М. Ростропович и А. Дедюхин - Русская камерно-инструментальная музыка на рубеже XIX-XX веков

1-я часть. Еще более драматизирует экспозицию и всю первую часть М. Ростропович. Приподнятый тон исполнения, вообще свойственный Ростроповичу, сказывается здесь в волевом напоре игры, в остроте контрастов, в резкой, графической ясности образов.

Несколько более подвижный, чем обычно принято, темп главной темы и Con moto сообщает музыке характер порывистый и напряженный. Побочную тему артист играет строго и сдержанно. Однако, смело подчеркнув неожиданность мелодического скачка на малую сексту вверх, он словно на мгновение приоткрывает свойственную теме напряженность.

Постепенное наращивание движения позволяет Ростроповичу как бы "ворваться" в Il poco piu mosso. Заключительная партия в его исполнении -- апофеоз ликующего чувства.

С большим подъемом играет Ростропович и разработку. В его интерпретации есть много общего с трактовкой Оборина и Кнушевицкого (динамика и волевой импульс музыки). Но если говорить о деталях, то Оборину и Кнушевицкому здесь (как всюду в сонате) более свойственно оставаться в романтически-взволнованной сфере, в то время как Ростропович неистово экспрессивен. Это различие в ощущении музыки сонаты, характерное для ансамблистов на протяжении всего произведения, вероятно и является причиной целого ряда новых заостренных характеристик, появляющихся в "исполнительском плане" Ростроповича и не свойственных Оборину с Кнушевицким при их тяготении к "текучести" мелодических звучаний и длительным периодам лирических переживаний.

2 - я часть. Своеобразен исполнительский план скерцо, предложенный ансамблем М. Ростроповича и А. Дедюхина. Своей трактовкой они подчеркивают тревожное, а порой мрачное звучание музыки. Стремительно-быстрый темп, напряженная плотность звучания, резкие акценты, бурные подъемы и спады динамики -- все заставляет особенно ярко почувствовать взрывчатую интенсивность музыки. Это уже не предчувствие приближающейся грозы, а ее неуклонное наступление. Настойчиво и тревожно звучит острый ритмический рисунок.

Неукротимость, наэлектризованность исполнения придают иной смысл и лирическим разделам: они воспринимаются как отдельные воспоминания, бесследно исчезающие в общем вихревом движении. В исполнении артистов вторая часть становится центром драматического конфликта между лирическими настроениями "героя" и бурным потоком окружающей его жизни.

Глубина и сложность образов сочинения дают возможность и такого толкования. Безусловно, во второй части на время исчезает светлый образ произведения и выступают тревожные, "предгрозовые" настроения. Однако, с нашей точки зрения, это не позволяет воспринимать ее как драматургическую кульминацию произведения в; целом. Скерцо лишь один из эпизодов, раскрывающих образ сонаты иначе, чем в других частях. Композитор как бы уходит из мира личных переживаний и прислушивается к окружающей его жизни; именно прислушивается, позволяя внезапно возникшему волнению так же внезапно исчезнуть. Отсюда ощущение незавершенности, которое должна оставить эта часть у слушателя.

3-я часть

В исполнении Ростроповича и Дедюхина выразительная фразировка воплощается сочными и яркими красками. Нарочито строгая манера исполнения и жестковатая метрика несколько сглаживают многообразие и гибкость рахманиновского мелоса.

Финал.

В финале Ростропович и Дедюхин многое решают неожиданно и творчески оригинально. В первую очередь артисты подчеркивают образное и тематическое родство финала и скерцо: это как будто те же образы, но только более радостные и светлые. Яркими акцентами усиливается взволнованность триольного движения, выдвигаются на первый план попевки, интонационно близкие скерцо. Особую "нервность" сообщает исполнению все время меняющаяся динамика:

В побочной теме артисты, раскрывая ее жизнерадостность, избегают tenuto и rubato. В их интерпретации побочная тема -- замкнутый эпизод. Он не влияет на развитие образа финала: это своего рода "Песня за окном", она приближается, уходит, не прерывая стремительное течение жизни.

Разработку артисты исполняют на одном дыхании. Почти не меняется темп и в Meno mosso. Целостности общего замысла способствует архитектонически точное ощущение основных узлов, "приковывающих внимание" слушателя и позволяющих сделать "произведение вполне осязаемым для внимания".

Мужественно и с большой выразительностью исполняется начало коды. Она не воспринимается как успокоение, как итог развития образа. Скорее, это страстный призыв: словно артисты торопятся договорить все то сокровенное, что они не успели сказать и что так дорого автору.

Но меняется темп, вновь появляются взволнованные, такие значительные в их исполнении триольные попевки. Стремительно, как будто обрывая, заканчивают исполнители сонату.

Meno mosso. коды в этой интерпретации не создает впечатления завершенности пережитого чувства. Страстно рассказывая о нем, артисты все время настойчиво акцентируют и окружающую это чувство атмосферу, насыщенную тревогой; для них важным, а может быть и главным становится возвращение в Vivace образа жизни, напряженной и бесконечной...

Похожие статьи




М. Ростропович и А. Дедюхин - Русская камерно-инструментальная музыка на рубеже XIX-XX веков

Предыдущая | Следующая