Город в поэзии Пастернака: грамматика и синтаксис - Город в поэзии Пастернака

Грамматические классы (части речи) в структуре Города у Пастернака

Анализ материала показывает, что Город в поэзии Пастернака живет в соответствии с достаточно строгими грамматическими и синтаксическими закономерностями, а именно:

1. Как уже было упомянуто в разделе 1.2, ГЧ (включая сам Город целиком) в основном обозначаются существительными: "Дремлет площадь, и сон ее плох". 2. Иногда ГЧ обозначаются прилагательными: "В последний раз в орлиный клекот вливается трамвайный рокот. В последний раз трамвайный шум Сливается с рычаньем пум".

Кроме того, бывают случаи, что довольно логично, когда согласованная пара "прилагательное + существительное" становится именем ГЧ: "Сегодня ж ночью, теплым ветром залит, // В трамвайных парках снег сошел дотла" [1, т. 1, стр. 340] ("Трамвайный парк" -- ГЧ, относящаяся к классу "Виды зданий и заведений").

3. Антропоморфные проявления "ожившего и действующего" Города в основном выражаются предикатами, то есть глагольными формами. Фаворитами здесь являются такие формы, как настоящее и прошедшее время глагола, а также деепричастия и причастия: "Этот грохот им слышен впервые. Завтра, завтра понять я вам дам, Как рвались из ворот мостовые, // Вылетая по жарким следам" [1, т. 1, стр. 176].

Помимо этих форм, интересен, например, случай, когда лирический герой стихотворения обращается с вопросом к элементу города (являющемуся к тому же в этом стихотворении заглавным) -- это подчеркивает антропоморфность ГЧ: "Двор, ты заметил? Вчера он набряк..." [1, т. 1, стр. 61].

Такая структура становится ядром исследования смыслов -- тех мотивов, которые регулярно связаны с Городом в произведениях Пастернака; тех свойств, которыми наделен Город и его части.

Отнесение "пограничных" элементов к списку ГЧ.

Кроме того, эту особенность структуры, как представляется, можно использовать в качестве доказательства, что тот или иной элемент, который мы выше отнесли к разделу "пограничный", действительно можно включить в список ГЧ, распределенных по классам.

Примем такое правило: если некоторый элемент, косвенно связанный с Городом, регулярно попадает в один ряд с ГЧ, отнесенными к разделу "Собственно городские элементы", то это является достаточным основанием для того, чтобы включить его в список ГЧ.

Например, покажем действие этого правила на примере элемента "Ветер". Приведем в качестве примеров два фрагмента:

"Двор! Этот ветер, как кучер в мороз,

Рвется вперед и по брови нафабрен

Скрипом пути и, как к козлам, прирос

К кручам гудящих окраин и фабрик" [1, т. 1, стр. 61].

"Плитняк раскалялся, и улицы лоб

Был смугл, и на небо глядел исподлобья

Булыжник, и ветер, как лодочник, греб

По лицам. И все это были подобья" [1, т. 1, стр. 106].

Синтаксические структуры, в которые встроена лексема "Ветер" в стихотворениях "Двор" и "Марбург", устроены таким образом, что этот элемент попадает в один ряд с основными ГЧ. Это дает нам основание включить "Ветер" в список ГЧ.

"Оживший" Город и его антропоморфные свойства.

Исследование примеров позволило выделить те мотивы и свойства, из которых "вырастает", складывается образ Города в поэзии Пастернака. Этот список в дальнейшем предстоит дорабатывать; представим его в том виде, в котором он зафиксирован на данный момент.

Если проследить, какие именно предикаты (и иногда другие участники синтаксической структуры) сопровождают Город и ГЧ, то выясняется, что это лексемы с таким смыслом, такие действия, которые в "нормальной жизни" присущи только человеку -- или, по крайней мере, живому существу (например, потому, что для осуществления такого действия необходима интенция и свобода воли). То есть речь идет об антропоморфных проявлениях Города и ГЧ.

Эти действия / проявления можно разделить на несколько основных групп:

1. Движение:

Город и ГЧ у Пастернака находятся в постоянном движении; оно может быть более или менее сознательным; может быть направленным и нет (а направление, в свою очередь, может быть более или менее важно для создания образа Города):

"Улицы рвутся, как мысли, к гавани

Черной рекой манифестов" [1, т. 1, стр. 70]

(направленное движение);

"И улица меняется в лице,

И ветер машет вырванным рецептом,

И пять бульваров мечутся в кольце,

Зализывая рельсы за прицепом" [1, т. 1, стр. 253]

(ненаправленное движение).

Частным случаем движения являются падения и погружения:

"Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь" [1, т. 1, стр. 56];

"Весна, я с улицы, где тополь удивлен,

Где даль пугается, где дом упасть боится" [1, т. 1, стр. 214]

2. Звук и речь:

Это очень важное свойство Города -- звуки постоянно сопровождают его. Разделим их на:

- "Шумовые" (самый частый вид городских звуков):

"Колеса, кони, пулеметы,

Зарядных ящиков разбег,

И -- грохот, грохот до ломоты

Во весь Нахимовский проспект" [1, т. 1, стр. 321]

- Музыкальные звуки (музыка и колокольный звон):

"Движенье помнишь? Помнишь время? Лавочниц?

Палатки? Давку? За разменом денег

Холодных, звонких, -- помнишь, помнишь давешних

Колоколов предпраздничных гуденье?" [1, т. 1, стр. 194].

- Речь (в том числе внутренняя; сюда же примыкают ментальные действия, которые мы не выделяем в отдельный класс):

"Стоит и за сердце хватает бормот

Дворов, предместий, мокрой мостовой,

Калиток, капель... Чудный гул без формы,

Как обморок и разговор с собой" [1, т. 1, стр. 341].

3. Слух и зрение:

"Город вымер и словно оглох" [1, т. 1, стр. 284];

"А в городе, на небольшом

Пространстве, как на сходке,

Деревья смотрят нагишом

В церковные решетки" [1, т. 3, стр. 512]

4. Чувства и эмоции:

"Весна, я с улицы, где тополь удивлен,

Где даль пугается, где дом упасть боится" [1, т. 1, стр. 214];

"Исполнен город безразличья

К несовершенствам бытия" [1, т. 2, стр. 29].

Помимо перечисленных и объединенных в группы, Город и его элементы выполняют немало других "человеческих" действий. Мы будем фиксировать такие вхождения, не создавая для них отдельных классов:

"Нежданно ветер ставит воротник,

И улица запахивает шубу" [1, т. 1, стр. 253].

Состояния / Мотивы

Будучи "человекообразным существом", Город у Пастернака обретает разные состояния. Выделим два из них, являющимися традиционными мотивами русской поэзии в целом и Серебряного века в частности:

5. Сон:

"Как тихий Киев за окном,

Который в зной лучей обернут,

Который спит, не опочив,

И сном борим, но не поборот" [1, т. 1, стр. 405]

Следует сказать, что, к примеру, "город спит" является традиционным образным выражением в русском языке. Особенность языка Пастернака состоит в том, что он применяет тропы "концентрированно", и именно этот прием "оживляет" неживые объекты, в том числе Город и его части. Вот что пишет об этом Р. О. Якобсон: "Сущность поэтических тропов не только в том, чтобы дать тонкий и точный баланс многочисленных отношений, существующих между предметами, но и в том, чтобы эти отношения сместить (выделено мной -- И. Ю.). Когда в какой-то поэтической системе метафорическая функция сильно акцентирована, традиционные классификации рушатся и предметы вовлекаются в новые конфигурации, подчиненные новым классификационным признакам. Творческая (или, пользуясь терминологией противников этой новации, форсированная) метонимия сходным образом изменяет традиционный порядок вещей. Ассоциация по смежности -- послушный инструмент в руках Пастернака-художника -- перетасовывает пространство и смешивает временные ряды".

Свойства, выделяемые далее, менее привязаны грамматически к глагольным формам -- они могут быть представлены в виде прилагательных, существительных и пр.

6. Смерть:

"Кто ж пойдет к кровопийце?

Известно кому, -- коноводам!

Топот, взвизги кабаньи, --

На улице верная смерть" [1, т. 1, стр. 305].

"И город в снежной пелене --

Твое огромное надгробье

Как целый год казалось мне" : [1, т. 2, стр. 49].

В этом примере, во-первых, город отождествляется с надгробьем (объектом, который можно включить в число городских предметов как принадлежащий кладбищу); при этом само слово "надгробье" входит в семантическое поле смерти и похорон.

Перед тем, как продолжить список свойств Города, сделаем два важных замечания:

A. Каждому из выделенных свойств Города в поэзии Пастернака можно присвоить не только положительное, но и отрицательное значение (т. е. "отсутствие признака", или "минус-признак"). Это значит, что если мы говорим о мотиве смерти, можно ожидать, что в стихотворениях (и, что важно, часто в том же стихотворении) встретится и бессмертие; если о сне -- о бессоннице. Это верно и для всего остального списка, которые мы сейчас продолжим. Назовем этот феномен "признак +/-".

B. Мотивы и свойства часто присутствуют не в самом "городском" фрагменте, а растворены в стихотворении целиком, "разбросаны" по нему. И мы должны на этот предмет анализировать все произведение, если в нем встретилась тема Города.

Например:

"В дверях, над Невой, на часах, гайдуками,

Века пожирая, стояли

Шпалеры бессонниц в горячечном гаме

Рубанков, снастей и пищалей" [1, т. 1, стр. 68].

В этом отрывке речь идет о строительстве Петербурга; здесь (в 6-ой строфе) мы встречаем лексему "бессонница"; в 3-ей же строфе присутствует слово "сновиденье", относящееся к этому же семантическому полю.

"Во-первых, он помнит, как началось бессмертье

Тотчас по возвращеньи с дуэли, дома,

И трудно отвыкнуть. И во-вторых, и в-третьих,

Она из Гончаровых, их общая знакомая!" [1, т. 1, стр. 65]

Здесь тема смерти представлена словами "дуэль" и "бессмертье".

7. Стрельба

Мотив стрельбы, выстрелов, который, с одной стороны, связан с городскими звуками, а, с другой стороны, не может быть не связан и с темой смерти, часто встречается в произведениях Пастернака, относящихся к теме Города. Безусловно, примеры можно найти в стихотворениях и поэмах, связанных с революциями и восстаниями -- но не только в них. Например, процитированное выше стихотворение "Петербург" начинается следующей строфой:

"Как в пулю сажают вторую пулю

Или бьют на пари по свечке,

Так этот раскат берегов и улиц

Петром разряжен без осечки" [1, т. 1, стр. 68].

С темой стрельбы здесь связаны три выделенные курсивом выражения, а существительное, обозначающее звук ("раскат") тоже явно синтаксически привязано к действиям Петра (можно сказать, что строительство Петербурга Пастернак сравнивает с меткой стрельбой по мишени).

8. "Лед и пламень", или жар и холод, зима и огонь.

В отрывках, связанных с темой города у Пастернака, очень часто встречаются "экстремальные" температуры: холод или жара. Из всех времен года чаще всего присутствует описание зимы в самых разнообразных ее проявлениях (лед, мороз, снег, метель...):

"В посаде, куда ни одна нога

Не ступала, лишь ворожеи да вьюги

Ступала нога, в бесноватой округе,

Где и то, как убитые, спят снега" [1, т. 1, стр. 76].

В этом "колдовском" стихотворении встречается много разных проявлений зимы (в том числе в названии -- "Метель"); обратим также внимание, что в нем есть мотивы сна и смерти ("как убитые, спят снега" [1, т. 1, стр. 76]).

Зима (в том числе во всех ее неприятных проявлениях) так часто фигурирует в стихотворениях, связанных с Городом, что мы даже рассматривали идею включить ее в список ГЧ наравне с Ветром; на данный момент мы приняли решение этого не делать, а только фиксировать идею холода жара (это свойство получает также развитие в идее огня вообще, пожара -- и огней, в том числе городских):

"На земле зима, и дым огней бессилен

Распрямить дома, полегшие вповал" [1, т. 1, стр. 60].

Идея жара также развивается и в сторону болезни, лихорадки; естественным образом она часто существует "в паре" с темой холода, замерзания:

"С тех дней стал над недрами парка сдвигаться

Суровый, листву леденивший октябрь.

Зарями ковался конец навигации,

Спирало гортань и ломило в локтях.

Не стало туманов. Забыли про пасмурность.

Часами смеркалось. Сквозь все вечера

Открылся, в жару, в лихорадке и насморке,

Больной горизонт -- и дворы озирал" [1, т. 1, стр. 223]

Что касается классификации этих свойств, нами рассматривалось еще одно решение -- разделить сущности: Зиму (в которую входили бы лед, снег, метель, пурга) включить в список ГЧ, а жар / огонь и холод / мороз включить в список свойств. Пока, тем не менее, остановимся на предложенной выше интерпретации.

Город: зима, напряжение, тревога.

Еще несколько моментов регулярно обращают на себя внимание при анализе стихотворных произведений Пастернака; однако эти точки, как представляется, хуже формализуются, чем предыдущие свойства -- и, кроме того, определенно требуют более подробного изучения. Тем не менее, необходимо сказать о них несколько слов.

Как минимум многие, если не большинство стихотворений, которые мы включаем в тему Города, оставляют ощущение, явное или не очень, какой-то неприятной, напряженной ситуации, чего-то плохого. Попытка формализовать это ощущение позволило выделить следующие пункты (в отдельном стихотворении может присутствовать как только один из них, так и несколько -- или ни одного):

1. Тема стихотворения: некоторое плохое, опасное с бытовой точки зрения событие, например: разрыв с любимой ("Марбург"); революция / мятеж восстание ("9-е января", поэмы "Девятьсот пятый год", "Лейтенант Шмидт"); 2. Настроение. Многие стихотворения, связанные с темой Города, наполнены грустным, тревожным, напряженным настроением -- однако не везде это просто "доказать" лексически. Тем не менее, мы старались отмечать это там, где видели для этого достаточно оснований. Например, если первые строки стихотворения -- "Сегодня мы исполним грусть его..." [1, т. 1, стр. 49], мы считаем возможным фиксировать "грусть" в качестве настроения этого произведения. 3. Цвет. В самой по себе идее цвета нет ничего дурного; однако, когда речь заходит о Городе, не всегда, но достаточно часто оказывается, что упоминается только один цвет -- черный.

Порой, в том числе в случае присутствия в стихотворении темы зимы / холода, мы можем увидеть некое "черно-белое кино":

"Тротуар в буграх. Меж снеговых развилин,

Вмерзшие бутылки голых черных льдин".

В данном отрывке можно предположить, что снег белый, а льдины, как сказано -- черные. Помимо этого, в качестве иллюстрации к предыдущему пункту, -- здесь представлено сразу несколько лексем, относящихся к зиме (снеговые развилины, вмерзшие бутылки (...) льдин).

4. Камень и другие городские материалы (гипс, железо)) также часто обращают на себя внимание в описании Города у Пастернака.

Иногда лексемы, относящиеся к этой теме, вовлекаются в структуры, создающие тревожные, напряженные Городские ситуации.

Например, в данном отрывке "как никогда каменный" Город (на это указывают лексемы "каменный", "статуя", "изваянье") производит совсем не мирное впечатление -- что не удивительно, т. к. это фрагмент из поэмы "Девятьсот пятый год":

"И тогда-то

Загрохали ставни,

И город,

Артачась,

Оголенный,

Без качеств,

И каменный, как никогда,

Стал собой без стыда.

Так у статуй,

Утративших зрячесть,

Пробуждается статность

Он стал изваяньем труда" [1, т. 1, стр. 292].

В заключение отметим, что на фоне сложных образных структур, которыми наполнены стихи Пастернака, "простые" сравнения и эпитеты на первый взгляд кажутся уже не такими важными.

Однако они, конечно, добавляют существенные характеристики к формированию образа Города. Интересно, что Город может быть не только субъектом, но и объектом сравнения:

"Мы охвачены тою же самою

Оробелою верностью тайне,

Как раскинувшейся панорамою

Петербург за Невою бескрайней" [1, т. 3, стр. 514].

(К слову, это -- из стихотворений Юрия Живаго. Так что такие стихотворения все-таки встретились в его тетради...)

"Твое присутствие, как город

Как тихий Киев за окном,

Который в зной лучей обернут" [1, т. 1, стр. 405].

И последнее: важное значение в создании образа Города играет перечисление ГЧ; напомним также, что эта особенность структуры является классифицирующим признаком при определении "Города-декорации":

"Вот он со скрытностью сугубой

Ушел за улицы изгиб

Вздымая каменные кубы

Лежащих друг на друге глыб.

Афиши, ниши, крыши, трубы,

Гостиницы, театры, клубы,

Бульвары, скверы, купы лип,

Дворы, ворота, номера,

Подъезды, лестницы, квартиры,

Где всех страстей идет игра

Во имя переделки мира" [1, т. 2, стр. 123].

Глава 2. Анализ произведений, содержащих тему Города

В основе нашей работы лежит анализ стихотворных произведений Пастернака, включенных в основную часть пятитомного собрания сочинений поэта ([1]). Названия книг стихотворений даются в виде стандартных сокращений, принятых в этом издании (а также во многих других).

В данной главе будет показан анализ небольшого количества стихотворений -- которое, тем не менее, как нам представляется, достаточно для того, чтобы проиллюстрировать процесс построения гипотез, выделения моментов, являющихся важными для Пастернака при создании образа Города. При разборе первых стихотворений схема анализа будет показана по возможности полно; в дальнейшем мы будем обращать внимание только на наиболее интересные моменты, связанные в произведениях с Городом.

I-49 *** Сегодня мы исполним грусть его... (НП, 1928)

Выделим в стихотворении все строки, содержащие кандидатов на то, чтобы быть включенными в список ГЧ (номер строки в стихотворении дан в скобках перед соответствующей строкой), а также все интересные антропоморфные предикаты:

"(3) Таков был лавок сумрак

(5) Таков подъезд был. (6) Таков был номер дома рокового. (10) Дворы тонули в скверне. (12) И паперти косил повальный март. (13) И отрасли, одна другой доходней, (14) Вздымали крыши. И росли дома, (15) И опускали перед нами сходни" [1, т. 1, стр. 49].

Обратим внимание, что один из антропоморфных предикатов относится не к потенциальным ГЧ, а к марту (при этом ГЧ "паперти" участвует в этом предложении).

В редакции 1913 г. Город участвует еще "активнее": в последней строфе присутствует обращение к нему: "О, город мой, весь день, весь день сегодня Не сходит с уст твоих печаль моя!" [1, т. 1, стр. 639].

Интересно обратить внимание на сочетание "дворы тонули": привычная, бытовая метафора (ср. "дворы тонут в грязи") "оживает" -- и переводит последние строфы стихотворения в плоскость "большой воды", плавания. Таким образом, фраза "дома (...) опускали перед нами сходни": фактически является сравнением "дома как корабли" ("сходни" -- корабельный термин).

Обратим также внимание на 4 случая сочетания ГЧ с глаголами движения: два из них обозначают движение вверх ("крыши вздымали / отрасли", "дома / росли" (отдельно стОит отметить идею 'роста'), а два ? вниз ("дворы тонули", "дома / опускали перед нами сходни").

Таким образом, разбор этого стихотворения показывает, что ГЧ сочетаются здесь с предикатами, обозначающими обычно активные действия живых существ; кроме того, обращает на себя внимание семантика 'движение' с дополнительными параметрами 'вверх' и 'вниз'. Все эти глаголы стоят в форме прошедшего времени.

Также Пастернак дает Городу способность говорить: в раннем варианте стихотворения это свойство выражено словами "Не сходит с уст твоих печаль моя" [1, т. 1, стр. 639] (глагол стоит в форме настоящего времени).

Обобщим: ГЧ занимают значительное место в тексте стихотворения; с ними связаны предикаты, обозначающие активные, "человеческие" действия. Такому представлению Города в нашей работе будет дано название "Город-персонаж".

Представим полученные данные в виде таблицы:

Таблица 1

ГЧ	Предикат	Другие элементы предложения	Особенности семантики	Значимая грамматическая характеристика
Лавок	Был	Сумрак	VPast
Окно	O	С мечтой смятенную азалий
Подъезд	Был	VPast
Номер дома	Рокового
Дворы	Тонули	В скверне	'движение вниз', 'вода'	VPast
Паперти	Косил повальный март
Крыши	Вздымали	'движение вверх'	VPast
Дома	Росли	'движение вверх'	VPast
Дома	Опускали	Сходни	'движение вниз'	VPast
(город (мой)) (1913)	Не сходит с уст твоих [скрыто: говорение]	Печаль моя	'речь' (=> 'звук')	VPres

Лексика данного стихотворения ("грусть", "печаль", "сумрак", "смятенный", "роковой" и пр.), как нам представляется, позволяет обозначить настроение этого стихотворения как "грусть".

I-54 *** Сегодня с первым светом встанут... (НП, 1928)

"(5) Дворовый окрик свой татары

(11-12) Тот горизонт горнозаводский

Театров, башен, боен, почт" [1, т. 1, стр. 54]

В этом стихотворении важен образ "Города по серым дождем" (см. [5]). При его разборе сразу бросается в глаза, что ГЧ, выделенные в приведенных выше цитатах, не выполняют никаких действий, а собраны в состоящую из одиночных существительных цепочку-перечисление. ГЧ выражены здесь не только существительными, но и прилагательными: "дворовый окрик", "горизонт горнозаводский"; в редакции 1913 г. также есть "полет гранитных линий" [1, т. 1, стр. 54].

Такое изображение Города -- где основной особенностью структуры является перечисление ГЧ в виде единой цепочки -- мы называем "Город-декорация".

Помимо этого, любопытным представляется чередование семантики зрения (взгляда) и слуха (звука), которые важны для нашей темы:

1 строфа: "с первым светом" (зрение) ? "призывов новых" (слух) 2 строфа: "дворовый окрик" (слух) ? "они оглянутся" (зрение) 3 строфа: "они узнают... тот горизонт...." (зрение) 4 строфа: "Где что ни знак, то отпечаток..." (зрение) ? "они услышат" (слух)

Обратим внимание, что одно из свойств Города в поэзии Пастернака -- присутствие "шумовых" звуков, резких или продолжительных, часто громких и / или неприятных (свист, крик, гул, грохот, гам). Присутствующий во второй строфе этого стихотворения подобный звук ("Дворовый окрик свой татары...") устроен интересным образом. С одной стороны, с точки зрения бытовой ситуации, понятно, что "окрик" является звуком, который издают татары. Тем не менее, синтаксически "окрик" здесь имеет эпитет "дворовый", поэтому появляется некоторая неоднозначность ? "окрик" как бы является свойством двора / дворов (входящих в список ГЧ) (о подобных синтаксических неоднозначностях пишет Жолковский в [3]).

I-56 ВЕНЕЦИЯ (НП, 1928)

"(3-4) Размокшей каменной баранкой

В воде Венеция плыла.

(15-16) Большой канал с косой ухмылкой

Оглядывался, как беглец.

(19-20) И гондолы рубили привязь,

Точа о пристань тесаки.

(23-24) Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь" [1, т. 1, стр. 56].

Стихотворение "Венеция" является хронологически первым, посвященным конкретному Городу. Возникает ожидаемый эффект: конкретный Город наделяется свойственными именно ему топонимами, характеристиками и деталями: вода, Большой канал, волны, гондолы, пристань, набережные.

Мы опять видим антропоморфные глаголы в прошедшем времени. В стихотворении также появляется "разбойничая" мотив -- с связанный с ним мотив побега: это цитаты (15-16), (19-20). В этом контексте цитату (23-24) также возможно интерпретировать как идею побега.

В стихотворении опять важен звук -- а точнее, два вида звука. Это опять резкие звуки: "щелчок" в строке (2) ("Я был разбужен спозаранку // Щелчком оконного стекла" [1, т. 1, стр. 56]) и "крик", который является центральной темой стихотворения. "Щелчок" существует в плане реальности; он издан оконным стеклом, которое мы можем считать принадлежащим к ГЧ, а именно -- к тому же классу, к которому принадлежит окно (Класс № 8 "Здание снаружи"). "Крик" же существует в плане нереального ? он то ли был, то ли не был; то ли во сне, то ли наяву. Он продолжает разбойничью тему: "торчал по черенок во мгле" -- так в "обычной жизни" говорят про нож, являющийся оружием. И, поскольку в конце стихотворения сказано, что "Венеция венецианкой бросалась с набережных вплавь", то, как представляется, допустимо предположить, что крик в данном случае -- атрибут Города: звук, изданный самим Городом в образе женщины-венецианки.

Таблица 2

ГЧ	Предикат	Другие элементы предложения	Особенности семантики	Значимая грамматическая характеристика
Венеция	Плыла	Размокшей каменной баранкой	'движение'	VPast
Большой канал	Оглядывался	Как беглец	'зрение'	VPast
Гондолы	Рубили	Привязь	VPast
Гондолы	Точа	О пристань тесаки	Ger
Венеция	Бросалась	Венецианкой / с набережных вплавь	'движение вниз'	VPast
Порт (1913)	Вершил	Свои туманы	VPast
Дворцов (1913)	Развернутых	Тесьма	VPast
Арсеналы (1913)	Всплыли	Планетой	'движение вверх'	VPast
Дома (1913)	Понеслись	Планетой	'движение (быстрое)'	VPast

I-59 *** Встав из грохочущего ромба... (НП, 1928)

В этом стихотворении нам интересны две первые строки:

(1-2) "Встав из грохочущего ромба

Передрассветных площадей" [1, т. 1, стр. 59] .

Здесь в явном виде упоминается всего один элемент из списка ГЧ -- площади -- но для нас важны два момента: 1. их основной характеристикой является грохот, то есть громкий звук. 2. Этот звук является колыбелью, местом рождения напева Поэта.

I-60 ЗИМНЯЯ НОЧЬ (НП, 1928)

"Не поправить дня усильями светилен..." [1, т. 1, стр. 60]

В этом стихотворении Город занимает промежуточную позицию между "городом-персонажем" и "городом-декорацией". Городу здесь отведено достаточно много места -- достаточно, чтобы быть кандидатом в "города-персонажи"; однако он не совершает активных действий, а ЧГ объединены в перечисление, хотя и менее "цепочечное", чем в I-54.

Вторая особенность, которая представляется интересной и встречается при анализе стихотворений впервые ? ЧГ "распространены", включены в конструкции "существительное + (предлог) + существительное", "прилагательное + существительное" ("булки фонарей", "тротуар в буграх"). Важно также, что именно эти структуры обеспечивают "не-цепочечность перечисления".

Как мы говорили в последнем пункте параграфа 1.3, в этом стихотворением мы впервые обращаем внимание на важность присутствия зимы, а также черного и белого цвета ("крещенские покрывала", "зима", "черным // По белу в снегу -- косяк особняка" [1, т. 1, стр. 60] )

Труба и дым относятся к классу ГЧ "Здание снаружи"; дыму дается эпитет "нелюдимый", он сравнивается с живым существом -- филином.

Немало стихотворений, связанных с темой Города, содержатся в книге "Поверх Барьеров". (1917)

I-61-ДВОР (ПБ, 1917)

"Двор" -- первое стихотворение в книге "Поверх барьеров". Название ГЧ вынесено в заголовок. В этом произведении город является персонажем; основными действующими лицами оказываются "двор" (заглавная ГЧ) и "ветер". В 1-я строфе лирический герой обращается к двору; сравнение, которое он проводит, не самое лестное:

"Ты -- точно приговор к ссылке // На недоед, недосып, недобор,// На недопой и на боль в затылке" [1, т. 1, стр. 61]

Во 2-й строфе появляется ГЧ "мостовые", а также идея черного цвета ("чернеются") и холода, льда ("мерзлый нарыв").

В 3-й строфе лирический герой обращается к двору как к живому существу, собеседнику: "Двор, ты заметил? [1, т. 1, стр. 61] ".

Четвертая строфа важна для нас тем, что в ней впервые появляется "Ветер", который выступает как ГЧ. Он сравнивается с кучером; про него говорится, что он "как к козлам прирос к кручам гудящих окраин и фабрик". Здесь появляются еще две ГЧ, относящиеся к классу "Структура города" и "Виды зданий и заведений". Ветер совершает активное действие, а именно движение вперед, которое можно охарактеризовать как резкое ("рвется вперед"). В сравнении звучит тема мороза; слово "нафабрен" отсылает нас к черному цвету (фабра -- черная краска для усов). Три ГЧ сопровождаются звуком, громким и/или неприятным: скрип пути; гудящие окраины и фабрики [1, т. 1, стр. 61] .

В 8-й--10-й строфах появляется тема огня/тьмы ("Крепкие тьме полыханьем огней!" ; "темнее затменье" ; свеча) и холода / (печного) жара ("Крепкие стуже стрельбою поленьев!"; "стужа в их книгах -- студеней моей"; печи). Обратим внимание, что в метафорическом значении появляется тема стрельбы ("стрельба поленьев" ).

I-65 ВОЗМОЖНОСТЬ (ПБ, 1917)

Это стихотворение про Город конкретный, а именно -- про Москву. Это становится понятно по городским названиям: Страстной (бульвар), Тверская (Обе ГЧ относятся к классу "Улица / Дорога"); памятник Пушкину (ГЧ "Монумент").

Город в этом стихотворении -- персонаж; здесь участвует много ГЧ: левая (сторона улицы), Страстной, фасады, вывески, (солидные) предприятья, улица, щиты, суконщики (видимо, как название лавки), Тверская, памятник Пушкину.

В 1-й и 2-й строфах важное место занимает мотив сна ("улица -- из снов ведь!"; "щиты мешают спать"; "спит, как убитая, Тверская, только кончик Сна высвобождая, точно ручку" [1, т. 1, стр. 65] ).

Простая языковая метафора "спит, как убитая" в этом стихотворении переводит нас через образ убийства, дуэли, к мотиву смерти и бессмертия: "Во-первых, он помнит, как началось бессмертье // тотчас по возвращеньи с дуэли, дома, И трудно отвыкнуть" [1, т. 1, стр. 65] С

I-68-69-70 ПЕТЕРБУРГ

Стихотворение "Петербург" состоит из 4-х частей. Как видно из названия, речь идет о конкретном, названном городе; во всех четырех частях он -- Город-персонаж.

В 1-й строфе 1-й части основной является тема стрельбы; она отражена в трех выражениях (выделенных курсивом):

"Как в пулю сажают вторую пулю

Или бьют на пари по свечке,

Так этот раскат берегов и улиц

Петром разряжен без осечки" [1, т. 1, стр. 68]

В этой строфе появляются две ГЧ, "Берега" и "Улицы", причем "Берега" относятся к нестандартным ГЧ, характерным для "водных городов". Слово "раскат" означает громкий звук, который связан в словосочетание с двумя вышеназванными ГЧ.

Вторая часть стихотворения интересна встречающимися в ней звуками: "узких свистков паровые клубы"; "щелкает лодочный блок"; "пристани бьют в ледяные ладоши". В последних двух строчках присутствуют два "звуковых" наречия:

"Гулко булыжник обрушивши, лошадь

Глухо въезжает на мокрый песок" [1, т. 1, стр. 69]

В этой части также встречается черный цвет: однозначно в фрагменте "по черным следам колеса" и предположительно в выражениях "столченым графитом" и "в каналах балтийского шлака".

В 3-й части стихотворения появляется Петр, он же Медный всадник.

В 4-й части появляется Нева (с эпитетами "дымная" и "бледная"), город объявляется "вымыслом".

Городским элементам Улицы и Волны сопутствует идея движения, причем улицы сопровождены глаголом в настоящем времени, обозначающим резкое направленное движение:

"Улицы рвутся, как мысли к гавани

Черной рекой манифестов".

В 2-й и 3-й строфах, помимо черного цвета и мотива смерти (могила, саван) появляется мотив нечленораздельной речи:

"Волн наводненья не сдержишь сваями.

Речь их, как кисти, слепых повитух.

Это ведь бредишь ты, невменяемый,

Быстро бормочешь слух" [1, т. 1, стр. 69]

В этих строфах также появляется "минус-признак" зрения и слуха (лексемы "глухой" и "слепой").

I-106-107-108 МАРБУРГ (ПБ, 1917)

"Марбург" -- очень важное стихотворение в творчестве Пастернака [16, стр. 231-245]. И -- видимо, не случайно -- оно оказывается хрестоматийным для нашего исследования: в "Марбурге" встречаются все или почти все характерные черты, которые были выделены в первой главе.

Стихотворение "Марбург" посвящено конкретному городу, имя которого вынесено в название. В первой строке первой строфы появляется тема огня, горения -- в метафоре, относящейся к лирическому герою: "Я загорался и гас" [1, т. 1, стр. 106]. Обратим внимание, что здесь, пусть метафорически, присутствуют обе части признака +/- (см. параграф 1.3, пункт "Оживший город..."). "Я вышел на площадь" -- появляется первая ГЧ (класс "Улица / Дорога").

"Плитняк раскалялся, и улицы лоб

Был смугл, и на небо глядел исподлобья

Булыжник, и ветер, как лодочник, греб

По липам. И все это были подобья" [1, т. 1, стр. 106]

Таким образом, в одной 3-ей строфе, если придерживаться нашей теории, появляются еще пять ГЧ; четыре из них сопровождаются антропоморфными предикатами, каждый из которых соответствует одному из выделенных нами свойств:

Таблица 3

ГЧ	Антропоморф. предикат	Свойство	Комментарий
Плитняк	Раскалялся	Жара, огонь
Улица	Лоб был смугл	Человеческая Внешность	Образ "Улица -- Женщина" (см. Глава 3)
Булыжник	Глядел исподлобья	Зрение
Ветер	Греб	Антропоморфное действие	Как лодочник -- сравнение с человеком

Предикаты (три из 4-х) обозначают активные действия и стоят в форме прошедшего времени -- таким образом, подчеркивая, что Город в этой части стихотворения выступает в качестве персонажа.

В следующей строфе мы узнаем, что лирический герой "избегал их взглядов, (...) не замечал их приветствий" -- то есть ГЧ не только смотрят, но и приветствуют, т. е. говорят.

В 8-й строфе тема зрения начинает также работать по правилу признак +/-. Причем, что очень любопытно, судя по конструкции, ситуация должна производить на разных героев ("одних" и "других") разное, противоположное действие. Однако, что интересно, эти "антонимичные" воздействия оба сформулированы через "минус-признак" зрения, т. е. через слепоту:

"Одних это все ослепляло. Другим --

Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи" [1, т. 1, стр. 107].

В этой же строфе первый раз появляются звуки -- свойство, наверное, наиболее часто сопутствующее Городу, особенно Городу-персонажу. Звук здесь принадлежит не непосредственно ГЧ, а представителям Природы: "Сверчки и стрекозы, как часики, тикали" [1, т. 1, стр. 107].

В 9-й строфе появляются две ГЧ, относящиеся к классу "Здание снаружи" и являющиеся синонимом "Крыши": черепица и кровли. Помимо темы зрения и взгляда, здесь появляется еще один звук, регулярно сопровождающий Город у Пастернака, а именно -- свист, причем громкий (издаваемый, видимо, какими-то людьми: "кто...").

10-я строфа добавляет к нашим наблюдениям цвет (причем желтый); в 12-й строфе, при описании сцены объяснения с возлюбленной, возникает лед.

Перед 13-й строфой происходит слом ритма. В рамках же нашей теории Город из Города-персонажа превращается в Город-декорацию: исчезают "активные" предикаты в прошедшем времени, появляется перечисление, хотя и не-цепочечное:

"Тут жил Мартин Лютер. Там -- братья Гримм.

Когтистые крыши. Деревья. Надгробья" [1, т. 1, стр. 107]

(Классы ГЧ: Дом (2), Здание снаружи (Крыша), Деревья, Городские предметы (Надгробья)).

В 15-й строфе -- снова тема жары / огня ("чума полыхала" ; жупел (в первом значении -- горящая сера); жарко; курящихся); направленное движение ГЧ (полет поездов); неприятный громкий звук с "человеческим" эпитетом "насупленный".

В последней (20-й) строфе появляется знаменитое "тополь -- король"; снова появляется тема цвета, черно-белого контраста (ночь / белое утро, тема шахмат).

I-252-253-254 "ДВАДЦАТЬ СТРОФ С ПРЕДИСЛОВИЕМ" (Зачаток романа "Спекторский") (ЭМ, 1929)

Основные ГЧ здесь -- Улица как женский и Ветер как мужской персонаж. Они сопровождены глаголами в настоящем времени; про Улицу мы знаем, что она не лишена эмоций, судя по "и улица меняется в лице" [1, т. 1, стр. 252]. Улица и Ветер, как уже было сказано, антропоморфны ("Ветер ставит воротник", "улица запахивает шубу", "ветер машет вырванным рецептом" [1, т. 1, стр. 253]), в то время как бульвары, возможно, не антропоморфны, а зооморфны, судя по предикату в форме деепричастия "зализывая": "И пять бульваров мечутся в кольце, зализывая рельсы за прицепом" [1, т. 1, стр. 253].

Интересно, что в последней строфе тротуар предстает в неодушевленном виде: туман "колит" его "на щепки". Здесь опять присутствует тема огня, пожара -- и, напротив, стужи ("Пожарные бредут за калачами, // И стужа ставит чащам самовар // Лучинами зари и каланчами" [1, т. 1, стр. 254]), а также синий цвет ("синеет твердь" [1, т. 1, стр. 253]).

I-383 БАЛЛАДА (ВР, 1931)

Стихотворение [1, т. 1, стр. 383-384] посвящено концерту Г. Г. Нейгауза в Киеве [1, т. 1, стр. 719]. Оно интересно тем, что в нем очень высока концентрация ГЧ. Фактически, здесь сочетается прием перечисления и конструкции с антропоморфными предикатами. В стихотворении также много элементов, связанных со звуком.

Такая насыщенная структура стиха нацелена на то, чтобы отразить в нем музыку -- в данном Шопена в исполнении Нейгауза. "Мелкие" ГЧ производят действия, которые можно назвать нервными, быстрыми -- представляется, что это нужно для отражения пассажей в музыке Шопена, в то время как крупные элементы структуры города находятся в спокойствии: "Недвижный Днепр, ночной Подол" [1, т. 1, стр. 383-384] (к слову, именно эти элементы позволяют нам, не зная из комментариев, чему посвящено стихотворение, понять, что его действие однозначно происходит в Киеве).

I-390 СМЕРТЬ ПОЭТА (ВР, 1931)

В этом стихотворении [1, т. 1, стр. 390-391], посвященном смерти Маяковского, город выступает в роли декорации; он участвует в 1-й строфе. Здесь присутствует классическое напряженное перечисление основных элементов города: Дома, Дворы, Деревья, Забор.

Пастернак использует элементы языка Маяковского ("чиновницы", "купчихи", "дуры", "бредни"). В строфе присутствует крик (причастие "кричавший") и шум, который приписан птицам (грачам).

ГЧ повторены в стихотворении два раза, как бы по кругу, чтобы подчеркнуть обычность, суматошность этой картины; то, что этот день на первый взгляд не отличался от предыдущих -- и противопоставить эту строфу следующим, в которых мы узнаем о смерти Маяковского.

В следующих строфах присутствуют интересующие нас темы выстрела, смерти и сна. Сон при этом описан, как быстрое, направленное движение ("Спал, -- со всех ног, со всех лодыг // врезаясь вновь и вновь с наскоку // В разряд преданий молодых" [1, т. 1, стр. 390-391]).

I-405 *** Ты здесь, мы в воздухе одном... (ВР, 1931)

В этом стихотворении [1, т. 1, стр. 405] Город является объектом сравнения. С точки зрения формальных признаков, Город здесь относится к категории Город-персонаж. Однако же, на самом деле, речь идет не отдельно о городе: с ним сравнивается лирическая героиня стихотворения, ее присутствие.

Город в этом стихотворении конкретный -- Киев ("тихий", "обернут в зной лучей", "Спит не опочив", "сном борим, но не поборот" [1, т. 1, стр. 405]).

Тополя "устало толпятся" "на побежденной мостовой"; про них известно, что они "только что взяли препятствие" [1, т. 1, стр. 405].

ГЧ Днепр (класс ГЧ "Вода") сравнен с "жалобной книгой для записей".

I-406-407 *** Опять Шопен не ищет выгод... (ВР, 1931)

Вторая строфа стихотворения [1, т. 1, стр. 406-407] содержит описание Киева как Города-декорации.

В 3-й строфе Клены имеют способность понимать: "Весь день внимают клены детям" [1, т. 1, стр. 406-407].

Далее стихотворение перемещается в прошлый (19-й) век, и в нем появляется еще один конкретный город -- Париж: "Итак, опять из-под акаций, под экипажи парижан" [1, т. 1, стр. 406-407]. Дальше появляется череда инфинитивов, относящихся к действиям и душевному состоянию лирического героя (строфы 7-12). Эта череда инфинитивных конструкций из стихотворения 1931-го года заставляет ясно вспомнить о таком же инфинитивном строении стихотворения, которым начинаются все собрания сочинений Пастернака, в том числе в том его фрагменте, которое можно отнести к теме Города: "Достать пролетку. За шесть гривен чрез благовест, чрез клик колес Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез".

Инфинитивы относятся к лирическому герою или к музыке, и при этом они наполнены теми свойствами, о которых мы говорили в параграфе 1.3 (пункт "Оживший" Город). Это звуки, движение, выражение эмоций, слух, смерть (минус-признак). Фактически, здесь собраны все важнейшие свойства, которые мы выделили для Города: такая насыщенность ими стихотворения снова связана с темой музыки (ср. [1, т. 1, стр. 383]).

Глава 3. Жизнь и поведение Города и его элементов в поэзии Пастернака

Теперь обобщим, посмотрим на Город и его элементы внимательнее -- разберем некоторое количество примеров из разных произведений, обращая внимание на выделенные важные мотивы и свойства.

Город

Итак, Город в поэзии Пастернака предстает живым существом. Чаще всего он антропоморфен, иногда зооморфен. Интересно, что образ города как целого почти никогда не складывается напрямую из его частей. Иными словами, Город и другие ГЧ ведут себя как разные, отдельные живые существа.

Здесь, как нам представляется необходимо привести слова, которые Пастернак говорит о Венеции как Городе в "Охранной грамоте": "Итак, и меня коснулось это счастье. И мне посчастливилось узнать, что можно день за днем ходить на свиданья с куском застроенного пространства, как с живою личностью. С какой стороны ни идти на пьяццу, на всех подступах к ней стережет мгновенье, когда дыханье учащается и, ускоряя шаг, ноги сами начинают нести к ней навстречу. Со стороны ли мерчерии или телеграфа дорога в какой-то момент становится подобьем преддверья, и, раскинув свою собственную, широко расчерченную поднебесную, площадь выводит, как на прием: кампанилу, собор, дворец дожей и трехстороннюю галерею. Постепенно привязываясь к ним, склоняешься к ощущенью, что Венеция -- город, обитаемый зданьями -- четырьмя перечисленными и еще несколькими в их роде. В этом утверждении нет фигуральности. Слово, сказанное в камне архитекторами, так высоко, что до его высоты никакой риторике не дотянуться. Кроме того, оно, как ракушками, обросло вековыми восторгами путешественников. Растущее восхищение вытеснило из Венеции последний след декламации. Пустых мест в пустых дворцах не осталось. Все занято красотой. Когда перед посадкой в гондолу, нанятую на вокзал, англичане в последний раз задерживаются на пьяцетте в позах, которые были бы естественны при прощаньи с живым лицом, площадь ревнуешь к ним тем острее, что, как известно, ни одна из европейских культур не подходила к Италии так близко, как английская" [1, т. 4, стр. 204].

Логичным образом, Город обычно выступает как мужской персонаж; если же название города -- женского рода, то город может стать женским персонажем (Венеция, Москва).

Приведем примеры в виде таблицы, в которой будем отмечать появление описанных в 1-й и 2-й главах мотивов и свойств Города. В четвертой колонке таблицы, немножко в шутку, мы даем "детскую" интерпретацию происходящего с Городом в произведениях -- которая, тем не менее, позволяет обратить прицельное внимание на интересующие нас свойства объекта:

Таблица 3

Цитата	Особенности семантики и структуры	Основные мотивы и свойства города	Упрощенная интерпретация
1.	"Город вымер и словно оглох. // Облетевшим листом // И кладбищенским чертополохом // Дышит ночь. // Ни души. // Дремлет площадь, // И сон ее плох" [1, т.1, стр. 284] .	Участвуют Город и ГЧ (площадь) Антропоморфные действия	Смерть (кладбищенский, вымер) Сон (дремлет, сон) Слух (минус признак -- оглох)	Город опустел и затих. Площадь спит, некрепко и тревожно.
2.	"И тогда-то // Загрохали ставни, // И город, // Артачась, // Оголенный, // Без качеств, // И каменный, как никогда, // Стал собой без стыда. // Так у статуй, // Утративших зрячесть, // Пробуждается статность. // Он стал изваяньем труда" [1, т.1, стр. 292] .	Участвуют Город и две ГЧ (ставни, статуи) Антропоморфные действия	Звук (грохот) Проявление эмоций Камень (город, статуи) Зрение (минус признак)	Город восстает против происходящего и становится самим собой
3.	"Снится городу: // Все, // Чем кишит, // Исключая шпионства, // Озаренная даль. // Как на сыплющееся пшено, // Из окрестностей Пресни // Летит // На Трехгорное солнце, // И купается в просе, // И просится // На полотно" [1, т.1, стр. 301] .	Участвуют Город и ГЧ (Пресня, Трехгорка -- класс "Структура Города") Антропоморфные действия	Сон Движение направленное и ненаправленное (соседних элементов)	Город спит и видит сны
4.	Снова, на миг повернувшись круто, // Город от криков задрожал [1, т.1, стр. 324] .	Антропоморфные действия	Движение	Город слышит крики, поворачивается и дрожит
5.	"Я слышу мокрых кровель говорок, // Торцовых плит заглохшие эклоги. // Какой-то город, явный с первых строк, // Растет и отдается в каждом слоге" [1, т.1, стр. 227]	Антропоморфные действия	Рост (изменение состояния)	Растет, входит в контакт
6.	"Твое присутствие, как город, // Как тихий Киев за окном, // Который в зной лучей обернут, // Который спит, не опочив, // И сном борим, но не поборот, // Срывает с шеи кирпичи, // Как потный чесучовый ворот" [1, т.1, стр. 405]	Антропоморфные действия Сравнение (Город - объект)	Сон, Жар (зной лучей)	Спит, срывает с себя нечто
7.	"И вот в гостиной инструмент, // И город в свисте, шуме, гаме, // Как под водой на дне легенд, // Внизу остался под ногами" [1, т.2, стр. 104]	Звук (свист, шум, гам)	Сам (или в нем что-то) издает много громких и беспорядочных звуков
8.	"Я великолепно помню // День, когда он сдан. // Было жарко, словно в домне, // И с утра туман. // И с утра пошло катиться, // Побежало вширь: // Отдан город, город-птица, // Город-богатырь" [1, т.2, стр. 157-158]	Сравнение (Город - субъект): сравнение с живыми существами (человек - богатырь, птица)	Жар (было жарко) На поверхностном уровне направленное движение, на глубинном - звуки, сообщения (речь) - при соседних элементах	Город может быть огромным, сильным и прекрасным, как богатырь и птица
9.	"Пред домом яблоня в сугробе. // И город в снежной пелене -- // Твое огромное надгробье // Как целый год казалось мне" [1, т.2, стр. 48-49] .	Сравнение-тождество (Город - субъект)	Смерть + камень (надгробье) Холод / зима (сугроб, снежная пелена)	А может быть тяжелым и безысходным, как камень на могиле дорогого человека...
10.	"Исполнен город безразличья // К несовершенствам бытия. // Он создал тысячи диковин // И может не бояться стуж. // Он сам, как призраки, духовен // Всей тьмой перебывавших душ. // Я тоже чтил его подростком. // Его надменность льстила мне. // Он жизнь веков считал наброском, // Лежавшим до него вчерне" [1, т.2, стр. 29-30] .	Антропоморфные предикаты, проявление эмоций и чувств	Холод / зима (стужа) Эмоции, человеческие душевные качества	Безразличен к несовершенствам, надменен. Является создателем разных "диковин"

Улицы и бульвары

Улица и иногда площадь присутствуют в стихах, связанных с Городом, в образе девушки. Речь может идти о ее внешности: "улицы лоб был смугл" [1, т.1, стр. 106] . Этим "барышням" может даваться оценочная характеристика: "улицы обыкновенно невинны были, как мольба" [1, т.1, стр. 67] ; "им, ветреницам, холодно" [1, т.1, стр. 82] ; "в шалящую полночью площадь" [1, т.1, стр. 75] . Улице может быть холодно или страшно: "улицы зимней испуг" [1, т.2, стр. 32] ; "улицу бил озноб" [1, т.1, стр. 71] ; "улица запахивает шубу" [1, т.1, стр. 253] .

Бульвары обычно выступают единой группой, -- видимо, из-за того, что в Москве они воспринимаются как единое целое (Бульварное кольцо). Эти существа не очень дружелюбны: "Бушует бульваров безлиственных заговор, // Они поклялись извести человечество" [1, т.1, стр. 77] ; "По улицам шеренгой куцых карлиц // Бульвары тянут сумерки свои" [1, т.1, стр. 419]

Ветер

Ветер выступает как бесшабашный мужской персонаж, вечно ввязывающийся в какие-то истории:

"Был юн матрос, а ветер -- юрок: Напал и сгреб,

И вырвал, и задул окурок

И ткнул в сугроб" [1, т.1, стр. 259];

"Вырываясь с моря, из-за почты,

Ветер прет на ощупь, как слепой

К повороту, несмотря на то что

Тотчас же сшибается с толпой" [1, т.1, стр. 316]

В заключение скажем, что "мелкие" ГЧ -- в основном это некоторые (не все) элементы класса "Городские предметы" -- афиши, столбы -- не персонифицируются, функционируют в основном в перечислениях, т. е. фактически являются элементами, равными элементам Города в реальной жизни.

Город в поэзии Пастернака: грамматика и синтаксис - Город в поэзии Пастернака

Похожие статьи