Проектирование ландшафта

Фактически человек унаследовал землю. Этот обширный шар, на котором он существует, принадлежит ему; ему предстоит освоить его и усовершенствовать, установить над ним свой контроль. Несомненно, человек со своим сверкающим разумом должен был бы к настоящему моменту создать для себя рай на земле.

Сделал ли он это? Сделали ли мы это? Что мы сделали с нашим естественным наследством?

Мы разграбили наши леса.

Мы вспороли наши горы и оставили их открытыми для эрозии.

Мы осквернили наши реки настолько, что даже рыба и другая живность или гибнет, или покидает водоемы, вытесненная зловонием и дымом.

Наши дороги и пути узки, тесны и грязны, они взаимно пересекаются, образуя бессмысленные заторы.

Мы построили наши дома, наши школы, наши фабрики плотными рядами на унылых улицах, нисколько не заботясь о зелени, о свежем воздухе или о солнечном свете.

Оглянувшись вокруг ясным критическим взором, мы обнаружим много такого, что беспокоит и шокирует нас. Наши затесненные шумные шоссе, расползшиеся пригороды и перегруженные города гораздо чаще вызывают отвращение, чем вдохновляют или доставляют удовольствие.

Человек является жертвой своего собственного творчества. Он душой и телом порабощен той искусственной механической средой, которую он создал вокруг себя. Где-то в комплексном процессе развития своего жизненного пространства, своих городов и транспортных путей современный человек оказался настолько захвачен могуществом своих машин, настолько поглощен погоней за новой техникой строительства, настолько увлечен своими новыми конструктивными материалами, что упустил из виду самого себя. Его основные человеческие желания остаются неудовлетворенными. Оторванный от своей естественной среды, он почти забыл яркость и богатство ощущения полноты жизни и бытия, присущего здоровым животным.

Многие из современных недугов человека (гипертонии и неврозы), очевидно, представляют собой не более, чем свидетельство его сопротивления физическому окружению при все увеличивающемся разрыве между тем, чего он жаждет, и тем давящим искусственным окружением, которое, мы, проектировщики, до сих пор для него создаем.

Сама по себе жизнь определяется нашим постоянным приспособлением к окружающей среде. Наука показала, что жизненные привычки всех организмов меняются в зависимости от их окружения. Как бактериальная культура в чашечке Петри должна для своего оптимального развития иметь соответствующую научно подобранную среду, а посаженный в горшок черенок герани требует для превращения в пышное растение соответствующих и контролируемых условий роста, так и человек -- сложный, с обостренной чувствительностью -- должен иметь для своего оптимального развития особую сроду. Просто поразительно, что природа для этого используется так незначительно. Были написаны целые тома о том, в каких условиях могут быть лучшим образом выращены редкие виды орхидей; можно отыскать бесчисленные руководства о правильном выращивании и об уходе за морскими свинками, белыми крысами, золотыми рыбками и длиннохвостыми попугаями, по ничтожно мало было написало о характере физического окружения, соответствующего полнейшему и наилучшему развитию человека. Вот та увлекательная область исследования, которая должна развиваться как следствие более глубокого изучения природы самого человека.

Натуралист сообщает нам, что если поймать в ловушку лису или кролика, а затем держать их в клетке, то скоро ясные глаза зверька станут грустными, его шубка потеряет свой блеск, а его настроение будет ухудшаться. То же происходит и с человеком, который слишком надолго оторван от природы. Ибо человек рожден с любовью к чистому воздуху, наполняющему его легкие, к сухой тропинке, расстилающейся под его ногами, и к всепроникающему теплу солнца, ласкающего кожу. Он рожден с любовью к ощущению и запаху богатой теплой земли, ко вкусу и блеску чистой воды, к освежающей прохладе листвы над головой и к просторному голубому куполу неба. Далеко в глубине души человека-животного кроется жажда всего этого, желание, иногда непреодолимое, иногда дремлющее, но всегда существующее в нем.

Многими людьми много раз было сказано, что при всех прочих равных условиях наиболее счастливым человеком является тот, кто живет в наиболее тесной, наиболее полной гармонии с природой. Кое-кто может возразить: "Почему же не вернуть человека в леса? Пусть у него будет его вода, и земля, и небо!" Но является ли первобытный лес -- сохраненный, нетронутый или искусственно созданный--идеальной средой для человека? Вряд ли, ибо история чело века -- это история его бесконечной борьбы с силами природы с целью их улучшить. Постепенно улучшал он свой кров, обеспечивал более планомерное и разнообразное снабжение пищей и распространял свой контроль над окружающей средой, чтобы улучшить свой образ жизни.

Где же тогда выход? Возможно ли, что человек-изобретатель или проектировщик сумеет создать целиком искусственную среду, в которой он более полно использует свои возможности и более счастливо разрешить свою судьбу? Такой вариант, по-видимому, крайне сомнителен. Анализ наиболее удачных проектных решений показал бы, что человек не осуществлял улучшение своего окружения ни при помощи полного порабощения природы, ни при помощи предельно возможного восстановления природы до ее первоначального облика, ни путем отрицания природы, а достигал этого скорее всего путем гармоничного объединения своей работы с работой природы. Он может достигнуть этого объединения за счет слияния технических форм с естественными, за счет переноса природы -- холмов, оврагов, солнечного света, воды, растений и воздуха -- на проектируемые участки, и за счет обдуманного размещения своих сооружений среди холмов, вдоль рек и долин природного ландшафта".

Возможно, человек является единственным существом, жаждущим порядка и красоты. Сомнительно, чтобы какое-либо животное наслаждалось "видом", созерцало бы великолепие древнего дуба или восхищалось бы очертаниями извилин линии берега. Человек ищет гармонию инстинктивно; его отталкивает беспорядок, безобразие и нелогичность. Может ли он быть удовлетворен, когда для наших крупных и мелких городов до сих пор характерны переполненные улицы, а не открытые парки? Когда железные дороги врезаются в наши жилые кварталы и. делят районы на части? Когда грузовики громыхают мимо наших церквей и наших жилищ? Может ли он быть спокоен, когда путь наших детей в школу неоднократно пересекают несущие гибель транспортные пути? Когда транспорт должен утром и вечером проникать в город и выходить из него через забитые и шумные ущелья, хотя эти самые ущелья должны были бы быть зелеными свободными аллеями, ведущими в просторные пригороды и открытую сельскую местность?

Мы должны учесть тот вызывающий беспокойство факт, что размещение нашего основного городского, пригородного п сельского строительства плохо продумано, оно разбросано и уродливо. В расположении населенных зон и магистралей нет логической взаимной связи, нет связи с нашими топографичными, климатическими, физиологическими и экономическими факторами. Мы развиваемся, да и дальше стремимся развиваться по частям, случайно, без логики. Где-то в созидательном творчестве мы допустили просчет.

В результате наблюдении мы можем установить, что правильное проектирование не достигается путем решения отдельной проблемы.

Совершенное проектирование решает каждую частную проблему как элемент цельной. В неоспоримой концепции, которая, разумеется, должна быть очевидна для проектировщика. Говоря проще, целью проектировщика является создание для человечества лучшего окружения, лучшего образа жизни. Несомненно, если человек является продуктом окружающей среды, равно как и наследственности, то характер этой среды должен иметь для него первостепенное значение. Идеальное окружение должно быть миром порядка и красоты, миром, где напряженность и неудобства в основном исчезли, где человек сможет достичь своего наивысшего развития.

Такое окружение никогда не может быть создано в окончательном виде, а будучи однажды созданным, оно не может быть сохранено в постоянной форме, оно должно быть изменяющимся по мере изменения требований человека. Идеал, по всей вероятности, никогда не будет достигнут, но проектирование, направленное к созданию идеального окружения, должно быть основной проблемой, наукой и целью для всех проектировщиков.

Все, что проектируется для человека, должно, безусловно, соответствовать его масштабу, удовлетворять его зрение, вкус слух, обоняние и осязание. Как проектировщики, мы имеем дело не только с участками, пространствами и материалами, не только с инстинктами и ощущениями, но также и с концепциями и идеями -- продуктами человеческого разума. Наши проекты должны привлекать интеллект человека. Они должны осуществить его надежды и соответствовать его стремлениям.

Недостаточно приспособить окружение к человеку. Наше творчество должно удовлетворять потребности человека, доставлять ему удовольствие, создавать нужное настроение.

Обучая своих учеников искусству и науке убеждения, Аристотель считал, что для того чтобы привлечь человека, оратор должен сначала попять и познать его. И он дал им детальные характеристики мужчин и женщин различных возрастов и разного общественного положения. Архитектор-проектировщик также должен знать человека. Во все века проектирование велось исключительно для человека и но только отражало культуру и философию, но и активно формировало их.

Во власти современного человека с его обширными знаниями создать на этой земле рай, превосходящий самые прекрасные мечты. Но он терпит неудачу. И оп будет терпеть неудачу до тех пор, пока его проекты задуманы с очевидным пренебрежением к природе и к ее принципам. Наиболее примечательной чертой нашего современного проектирования является не масштаб наших сооружений, не размах наших достижений, а скорее всего наше абсолютное пренебрежение к природе и презрение к рельефу, почвам, воздушным течениям, бассейнам рек и к нашему лесному и вообще растительному покрову. Проектировщик наших дней мыслит, имея в виду бульдозер, оп проектирует с учетом тракторного скрепера. Миллионы миллионов акров хорошо орошаемой поросшей лесом холмистой земли были беззаботно срезаны и выровнены под участки для строительства жилья, фабрик и школ. Неудивительно, что так много наших городов и автострад представляют собой (с климатической точки зрения) бесплодные пустыни из стали и кирпича, а наши дома так часто окружены спекшимися пространствами голого песка и сланца.

На мгновение кажется, что мы потеряли контакт с природой. Возможно, для того чтобы наше проектирование смогло развиваться дальше, нам следует оглянуться назад. Мы должны возродить прежнюю интуицию, заново усвоить старые истины. Мы должны вернуться к той целесообразности проектирования, с какой строит свое жилище и свой поселок, а бобр сооружает свою плотину. Нам необходимо вернуть то отношение к проектированию, которое свойственно фермеру, работающему изо дня в день на земле, полностью сознающему особенности природных сил, уважающему их и приспосабливающему их к своим целям. Мы должны заново открыть природу.

Для горного инженера природа является труднодоступным и все же удивительным источником минералов -- уголь, меди, вольфрама, свинца, серебра.

Для инженера-гидротехника природа представляет собой неисчерпаемый резервуар энергии. Для инженера-конструктора природа в каждом своем произведении красноречиво демонстрирует универсальность принципов созданных форм, которые он стремится понять и применить в своей работе.

Для проектировщика природа раскрывает себя как вечный, живой, громадный и благоприятный фон и основа для каждого его проекта и схемы. Важно, чтобы он знал и понимал природу так же, как охотник, который чувствует себя дома на лоне природы -- пьет из ее источников; использует ее укрытия, охотится; знает, когда дичь будет кормиться на хребтах гор орехами бука и желудями, а когда -- ягодами в низинах; инстинктивно ощущает приближение бури и ищет укрытия. Так же, как моряк, - который чувствует себя в море, как дома -- определяет косяк рыб, ощущает песчаный нанос, знает, что предвещает состояние неба, и следит за изменяющейся формой дна океана. Так же и проектировщик должен быть хорошо знаком с природой, со всеми ее деталями, силами и формами, чтобы суметь установить природные характеристики, ограничения и наиболее полные проектные возможности любого большого пространства земли, локального строительного участка или целой зоны ландшафта. При такой осведомленности его проектирование сможет достигнуть сознательного и гармоничного развития. История дает нам вдохновляющие примеры гармонии жизни человека в преобразованной природе. Одним из таких примеров является город Киото в Японии.

Расположенный в национальном парке, состоящем из сосны и клена, Киото обращен к широкой долине реки, где чистая горная вода струится и плещется среди серых мшистых валунов. Здесь на террасах в определенном порядке размещены дома города, выполненные из камня, дерева п бумаги; каждое здание запроектировано с учетом всей территории и с великим мастерством вписано в участок земли, па котором оно расположено. В этом красивом городе каждый житель верит в свою землю. Каждое дерево, скала, родник рассматривается как особый дар природы, который надо сохранить и предельно развить на благо города, соседей и друзей. Здесь, если осмотреть этот лесистый город сверху или же пройти по его приятным улицам, ощущаешь наиболее полно смысл выражения "управление землей". Киото является городом величайшей гармонии, величайшего порядка и величайшей красоты, потому что начиная с общего замысла и кончая мельчайшей деталью, он запроектирован именно таким образом.

Мы может найти области, где наблюдается очевидная гармония между всеми элементами природы -- поверхностью земли, строением скал, растительностью и даже жизнью животных. О таких районах можно сказать, что они обладают естественно возникшим гармоническим ландшафтным характером. Чем полнее и чем более явно это единство, тем сильнее ландшафтный характер.

Вообразим, что мы попали в уголок могучего ельника в штате Юта. Вокруг нас круто поднимаются вверх дикие, суровые склоны скал, ощетинившиеся высокими, вздымающимися к небу шпилями зеленых елей. Глубокие тенистые ущелья завалены огромными валунами и упавшими деревьями. Тающий снег капает или сочится струйкой с расщелин, журчит под переплетенным лесным валежником. Прозрачная вода пенится и мчится с выступов в пропасть, ниспадая каскадами в тихое горное озеро, расположенное внизу; в озеро, глубоко синее в середине и бледнеющее до светлой зелени у берегов, покрытых гравием. Здесь все гармонично, все завершено. Даже бурый медведь, неуклюже пробирающийся по самому берегу, несомненно близок этому уголку природы. Скачущая форель, пробирающаяся по грязи морская ласточка, карканье взлетающей вороны - все это составляет часть этой сценки, часть ее ландшафтного характера

Сверкающая пустыня Аризоны, зловонное хлюпающее болото Джорджии, унылая безлюдная тундра Арктики, ровная водная гладь с островками осоки, расположенная недалеко от Барнегя Бэй, -- все имеет свой собственный определенный ландшафтный характер и вызывает у наблюдателя сильный эмоциональный отклик. Независимо от вида ландшафта и от того, какого рода настроение он у нас создаст -- оживленно, грусть, ужас или благоговение, -- мы получаем действительное удовлетворение от ощущения единства и гармонии всей картины в целом. Чем полнее это единство и гармония, тем больше удовольствие наблюдателя. Степень очевидной гармоничности или единства различных элементов ландшафта является не только мерой нашего удовлетворения, но и того качества, которое мы называем "красотой".

Имея в виду только видимые стороны характера участка, мы, казалось бы, при развитии естественной ландшафтной зоны должны были бы сделать все возможное, чтобы сохранить и усилить сс природный ландшафтный характер. Поэтому мы должны были бы исключить те объекты, которые выпадают из общего характера, и могли бы даже ввести другие объекты, чтобы подчеркнуть его.

ИСКЛЮЧЕНИЕ НЕСОВМЕСТИМЫХ ЭЛЕМЕНТОВ

При всяком проектировании, как и в жизни, исключение несовместимых элементов обыкновенно приводит к улучшению.

Предположим, например, что мы забрели в лес гигантских секвой и стоим в тихом благоговении перед громадными устремленными ввысь красноватыми стволами в их вечном великолепии. И предположите затем, что на земле вы вдруг заметите тщательно возделанную грядку розовых петуний. Эти петунии на грядке пригородного сада могли бы произвести приятное впечатление. Но здесь, в лесу, они сначала вызвали бы у нас удивление, а потом и раздражение. Наш опыт подсказал бы нам, что в этом естественном лесу петунии не к месту, и если бы мы часто приходили на это место, возможно, и даже вероятно, что мы в конце концов выковыряли бы их носком ботинка. Мы исключили бы элемент, который находился в конфликте с естественным характером пейзажа.

Это положение еще ярче иллюстрируется случаем из собственного опыта автора. Будучи маленьким мальчиком, он обыкновенно проводил лето в лагере на озере Лейк Джордж, уютно расположенном среди кедров в лесной глуши штата Мичиган. У нижнего конца озера он отыскал местечко, которое стал считать своим собственным лягушачьим прудом. Это был просвет в зарослях камыша, заваленный обомшелыми бревнами и пнями и почти полностью покрытый листьями водяных лилий. Когда мальчик тихо пробирался сквозь заросли камыша, он обыкновенно следил за огромными зелено-черными лягушками, плавающими среди листьев пли сонно сидящими на бревнах. Он охотился на лягушек ради их седел, которые очень ценились на семейном столе. Каждый день ходил он на пруд, час за часом лежал без движения на бревне с дубинкой наготове, ожидая всплывающих лягушек. Это был идиллический мир запаха кедров, солнечного света, летающих стрекоз, плещущейся воды ii полной безмятежности. Однажды утром мальчик увидел, что в его лягушачье болотце попала сплющенная желтая жестянка из-под масла, занесенная туда бурей. Он выбросил ее в заросли. На следующее утро она опять была на месте. Снова он выбросил се, на этот раз дальше, но недостаточно далеко. Увидев однажды, как она вновь самодовольно плавает среди листьев лилии, он вытянул се на берег и пошел за лодкой. Привязав жестянку веревкой, он дотянул ее до самой глубокой части озера, затем обухом топора пробил в ней сверху неровную дыру и, полный решимости, потопил ее. Наблюдая, как она медленно идет ко дну, он удивлялся, почему он был так сердит на этот старый ржавый металлический хлам.

Позднее, когда автор, обращаясь к прошлому, обдумывал этот пруд с точки зрения его ландшафтного характера, он в конце концов понял, почему должна была исчезнуть жестянка, - это был раздражающий, негармоничный элемент ландшафта, он подлежал исключению.

ВВЕДЕНИЕ АКЦЕПТИРУЮЩИХ ЭЛЕМЕНТОВ

Если справедлив тот факт, что исключение некоторых элементов может улучшить ландшафтный характер участка, то, следовательно, в него могут быть с тем же результатом введены элементы.

Чтобы усилить, например, ландшафтное качество уголка пустыни, мы могли бы убрать обод старого колеса, который был там брошен и заменить его группой прекрасных естественных кактусов, собранных с окружающих песчаных просторов. Или мы могли бы посадить одно единственное живописное дерево, которое бы выразило и подчеркнуло настроение участка или характер ландшафта.

Суммируя вышесказанное, отметим, что ландшафтный характер любого участка может быть развит или усилен путем исключения отрицательных элементов и акцентирования его положительных качеств.

Для разумного улучшения ландшафта или района мы должны не только понимать сущность его природного характера, но и иметь знания, которые позволили бы нам максимально развить эту сущность.

В Китае во время династии Мин это искусство было настолько высоко, настолько утонченно, что в пределах одного сада площадью всего несколько акров можно было увидеть величавый горный пейзаж, туманный берег озера, бамбуковую рощу на берегу тихого пруда, сосновый лесной массив и каскад водопада. И благодаря мастерству проектировщика, переходы от одного характерного пейзажа к другому не уступали самим пейзажам ни по мастерству, ни по выразительности.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЛАНДШАФТА

До этого момента мы рассматривали естественный ландшафт как нечто подлежащее обозрению в некоторых наших крупных парках, например, или вдоль железнодорожных путей и аллей, или около лучших курортных отелей. В этих случаях человек становится незаметным посетителем ландшафта, которому разрешается только тихо войти в него, почтительно осмотреть и, не навязывая своего присутствия, уйти. Однако существует сравнительно мало таких областей, которые могут быть сохранены в первозданном состоянии или же развитых исключительно с целью предельно выявить их природную красоту.

Человек обыкновенно мыслит о природе с точки зрения ее использования. В этом месте он совершенно вероятно спросит: "К чему весь этот разговор о красоте? Давайте не будем пустословить, нам следует быть практичными. Что бы мне хотелось знать, так это только одно: как этот участок земли может быть использован?"

Однако непреклонной истиной является то, что наиболее важным фактором при рассмотрении вопроса об использовании земли является полное понимание ее ландшафтного характера в самом широком смысле. Ибо проектировщик должен осознать физические характеристики и природу участка и его обширного окружения до того, как он сможет выполнить любое из следующего:

Определить те виды использования, которые явно неуместны не только непосредственно на этом участке, но также и в окружающем его ландшафтном районе и в случае их осуществления (в соответствии с нашим определением) были бы безобразны.

Определить наиболее подходящие для участка виды использования, в которых будут развиты все его потенциальные возможности.

Конкретизировать виды использования, которые соответствуют участку.

Развивать их разумно, в обдуманном взаимоотношении со свойствами ландшафта.

Обеспечить, чтобы проектируемый вариант заключал в себе комплекс функций, идеально соответствующих наилучшим чертам участка.

Обеспечить, чтобы принятые виды использования были связаны воедино, с целью создать видоизмененный ландшафт, соответствующий эстетическим и практическим требованиям. Так как человек инстинктивно тянется к тому, что красиво, и так как правильная функциональная разработка объекта должна привлекать человека и приносить ему удовольствие, красота часто рассматривается как функция назначения.

Все, что бы вы ни запроектировали в ландшафте, будет влиять и,| этот ландшафт. Каждое новое проектное предложение выдвигает ряд реакций и контрреакций не только в отношении самого участка, но и со стороны ого окружения. Это окружение может включать сотни квадратных миль.

Чикаго, например, издавна был многим известен своими трудными, напряженными шоссейными дорогами с запада. Новая автострада, ведущая к его западным границам, уничтожила эти трудности и дала возможность оценить этот город чудес.

Единственный зловонный кожевенный завод на берегу озера Лейк Чарлпвокс в штате Мичиган разрушил ценные потенциальные курортные возможности города Войн Сити и обширной зоны одного из наиболее красивых озер штата Мичиган. Хотя предприятие и подходило функционально для данного участка, это неудачно задуманное решение осквернило обширное ландшафтное окружение, приведя к трагическим последствиям.

Новая площадь-сквер в Питтебурге преобразила центр города и создала освежающий оазис в типичной городской пустыне асфальта и кирпича.

Обдумывая развитие любого участка земной поверхности, мы должны понимать, что этот участок представляет собой непрерывную плоскость. Любой осуществленный на этой плоскости проект повлияет не только на определенный участок, но и на все происходящее за ним. Каждое новое добавление или изменение, хотя бы минимальное, придает земле новые определенные физические свойства и видимые качества. Таким образом, можно заметить, что проектировщик вовлечен в непрерывный процесс созидания или изменения характера ландшафта.

ОРГАНИЗАЦИЯ ЛАНДШАФТА

Природный ландшафт находится в покое, в покое равновесия. Он имеет свой связующий гармоничный порядок, в котором все формы отражают особенности рельефа, климата, естественного развития сил природы. В первобытном лесу или на открытой равнине человек является незваным гостем. Если он проникает в дикую природу, он может или "слиться" с ней, или же "вломиться" в нее и вызвать разрушительные осложнения. По мере развития активности человека ландшафт становится все более и более организованным: хорошо организованным, если эта организация вытекает из подходящих друг другу соотношений, плохо организованным, если эта организация хаотична или нелогична. Организация любого района может состоять из выявления природного ландшафтного характера, объединения естественных и созданных человеком элементов или создания комплекса пространств и форм, полностью выполненных человеком. В любом случае удачными проектами будут те, которые раскрывают системы единства, влияют на объединение всех искусственных и естественных сил и создают тем самым новый ландшафт порядка и покоя.

ПРОЕКТИРУЕМЫЙ ЛАНДШАФТ

Всем нам известны ландшафтные участки, обладающие искусственно созданной человеком гармонией отдельных частей. На ум приходят отдельные города, парки, водные пути и автострады. Мы мысленно видим приятные пространства сельской местности Новой Англии, скотоводческих ферм Запада, сонную плантацию Виргинии. Деревня рыболовов на реке Колумбия имеет свой определенный характер ландшафта, созданный человеком, равно как и парк, расположенный среди домов.

На таких участках или рядом с ними мы ощущаем чувство благополучия и радости. Мы говорим, что такой-то город, автострада или парк приятен, необычен, восхитителен, живописен. Под этим мы подразумеваем свое подсознательное ощущение в ландшафте определенного соответствия, порядка и гармонии, импонирующих нам. Другие места или области, полные беспорядка, неразберихи, неудобств, дурного вкуса и бедного воображения, безобразны и возмущают нас. Если мы путешествуем, то обычно минуем такие области. Мы предпочли бы не жить в них.

Отрицательными свойствами таких областей являются те из них, которые мы попытались бы исключить при помощи проектирования; положительными -- те, которые мы старались бы сохранить в усилить. Следовательно, казалось бы, основным принципом для проектировщиков, планирующих любую область, начиная от абсолютно естественной и кончая сплошь искусственной, было бы следующее: для сохранения или создания приятного характера участка или ландшафта любой области должна быть сохранена или развита гармония его разнообразных элементов.

Мы придаем большое значение слову гармония. Не означает ли зто, что все должно сливаться с ландшафтом или "теряться" в нем как бы в результате защитной окраски или камуфляжа? Нет. Проектировщик при планировании любой области ландшафта, начиная от небольшой делянки и кончая обширной площадью земли, должен анализировать соответствие участка любому предполагаемому применению и затем использовать до предела его положительные качества. Если создается впечатление, что завершенное сооружение сочетается с ландшафтом или гармонирует с ним, то это счастливый результат вдохновенного творчества.

КОНТРАСТ

Когда мы только начинаем учиться проектировать, мы узнаем, что лучшие черты объекта могут быть усилены благодаря контрасту. Этот принцип применим в равной мере и к проектированию в ландшафте; он воплощен, например, в мостах, спроектированных изумительным шведским инженером Мей л ла ртом. Все, кто видели их, восхищаются тонкостью и изяществом белых железобетонных арок, перекрывающих дикие горные ущелья в Швейцарии и Баварии. Безусловно, очертания этих конструкций и их материал чужды естественному характеру скалистого горного фона. Уместны ли они в таких местах? Или здесь подошли бы скорее мосты, выполненные из дерева или естественного камня?

В наших национальных парках мосты обычно строятся, когда только это возможно, из местных материалов. Благодаря этому возникло много мостов высокого архитектурного мастерства, а посетители парков были избавлены от типового канеллированного и орнаментированного фруктами литого металла или от уродства баллюстрад, выполненных из бетона, которыми загромождено такое множество речных переправ Америки.

Своими мостами Мейлларт просто и откровенно внес необходимую функцию -- переброс автострады через ущелье -- в естественный ландшафт. При помощи логичного применения материалов он выразил диаграмму сил своих конструкций. Более того, острым контрастом своих элегантных динамичных мостов, противопоставленных горным лесам, он подчеркнул самые выразительные качества и того и другого -- ущелья кажутся более дикими, мосты более отточенными.

Чтобы понять этот принцип контраста, мы можем вспомнить аксиому теории цвета; для того чтобы получить пятно наизеленей-шей зелени, следует добавить пятнышко пурпура. И для того чтобы пятно пурпура зазвучало огнем, художник контрастно выделяет его при помощи предельно возможного зеленого фона.

Отсюда следует, что перед тем как ввести в ландшафте контрастирующие элементы, нам необходимо полностью осознать сущность тех качеств, которые мы хотим подчеркнуть. Контраст в этом случае должен быть задуман так, чтобы повысить нужные качества ландшафта.

Наоборот, если мы хотим усилить определенные качества вводимой в природу конструкции, нам следует подыскать для этого ландшафт, который создаст желаемый контраст с этими качествами.

Вторым принципом применения контраста, который иллюстрируется работами Мейлларта, является то, что один из двух контрастирующих элементов должен отчетливо доминировать над другим. Один является предметом, другой -- фоном. В противном случае, при наличии двух контрастирующих элементов равной силы создаются зрительные напряжения, которые вместо того, чтобы повышать импульс зрительного ощущения, доставляющий удовольствие, ослабляют или разрушают его. Каждый элемент должен проектироваться или как предмет, или как фон.

Мы сказали, что для того чтобы сохранить или создать для какого-либо района приятный характер участка или ландшафта, вам следует развивать его так, чтобы все его элементы работали гармонично, создавая величайшее единство облика участка. Мы имеем некоторые прекрасные примеры, которые как будто нарушают этот принцип: мосты Мейлларта и Дом над водопадом Райта в Беа-Ран. Эти сооружения при первой оценке кажутся абсолютно чуждыми окружающим их ландшафтным участкам. Тем не менее при их изучении в каждом примере ощущается наличие определенного качества соответствия природе. При вдумчивом анализе могут быть обнаружены корни этого соответствия -- соответствия настроения, цели, материала или формы, которые превратили сооружение и участок в гармоничного одинство.

Столетиями постигали мы, что вращающийся шар, на котором мы обитаем, представляет собой незначительную планету, взвешенную в бесконечном пространстве, -- бесконечно малую крупинку материи в мировом строении вещей. Однако это наш мир -- мир, для нас обширный и прекрасный, мир удивительного порядка и неудержимой энергии. Ритмическими циклами он освещается и обогревается теплом нашего солнца, купается в вихрящейся атмосфере воздуха и влаги; его добела раскаленная сердцевина представляет собой кипящую массу расплавленных горных пород; его тонкая холодная корка, как оспой, покрыта впадинами и складками, она пересечена холмами, горными цепями и пиками. Большая часть его поверхности покрыта морями соленой воды, которая вздымается и ниспадает в приливах и отливах и которая на всю глубину запутана переплетениями течений.

ЛАНДШАФТ СУШИ

От покрытых льдом полюсов до раскаленного экватора ландшафт суши бесконечно видоизменяется. Кочуя по ней в течение почти миллиона лет, человек, житель суши, посредством процесса адаптации научился сначала выживать, а затем и процветать. Этот процесс, будь он мудро продолжен, создал бы для человека все улучшающийся образ жизни. Наука взаимосвязи человека с природой существует столько же, сколько и сам человек. Несмотря на свою относительную молодость, она все же является одной из основных наук.

История развития человека на земле является историей его все возрастающего понимания громадных запасов энергии и сил природы. Мудрость наших мудрейших людей является не более, чем их пониманием простейших законов природы. Знания наших наиболее наблюдательных ученых -- это результат поверхностного проникновения в чудеса природы. Наше развитие является развитием тех паук, которые раскрыпают нам образ жизни более близкий, более созвучный природному образу жизни.

Люди, живущие в лесах, в джунглях и на море, в высшей степени остро чувствуют жизнь природы и инстинктивно пролагают своп жизпонпые дороги в гармонии с ритмами, циклами и порядками природы. Они усвоили, что нарушать законы природы значит накликать несчастье.

Много лет назад жажда путешествий по новым необыкновенным странам привела автора па чудесный заброшенный островок Северного Борнео, где он жил в течение нескольких месяцев. Там оп был глубоко потрясен неиссякаемой жизнерадостностью туземцев, определяющейся просто ощущением бытия, весельем ликующих здоровых и счастливых сыновей и дочерей природы. На островах все люди живут не только на природе, по и под воздействием природы. Вся их жизнь день за днем и час за часом направляется солнцем, штормами, прибоем, звездами, приливами и отливами, временами года. Полнолуние и отлив предвещают успешную охоту с острогой на мелководье. Пронзительные крики беспокойно кружащихся в воздухе птиц предупреждают о приближении шторма. Тихим свежим ранним утром охотник может привлечь к себе свою маленькую дочку и, нагнувшись к ней, указать длинным коричневым пальцем в сторону вершины горы Кипабалу, неясно вырисовывающейся высоко над кронами пальм. Маленькая Тайба, -- может он сказать, -- взгляни на облака, окружающие вершину горы. Скоро там поднимется ветер и пойдет дождь и реки станут полноводны и стремительны. Поэтому держись сегодня подальше от берега и играй со своей мамой дома".

Ясно, что чем ближе к природе протекает жизнь человека на островах, тем счастливее будет эта человеческая жизнь. Но не только на островах. Это замечание полностью справедливо также и по отношению к нашей жизни на наших фермах и в наших пригородах и городах. Мы имеем склонность забывать этот факт, когда имеем дело с проектированием для современной жизни. И часто эта забывчивость является источником больших неудобств и неприятностей.

Город Торонто, например, без всякой к тому причины возвышается на участке, удаленном на семь миль к северу от своего порта на озере Онтарио. Не говоря уже об удобстве размещения на берегу и о более благоприятной топографии побережья озера, где. имеется достаточно места для расширения строительства, надо отметить, что летняя температура у озера'"часто значительно холоднее, а зимняя температура много теплее, чем на участках концентрации нового строительства.

Популярный лыжный курорт в Пенсильвании был спроектирован так, что основные трассы, направленные на юг и юго-восток, оказались обращены непосредственно навстречу растопляющим лучам зимнего солнца. На этой же самой территории нетронутые северные склоны, покрытые отличным снегом, могут быть использованы в два раза дольше, чем южные.

В городе Уилинг, расположенном на реке Огайо, 25% освоенной территории района города затопляется по крайней мере один раз в каждые тридцать пять лет, а обширные участки отстроенного города заливаются водой в среднем каждые три с половиной года.

Опытный архитектор заметил бы, что не так уж мало зданий современного города спроектированы без учета направления преобладающих ветров, солнечной радиации или естественной термодинамики. В самой захудалой крытой тростником хижине Борнео хорошо обдуманы все эти три фактора. Это является ярким примером для большинства из нас, примером, заставляющим поразмыслить о природных ландшафтных возможностях участка, на ко тором был выстроен наш город, и ощутить жалкие результаты наших усилий в городском строительстве.

Если наше проектирование является по существу обдуманной попыткой улучшить наше окружение, то казалось бы только логичным проектировать со всесторонним учетом сил, форм и характерных особенностей природы: с учетом движения солнца, воздушных течений, горных вершин и впадин земли, грунтовых слоев и скал, растительности, озер и потоков, бассейнов рек и естественных стоков воды. И такая осведомленность, очевидно, повлечет за собой проектирование, гармоничное с этими элементами природы. Если же мы пренебрегаем ими, мы вызовем неисчислимые и никому не нуж пыо осложнения и пометаем возникновению тех ощущений соответствия, которые приносят такое большое удовольствие и удовлетворение.

ВАЖНЕЙШИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ЛАНДШАФТА

Существуют важнейшие природные силы, особенности и формы ландшафта, которые мы мало можем изменить, если только вообще можем. Мы должны принять их, приспособиться к ним и учесть их в нашем премировании. К этим иеизменяемым элементам относятся такие формы, как горные цепи, долины рек, равнины берегов, озера, океаны и другие доминирующие топографические компоненты; такие особенности, как выпадение осадков, мороз, туман, уровень грунтовых во; н сезонные температуры; такие силы, как ветер, приливы и отливы морские и воздушные течения, эрозия, цикл развития, солнечна* радиация, молния и сила тяжести.

Мы можем изучать эти элементы ландшафта с тем, чтобы установить их потенциальное воздействие на ваше проектирование и затем, если только мы разумны, привести наши проекты в наиболее полное возможпое соответствие с ними. Такие соображения существенны при размещении городов, зонировании селитьбы, проектировании автострад, каналов или железных дорог, размещении предприятий индустрии, ориентации простых сооружений и при всех планировочных работах.

Большинство выдающихся планировок любого века с поразительной ясностью выражают приспособление сооружения к важнейшим элементам природного ландшафта таким образом, что лучшие качества элемента и введенной в ландшафт функции взаимно дополняют и усиливают друг друга. В таких работах не только привнесенные в ландшафт, но также и его естественные элементы выглядят так, будто они были задуманы проектировщиком, они как бы выдержаны "в одном ключе", так как хорошо продуманы и являются составными частями общой идеи плана.

ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ЛАНДШАФТА

Существуют также второстепенные природные элементы ландшафта, которые мы, будучи проектировщикам, можем изменить, например холмы, леса, реки и болота. Развитие любого элемента естественного ландшафта или его характерной черты наблюдается, возможно, в четырех основных направлениях. Проиллюстрируем эти четыре различающиеся между собой подхода к решению вопроса, взяв в качестве примера хотя бы холм.

Сохранение естественной формы. Ландшафтный характер холма может быть таким, что его наилучшее использование обеспечивается только в том случае, если он будет тщательно убережен от изменений. Так, холм может "работать" лучшим образом как достопримечательность парка, охотничий заповедник или фокусная точка жилого массива. В своем естественном нетронутом виде, покрытый лесом, он может давать выход деловой древесины, кленового сока, орехов или фруктов. По всей нашей стране мы находим огромные пространства земли, которые оставлены в своем естественном виде как охотничьи заповедники, парки и леса. Много деревень и городов Японии уютно устроены среди холмов или островков, которые под охраной декретов столетиями оставались нетронутыми.

Разрушение естественной формы. Холм или бугор может быть разрушен или перенесен при помощи землеройных машин; он может быть прорезан глубокой выемкой автострады; или же он может быть скрыт сооружением. Если предполагается какое-либо из этих действий, нет смысла рассматривать первоначальный природный характер холма в качестве предпосылки для проектирования.

Изменение естественной формы. Первоначальный ландшафтный характер холма может быть изменен полостью за счет видоизменения его формы при помощи землеройных машин, за счет удаления естественно растущих на нем деревьев, за счет посадки зеленых насаждений, устройства террас и т. д.

Такие изменения могут либо принести впоследствии ущерб, так как оголенные холмы размываются и страдают от эрозии, либо они обеспечат улучшение формы, как, например, покрытые террасами холмы острова Бали с их оконтуренными рисовыми посадками, тихими прудами и ясной струящейся водой.

Подчеркивание естественной формы. Ландшафтный характер холма может быть подчеркнут. Его видимая высота и его неровность могут быть усилены до такой степени, что небольшой холм может показаться горой.

Допустим, что мы являемся владельцами небольшого курортного отеля в Нью-Хэмпшире, куда летом ежегодно съезжаются отдыхающие, чтобы насладиться свежим воздухом, отдыхом и покоем. Мы заметили, что многие из них, после того как им наскучат кресла-качалки, расставленные па широкой парадной веранде, идут по пологой тропинке на вершину расположенного вблизи холма, откуда они смогут увидеть окрестности. Нам приходит па ум, что холм стал существенной частью курортной жизни, и мы решаем "улучшить" холм во время закрытого сезона, сделав его более интересным и усложнив путь на его вершину.

Вначале, пересадив группу тсуг', мы закроем пологую дорожку, которая вела в гору, и проложим новую тропинку, ведущую к роднику, выбивающемуся из камней у подножья холма. От этого род-пика через самый крутой склон холма открывается вид на старую источенную непогодой соспу, закрывающую вершину следующего холма. Неровная тропа ведет вверх через груду камней, покрытых серыми пятнами лишайника, к стволу поваленного дерева, на котором путешественник может присесть и отдохнуть. Тсуги, родник и камни уже придали холму новый вид. Затем тропа спокойно идет вниз сквозь естественную группу берез к дальнему склону холма, туда, где единственный путь вперед направлен уже круто вверх по самой неровной дикой части склона. Тропа петляет и открывает нашему взору то заросший папоротником уступ, то поваленное дерево, то красивый вид, и в конце концов приводит к вершине холма. Там мы поместим грубую плиту, чтобы можно было посидеть под сепью пригнутого ветром можжевельника.

На следующее лето, когда наши посетители покинут веранду и выйдут на прогулку на вершину холма, они вдруг обнаружат, что они уже путешествуют и взбираются вверх среди красивой естественной местности, которую раньте никогда не видели. Через спу

Тайную чащу дикого винограда, вокруг выходов гранита, от камня к камню, они осторожно прокладывают свой путь и в конце концов вдруг оказываются на самой вершине. Они взобрались! Ничто не может быть более живительным, чем хожденье по горам, могут они подумать, отдыхая наверху и наслаждаясь открывшимся видом. В то же время на расстоянии 500 футов и на 200 футов ниже на широкой парадной веранде сидят в качалках пожилые люди и безмятежно смотрят на "гору". Для наших целей мы исключили отрицательные стороны нашего холма и подчеркнули его положительные качества.

Аналогичным образом может быть развит любой естественный ландшафт -- склон горы, равнина долины, остров, река, бухта.

Много лет назад Министерство парков штата Мичиган поручило автору запроектировать несколько зон отдыха. Первым его заданием была планировка участка, расположенного на самом севере штата, в качестве парка для туристов, которые будут разбивать здесь лагерь, чтобы испробовать все удовольствия "дикой жизни". Приехав на участок, автор увидел большую белую вывеску "Общественный парк", расположенную у въезда на проселочную дорогу, которая вела через ровное поле дикой моркови к месту для стоянки трейлеров рядом с мутным прудом. Не так уж много для - "дикой жизни"!

Первым шагом проектировщика было решение провести в течение нескольких недель исследование участка с тем, чтобы иметь полное представление о всех его природных качествах и хороших, и плохих. Его целью было предельное использование этих качеств и усиление естественного ландшафтного характера участка.

Первым шагом в развитии территории парка было перенесение въездной дороги с открытого поля в густую чашу пихт. Здесь неровная дорога была пробита через скалу и проложена вокруг извилистого хребта среди стволов деревьев так, чтобы автомобиль туристов или их трейлер едва мог протиснуться. Желтый коттедж сторожа из досок клинообразного сечения со своими красными оконными рамами был разобран и заменен бревенчатой хижиной, расположенной у подножья громадной старой белой сосны, наиболее поразительного дерева во всем парке. Этот шаг был предпринят с тем, чтобы первое впечатление туриста от парка было бы связано имен но с этим деревам и с хижиной, притаившейся в его тени, а ведь первые впечатления бывают обыкновенно самыми долговечными.

Главная прелесть парка -- пруд, наполняющийся весной, был осушен, очищен и превращен в плавательный бассейн с дном на чистого песка и гравия. Выше пего при помощи запруды был создан большой водоем, образовавший очистной бассейн. Здесь с деревянного моста, изогнувшегося над водой, можно было наблюдать болотных птиц, ондатр и других диких животных. У нижнего конца плавательного бассейна, над водопадом и водосливом, где было можно увидеть в сверкающей воде большую крапчатую форель, был перекинут второй мост.

Через самые густые заросли и между самыми зазубренными выступами были прорезаны тропинки. Каждая точка участка, раскрывающая что-то интересное, была как бусина нанизана на систему тропинок.

В одной из наиболее удаленных зон поток был заселен колонией бобров, которые построили там свою плотину. Много раздумий было посвящено тому, как лучшим образом показать этих робких животных, являющихся находкой для любого парка. Было решено, что для того чтобы их увидеть, туристы должны пройти по незаметной тропе, пробирающейся через заросшее кедром болото, пока они, оказавшись на наклоненном стволе огромного свесившегося над плотиной упавшего дерева, не "откроют" сооружение бобров.

При развитии ландшафтных качеств участка умелый проектировщик сосредоточит на них основное внимание. При помощи акцентирования, выявления определенных элементов, за счет создания их подходящих сочетаний и раскрытий он поведет посетителя, который сам обнаружит эти естественные элементы ландшафта и получит благодаря этому максимальное удовольствие.

ВЗАИМООТНОШЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА И ПРИРОДЫ

Мир становится богаче благодаря тем запоминающимся местам, где человек построил свою жизнь и свои сооружения в полном соответствии с формами п силами природы. На ум приходят такие примеры:

Долина Рейна со своими виноградниками, фермами, селами, небольшими фабриками, садами, лодочными клубами -- все согласовано и развито в соответствии с текущей рекой;

Привлекательные итальянские виллы, размещенные на террасах по крутым лесистым склонам над ослепительными белыми песками п лазурными водами озера Комо;

Швейцарские альпийские деревни, прилепившиеся к горному склону, вместе со своими пышными лугами, стремительными потоками и крутыми обрывистыми дорогами;

Группа таитянских хижин среди кокосовых пальм на краю спокойной лагуны.

Изучение таких примеров должно убедить нас, что при разработке любой естественной ландшафтной детали или зоны проектировщик прн помощи анализа должен определить ее наибольшее потенциальное влияние на его предполагаемый проект или ее содействие проекту. Затем он должен Из Книги "Ландшафтов Проектирование" Хаббарда п Кямбалла.

задумать в развить свои планы так, чтобы достичь наибольшей возможной взаимной связи между естественными элементами и вводимыми решениями.

Мы рассмотрели естественные элементы ландшафта и их значение в процессе проектирования. Ранее созданные сооружения и артерии движения также являются важнейшими факторами проектирования, зачастую имеющими большее значение, чем естественные элементы участка.

Если мы взглянем на любую карту дорог, мы увидим, что она сплошь пересечена линиями разного вида и разного цвета, которые мы определяем как шоссе, второстепенные дороги, улицы, железные дороги или трамвайные пути, паромные переправы и даже линии мотрополитопа. На бумаге эти линии выглядят довольно безобидно. Но те из нас, кто с трудом продвигался вместе с потоком транспорта от заставы подорожного сбора или кто стоял около дороги, в то время как мимо с ревом проносились "Лимитед", или пытался маневрировать на лодке среди волн, поднятых паромом, те согласятся, что линии на карте обозначают могучие потоки, созданные человеком. Эти направления полезны, безусловно, но они также и смертоносны. В США каждые пятнадцать минут кто-нибудь гибнет под автомобилем, а процент серьезных ранений еще выше. Если мы обдумаем эти факты, нам должно стать ясно, что мы, проектировщики, не относимся к транспорту с должным вниманием или же, что мы еще не научились проектировать наши транспортные пути с должным воображением и предвидением.

Существует бесчисленное множество других, созданных человеком, сооружений в ландшафте, которые, хотя и являются менее заметными, но имеют колоссальное влияние на проектирование. Магистральный коллектор, заглубленный в грунт, может создать в одном случае неразрешимую проблему, а в другом случае может быть основным достоинством участка. То же самое может быть сказано о газопроводе или о высоковольтной линии электропередачи. Чтобы лучше понять важность таких факторов, мы могли бы составить список тех технических сооружений, созданных человеком, которые заслуживают самого серьезного внимания при привязке, скажем, типового проекта отеля, располагаемого в деловой части города!

К таким факторам надо отнести следующие:

Ширина улицы и ее горизонтальная проекция; установленные уклоны улицы; предполагаемое се улучшение; давление и мощность газовой сети; размещение сантехнического коллектора; пропускная способность сантехнического коллектора; профили сантехнических коллекторных линий; размещение коллектора ливневой канализации и его размер; доступность для автомашин, двигающихся по улице; распределение автобусных маршрутов; близость к автобусному вокзалу; близость к железнодорожной станции; близость к аэропорту; шум от железной дороги; шум от проходящего транспорта и выхлопные газы; предполагаемое употребление данного земельного участка; ограничения зонирования по использованию; ограничения зонирования по высоте; ограничения зонирования по отступу от красной линии; ограничения документальные; существующие здания, подлежащие сносу; подземные разработки или конструкции; здания, расположенные рядом -- их высота, тип, назначение, материалы и характер; характер окрестностей; перспективы или панорамы, созданные человеком.

Этот перечень может показаться длинным, однако мы не упомянули ни об основных композиционных возможностях участка, ни о полезных ископаемых, ни о трудностях, связанных с наличием магистралей высокого напряжения, трубопроводов и подземных кабелей, передвинуть или перенести которые затруднительно. Не рассматривали мы и удобное размещение автомобильных подъездов и пешеходных дорожек с точки зрения их величины и типа. Мы могли быть также осведомлены о расположении проектируемого отеля по отношению к таким объектам, как театры, торговые центры, конторские здания, рестораны, парки и другие отеля. Любое из этих созданных человеком условий могло бы повлиять на успех или на провал нашего проекта.

Перечень рассмотренных факторов, конечно, изменяется в зависимости от назначения проекта: мотель, маслобойка, поле для игры в гольф или городская аудитория.

Мы, проектировщики, должны соперничать с уже имеющимися в ландшафте сооружениями. Как же мы поступаем? Допуская, например, что такой элемент будет представлять собой главную железнодорожную линию, мы могли бы:

Обдумать положительные факторы, которые мы можем использовать -- запасные товарные пути, благоприятные тарифы на перевозку сырья и готовых продуктов, близость к пассажирской станции, доступность коммунальных сооружений, обслуживающих железную дорогу, и т. д. Затем мы бы разработали наши проекты с полным использованием всех положительных качеств, связанных с железной дорогой.

Обдумать отрицательные факторы. Если железная дорога является безусловной помехой по отношению к предполагаемому проекту, необходимо предпринять смелые шаги для ее перенесения.

Такой образ действия, как бы он ни был сложен, часто является необходимым хирургическим вмешательством при планировке или реконструкции. В случае невозможности этого переноса очень часто окажется разумным передвинуть проект на более благоприятный участок. Если же невозможно ни то, ни другое, надо сделать свой проект так, чтобы как можно успешнее свести к нулю отрицательные качества железной дороги и полнее реализовать ее преимущества. Остроумное решение часто превращает помеху в достоинство.

ВИЛЛА ГАМБЕРАЙЯ

На Востоке от Флоренции стоит коробка разрушенной во время войны красивой сельской виллы Гамберайя, построенной в 1610 г. архитектором Гамберелли.

До сих пор вилла считается одной из наиболее совершенных построек Италии. Тем но менее, когда ее проектировали, многие говорили, что участок йе пригоден со всех точек зрения я что вилла никогда не будет построена. Эти критики были во многом правы, так как большинство природных и искусственных элементов ландшафта действительно выглядели непригодными. Участок был необычайно мал. Он был оживленной торговой дорогой с сопутствующей ей суетой и дорожной пылью. К северу от дороги он был крут и скалист. С участка, подходящего для строительства, открывался удовлетворительный вид только на юг, а важнейший вид -- на Флоренцию и на собор -- раскрывался на запад навстречу горячим косым лучам вечернего солнца.

Однако по причинам, которые проектировщику сегодняшнего дня покажутся чрезвычайно знакомыми, хозяин участка герцог был вынужден строить именно здесь. Его аргументацией было го, что он уже владел этой земельной собственностью, что она принял лежала "го роду и имеет моральную ценность и что боям удачных участков было мало и они были ужасающе дороги. С другой стороны, если он не использует эту собственность, кто знает, когда он сможет ее продать. При этом ему хотелось построить виллу именно здесь. Время было дорого. Он не мог попусту тратить его в поисках лучшего участка. Ему было необходимо, чтобы строительство осуществлялось. Оп уже нанял хорошего архитектора, чтобы построить ее здесь, а если этот архитектор не справится, герцог найдет другого, который выполнит эту задачу.

Можно себе представить, как Гамберелли бродил по участку, отмечая каждую грань ландшафта, тщательно оглядывая каждое дерево, каждый выступ камня, изучая каждый изменяющийся сектор обзора перспективы. Наконец, он почувствовал уверенность, что неблагоприятные качества участка могут быть уменьшены за счет их мастерской обработки и что качества участка, достойные похвалы, могут быть усилены, чтобы создать восхитительную виллу. Кроме того, проходящая по участку дорога обеспечивала отличное сообщение с Флоренцией; существовал вид на город; поверхность земли имела большей частью уклон к югу, сильнее прогреваясь в связи с этим ранней весной и поздней осенью. Обрыв, расположенный на северной стороне, хотя и был скалистым, во его покрывали живописные искривленные деревья. Лучше всего было то, что можно было прорезать русло для горного потока, чтобы обеспечить наличие наиболее существенного фактора -- изобилие чистой холодной воды. Гамберелли приступил к работе.

Чтобы связать между собой разрезанный участок и создать у дороги видовую точку, оп соорудил поперек нее большую обнесенную стеной насыпь, поддерживаемую широкой аркой, под которой могло проходить движение. У ее основания он устроил чашу фонтана, где путешественники могли передохнуть и освежиться. На этом затененном дворе, образованном степами и крутыми обочинами дороги, он установил входные ворота, ведущие к дому с садом. Само здание он построил на массивном скалистом основании склона, подняв его выше входных ворот, чтобы достигнуть уединенности и получить как можно больше красивых видов.

К югу от здания он выровнял полосу для сада, которая кончалась у изогнутой стены подстриженных деревьев. Стена деревьев плотно прикрывала все, кроме выбранного, обращенного на юг вида, и этот сектор обзора благодаря темно-зеленым сводам архитектурно оформленной листвы оказался в самом центре внимания, создавая богатую картину.

К востоку, параллельно этой полосе, Гамберелли развил длинную ось, проходящую сквозь переплетенные ветви деревьев и по насыпи через дорогу к скульптуре и тихому пруду, расположенному среди высоких кипарисов на самом краю владения герцога. Эта протяженная осевая перспектива не только завершила объединение перерезанного участка, но и создала впечатление большого расстояния и простора в пределах границ участка. Кроме того, узкий просвет между неподвижно возвышающимися кипарисами усилил благодаря контрасту дикий характер участка.

Так как перспектива на запад после полудня неприятна, Гамберелли пришел к выводу, что она наиболее приятна в конце дня. Эту перспективу Гамберелли прикрыл от остальных пространств сада, но с западной террасы она была раскрыта во всей своей широте. Вечером, после того как солнце опускалось за горизонт, небо на западе, пылающее ярким румянцем или приглушенное пастельными сумерками, было фоном, на котором вырисовывалась Флоренция со своими мостами, куполами и шпилями. Тогда из расположенных террасами садов Гамберайи с их плещущимися фонтанами, и запахом самшитовых и лимонных деревьев раскрывался вид такой волшебной красоты, что он не скоро стирался в памяти тех, кто его видел.

ИЗМЕНЯЮЩИЙСЯ ЛАНДШАФТ

Наиболее постоянным качеством ландшафта, созданного человеком, является его изменчивость. Человек постоянно возится и копается на участке. Иногда бессмысленно -- разрушая хорошие качества местности. Иногда разумно -- развивая с тонким пониманием единство назначения и природы участка, чтобы улучшить его ландшафт, как, например, в Вилло Гамберайя. Всегда, когда созданные человеком элементы вводятся разумно или неразумно на участок земли, проектировщик должен обдумать его заново в свете его измененного ландшафтного характера.

Физическое проектирование любого района земли представляет собой непрерывный процесс. Оно вечно ищет выражение той функции или комплекса функций, которые наилучшим образом подходят к природным и искусственным элементам окружения.

Проектирование ландшафта

Похожие статьи