Cultural Criminology. Междисциплинарные подходы к изучению криминала - Проблема развития криминального дискурса в центральных печатных средствах массовой информации на материале газеты "Московский комсомолец" в период с 1985 по 1999

Термин "Cultural criminology" в русскоязычной традиции не имеет единого общепринятого перевода. Встречаются два возможных варианта использования этого понятия в отечественных исследованиях: "культуральная криминология" и "культурная криминология". Более распространенный способ перевода - "культуральная криминология" (буквальная транслитерация слова "cultural"). Он вошел в обиход благодаря своему отличию от формулировки "культурная криминология", в связи с которой может возникнуть путаница в значениях. Традиция классификации направлений в советской криминологии предписывает разделение дисциплины по отраслям. Поэтому термин "культурная криминология", как правило, отсылает к криминологии в сфере культуры (что неверно в случае с переводом "cultural criminology"). Слабая сторона использования термина "культуральная криминология" состоит в том, что из-за искажения слова "cultural" ("культурный") теряется спектр значений, отражающий генетическую связь cultural criminology с "культурными исследованиями" ("cultural studies"). Во избежание потери или искажения смысла в данной работе термин "cultural criminology" будет использоваться без перевода.

Cultural Criminology -- междисциплинарное поле исследований, балансирующее на пересечении нескольких наук: культурных исследований, криминологии, социологии. Джефф Феррелл относит появление cultural criminology как более-менее целостного направления к середине 1990-х гг. (Ferrell, 1999). Однако теоретическая основа этого направления восходит к трем исследовательским подходам, формировавшимся на протяжении последней трети XX вв.: социологии девиации (Matza D., Downes D., Brake M., Cohen S., Young J.), социальному конструктивизму (Berger P., Luckmann T.) и школе культурных исследований Бирмингемского университета (Hall S., Clarke J., Hebdige D., Jefferson T., McRobbie A., Willis P.) (Ferrell, 1999).

Cultural criminology, главным образом, представляет собой подход, выработанный группой исследователей Феррелл ссылается на следующие имена: Ferrell, Sanders (1995), Readhead (1995), Kane (1998) (Ferrell, 1999)., которых интересует "конвергенция культурных и криминальных процессов в современной общественной жизни" "...convergence of cultural and criminal processes in contemporary social life..." (Ferrell, 1999, 395). . В более широком смысле перспектива cultural criminology предлагает рассматривать преступление в контексте современной культуры. Более того, преступление понимается как культурный конструкт. А это означает, что для его анализа большое внимание уделяется таким аспектам, как репрезентация преступления в медиа, массовой популярной культуре, антропология и социология субкультур, формирование и артикуляция норм и запретов, а также их нарушений и наказания. Иначе говоря, в фокус исследований попадает не только сам факт преступления (предшествующие ему и последующие события), что свойственно классической криминологии, но и весь спектр смыслов и значений, в котором действуют участники события.

Cultural criminology вводит в современные исследования криминального мира подходы, разработанные Бирмингемским центром современных культурных исследований. В первую очередь, речь идет о широком понимании культуры, как "целостном способе жизни" Имеется в виду известное определение культуры, даннное Рэймонодом Уильямсом в статье "Culture is ordinary" (1958) как "a whole way of life" ("целостный способ жизни" - пер. Д. М.). (Williams, 1989 [1958], 7)., сформулированном Рэймондом Уильямсом. Если культура - это все сферы жизни, то и преступление можно рассматривать как часть культуры. В той же статье Уильямс говорит о том, что культура - это еще и набор общих значений и смыслов, которые разделяет каждый член общества Уильямс отмечает, что процесс формирования этих "общих значений" существует за счет того, что помимо всего прочего, у каждого индивида есть еще и свои выработанные смыслы и значения, которые пополняют и обновляют "общие" (Williams, 1989 [1958]).. Иначе говоря, возвращаясь к cultural criminology, чтобы преступление состоялось, и участники события, и общество должны обладать общим представлением о том, что это действие противозаконно. Яркий пример такого несовпадения приводит Йохан Торстен Селлин в работе "Культура, конфликт и преступление" Sellin J. 'Culture, Conflict and Crime' (1938).. Селлин описывает случай в США в 1930-е гг., когда молодой итальянский иммигрант был обвинен в совершении убийства. Обвиняемый не считал себя виноватым, т. к. действовал согласно нормам, принятым в деревне, откуда приехал: если тебя оскорбили (жертва увел у итальянца женщину, что считается в деревне оскорблением), позор нужно смыть кровью. В его деревне никто бы не стал его наказывать за убийство противника. Однако, переехав в США, молодой человек оказался в обществе с другими "общими значениями", где такой поступок расценивается как уголовное преступление и влечет за собой наказание (Sellin, 1938 (цит. по Ferrell, 1999)).

Политический подтекст школы культурных исследований берется на заметку при исследовании криминала. Это выражается в позиции, согласно которой формирование представлений о нормах и девиациях в обществе формируется в результате властных отношений. Иными словами, в разоблачении сконструированности этих норм кроется эмансипаторный потенциал такого подхода.

Вслед за своими предшественниками cultural criminology смещает исследовательский фокус в направлении производства, трансляции и потребления продукта (зачастую, массовой) культуры, формирования идентичности (главным образом, участников преступления).

Cultural criminology - это не четко очерченная дисциплина, но скорее набор различных исследований, объединенный общностью подхода. Согласно Ферреллу, разные исследования можно было бы условно поделить на четыре типа, два из которых характеризуются дихотомией "преступление как культура" - "культура как преступление" "crime as culture" и "culture as crime"..

В рамках подхода "преступление как культура" исследователи рассматривают первое как неотъемлемую часть второго. Иначе говоря, контекст зарождения преступления анализируется как субкультура, со своими практиками, смыслами, знаками и разделяемыми значениями ('shared meanings'). При этом в фокус изучения попадают все участники криминального события: как субъекты преступления, так и его объекты (жертвы), а также представители правоохранительных органов, занимающиеся квалификаций действий, нормативной стороной преступления, а также назначением и исполнением наказания. Базовой единицей для такого анализа становится субкультура. Чаще всего этот подход используется при анализе молодежной преступности, интернет-преступлений (хакерские сообщества), вандализма (культура граффити), распространения наркотиков и пр. Ссылаясь на Хэбдиджа, Феррелл описывает это направление следующим образом: "Следуя за классическим объяснением, данным Хэбдиджем (1979), "субкультуры как значения стиля" культурные криминологи рассматривали стиль как то, что определяет как внутренние характеристики девиантных и криминальных субкультур, так и их конструирование извне" ' Following from Hebdige's (1979) classic exploration of "subculture: the meaning of style," cultural criminologists have investigated style as defining both the internal characteristics of deviant and criminal subcultures and external constructions of them'. (пер. - Д. М.).

Подход, обозначенный Ферреллом как "культура как преступление", предлагает рассматривать культурные продукты в качестве криминогенных социальных сил. Иными словами, cultural criminology этого направления изучает культурные артефакты, использующие криминальную тематику: творчество музыкальных исполнителей (рэп, тяжелые направления в музыке), кинофильмы, телевизионные передачи, книги и пр. Исследования фокусируются не только на создании продукции с "криминальным значением", но и на ее дистрибуции. В частности, формирование дискуссии о том, считать или не считать культурный объект носителем каких-либо криминальных ценностей, демонстрирует конструирование представлений о правонарушении, что, возвращаясь к традиционной криминологии, может объяснить поведение и мотивы преступника. Феррелл отмечает и более явные политические споры в отношении культурной криминализации - в основном борьба консервативно-настроенных кругов против радикальных рэп и панк исполнителей, художников, работающих с тематикой насилия, гомосексуальности и угнетения. Культурная криминализация показывает формирование восприятия и общественной паники в отношении тех, на кого она направлена, что приводит к еще большей их маргинализации. "Культура как преступление" - это перспектива, разрабатывающая проблематику криминализованной субкультуры с заходом с несколько другой стороны.

Третье направление, обозначенное Ферреллом, - исследования конструирования преступления и контроля преступности в медиа. Работы таких ученых, как Чермак, Сандерс и Лайон Chermak (1995, 1997, 1998) and Sanders &; Lyon (1995) (цит. по Ferrell, 1999, 406)., показали, что не только система правосудия оказывает влияние на то, как в медиа пространстве говорится о преступности, но происходит и обратный процесс. Репрезентация судебно-правовых отношений в медиа формирует повестку дня, программу принятия новых актов в системе правосудия. Таким образом, наблюдается взаимовлияние между медиарепрезентацией преступления и системой правосудия. Более того, иногда работники медиа сферы сотрудничают с представителями правоохранительных органов и судебной системы на предмет того, каким образом преподносить тот или иной факт для единого понимания преступления и его контроля. Отдельной проблемой становится появление репрезентации преступления и его контроля в культурных продуктах развлекательных жанров (как например, разного рода реалити-шоу про полицию, суд, детективные сериалы и пр.). Как досуговый характер некоторых нарративов о криминале влияет на общественные конструкты преступления? Это еще одни вопрос, разрабатываемый в рамках cultural criminology.

Четвертое поле проблем в рамках cultural criminology связано с политическим измерением. Во-первых, формирование представлений о том, что есть норма, а что - девиация, рассматривается как результат властных отношений. Во-вторых, многие формы девиантного поведения начинают рассматриваться как различные способы сопротивления данному господствующему распределению власти. Криминологи, работающие в этом направлении, акцентируют внимание на аудитории, которая является адресатом медиа сообщений. Они выдвигают тезис о том, что зачастую при интерпретации медиа сообщения происходит реконтекстуализация, в результате чего изначально вложенный смысл доходит до реципиента искаженным, что тоже, в свою очередь, является формой сопротивления "Как Спаркс (1992, 1995) и другие утвержадют, аудитория-адресат конструктов преступления разнотипна в своем составе и в своем прочтении этих конструктов; они реконтекстуализируют, переделывают и даже переворачивают значения масс медиа, поскольку встраивают их в свою повседневную жизнь и взаимодействия..." (Пер. - М. Д.) (Ferrell, 1999, 409)..

Более того, само направление cultural criminology может быть рассмотрено как способ интеллектуального сопротивления, поскольку в его рамках предлагается альтернативный господствующим установкам способ рассмотрения и понимания феномена преступления.

Кит Хайвард, Джок Янг и Джефф Феррелл в своей статье "Культурная криминология: Приглашение" 'Cultural criminology' (Hayward, Young, 2012). помимо вышеприведенных сфер деятельности cultural criminology приводят еще одно проблемное поле - публичное выражение эмоций жертвами преступлений. Действительно, помимо преступников и представителей закона в акте преступления есть еще одна сторона - это пострадавший.

Они описывают традиционную модель анализа преступления, которая состоит из двух элементов и отношений между ними: преступника (действие) и представителя правосудия (реакция). Однако, под влиянием Британской новой криминологии и Американской новой теории девиаций эта дуальная система была развита в более сложную - т. н. "квадрат преступления". Квадрат к первым двум точкам добавляет еще двух акторов: жертву (действие) и гражданское общество (реакция). Cultural criminology наделяет этот квадрат "жизнью", аккумулируя все те смыслы и значения, которыми сопровождается любое действие и реакция. Эта модель позволяет рассмотреть преступление как акт, включенный в сложную сеть смысловых отношений.

Похожие статьи




Cultural Criminology. Междисциплинарные подходы к изучению криминала - Проблема развития криминального дискурса в центральных печатных средствах массовой информации на материале газеты "Московский комсомолец" в период с 1985 по 1999

Предыдущая | Следующая