"Художники" как рассказ-манифест. Проблема соотношения чистого искусства и искусства социального служения - Всеволод Михайлович Гаршин (1855-1888)

Рассказ "Художники" (1879) может восприниматься как своего рода художественный манифест писателя. Перед нами снова привычная структура психологической новеллы, строящейся на чередовании двух самосознаний, исповедальных самоотчетов. Но здесь предметом размышления становится не война или социальный абсурд, а искусство, его сущность, его назначение. Два ведущих героя рассказа - художники, олицетворяющие разные концепции искусства.

Дедов защищает так называемое "чистое искусство", "искусство ради искусства", которое считает недопустимым подчинение творчества сиюминутным интересам, какую-то социальную ангажированность. Здесь утверждается необходимость служения вечному, идеальному. В живописи того времени это предполагало исключительный интерес к пейзажу. Предметом становится не запутанный человеческий мир, а красота, умиротворенность природы, в этот мир можно уйти от сложностей жизни.

Рябинин олицетворяет искусство социального служения, посвященное людям и их страданию. Гаршин отдает меру справедливости обеим сторонам: Дедов до некоторой степени имеет право уходить от проблем жизни в сферу эстетской гармонии и умиротворенности, потому что в собственной жизни сталкивался со многими трудностями и знает о человеческом страдании не понаслышке. Рябинин, напротив, слишком легко шел по жизни, все ему давалось само собой (мы говорили выше о двух позициях в мире Гаршина: страдающий человек и интеллигент, не способный пройти мимо страдания; Рябинин соотносим со второй позицией).

Однако симпатии автора все-таки обозначены недвусмысленно, он на стороне Рябинина. Дедов скомпрометирован, служение высокому вечному идеалу красоты причудливым образом переплетается с коммерческой направленностью его искусства. Во время прогулки гребцу, представителю народа, не верящего в нужность живописи, если она не "духовная" (т. е. если рисуются не иконы), Дедов говорит, что за картины платят тысячами, чем мгновенно возвращает уважение гребца. "Не буду же я с ним разговаривать о высоком предназначении искусства", - думает художник, но это самооправдание героя недействительно в авторском кругозоре.

Это противопоставление двух концепций искусства соотносимо с полемикой, давно идущей в русской культуре. Вспомним, например, спор некрасовского поколения с пушкинским (кстати, Пушкин, сторонник чистого искусства, первым стал зарабатывать деньги писательским трудом). Такого рода расстановка акцентов, которую мы видим в рассказе Гаршина, конечно, искажает сущность "чистой поэзии", но у сторонников социально ангажированного творчества действительно есть внешние фактические основания для аргументации. Тем более что наряду с теми, кто, пренебрегая злободневными проблемами, всерьез служит высокому и вечному, в чистом искусстве всегда есть и те, для кого творчество - это не более чем эстетская игра.

Рябинин посвящает свою живопись миру реальных людей с их трудностями. Ярче всего это реализовано в его центральном произведении - картине "Глухарь". Этим словом на профессиональном жаргоне называют человека, удерживающего внутри металлической емкости заклепки, по которым бьют снаружи. Он принимает удары молота, по сути, на свою грудь - работа, которая обрекает человека на очень быструю смерть. Но всегда находятся люди, положение которых настолько безвыходно, что им приходится браться за эту работу. Такой человек и становится героем картины Рябинина. Задача такого произведения, по мысли героя, - будить людей, в том числе причиняя боль. "Ударь их в сердце, лиши их сна, стань перед их глазами призраком. Убей их спокойствие, как ты убил мое!" - обращается художник к герою своей картины.

Такова же установка и самого Гаршина. В это же время Г. И. Успенский пишет: "Терзаюсь и мучаюсь и хочу терзать и мучить читателя" ("Волей-неволей").

Похожие статьи




"Художники" как рассказ-манифест. Проблема соотношения чистого искусства и искусства социального служения - Всеволод Михайлович Гаршин (1855-1888)

Предыдущая | Следующая