Северный Кавказ в перспективе геополитических интересов стран Запада, Северный Кавказ и вопросы безопасности - Северный Кавказ как предмет геополитического анализа

Северный Кавказ и вопросы безопасности

Страны Запада понимают, что от решения конфликтных головоломок на Северном Кавказе во многом зависят перспективы новой геополитической конфигурации в регионе. Начиная с 1993 г., по инициативе США в программу действий НАТО была включена идея разработки механизма проведения миротворческих операций на Кавказе, возможно, и по югославской модели, когда для нажима на конфликтующие стороны использовались вооруженные силы альянса. В стратегической концепции НАТО, принятой 24 апреля 1999 г. в Вашингтоне, Каспийский регион и Кавказ не упоминаются, но они явно подразумеваются, когда там говорится о возможности возникновения региональных, затрагивающих безопасность альянса кризисов.

Эта новая стратегия НАТО, в случае ее реализации, заложила бы на Кавказе основы напряженности и недоверия. Взяв на себя функцию главного арбитра в конфликтных ситуациях, оттесняя от их урегулирования других региональных игроков, в первую очередь Россию, НАТО де-факто превратилась бы в альтернативу Совета Безопасности ООН, девальвируя тем самым роль ООН как субъекта международного права. Этот вопрос приобретает принципиальное значение для России, которая является постоянным членом Совета Безопасности и лидером СНГ, а потому не может принять ситуацию, при которой она оказывалась бы искусственно отрезанной от решения кавказских проблем.

Что касается ОБСЕ и Совета Европы, то и эти международные организации действуют ныне в русле формирующегося "нового мирового порядка", делая основной упор на человеческом измерении всеобъемлющей безопасности. Трактуя политику России в отношении Чечни именно с этих позиций, Запад критикует Россию за жестокие методы ведения войны, за массовые нарушения прав человека, за отсутствие гражданского контроля над армией и за ту легкость, с которой Москва прибегает к массированному использованию военной силы. Прошли времена, говорят европейские лидеры, когда концепция невмешательства ограждала правительства, ущемляющие права гражданского населения. Этим же духом были пронизаны принятые в апреле 2000 г. сессией ПАСЕ в Страсбурге и Комиссией ООН по правам человека в Женеве жесткие резолюции, осуждающие Россию за нарушения прав человека в Чечне. Участники этих форумов высказывались также в том смысле, что непредсказуемость и нестабильность поведения России может затруднить ее вхождение в европейскую и мировую политику, а ПАСЕ рекомендовала даже исключить Россию из Совета Европы. И хотя вопреки этой рекомендации Комитет министров Совета Европы подтвердил позднее полномочия России, решения европейских парламентариев больно ударили по международному престижу России.

Но есть и другая сторона этой проблемы. Природа подобного подхода европейских политиков и правозащитников к внутрироссийской коллизии на Северном Кавказе кроется, вероятно, в том, что конфликт федерального центра РФ с Чечней измеряется европейцами по старым лекалам - эпохи биполярного мира и антиколониальных войн. Отсюда - стереотипное восприятие Чечни как "угнетенной территории", которая ведет "национально-освободительную борьбу с имперской Россией". Но реальность такова, что, став с 1996 г. де-факто независимой, Ичкерия, подобно, например, Грузии или иным развивающимся странам, которых С. Хантингтон обозначил как failed states, не состоялась в качестве цивилизованного государства: она погрузилась в варварство, где заложничество, работорговля и терроризм стали повседневностью. Стоит также отметить, что другие движения за самоопределение на Кавказе (случаи Карабаха и Абхазии) не были приняты международным сообществом с особой благосклонностью, а действия самопровозглашенных государств трактовались как сепаратизм и нарушение международных норм. Очевидно, что в своих подходах к чеченскому самоопределению и к его аналогам на Кавказе, в Третьем мире или в Европе международные институты склонны прибегать к двойным стандартам.

За попытками "наказать Россию за Чечню" просматривается и иной сюжет: стремление использовать чеченскую тему в качестве средства давления на Россию, чтобы ослабить ее и без того пошатнувшиеся позиции на региональном (кавказском) направлении. Косвенным подтверждением подобного предположения служат подписанные под патронажем США во время Стамбульского саммита ОБСЕ межправительственные соглашения между Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Турцией и Туркменистаном о строительстве, в обход России, экспортного трубопровода и газопровода. Реализация этого проекта грозит России существенной потерей позиций в Каспийском регионе и на Кавказе.

Стратегия Запада и его организаций на Кавказе, объективно направленная на выдавливание Москвы из региона, питает антироссийские настроения в Грузии и Азербайджане, где на Россию привычно возлагают вину за сохранение политической нестабильности в регионе и где проблемы безопасности надеются решить при помощи военных структур НАТО. С 1994 г. Азербайджан и Грузия являются участниками программы НАТО "Партнерство ради мира", реализация которой осуществляется главным образом с помощью турецких военных. Заявления о том, что Грузия и Азербайджан связывают свою национальную безопасность с пребыванием в блоке НАТО, призывы действовать в конфликтных зонах Кавказа по образцу натовских миротворцев в Косово с тем чтобы "принудить к миру силой" абхазскую или армяно-карабахскую стороны, высказываемые время от времени идеи привлечь войска Альянса к охране каспийских трубопроводов призваны продемонстрировать лояльность Баку и Тбилиси Западу, их готовность спрятаться от "российского империализма" и его "миротворцев" "под натовский зонтик". В Азербайджане все политические силы, кроме коммунистов, поддерживают идею создания военной базы НАТО с целью восстановления военного баланса в регионе, нарушенного, по мнению азербайджанских политиков, Россией, которая "незаконно" поставляет Армении оружие и расширяет в этой республике свое военное присутствие.

Но НАТО, похоже, и не спешит на Кавказ, просчитывая реакцию России на возможность подключения сил альянса к миротворческим операциям на Кавказе (марш-бросок российских десантников к Приштинскому аэродрому памятен всем). Так, полковник Стивен Рендольф, эксперт Национального университета обороны и один из создателей программы НАТО "Партнерство во имя мира", отверг возможность реализации в Абхазии модели урегулирования конфликта по тому образцу, по которому НАТО действовала в Косово. Главное препятствие, по мнению Рендольфа, - позиция России, которая "не настолько ослабла, чтобы терять статус одного из ведущих игроков в большой политике". Другой момент, который препятствует возможности проведения такой операции: на нее нужно согласие обеих сторон конфликта. Трудно предположить, чтобы лидеры Абхазии либо НКР согласились на нее. Наконец, для России этот путь неприемлем, так как грозит осложнениями отношений с ее северокавказскими автономиями, а в перспективе и дестабилизацией на всем Юге России.

Изменчивая ситуация в регионе, неопределенность и непредсказуемость внутриполитического развития кавказских республик, наличие неурегулированнных конфликтов и, наконец, перспектива извлечения энергоресурсов из нефтяных полей Каспия превращают Кавказ в арену геополитического соперничества, а значит до достижения здесь стабильности все еще очень далеко.

Следует учитывать также, что государства Южного Кавказа, Россия и все остальные региональные державы, несмотря на определенное сходство своих представлений и подходов к формированию на Кавказе системы безопасности, преследуют прежде всего собственные, национальные интересы и приоритеты, которые не совпадают по ряду параметров с политическими и экономическими интересами других региональных игроков.

Никакие подписанные пакты и договоры не приблизят достижение мира и согласия на Кавказе. Необходимо в первую очередь, чтобы общества там "самоорганизовались" изнутри, а противоборствующие стороны в конфликтах наконец-то решили, что для них важнее - достижение мира или утверждение собственных институтов и интересов.

Продвинуть переговорный процесс и начать реальное строительство мира можно только при условии четкого определения мировым сообществом своих собственных приоритетов и тогда, когда ситуация в регионе приобретет большую геополитическую определенность.

Похожие статьи




Северный Кавказ в перспективе геополитических интересов стран Запада, Северный Кавказ и вопросы безопасности - Северный Кавказ как предмет геополитического анализа

Предыдущая | Следующая