Художественные принципы - Страшные рассказы Эдгара По

Рассказ Э. По обычно разделяют на четыре основные группы: "страшные" или "арабески" ("Падение дома Ашеров", "Лигейя", "Бочонок амонтильядо", "Вильям Вильсон", "Маска Красной Смерти" и др..) сатирические, или "гротески" ("Без дыхания", "Деловой", "Черт на колокольне" и др..) фантастические ("Рукопись, найденная в бутылке", "Необыкновенное приключение Ганса Пфааля" и др.). и детективные ("Убийство на улице Морг", "Тайна Мари Роже" и др.). [8,377].

Ядром прозаического наследия Э. По является "страшные" рассказы. Именно в них наиболее ярко проявились основные особенности художественной манеры писателя. В них раскрываются своеобразие и глубина человеческой психики, изучается человеческое естество, возможности тела и духа. Э. По стремится уловить закономерность человеческого поведения, которые наиболее ярко проявляются в исключительных обстоятельствах.

Для "страшных" рассказов характерные черты, которые позволяют констатировать всеобщность художественного мира, созданного этой новеллистикой. В ней преобладает ситуация ужаса, вызванного полубессознательном страхами героев не в меньшей степени, чем внутренними обстоятельствами, лишь постепенно - и не обязательно до конца - открытых читателю. При насыщенной плотности интриги сюжет рассказа Э. По чаще создают не сами события, а причины, которые делают эти события необходимыми и взаимосвязанными. Выявление этих причин требует немалых логических усилий, и весь сказ, несмотря на экстраординарность фабульных ходов, представляет собой жесткую логическую конструкцию, которая определяет стилистическое решение: "Не должно быть ни одного слова, которое бы прямо или косвенно не было направлено на осуществление первоначального замысла".

Для поэтики этих новелл характерна поэтика "статических контрастов", например, карнавала и катакомб, где будет замурован, убит во время праздника, радости и ужаса, веселья и чумы ("Король Чума"). То же самое соседство смерти со смехом можно найти и в рассказах, которые не относятся к арабесок, как "Береника", в связи с которой По сформулировал свое толкование гротеска.

Для Эдгара По разница между понятиями "гротеск" и "арабески" - это разница в предмете и методике изображения. У него гротеск означает подчеркивание, обыгрывание, откровенное - почти на грани фарса - преувеличение бессмысленности или нешаблонность изображаемых ситуаций, характеров, событий. В трактовке Э. По, гротеск был, прежде всего, опровержением рационалистической упорядоченности. Тогда как арабеск знаменовал проникновения в тайны бытия. Подчеркнем, что возникновение гротеска, по мнению Э. По - это процесс, в котором осуществляются количественные изменения материала - концентрация, преувеличения, "повышение", тогда как рождение арабеска связано с качественным преобразованием. Поэтому он сам считал, что гротескная поэтика целесообразна не только в тех его рассказах, где воссоздана реальность, обязательно наполнена у Э. По многочисленными "тяжелыми событиями", физическими и душевными изменениями, нередко и откровенными ужасами, но и в грубо комедийных - фарсовых, шуточных. Арабесками же Э. По признавал только те рассказы, которые передают "ужас души", которой открылся некоторый мистический связь явлений: жизнь предстала как "безмерная сложность", а ее тайна оказалась удручающей, даже непосильной для людей с нормальными психическими реакциями. [6,213-214]

Сам Э. По признавал, что среди его "серьезных" новелл преобладают арабески. Герои этих новелл могут быть кем угодно, только не простыми людишками, а состояния, в которых они находятся, слишком далеки от нормальных. Именно поэтому такие интересные тонко нюансированные описания их переживаний, часто парадоксальные переходы из одного психического состояния в другое. Э. По раскрывает диалектику души в предельных ситуациях, следит за малейшими нюансами мысли и эмоций. В рассказах "Бочонок амонтильядо", "Черный кот" он воплощает изнутри механизм такого разрушительного чувства, как ревность и жажда мести. В том же "Черном коте", "Уильяме Вильсоне", "Сердце-обличители" автор дает почти клиническую картину маниакального состояния, приводит к преступлению и вспышки буйного безумия.

Одним из классических примеров психологического и "страшного" рассказа Эдгара По есть "Падение дома Ашеров" - полуфантастическая рассказ о последнем визите рассказчика в старинное поместье своего друга, о странной болезни леди Маделин, и о еще более странную психическую болезнь Ашера, о таинственном внутреннюю связь между братом и сестрой и надтаемничий связь между домом и его обитателями, о преждевременных похоронах, о смерти брата и сестры, и, наконец, о падении дома Ашеров в мрачные воды озера и о бегстве рассказчика, едва спасся в момент катастрофы.

"Падение дома Ашеров" - сравнительно короткое сочинение, отличающимся обманчивой простотой и ясностью, с которыми скрываются глубина и сложность. С одной стороны, главным предметом изображения в нем служит болезненное состояние человеческой психики, сознание на грани безумия, с другой - здесь изображена душа, дрожащая от страха перед грядущим и неизбежным ужасом.

Чтение рассказа о Ашеров вызывает у нас тревожные, пугливые эмоции. Верный принципу "единства эмоционального эффекта", автор ведет рассказ через рассказчика, функция которого в том, чтобы служить своеобразным фильтром, допуская к читателю сравнительно узкую часть спектра человеческих чувств и ощущений. Рассказчик не просто описывает обстановку, ситуацию и события, но одновременно выражает собственную эмоциональную реакцию, в которой преобладают чувства тревоги и безнадежно мрачного отчаяния. Кроме того, Эдгар По все время переходит от общих описаний к отдельным, одиночных, от внешних черт к внутреннему состоянию героя. Художник словно сужает события и образы в комнату, к гробу и склепа, к полному уничтожению, к окончательной руины.

При выявлении глубинного смысла "Падение дома Ашеров" вопрос об источниках "ужаса души" приобретает принципиально важное значение. Дом Ашеров, в его символическом смысле - своеобразный мир, который находится в состоянии глубокого расстройства, угасает, мертвеет, находится на пороге полного исчезновения. Когда-то это был прекрасный мир, где жизнь человеческая протекала в атмосфере творчества, где расцветали живопись, музыка, поэзия, где законом был Разум, а обладателем - Мысль. Теперь дом Ашеров обезлюдел, стал пустым и приобрел черты нереальности. Трагедия последних жителей этого мира следует из непобедимой власти, которую дом имеет над ними, над их сознанием, поступками. Они не способны покинуть его и обречены умереть, заключенные в воспоминаниях об идеале. Любое столкновение с реальностью для них болезненное, и живут они в страхе перед ужасом, который может поразить их при столкновении с действительной жизнью. Как говорит Родерик Ашер, его пугает не опасность, а ее "абсолютной результат" - ужас. В образе Родерика Ашера воплощен страх перед жизнью, реальностью. Духовное начало в нем вытеснило материальное, влечет потерю желания жить, расстройство личности. Он предрекает себе потерю разума и самой жизни в борьбе с "мрачным фанатизмом - страхом". В финале рассказа предчувствия его осуществляются: он погибает, пораженный ужасом и безумием, и сам дом Ашеров рушится в мертвые воды черного озера.

Чрезвычайный эффект рассказа заключается в том, что внутренняя драма Ашеров, что "проецируется" наружу. Душевному состоянию Родерика соответствует беспросветная внутренняя обстановка дома, зигзагообразная трещина на фасаде, умирающие деревья, черное и мрачное озеро, в котором отражаются глухие стены и слепые окна. Автор показал распад личности, в которой интеллектуально-духовное начало получило однобокое, болезненное развитие. Даже своеобразный "черный юмор" Э. По в выборе имен и фамилий семьи также нацелен на трагедию ужасающей разрушения. "Родерик" французской переводится как "бродяга", "человек, который тщетно терял время", "Маделин" - "бисквитное пирожное", тающий во рту, "Ашер" - на английском это "пепел". Так оно и было - все превратилось в пепел.

"Ужас души", выражающийся в "Падении дома Ашеров", относится к той сфере человеческих эмоций, которую принято обозначать понятием "страх", и сама новелла стоит в длинном ряду других рассказов Эдгара По, изображающие страх человека перед жизнью и смертью.

Однако "Падение дома Ашеров" отличается от них особым синтезом, психологической сосредоточенностью, трактовкой предмета на более высоком уровне. Эта новелла изображает уже не страх перед жизнью или страх перед смертью, а страх перед страхом жизни и смерти, то есть по особому изящную и смертоносное форму ужаса души.

Вообще, ужасное у Эдгара По - это всегда нечто внутреннее, связанное со спецификой психики персонажа, а возможно и вызвано ее расстройством. Для Э. По - это ужас одинокой души, расстройство гармонии разума и чувств, это внутреннее опустошение и хаос. В "Морелли", "Лигейи" Э. По психологически точно изображает, как быстро могут меняться чувства человека - от любви - к ненависти, от ненависти - к страсти, от страсти - к ужасу.

Та же тема - в других рассказах Предвкушение неминуемой смерти любимой девушки ("Береника") или сестры ("Падение дома Ашеров") - трактуется уже по-новому, с акцентом на маниакальных изменениях в психике персонажей. У Э. По отсутствует понятие любви-радости, зато в его арсенале есть только любовь-печаль и любовь-потеря, любовь-паранойя и любовь-ужас.

Заголовок потери любимого и полученных в результате этого невыносимо болезненных страданий наиболее полно раскрыта в "Лигейи". Этой печальной истории о судьбе леди Лигейи и ее возлюбленного, который тяжело переживает ее смерть и присутствовал при мистическом возрожденные любимой в иной материальной оболочке, посвященный эпиграф из трактата английского моралиста Джозефа Глэнвилл: "И в этом - воля, не знает смерти. Кто постигнет тайны воли во всей ее мощи? Бог - ничто как высшая воля, пронизывает все сущее самой природой своего назначения. Ни ангелам, ни смерти не отдает себя человек полностью, кроме как через бессилие слабой воли своей".

В этих словах содержится идейно-тематическое ядро того философского опыта. Именно философского, так как "Лигейя" не просто художественное произведение, но в своем роде трактат-исследование тайны того явления, которое мы называем смертью, природы божественной воли, преодолевающей смерть и дарует бессмертие. И психологического, так как дух рассказа новеллы рождается вследствие психологического углубления автора в растерянное душу его героя, утонченного анализа тех чувств, которые испытывает он, вспоминая о потерянной возлюбленной и переживая ее возрождения в той, которая так и не смогла заменить ему обожаемую Лигейя. Новелла представляет собой рассказ, разделенную бы на две части, первая из которых - чувственная медитация небывалые, невиданные масштабы и формы, безумные страсти - все это течет в По в русле романтизма. Гиперболы, как и контрасты - важная составная часть образного мира писателя, они предоставляют особую яркость его палитре, вызывают стилевую напряжение.

Один из характерных для романтизма приемов, любимых Э. По - накопление образов и тропов, их нарастание до излишества. Цветные экзотические описания становятся вроде самодостаточными, тормозят действие, экспозиция некоторых рассказов кажется рассчитанной на значительно более долгий сюжет.

Богатство и огромная креативная сила удивительной фантазии Э. По - самая примечательная черта его таланта. Достоевский отметил в ней одну оригинальную особенность: "В способности его воображения есть такая особенность, которую мы не встречали ни у кого - это сила подробностей... в повестях Э. По вы до такой степени ярко видите все подробности изображенного образа или события, в конце вроде убеждаетесь в их возможности, Реальности, тогда как это событие или вовсе невозможна, или еще никогда не происходило в мире" [13,439].

Образы и картины конструируются на основе органического сочетания полной вымышленности общего и тщательной точности, предметности всех деталей. Именно это придает пластичности и даже технической убедительности маловероятном или просто невероятном.

Одна из наиболее часто используемых цветов в палитре мастера новеллистики - ирония, такая типичная для романтиков. В портрете, диалоге, ситуации, в главной идеи произведения, как в подробностях описания, звучит иронический тон - открыто или в подтексте, весело или язвительно. Кроме того, в некоторых строках прозы Э. По ощущается и самоирония, иногда остроумная и язвительно. Иронией Э. По борется против зла всемирного и обыденного, против псевдонауки и против псевдокультуры, против человеческого страха и беспомощности. Ирония может у него быть всеобъемлющей, сокрушительным, а может вызвать просто смех, развлекать как одно из средств юмора: "Маска красной смерти", "Вильям Вильсон", "Черный кот", "Лягушка", "Король Чума" и др.

Рассказ часто имеют двойное дно, как, например, "Система доктора Смолла и профессора Пири". Произведение отмечается стремительной действием, в нем нет лишних подробностей, но уже с самого начала возникает атмосфера загадочности, чему способствует небудничное и замкнутое место событий. Наивный и доверчивый рассказчик попадает через свою заинтересованность наукой (медициной) к старому полуразрушенного замка, где находится частная клиника для умалишенных. При роскошном ужине гость знакомится с довольно странной компанией приятелей и подруг хозяина-собственника и главного врача клиники. Перед нами целая кунсткамера чудаков и монстров, к тому же в непривычной одежде, что еще больше усиливает гротескность их поведения.

Иронический эффект не в последнюю очередь возникает от того, что мы догадываемся о правде раньше наивного героя-рассказчика. Оказывается, что эти принаряженные гости - пациенты сумасшедшие во главе с врачом, который тоже спятил. Мысль о том, что грань между психическим здоровьем и безумием неуловимо тонкая, случается у Э. По не раз. Миром правит низменное безумие, которое считает себя единственной формой здоровья.

Во всех своих произведениях Э. По использует гротеск - сочетание страшного и комического. Рассказ о самые мрачные предметы (например, погребение заживо в "Преждевременные похороны") может закончиться смешной ситуацией. Сочетание мистического и пародийного планов заметны даже в одном из самых страшных рассказов - "Лигейи". Примером того, каким образом Э. По достигает этих эффектов может служить описание одного из участников пира во главе с королем Чумой ("Король Чума"). В этой гротескной картине сконцентрированы стилистические приемы автора - сплетение ужасного и комического, интерес к детали, странность фантастических образов. У каждого участника ночного пиршества какая-то часть лица играет основную роль [18,143].

Похожие статьи




Художественные принципы - Страшные рассказы Эдгара По

Предыдущая | Следующая