Деревенские очерки А. Колосова - Средства массовой информации периода Великой Отечественной войны

На протяжении почти тридцати лет сотрудничал в "Правде" Алексей Иванович Колосов. Большой знаток и талантливый бытописатель советской деревни, он откликался на самые острые вопросы современности. Особая наблюдательность, умение найти яркие краски для характеристики героев - все это делало его очерки весьма популярными. Материалы Колосова отличались точным, строго индивидуальным диалогом, живостью и яркостью авторской речи.

"Редко кто в нашей литературе, - замечает Б. Агапов, - может соперничать с А. Колосовым в описании деревни. Это - талантливый и зрелый мастер. Острая наблюдательность, глубокое знание сельской жизни, понимание ее красок, ее поэзии соединяются в А. Колосове с нежной и глубокой любовью к людям деревни, к колхозному строю... Короткие рассказы его и очерки сохраняются памятью как картины, написанные талантливым живописцем, освещают нашу деревню ласковым светом поэзии".

К числу таких очерков следует отнести выступления о преобразовании засушливых в прошлом степей. По методу контраста сначала рассказывается, какие беды приносили лютые степные суховеи раньше, когда хлеба сгорали на корню, и голод заставлял крестьян покидать насиженные места и идти "куда глаза глядят", "куда ноги дотащат", а затем следует рассказ о труде советских людей на обновленных землях. Ярко запечатлена картина старины в очерке "Чудесное беспокойство", написанном совместно с У. Жуковиным. Приманычская степь. Поникшие, опаленные зноем травы, тощие хуторские стада. Чуть в стороне, в полыннике, стоит убогий шалаш, сделанный из двух порыжевших чапанов. В шалаше изнемогающие от жажды пастухи. Вокруг на десятки верст во все стороны ни колодца, ни станицы, ни хутора: степь и степь, выжженная солнцем, порыжевшая, безводная степь. А дальше - картина, что здесь теперь, когда воды Дона повернули к Волге. "На былом этом лугу, - говорится в очерке, - пшеничные, овсяные нивы овеваются мягкими струями, свежими потоками, благодатным дуновением живоносного влажного воздуха. А если подняться на "жареный бугор", подле которого стоял некогда пастуший шалаш, то увидишь синее море, уловишь шумы волн". Глубокому раскрытию образов служит в очерке речевая характеристика героев:

"На десятки верст - степь и степь. Куда идет баба, зачем?

Подошла, тусклым голосом попросила:

    - Нет ли, мужики, попить? Напившись из жбана, сказала: - Я, мужики, за овечкой пришла. И - вздохнув: - К себе собралась.

"К себе" - значит на родину, в Жиздринский уезд. А от Позднеевского хутора до Жиздры не меньше полутора тысяч верст. У бабы же всего богатства - глиняная хибарка, две курицы да вот овца.

Изумленно воззрившись на нее, подумав, поморгав, сказал чабан:

    - Смертно тебе, Аниска, будет, ох смертно. Подумать "к себе"! Это ж - кабы с деньгой была, а без деньги на полдороге душу отдашь... и еще об том рассуди: ладно, чудом божиим, скажем, дошла, доехала. А там что: ни кола, ни двора, ни милости...... - А-а, хуже не будет, - порывисто произносит Анисья. - И тут помирать, и там помирать, но по крайности не на этой окаянной степи".

Похожие статьи




Деревенские очерки А. Колосова - Средства массовой информации периода Великой Отечественной войны

Предыдущая | Следующая