Некоторые особенности синтаксиса простого и сложного предложения., Преобладание глаголов - Художественный мир М. Лохвицкой

Преобладание глаголов

Зримой особенностью поэтического стиля Лохвицкой была простота и ясность синтаксических конструкций. Эта черта была видна уже в ранних ее стихах, и с течением времени не исчезала, но напротив становилась все заметнее - на фоне общей тенденции к усложнению синтаксиса, к преобладанию анаколуфов и безглагольных периодов. У Лохвицкой, напротив, глагол несет едва ли не основную смысловую нагрузку. В противоположность Фету, у которого на целое стихотворение может не быть ни одного глагола, норма Лохвицкой в среднем - глагол в каждой строке, в отдельных строфах количество глаголов превышает количество строк.

Приведем несколько примеров:

1. Как жарко дышат лилии в саду! Дыханьем их весь воздух напоен... И дремлет сад: к зеркальному пруду

Склонился весь, в мечтанье погружен. ("Ночи" I, 29)

В четырех строках пять глагольных форм (три активных личных формы и два кратких пассивных причастия, одно - именная часть сказуемого, другое - именная часть деепричастного оборота, обе со значением результата действия.

2. Тускнеет солнца яркий щит,

Не шелохнется воздух сонный...

Один фонтан поет, журчит -

И бьет струей неугомонной. ("К чему?", I, 89)

В четырех строках пять активных личных глагольных форм.

3. Проснувшись рано, встал Жако, шагнул через забор.

Заря окрасила едва вершины дальних гор.

В траве кузнечик стрекотал, жужжал пчелиный рой,

Над миром благовест гудел - и плыл туман сырой.

Идет Жако и песнь поет; звенит его коса;

За ним подкошенных цветов ложится полоса. ("Мюргит", IV, 99)

В шести строках одиннадцать личных форм глагола и одна форма деепричастия, а кроме того форма страдательного причастия в функции определения ("подкошенных цветов"), также называющая результат действия.

Во двух первых случаях изображаемые картины абсолютно статичны, в третьем тоже нет особой динамики. Тем не менее, во всех трех случаях глагол - основное изобразительное средство. Очевидно, именно этим создается то ощущение "напора", о котором писал В. Ф. Марков, характеризуя стиль Лохвицкой. Возможно, это же свойство имел в виду Бальмонт, упоминая Лохвицкую в сонете "Глагольные рифмы", в котором собственно глагольных рифм нет, за исключением деепричастных.

Сопоставляя стиль Лохвицкой и Бальмонта, нельзя не заметить, что у них были совершенно противоположные тенденции в передаче динамических признаков. У Бальмонта - стремление передать процесс в его застывании, отсюда - любовь к действительным причастиям настоящего времени - "догорающий", "тающий", "умирающий" и т. д. Следующая стадия - "окостенение" признака в существительных типа "безглагольность", "подневольность", "предельность". У Лохвицкой таких существительных нет (пожалуй, единственный пример - "лазурная необъятность", но здесь очевидно стремление избежать штампа), а действительные причастия крайне редко несут на себе логическое ударение - разве только в стихах, где сознательно имитируется стиль Бальмонта. Сама же она предпочитает пассивные причастия и деепричастия прошедшего времени, передающие результат действия. В сочетании с глаголами они дают возможность добиться предельной наполненности действием:

...Ветер, веющий пустынями,

Льет миндальный аромат.

Грозный там, в стране загубленной,

Он притих на склоне дня...

В статическую картину вечернего успокоения вносится воспоминание и о неистовстве ветра в далекой стране, и о стремительности его движения, - таким образом, покой наполняется напряженным ожиданием, разрешающимся в эмоциональном призыве лирической героини:

...Мой желанный, мой возлюбленный!

Где ты? Слышишь ли меня? ("Гимн возлюбленному", II, 3)

Как и у Фета, у Бальмонта целые стихотворения могут состоять из назывных предложений. У Лохвицкой таких стихов нет. Создается даже впечатление, что назывные предложения раздражают ее, вызывают в ней чувство тоски и тревоги.

Для примера приведем стихотворение "Две красоты":

Лазурный день. На фоне бирюзовом

Как изумруд, блестит наряд ветвей,

И шепот их - о счастье вечно-новом,

О счастье жить - твердит душе моей.

Немая ночь. Рассыпанных над бездной -

Мерцанье звезд в далекой вышине...

В груди тоска! - И рвусь я в мир надзвездный,

Хочу уснуть... и умереть во сне. (I, 134)

В обеих строфах в достаточной степени выдержан синтаксический параллелизм, чтобы заметить разницу. В первом, "дневном" четверостишии - признак выражен глаголом: "наряд ветвей блестит". Соответственно, шепот ветвей "твердит о счастье", и это внешнее воздействие успокаивает лирическую героиню, внушая ей желание жить. Во второй строфе действия нет. Признак выражен существительным: второе назывное предложение - "Мерцанье звезд". Синтаксически и метрически ничто не препятствует тому, чтобы сделать фразу глагольной - например: "Рассыпаны над бездной, / Мерцают звезды в дальней вышине". Но, видимо, именно назывное предложение понадобилось для того, чтобы передать угрожающую напряженность покоя.

В том же смысле интересно стихотворение "Вальс", - одно из единичных практически безглагольных стихотворений, принцип которого - совершенно обратный описанному выше: динамичное действие - танец - описывается одними назывным предложениями, движение передается только ритмически:

Огонь созвучий,

Аккордов пенье,

О, вальс певучий,

Мое забвенье,

Ты льнешь украдкой

Мечтою ложной, Ты отдых сладкий Душе тревожной,

Кольцом неверным

Сомкнуты звенья,

В движенье мерном

Покой забвенья.

В огне созвучий,

В живом стремленье -

И трепет жгучий,

И утоленье. (ПЗ, 31)

На все стихотворение всего один полноценный глагол - "льнешь". Почему так? - Возможно, ответ дает биография поэтессы. Приблизительное время написания - 1902 г. (автограф - РО ИРЛИ, ф.486, л. 132 об.). В этот период у нее уже четверо маленьких детей, к которым она прикована, особенно если они болеют, сама она тоже болеет часто и подолгу, в редкие часы освобождения выбирается к литературным знакомым и по издательским делам. О балах и танцах в реальности не может быть и речи. И вот - сознательно или подсознательно - в своем стихотворении она передает томящее чувство ностальгии, невозможности откликнуться, как когда-то, на призывную, любимую мелодию вальса. Отсюда характерный для нее образ "сомкнутых звеньев" (ср. выше стих. "Кольчатый змей") - лирической героине кажется, что ее что-то душит.

Таким образом, назывные предложения для Лохвицкой - явление неестественное, ненормальное, болезненное.

В связи с описанными особенностями понятно частое использование ею признаковых глаголов ("алеть", "белеть" и т. д.) и нередко омонимичных им глаголов со значением процесса ("светлеть", "темнеть" и т. д.):

"Сквозь утренний туман алели выси гор, / Темнели берегов далеких очертанья, / Пестрел лугов нескошенный ковер..."

"Где желтеет некошенный дрок..."

"Рдеет солнце - гневный царь..."

"Там, меж липой и березой, / Чуть белеется скамья..."

"Вижу лик мой в зеркале белеет..."

"Морская даль под солнцем заалела..." и т. д.

Наречные определения при подобных глаголах (характерная особенность стиля Бунина) у Лохвицкой редки:

"Они вздымались двойной стеною, / Алели ярко над облаками..."

Более обычно для нее употребление сравнений:

"Почернел, как уголь, лес..."

"Уста молодые алели у ней, как розы полуденных стран..."

"Как дым мое белело одеянье..."

"Как живые - алели и рдели уста..." и т. д.

Похожие статьи




Некоторые особенности синтаксиса простого и сложного предложения., Преобладание глаголов - Художественный мир М. Лохвицкой

Предыдущая | Следующая