Особенности авторской стилистики Н. В. Гоголя - Специфика жанровой формы записок в творчестве Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского

Необыкновенный, удивительно естественный язык Гоголя. Язык Гоголя, принципы его стилистики, его сатирическая манера оказала неоспоримое влияние на развитие русского литературно-художественного языка с середины 30-х годов. Благодаря гениальности Гоголя, стиль разговорно-бытовой речи был освобожден от "условных стеснений и литературных штампов" [10;54], подчеркивает Виноградов. На Руси появился абсолютно новый язык, отличающийся своей простотой и меткостью, силой и близостью к натуре; обороты речи, придуманные Гоголем, быстро вошли во всеобщий обиход, продолжает Виноградов. Великий писатель обогатил русский язык новыми фразеологическими оборотами и словами, взявшими начало от имен гоголевских героев.

Виноградов утверждает, что Гоголь свое главное предназначение видел в "сближении языка художественной литературы с живой и меткой разговорной речью народа" [10;56].

Одной из характерных черт стиля Гоголя, на которую указывает А. Белый, была способность Гоголя умело смешивать русскую и украинскую речь, высокий стиль и жаргон, канцелярский, помещичий, охотничий, лакейский, картежный, мещанский, язык кухонных рабочих и ремесленников, вкрапляя архаизмы и неологизмы в речь как действующих лиц, так и в авторскую речь [5;201].

Писатель связывал достоверность передаваемой им действительности со степенью владения классовым, сословным, профессиональным стилем языка и диалекта последнего. В результате язык повествования Гоголя приобретает несколько стилистических и языковых плоскостей, становится очень неоднородным.

Русская действительность передается посредством соответствующей языковой среды. Вместе с тем выявляются все существующие семантические и экспрессивные оттенки официально-делового языка, которые при ироничном описании несоответствия условной семантики общественно-канцелярского языка с действительной сущностью явлений выступают довольно резко.

Гоголь использовал народно-разговорную речь более широко и глубоко, чем все его предшественники. Гоголь мастерски сочетал разнообразные, порой практически противоположные "стилистические элементы русского языка" [10;95]. Применение им жаргона мелкого чиновничества, дворянства, помещиков и армейских офицеров не только обогатило литературный язык, но и стало средством сатиры в стиле самого Гоголя и его последователей.

При описании духовного мира, поступков героев, быта неизменно оттеняются характерные особенности речи, дополняющие и уточняющие различные стороны изображаемого. Речь является самораскрытием героя.

Так описывает автор директора, отца Софи, человека, набитого грошовым честолюбием: "... очень странный человек. Он больше молчит. Говорит очень редко; но неделю назад беспрестанно говорил сам с собою: "Получу или не получу?" Возьмет в одну руку бумажку, другую сложит пустую и говорит: "Получу или не получу?" [13].

Одна из характерных примет гоголевской поэтики состоит в том, что о серьезном писатель любит говорить как бы невзначай, шутя, юмором и иронией словно желая снизить важность предмета. На этом приеме основаны и многие повести из петербургского цикла, в частности "Записки сумасшедшего" [28; 183].

Уже в первых своих повестях Гоголь изображает народ через реалистическую атмосферу народно-бытового языка, поверий, сказок, пословиц и песен.

Так в "Записках сумасшедшего" встречаются элементы русского народного творчества: "Дом ли мой синеет вдали? Мать ли моя сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына! Урони слезинку на его больную головушку! Посмотри, как мучат они его! Прижми ко груди своей бедного сиротку! Ему нет места на свете! Его гонят! Матушка! Пожалей о своем больном дитятке!.." [14;193].

Гоголь хотел найти новые методы и средства "образной выразительности", стремился к "конкретному, выразительному, насыщенному жизненными красками и подробностями, образно-экспрессивному устному повествованию" [10;34-35].

Важную роль, на взгляд Виноградова, играл для Гоголя принцип метафорического одушевления. Кроме того, Гоголь все больше использует характерные для устной народной речи слова и образы, приводит в соответствие "словесную ткань" повествования образу рассказчика, описывает ход действий последовательно и придает языку субъективный характер, пишет Виноградов [10; 5].

В "Записках сумасшедшего" рассказчик более персонифицирован, подчеркивает Гуковский. Он не просто рассказчик, а автор, писатель, говорящий о себе и обращающийся к своему читателю, и этот писатель - не просто писатель, это Гоголь. Рассказчик делится с читателем подробнейшим описанием привычек и отдельных моментов жизни героев и их родственников, выступая, таким образом, всеведущим.

Язык Гоголя естествененнейшим образом соединяет в себе простоту, емкость и разнообразие живой разговорной речи и язык художественной литературы, русский и украинский языки. Гоголь мастерски использует язык различных общественных слоев и классов, профессиональный язык, жаргон и высокий стиль.

Разнообразие языковых стилей и диалектов мы наблюдаем и у персонажей Гоголя, и в речи рассказчиков. Разница в том, что язык действующих лиц зависит от их классовой принадлежности.

Оригинальность языка Гоголя заключается и в том, что он намеренно использует тавтологию, синтаксическую синонимию, необычные слова и словосочетания, метафорические и метонимические смещения и аллогизм. Писатель нагромождает глаголы и существительные, перечисляет в одном ряду совершенно несовместимые вещи и предметы, и даже прибегает к грамматической неточности выражений.

Широко использует Гоголь в своем творчестве прием тавтологии: "Весь кабинет его уставлен шкафами с книгами. Я читал названия некоторых: все ученость, такая ученость, что нашему брату и приступа нет"; "Ваше превосходительство, - хотел я было сказать, - не прикажите казнить, а если уже хотите казнить, то казните вашею генеральскою ручкою" [13;176].

Кулинарно-бытовая лексика включается и в структуру литературно-художественного изложения (авторская речь, раскрывающая оценочную ориентацию реплик персонажа; речь Меджи), приоткрывающего характерную особенность расчетливо-хапужеской натуры Меджи: "Я пью чай и кофий со сливками. Ах, я должна тебе сказать, что я вовсе не вижу удовольствия в больших обглоданных костях, которые жрет на кухне наш Полкан. Кости хороши только из дичи, и притом тогда, когда еще никто не высосал из них мозга. Очень хорошо мешать несколько соусов вместе, но только без каперсов и без зелени; но я не знаю ничего хуже обыкновения давать собакам скатанные из хлеба шарики. Какой-нибудь сидящий за столом господин, который в руках своих держал всякую дрянь, начнет мять этими руками хлеб, подзовет тебя и сунет тебе в зубы шарик. Отказаться как-то неучтиво, ну и ешь; с отвращением, а ешь..." [13;182]. "Если бы мне не дали соуса с рябчиком или жаркого куриных ножек, то... я не знаю, что бы со мною было. Хорош также соус с кашкою. А морковь, или репа, или артишоки никогда не будут хороши..." [13;183].

В стиле Гоголя легко различаются две струи, которые проходят через все его творчество. С одной стороны, речь мерная, закругленная, торжественная. Кажется, ни у кого больше из русских писателей не встретишь такой мерности и торжественности, как у него. Что-то песенное слышится в ритме и оборотах этой речи. С другой стороны, Гоголь не повествует, а декламирует. Тон его повествований не спокойный и размеренный, а порывистый, бурный. Речь его льется широкими лирическим потокам, прерывается восклицаниями, сыплет шутками, впадает в шутовство даже и опять поднимается до пышной лирики.

У Гоголя часто употребляется такой оборот эпической поэзии, не встречающийся у других русских писателей - эпическое сравнение. Сущность оборота заключается в том, что сравнивши описываемую вещь, художник так увлекается предметом, взятым для сравнения, описывает его с такими подробностями, что он уже не поясняет, а заслоняет сравниваемую с ним вещь [32; 67]: "Я прижался к стенке. Лакей отворил дверцы, и она выпорхнула из кареты, как птичка. Как взглянула она направо и налево, как мелькнула своими бровями и глазами..." [13;174]. "Святители, как она была одета! Платье на ней было белое, как лебедь: фу, какое пышное! А как глянула: солнце, ей-богу солнце!"[13;176]. "Эка машина! Какого народа в нем не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! А нашей братии чиновников - как собак, один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, который хорошо играет на трубе" [13;176]. "Черт возьми, что у него лицо похоже на аптекарский пузырек, да на голове клочок волос, завитый хохолком, да держит ее кверху, да примазывает ее какой-то розеткою, так уже думает, что ему одному все можно" [13;178]. "Волоса на голове его похожи на сено". "Ай, ай, ай! Какой голос! Канарейка, право канарейка".

Слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: "фрачишка", "перышко", "дождик", "дрожки", "тихенький", "зонтик".

Французские обороты и отдельные слова встречаются довольно редко: " Софи", "ma chиre", "папа", "Фидель", "экивоки", "дана" приобретают сатирический оттенок.

Зато в языке Гоголя много провинциальных, иногда грубых, но ярких и характерных слов и выражений, как ни у кого больше. Здесь и специфические словечки, вроде: "жид", "рожа", "тряпки", "собачонка", "проклятье", "развалился", "глупый холоп", "волочиться", "свиньи", "дрянной", "мерзкая", "канальство", "грубиян", "болван", "наглец", "враки", "осел", "мерзавцы", "не надуешь!"

Здесь и такие выражения, как: "Проклятая цапля!", "господи боже мой, да скорее страшный суд придет", "проси, хоть тресни, хоть будь в разнужде, - не выдаст, седой черт", "рожа такая, что плюнуть хочется", "попадались на глаза", "да чтоб я не получил жалованья!", "черт возьми", "не расклеил носа", "ведь ты нуль, более ничего", "ни гроша за душою", "плюю на него", "заткнув нос, бежал во всю прыть", "не совсем дурная собою", "любит без памяти", "какой пошлый тон", "начнет, как следет, а кончит собачиною", "мерзкий язык", "ведь у него же нос не из золота сделан", "ералаш поднять", "это коварное существо - женщина", "ходил инкогнито", "ударились в аферу" и т. д.

И наконец, оригинальные пословицы: "Дело подчас так спутаешь, что сам сатана не разберет", "Иной раз метаешься как угорелый", "любовь есть вторая жизнь", "не прибавится третий глаз на лбу", "когда Англия нюхает табак, то Франция чихает".

Похожие статьи




Особенности авторской стилистики Н. В. Гоголя - Специфика жанровой формы записок в творчестве Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского

Предыдущая | Следующая