Заключение - Поэтика рассказа И. Бунина "Чистый понедельник"

"Чистый понедельник" -- рассказ не только об отдельном человеке и не только об испепеляющей любовной страсти. Это рассказ и о России -- о ее дореволюционном, настоящем и возможном, желаемом будущем. Недаром Бунин, как я уже говорил, в отступление от принципов поэтики, положенных в основу, сборника "Темные аллеи", заставляет вымышленных героев действовать на фоне конкретной исторической обстановки. Он не точен в деталях, смешивает даты, но не в этом главное. Он стремится представить Россию во всей пестроте и бездумности ее дореволюционного интеллигентского быта, Он тоскует в эмиграции по этому быту, досконально ему знакомому и с проникновенной любовью описанному.

Более того. Само описание предвоенной Москвы и время препровождения героев несет на себе заметный налет декадентской "красивости", пряности, утонченного эротизма. И хотя герои Бунина -- не участники, а всего лишь; зрители "декадентского действа", они по своим склонностям и симпатиям оказались прочно втянутыми в него. Его герои -- элита русского предреволюционного буржуазного общества; это купеческие дети, которым нажитое отцами состояние позволяет вести праздный образ жизни. Весьма привилегированное заведение представляла собой и Марфо-Мариинская обитель, куда уходит в конце героиня рассказа.

Официальной покровительницей обители, как говорилось выше, была упоминаемая в рассказе великая княгиня Елизавета Федоровна, вдова убитого И. Каляевым в 1904 году дяди царя и генерал-губернатора Москвы Сергея Александровича. бунин загадка россия восточный

Таким образом, мы имеем в "Чистом понедельнике" дело не с безучастным отношением писателя к жизненному материалу. Симпатии Бунина выражены здесь с достаточной отчетливостью; он изображает "сливки" русского общества. И большая его заслуга в том, что он изображает его уже полностью во власти гнетущей тревоги и ожидания, ищущим спасения от неизбежно надвигающихся потрясений. Здесь еще сохранена неприязнь и к Брюсову, и к Белому, хотя она уже лишена воинственности. И Брюсов, и Белый стали для Бунина явлениями эпохи, которая была и его эпохой. Она окончилась взрывом, революцией; Бунин увидел в ней воплощение хаоса, безначалие, всеобщее разрушение.

И вот теперь, по прошествии двадцати пяти лет, уже со многим примирившись, погасив озлобленность, Бунин как бы заново отыскивает для России иной возможный путь, иной возможный выход из предреволюционной сумятицы жизни -- путь смирения, обуздания стихий, монастырского послушания и патриархальности. Ибо только так, полагает Бунин, Россия могла бы выйти за пределы своей срединной, западно-восточной обреченности.

Вместе с тем монастырь в рассказе Бунина -- и антитеза не показанной прямо, но уже предощущаемой революции. Правда, антитеза запоздалая, что, впрочем, не мешает Бунину отнестись к своей концепции со всей художественной основательностью. В понимании Бунина такой выход для России был бы более плодотворным и он не противоречил бы ее реальным возможностям. Теперь по прошествии многих лет, Бунин решительным образом изменил отношение и к революции, и к России в целом.

Не признавая по-прежнему плодотворности насильственного переустройства жизни, он готов признать известную закономерность (хотя и отрицательного свойства) происшедшего революционного взрыва. Он говорит об этом в "Жизни Арсеньева". Аналогичные суждения присутствуют и в "Чистом понедельнике", но уже в расширительном и иносказательном образе стихийной страсти, которую носит в душе героиня рассказа. Заметим: страсть эта фактически не имеет любовного характера. Во всяком случае, она ни в чем не выявляет себя по отношению к герою. Его присутствие рядом с нею -- присутствие красивого "сицилианца", не более; вполне земные чувства, которые она к нему все-таки, испытывает, сама она недвусмысленно рассматривает как "соблазн", посланный ей "диаволом" и отвлекающий ее от решения более значительных -- нравственных -- задач. Они чрезвычайно важны для нее, потому что от решения их зависит ее судьба.

Насыщенность внутренней жизни героини, постоянное присутствие за всем тем, что она говорит и что делает второго, скрытого плана и создает впечатление значительности образа. Без этого второго плана, без вынашиваемой мысли о смирении, послушании, монастыре не было бы и той насыщенности, которая притягивает в рассказе. Подавляя, заглушая страсть, героиня и уходит в конце рассказа в монастырь, который становится благодаря такому финалу спасением от бушующих в ней самой стихий. Ни героиня, ни стоящая за ее спиной Россия ни в малейшей степени не религиозны (как писатель-реалист, верный действительности, Бунин не мог не отметить этой черты).

Поэтому монастырь в рассказе выступает не как открытие новой истины, нового мира, бога, а всего лишь как традиционное убежище, спасение от самой себя, от таящихся внутри разрушительных в конечном, иносказательном смысле -- от надвигающихся потрясений.

Решая для себя проблему будущей жизни, героиня рассказа решает ее на очень неспокойном фоне вполне определенного исторического периода. В этих поисках была доля и мысленного участия самого Бунина. Он полностью отошел от разоблачительных тенденций дореволюционного творчества, чем и вызван был специфический характер предложенного им в "Чистом понедельнике" решения проблемы судьбы. Мысль Бунина определенным образом бьется над разрешением "загадки" России. Один из вариантов ответа он и предлагает нам в своем рассказе.

Похожие статьи




Заключение - Поэтика рассказа И. Бунина "Чистый понедельник"

Предыдущая | Следующая