Литературные реминисценции. Интермедиальность - Интертекст в повести О. Э. Мандельштама "Египетская марка"

"Египетская марка", несмотря на небольшой объем, кажется насыщенной и глубокой. В произведении Мандельштама предельно сконцентрированы, сдвинуты, прижаты друг к другу не события, а детали и вещи. Композиция повести выстраивается из отдельных фрагментов, которые соединяются в единый текст посредством ассоциативных связей. Тексту вообще не присуща динамика сюжета; он словно топчется на одном месте, бесконечно возвращаясь к одному и тому же образу или мотиву, выписывая вокруг него причудливые круги сравнений, сопоставлений, аллюзий, потому что цель такого текста - не рассказать историю, а создать картину мира, в котором все элементы находятся в особой языковой, культурной или ассоциативной связи. Поэтому для данного произведения крайне характерно непрямое называние вещей и явлений через цепочки аллюзий и определений.

Например, вместо того, чтобы просто сказать "госпожа Бовари", Мандельштам идет окольным и весьма длинным путем сопоставлений: "Я не знаю жизни: мне подменили ее еще тогда, когда я узнал хруст мышьяка на зубах у черноволосой французской любовницы, младшей сестры нашей гордой Анны" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 34].

"Египетская марка" целиком пронизана пушкинскими ассоциациями, и само место города между Миллионнией, Адмиралтейством и Летним садом, перерастает в место прозы двадцатого века, немыслимое без Пушкина. Пушкин присутствует и в цитате из "Медного всадника", которым "мог Господь прибавить ума и денег" и непосредственно в тексте как персонаж, которого куда-то ведут. И, наконец, оно обозначено как картина, часть странного иконостаса с кривым лицом и в кожаной шубе - прием, отсылающий к гоголевскому Портрету, где есть следующие строки: "этому нужно присовокупить несколько гравированных изображений: портрет Хозрева-Мирзы в бараньей шапке, портреты каких-то генералов в треугольных шляпах, кривыми носами" [Гоголь, 1985, с. 317].

Отсылки к Гоголю, кроме прямых цитат, находятся и на поверхности текста, особенно на сюжетном уровне. В "ЕМ" явственно просматривается модель повести "Шинель" - кража полуфрака ротмистера Кржижановского.

В отношении многочисленных привязок О. Э. Мандельштама к произведениям и образам Ф. М. Достоевского, интересной представляется одна из работ Ц. Ракевского, в которой были детально проанализированы межтекстовые контакты между "Двойником", "Записками из подполья", и "Египетской маркой" Мандельштама. В ней также были отмечены связи с романами Ф. М. Достоевского и произведениями других русских писателей ХІХ в.

На композицию "Египетской марки" оказала влияние и розановская комиксная проза. Мандельштам, как известно, являлся одним из самых тонких ценителей творчества В. Розанова. В связи с этим, интересные связи обнаружили Е. Курганов и Г. Мондри, пишущие о создании братств из таких несопоставимых единиц как Достоевский, Гоголь, Пушкин, Лермонтов и евреев. Другой исследователь творчества Мандельштама, Л. Кацис, сумел установить условную связь между книгой Розанова "Обонятельное и осязаемое отношение евреев к крови" и сюжетом "ЕМ".

Эпизод с глухонемыми в пятой части Египетской марки отсылает нас к стихотворению В. Хлебникова "Над глухонемой отчизной" 1919 года.

У Мандельштама:

"В это время проходили через площадь глухонемые: они сучили руками быструю пряжу. Они разговаривали. Старший управлял челноком. Ему помогали. То и дело подбегал со стороны мальчик, так растопырив пальцы, словно просил снять с них заплетенную диагоналями нитку, чтобы сплетение не повредилось. На них на всех - их было четверо - полагалось, очевидно, пять мотков. Один моток был лишним. Они говорили на языке ласточек и попрошаек и, непрерывно заметывая крупными стежками воздух, шили из него рубашку.

Староста в гневе перепутал всю пряжу. Глухонемые исчезли в арке Главного Штаба, продолжая сучить свою пряжу, но уже гораздо спокойнее, словно засылали в разные стороны почтовых голубей" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 23].

У Хлебникова:

"Над глухонемой отчизной: "Не убей!"

И голубой станицей голубей

Пьяница пением посоха пуль,

Когда ворковало мычание гуль:

"Взвод, направо, разом пли!"

О данном факте пишут В. Мордерер и Г. Амелин. Чужие тексты здесь, как правило, присутствуют без кавычек. Поэт не только пользуется межтекстовыми ссылками, но и строит весь текст на основании таких ссылок, которые, вбирая слово, сливаются с текстом и почти полностью утрачивают свои качества инородного тела. Цитируется самое характерное и эмблематичное для данного произведения или данного автора, создавая впечатление, что целью такого цитирования является стремление к тому, чтобы чужое слово было узнано читателем.

Однако все же, речь идет о двух независимых друг от друга текстах: "Египетская марка" вышла в 1928 году, а стихотворение Хлебникова "Над глухонемой отчизной: "Не убей!"..." 1919 года впервые было опубликовано лишь в третьем томе Собрания сочинений [Амелин, Мордерер, 2000, с. 211, 215].

Количество чужих текстов, которыми оперирует память писателя, по отношению к объему повести огромно. В "ЕМ" наряду с цитатами, образами и силуэтами из творчества Достоевского, Пушкина, Гоголя, Розанова, Аненского, Толстого, Хлебникова и других писателей, можно встретить аллюзии, героев и детали из произведений Бальзака, Стендаля, Флобера, Анатоля Франса, Гете, Данте, Киплинга.

Вот несколько примеров:

"Не Анатоля Франса хороним в страусовом катафалке, высоком как тополь, как разъезжающая ночью пирамида для починки трамвайных столбов, а ведем топить на Фонтанку, с живорыбного садка, одного человечка, за американские часы, за часы белого кондукторского серебра, за лотерейные часы" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 34].

"Все уменьшается. Все тает. И Гете тает" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 34].

"Тут промелькнули в мозгу его горячечные образы романов Бальзака и Стендаля: молодые люди, завоевывающие Париж и носовым платком обмахивающие туфли у входа в особняки, - он отправился отбивать визитку" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 8].

"Вот Бабель: лисий подбородок и лапки очков", "Артур Яковлевич Гофман - чиновник министерства иностранных дел, но греческой части" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 21].

"Обрывки детских сновидений, состоящие из виденных журнальных картинок в отделе "Смесь" (о них рассказывалось в "Шуме времени"), отчасти пародируют характер многозначимых снов у Гоголя и Достоевского" [Багратиони-Мухранели, 1991, с. 156].

Упоминание о "фамильных холстах" содержит отсылку к финалу "Выстрела" Пушкина, с его мотивами дуэли, жребия и простреленной дважды картины графа Б*** [Багратиони-Мухранели, 1991, с. 161].

Реминисценции в "Египетской марке" не только литературные. Автор использует отсылки к различным видам искусства. Такой прием входит в понятие широкого определения интертекстуальности - интермедиальность использует отсылки к различным видам искусства. По теории интермедиальности, пересекающиеся в тексте "слова" могут быть выражены не только словами, но и любым другим элементом художественной формы - звуком, цветом, объемом и т. д. В узком смысле интермедиальность - это особый тип внутритекстовых взаимосвязей в художественном произведении, основанный на взаимодействии художественных кодов разных видов искусств. В более широком смысле интермедиальность - это создание целостного полихудожественного пространства в системе культуры или создание художественного "метаязыка" культуры, также интермедиальность рассматривают как специфическую форму диалога культур, которая осуществляется посредством взаимодействия художественных референций художественных образов или стилистических приемов, имеющие для каждой конкретной эпохи знаковый характер [Борисова, 2000, с. 18].

Вот образцы живописных отсылок:

"наскоро приготовив коктейль из Рембрандта, козлиной испанской живописи и лепета цикад...";

"Эрмитажные воробьи щебетали о барбизонском солнце, о пленерной живописи, о колорите, подобном шпинату с гренками...", а также живописи пейзажам художников барбизонской школы", [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 21]

"Последние зернышки кофе исчезли в кратере мельницы-шарманки. Умыкание состоялось. Мервис похитил ее как сабинянку" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 5].

Похищение сабинянки является отсылкой к картине "Похищение сабинянок" Джованни Тьеполо.

В статье "Сабинская война" рассказывается: "Сабинская война - известная в истории больше под названием "похищение сабинянок" - относится к легендарному периоду римской истории. По рассказам римских историков, Рим был заселен одними только мужчинами; соседние племена не хотели выдавать своих дочерей замуж за бедное население Рима. Тогда Ромул устроил праздник Консуалий и пригласил соседей. Те явились со своими семействами. Во время праздника римляне неожиданно бросились на безоружных и похитили у них девушек. Возмущенные соседи начали войну. Римляне разбили латинян, напавших на Рим. Гораздо труднее была война с сабинянами, которые особенно много потеряли женщин" [http://worklib. ru/dic].

По предположению П. М. Нерлера, живописным подтекстом финального предложения комментируемого отрывка послужила картина Д.-Б. Тьеполо "Похищение сабинянок" (см.: Нерлер: 408) - в Эрмитаже с 1910 г. Возможно, в комментируемом фрагменте отразился также миф о похищении Европы (ср. интерпретацию этого мифа в стихотворении О. Мандельштама "С розовой пеной усталости у мягких губ...", 1922).

Еще больше в повети реминисценций музыкальных:

"Громадные концертные спуски шопеновских мазурок", "висячие парки с куртинами Моцарта, висящие на пяти проволоках", "нотный виноградник Шуберта, всегда исклеванный до косточек и исхлестанный бурей", "воинственные страницы Баха - эти потрясающие связки сушеных грибов"

"Когда сотни фонарщиков с лесенками мечутся по улицам, подвешивая бемоли к ржавым крюкам, укрепляя флюгера диезов, снимая целые вывески поджарых тактов - это, конечно, Бетховен; но когда кавалерия восьмых и шестнадцатых в бумажных султанах с конскими значками и штандартиками рвется в атаку - это тоже Бетховен".

"Вот черепахи, вытянув нежную голову, состязаются в беге - это Гендель.

Но до чего воинственны страницы Баха - эти потрясающие связки сушеных грибов".

"Пусть ленивый Шуман развешивает ноты, как белье для просушки, а внизу ходят итальянцы, задрав носы; пусть труднейшие пассажи Листа, размахивая костылями, волокут туда и обратно пожарную лестницу" [Мандельштам, 1991, т. 2, c. 23 - 24].

Литературные и архитектурные реминисценции повсюду. Вот армянская церквушка "в шестигранной камилавке с канатным орнаментом по карнизу кровли и с такими же веревочными бровками над скупыми устами щелистых окон"; вот Петербург "Шума времени", Казанский собор с "табачным сумраком его сводов", "румяные пироги Александринского театра", творения Джакомо Кваренги, который в эпоху императрицы Екатерины ІІ построил ряд общественных зданий.

Наряду с этим в Египетской марке присутствуют отсылки к реальным лицам культурной жизни Москвы, Петербурга, Киева: Анджиолине Бозио, Валентину Парнаху и Софии Парнок, Оскару Грузенбергу, Генриху Рабиновичу, ротмистру Кржижановскому, полицмейстеру Петербурга 1917 года и другим.

Ассоциативная поэтика Мандельштама предполагает называть вещи не прямо, а посредством аллюзий, цитат и реминисценций. При этом в повести могут присутствовать как прямые отсылки, так и цитирование без кавычек, которое полностью сливается с текстом Мандельштама. Целью такого приема является установка автора на диалог с читателем, который самостоятельно должен выявить подобные отступления. Однако это является крайне трудной задачей, и не всегда можно уловить, где кончается основная сюжетная линия и начинается другая. Так как повесть полностью состоит из интертекстуальных отсылок к произведениям, героям и мотивам других авторов, а также интермедиальных связей с живописью, музыкой и архитектурой. Однако, не смотря на казавшуюся бессвязность, все элементы, находятся между собой в особой языковой, культурной, исторической или ассоциативной связи, что создает целостность композиции.

Похожие статьи




Литературные реминисценции. Интермедиальность - Интертекст в повести О. Э. Мандельштама "Египетская марка"

Предыдущая | Следующая