Языковые отмычки - Лингвистические преступления в СМИ на примере 2 языков

Первый инструмент, использующийся для речевого воздействия, -- это выбор слов и выражений. Мы уже видели, что в значении многих слов есть эмоциональная составляющая. Часто эмоциональное воздействие совмещается с обозначением отношений свой/чужой: зверства -- 'осуществляемые ими убийства', а возмездие, зачистка -- 'осуществляемые нами убийства'; угроза -- 'их способность к нанесению удара', а сдерживание -- 'наша способность к нанесению удара'; гибкость -- 'мой компромисс', беспринципность -- 'его компромисс' и т. д.

Выбрав нужные слова, можно воздействовать и на образ действительности. Чаще всего употребляются Эвфемизмы (от греч. "euphemia" -- "воздержание от неподобающих слов") -- слова, представляющие действительность в более благоприятном свете. Например, называя гражданскую войну событиями, говорящий использует излишне абстрактное описание ситуации; называя ее крупномасштабными столкновениями вооруженных группировок в борьбе за власть (это, кстати, словарное определение гражданской войны), он разрушает единый образ -- за сложными выражениями уже не видно событие. Называя нечто трагедией, а не преступлением, говорящий тем самым делает неуместным разговор об ответственности, ибо у преступления виновник есть, а у трагедии его нет.

Один из видов эвфемизма -- смещенные оценочные шкалы. Например, на собачьих выставках оценка хорошо на самом деле означает 'плохо', очень хорошо -- 'удовлетворительно', а отлично означает 'хорошо', настоящей же отличной оценкой является призовое место. Оценок ниже хорошо обычно не ставят, а просто выводят собаку с ринга.

Достаточно широкий выбор средств языкового манипулирования предоставляет синтаксис. Хорошо известный прием речевого воздействия -- пассивный залог вместо активного, а также многочисленные конструкции с отглагольными именами (захвачены заложники, захват заложников). При использовании пассивного залога о реальном производителе действия можно не упоминать: на первый план выходит само событие, а ответственность за него вроде бы никто и не несет. Классический пример приводит британский лингвист Тони Трю. Газета "Гардиан" в заметке под заголовком писала: "Спецназ открыл огонь и застрелил 11 африканских демонстрантов". В газете "Таймс" как заголовок, так и сообщение о том же событии были ощутимо иными: "Одиннадцать африканцев были застрелены и 15 ранены, когда родезийская полиция открыла огонь по бесчинствующей толпе". Здесь не только используются различные слова (африканские демонстранты и бесчинствующие чернокожие), но и сама конструкция фразы снимает с полицейских ответственность за гибель демонстрантов: они не только не обозначены как производители убийства, но даже связь между стрельбой и жертвами оформлена как временная (союз когда), а не причинная.

Для речевого воздействия важен и порядок элементов сочинительных конструкций. Помещая какой-то элемент на первое место, говорящий может, например, обозначать отношения свой -- чужой: о матче между "Спартаком" и "Ротором" скажет болельщик "Спартака" или, по крайней мере, москвич, а о французско-российской встрече на высшем уровне -- только француз.

К числу языковых средств манипулирования относится особый жаргон. Использования таких слов, как ельцинократия или красно-коричневые, создает эффект своего (для кого-то) языка. Впрочем, для манипуляции могут употреблять действительно другой язык или диалект. Джеймс Картер (президент США в 1977--1981 гг.), выстраивая во время своей избирательной кампании образ простого парня, говорил с южным акцентом, которого у него, выпускника престижнейшей военно-морской академии в Аннаполисе, на самом деле уже не было. И наоборот, русскоязычные украинские политики переходят на украинский язык при общении с русскими, чтобы подчеркнуть дистанцию.

Еще одно эффективное средство манипуляции -- Метафоры. Система метафорических представлений -- это часть образа действительности, и обращение к конкретным метафорам или введение новых метафор всегда затрагивает модель мира. Известнейший пример речевого воздействия -- использование так называемой военной метафоры: борьба за мир, война с бедностью, наступление на неграмотность, сражение с коррупцией и т. п. Эта метафора побуждает видеть мир сквозь прорезь прицела -- а там уж на войне как на войне, жертвы неизбежны, за ценой не постоим. Другая широко распространенная метафора -- "архитектурная". Отсюда перестройка и общий европейский дом, а задолго до них было окно в Европу, ныне мы слышим про построение правового государства и выстраивание властной вертикали. Образ действительности меняется в зависимости от того, видится ли она как борьба, как строительство или, скажем, как движение по некоторой дороге (это так называемая метафора пути: шаг вперед, свернуть с пути, двигаться к цели и т. д.).

Многие слова и выражения бывают неоднозначными, и это прекрасный инструмент манипуляции. Например, шекспировский лорд Макбет был воодушевлен на преступления словами ведьмы:

Лей кровь, играй людьми. Ты защищен

Судьбой от всех, кто женщиной рожден.

Кончилось это, как известно, поединком с появившимся на свет путем кесарева сечения Макдуфом, который благополучно убил Макбета.

Другой пример -- из рекламы. Слово первый может значить 'первый по порядку' или 'лучший'. Но обосновать превосходство товара бывает нелегко. Поэтому рекламодатели нередко употребляют слово в значении 'первый по порядку', при этом провоцируя оценочное понимание.

В кадре -- кабинет стоматолога. Входит врач и говорит: "Мне доставляет удовольствие сообщить вам, что не содержащая сахара жевательная резинка "Dirol" с ксилитом одобрена теперь Минздравом России как первая жевательная резинка, которая нейтрализует кислоту, разрушающую зубы".

В конструкцию одобрена как первая жевательная резинка вместо слова первая можно подставить прилагательное лучшая, но нельзя порядковое числительное вторая, третья и т. д. Похожим образом устроена реклама конкурирующей фирмы: "Подушечки "Orbit" -- первые жевательные подушечки, обладающие вкусом и всеми качествами "Orbit" (логически более чем странное утверждение, но сейчас это не важно). "Orbit" помогает предотвратить кариес. Вот почему "Orbit" -- первая жевательная резинка, признанная Всемирной федераций стоматологов". Слово первый употреблено дважды. Один раз -- в порядковом значении. Второе же его употребление, на самом деле тоже порядковое, может пониматься как оценочное из-за слов вот почему. Такую связь естественно устанавливать между сообщением о качествах жевательной резинки и ее оценкой, причинная связь между действием резинки и порядковым номером ее регистрации выглядит абсурдно, хотя формально утверждается именно это.

Такие вот маленькие хитрости.

Еще одно "золотое дно" языковой манипуляции -- Пресуппозиция (от лат. prae -- "впереди", "перед" и suppositio -- "предположение"), т. е. информация, которая неявно содержится в высказывании. Например, спрашивая: Разве вы не знаете, что беспорядки уже прекратились?, говорящий в неявном виде сообщает, что беспорядки действительно прекратились (это пресуппозиция глагола знать: знают то, что истинно, а, например, что-то полагать можно и ошибочно), они имели место (это пресуппозиция глагола прекращаться), а также говорящий уверен: слушающий знает о прекращении беспорядков (часть значения слова разве). Навязывание тех или иных сведений через пресуппозиции активно используется в рекламе. Почему автомобили "Вольво" самые безопасные? Пресуппозиция: Автомобили "Вольво" самые безопасные.

Похожие статьи




Языковые отмычки - Лингвистические преступления в СМИ на примере 2 языков

Предыдущая | Следующая