Американская мечта - "Американская мечта" в романе "Великий Гэтсби" Фицджеральда

Квинтэссенцией американской мечты принято считать представление о том, что каждый человек, обладающий способностями, энергией и трудолюбием, способен честным путем преуспеть в жизни, став добропорядочным и состоятельным человеком. Франк Лунтц в книге "Новая Надежда Американской Жизни" утверждает, что американцы, больше, чем другие народы, верят в то, что успехи человека зависят от его личных способностей и честного труда, а не от изначальной принадлежности к определенному общественному классу или группе. Некогда США представлялись европейцам уникальной страной, где нет королей и дворянства, то есть структура общества и правила поведения в нем не обусловлены сословными различиями. В США никогда не было официальной религии, и всегда процветала религиозная толерантность, что также отличало Соединенные Штаты от подавляющего большинства стран мира. Жизнь американца не сковывали сотни и тысячи формальных и неформальных законов, традиций и обычаев. Таким образом, житель США получал невиданную для остального мира свободу - самовыражения, творчества и предпринимательства. Именно в 19 веке США начали называть "страной свободы", причем это определение исходило отнюдь не от самих американцев.

Во второй половине 19 века плодовитый автор бульварных романов Хорашио Алджер перевел понятие "американской мечты" из религиозной и философской плоскости в сферу массовой культуры. В его романах чистильщики сапог становились миллионерами, таким образом, старая сказка о Золушке, обретшей счастье лишь благодаря счастливому замужеству, приобретала новое звучание. В 1870-1900-е годы США превратились в индустриально развитую страну и стали ведущей промышленной державой мира. Некоторые предприниматели (иногда их называют "баронами-разбойниками") на личном примере продемонстрировали правоту Алджера и стали реальными символами "американской мечты". К примеру, прославленный промышленник Эндрю Карнеги был эмигрантом, происходил из нищей семьи, не получил практически никакого систематического образования, но благодаря собственной настойчивости, таланту, трудолюбию превратился сперва в "капитана" американской экономики, а позже в политического деятеля мирового уровня и крупнейшего филантропа. Появление таких людей, как Эндрю Карнеги, Генри Форд и других еще больше закрепило уверенность американцев в том, что каждый человек может добиться жизненного процветания честным способом.

"Американская мечта" -- это мечта о земном святилище для "человека-одиночки": в Америке, в этой стране всеобщего равенства рядовому человеку не закрыт путь на самые верхние ступени общественной лестницы.

Для каждого человека эти слова столь по-разному звучат и приобретают множество разных значений. "Американская мечта"- трудноопределимое понятие. Термин берет свои начала в историческом трактате Джеймса Адамса "Эпос Америки" написанной в 1931 году в период Великой Депрессии. Он хотел ободрить соотечественников, напомнить им о предназначении Америки и ее достижениях: "... американская мечта о стране, где жизнь каждого человека будет лучше, богаче и полнее, где у каждого будет возможность получить то, чего он заслуживает". "Политический словарь" Ульяма Сефайра отпределает ее так: "Американская мечта-идеал свободы или возможностей, который был сформулирован "отцами-основателями"; духовная мощь нации. Если американская система - это скелет американской политики, то американская мечта - ее душа. Некоторые американские исследователи считают невозможным определить это понятие, утверждая, что она представляет собой не логическое понятие, а некую национально-коллективную надежду. Тем не менее, в специальных исследованиях об "американской мечте" можно найти довольно пестрый спектр мнений относительно значения этого понятия. [15, с.12]

Некоторые авторы связывают "американскую мечту" с традиционной национальной этикой преуспеяния, со стремлением к успеху. Другие видят в мечте своеобразный тип утопии, веру в лучшее будущее Америки. Для третьих "американская мечта" равнозначна "американскому образу жизни" и т. д.

Ф. Карпентер писал: "Американская мечта никогда не была точно определена и, очевидно, никогда не будет определена. Она одновременно и слишком разнообразна, и слишком смутна: разные люди вкладывают разный смысл в это понятие". Не смотря на это, почти всем президентам США при вступлении в должность и при принятии ответственных решений приходится обещать своим избирателям, что их политика будет приближать реализацию этой мечты. "Американскую мечту" часто связывают с иммигрантами, искавшими в Америке лучшую жизнь, классовым неравенством и расизмом. Такое понимание "американской мечты", привело к идее о свободе личности и возможности каждого человека попасть в высшие слои общества, долгим и упорным трудом добиться успеха и денег, кроме этого излюбленной американской идеи равенства всех пред законом, вне зависимости от социального, этнического происхождения. Столько разных определений "американской мечты" заставило меня задуматься о моем восприятии этого понятия. О восприятии этого понятия современным человеком вообще. Действительно, американская мечта стала представляться достижением сразу множества целей, которые являются специфическими для каждого человека. Один человек хочет купить дом с белым забором, другой хочет получить больше денег и возможностей для открытия своего бизнеса. Ясно, что не существует в законченном виде определения американской мечты, если каждый человек придерживаются каждый своего смысла. Что же она имеет общего везде, так это поиск своей мечты и осуществление ее в обществе равном, демократическом обществе. Амбиции являются движущей силой американской мечты. Это позволяет всякому, кто имеет стремление, желание, осуществлять индивидуальную мечту, ломая границы расы, вероисповедания, пола или религии. Она выступает за то великое, то, что каждый может стремиться. Мечта - это всегда что-то великое. В Америке все построено на том, чтобы мечты стали реальностью для любого человека, и богатого, и бедного, всегда должна быть возможность достижения успеха. Для этого нужно терпение и настойчивость, мечта требует упорной работы, настойчивости и желания чего-то лучшего. Имея эти качества, каждый может получить Америку "для себя". Американская мечта является производным от принципов, на которых эта нация была основана. Людьми, стремление к свободе которых создало иллюзию. Получая все, нам становится не достаточно этого, потому что наше общество построено на жадности. Мы все хотим еще, еще, и многое другое. Мы не удовлетворены нашим здоровьем, финансовым положением, друзьями, машиной, женой и семьи. Америка была построена на мечтах. Но оказалась ли эта мечта правильной? Каждый из нас понимает иллюзии демократии, страны, в которой каждый исполняет мечту, идеи всеобщего равенства, о невозможности иметь все. В этом состоит крах "американской мечты" и поэтому Фицджеральд является автором не только своего поколения, но и актуальным до сих пор.

Согласно эссе Фолкнера "О частной жизни", каждому человеку дано "право личного достоинства и свободы". И от поколения к поколению передавался этот идеал осуществленного равенства ("для любого человека земли здесь найдется место, для бездомного, угнетенного, обезличенного"). Говоря словами Фолкнера, "нам даже не дано было принять или отвергнуть мечту, ибо мечта уже обладала и владела нами с момента рождения". [15, с.102]

Так же неосознанно владеет она Джеем Гэтсби. Правила, которые он с юности для себя установил, -- это в своем роде законченный кодекс поведения для всякого верующего в "мечту" и твердо вознамерившегося старанием, бережливостью, трезвым расчетом и упорным трудом пробить себе путь в жизни, собственным примером доказать, что шансы равны для всех и решают только качества самого человека.

Однако Гэтсби ведомы и устремления совсем другого рода -- не утилитарные. И такие устремления тоже созвучны "мечте". Она внушала, что в Америке человек волен сам выбрать себе судьбу и ничто не мешает ему жить в гармонии с самим собой. Она говорила, что в стране, где всем хватает места под солнцем и перед каждым открыто множество нехоженых троп, человек вновь безгранично свободен и может вновь сделаться "естественно" счастлив, как был свободен и счастлив Адам.

И, осуществляя свое право на счастье -- на личную независимость, материальный достаток, семейное благополучие, -- он тем самым восстанавливает и гармонию социальных отношений. Утверждая себя, он помогает осуществляться человеческой общности, в фундаменте которой, по словам Фолкнера, лежат "личное мужество, честный труд и взаимная ответственность".

В некоторых отношениях Гэтсби -- это законченный "новый Адам", каких и до Фицджеральда немало прошло через американскую литературу. Но в 20-е годы что-то всерьез поколебалось в представлениях о "мечте". Может быть, впервые и сама "мечта" начала осознаваться как трагическая иллюзия.

"Легенда" сопутствовала самому Фицджеральду, побудив его весной 1924 года уехать в Европу с единственной целью "отбросить мое прежнее "я" навсегда".

Прочитав рукопись, присланную Фицджеральдом из Парижа, его редактор М. Перкинс посоветовал четче обрисовать фигуру главного героя: сказать о его профессии, его прошлом, его интересах. Фицджеральд отказался. "Странно, -- ответил он Перкинсу, -- но расплывчатость, присущая Гэтсби, оказалась как раз тем, что нужно". Фицджеральд настойчиво стремился создать у читателя ощущение какой-то загадки, таящейся в судьбе Гэтсби. [15, с.154]

Неясность, расплывчатость заключена в самом характере Гэтсби. Он "расплывчат" по сути, потому что в душе Гэтсби разворачивается конфликт двух несовместимых устремлений, двух разнородных начал. Одно из этих начал -- "наивность", простота сердца, негастнущий отблеск "зеленого огонька", звезды "неимоверного будущего счастья", в которое Гэтсби верит всей душой, -- черты "нового Адама". Другое же -- трезвый ум привыкшего к небезопасной, но прибыльной игре воротилы-бутлеггера, который и в счастливейший для себя день, когда Дэйзи переступает порог его дома, раздает по телефону указания филиалам своей "фирмы". На одном полюсе мечтательность, на другом -- практицизм и неразборчивость в средствах, без чего не было бы ни особняка, ни миллионов. Широта души и беспринципность, переходящие одно в другое. Фицджеральда привлекают энергия, сила и тревожит пустая растрата сил.

Средства, избранные героем для завоевания счастья, не способны обеспечить счастье, каким его себе мыслит фицджеральдовский "новый Адам". "Мечта" рушится -- не потому лишь, что Дэйзи продажна, а еще и потому, что Гэтсби вознамерился завоевать счастье, выплатив за Дэйзи большую, чем Дэйзи, сумму и не брезгуя ничем, чтобы ее собрать. А без "мечты" существование "нового Адама" бессмысленно: выстрел Уилсона подобен удару кинжалом, каким в средневековье из милосердия приканчивали умирающего от ран. [16, с.15]

Чем велик Гэтсби? Он "велик" в своей роли богача с таинственной репутацией, хозяина пышных вечерних празднеств, которые он устраивает в надежде привлечь внимание Дэйзи. Он велик силой своего чувства, преданностью мечте, "редкостным даром надежды", душевной щедростью.

Он велик своей стойкой приверженностью идеалу "нового Адама". Но, если воспользоваться метафорой, которой Фицджеральд завершил свой роман, идеал благороден, лишь при условии, что человек "плывет вперед" без всяких помех, словно бы "течения" не существует. На деле же -- "мы пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое".

В "Великом Гэтсби" впервые было открыто выражено неверие в то, что Америка и впрямь когда-нибудь сделается "земным святилищем для человека-одиночки". В заключительной сцене "Великого Гэтсби" Каррауэй провидит "древний остров, возникший некогда перед взором голландских моряков, -- нетронутое зеленое лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечты; должно быть, на один короткий, очарованный мир человек затаил дыхание перед новым континентом".

Но так и не наступит "одно прекрасное утро".

Заканчивая "Гэтсби", Фицджеральд писал одному из друзей: "Мой роман -- о том, как растрачиваются иллюзии, которые придают миру такую красочность, что, испытав эту магию, человек становится безразличен к понятию об истинном и ложном". В "Великом Гэтсби" выразился и трагизм "века джаза", и его особая, болезненная красота. Через всю книгу проходят два образных ряда, соотнесенных по контрасту и тесно переплетающихся в грустной и поэтичной тональности романа. [16, с.41]

"Великий Гэтсби" -- пример "двойного видения", которое сам автор определял как способность "одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи", вступающие одна с другой в конфликтные отношения, тем самым создавая драматическое движение сюжета и развитие характеров. Двойственность заглавного персонажа придает ему трагический колорит. Повествование насыщено метафорами, своим контрастом подчеркивающими эту двойную перспективу происходящих в нем событий: карнавал в поместье Гэтсби -- соседствующая с его домом свалка отбросов, "зеленый огонек" счастья -- мертвые глаза, смотрящие с гигантского рекламного щита и т. п. Хрупкая поэзия "века джаза" -- и его обратная сторона: разгул стяжательских инстинктов.

"Одна из желтых девиц сидела за роялем, а рядом стояла рослая молодая особа с рыжими волосами, дива из знаменитого эстрадного ансамбля, и пела. Она выпила много шампанского, и на втором куплете исполняемой песенки жизнь вдруг показалась ей невыносимо печальной -- поэтому она не только пела, но еще и плакала навзрыд. Каждую музыкальную паузу она заполняла короткими судорожными всхлипываниями, после чего дрожащим сопрано вывод дила следующую фразу. Слезы лились у нее из глаз -- впрочем, не без препятствий: повиснув на густо накрашенных ресницах, они приобретали чернильный оттенок и дальше стекали по щекам в виде медлительных черных ручейков. Какой-то шутник высказал предположение, что она поет по нотам, написанным у нее на лице; услышав это, она всплеснула руками, повалилась в кресло и тут же уснула мертвецки пьяным сном". [17, с.215]

Несмотря на то, что автор искренне презирал все, что воплощал в себе Гэтсби, он считал его великим, так как герой сумел сохранить чистоту чувства, верность романтической мечте в мире разврата, грубости, черствости и бездушия. Писатель полагал, что "душевная щедрость, редкостный дар надежды" могли бы сделать Гэтсби героем в другой обстановке, если бы он не был так мишурно "велик" в роли бизнесмена, задающего пышные балы, окружающего таинственностью способ получения богатства.

В отличие от Т. Драйзера, нарисовавшего в романе "Американская трагедия" образ Клайда Гриффитса, у которого окружающая обстановка воспитала страсть к деньгам, эгоизм, желание любым путем "выбиться в люди", даже через преступление, Скотт Фицджеральд показал, что окружающая жизнь, захватив Гэтсби в цепкие руки и превратив в афериста международного масштаба, не смогла отнять и растоптать мечту, до конца завладеть сердцем этого человека и превратить его в черствый камень, что ей часто удавалось проделывать с другими. Деньги, состояние, материальное превосходство необходимы были Гэтсби, как и герою другого романа Драйзера Каупервуду, только для достижения своих целей. Правда, цели у этих людей разные. Но богатство не было для них самоцелью. В отличие от Драйзера Фицджеральд не останавливается на способах, которыми герой наживает состояние, не показывает его участие в капиталистических отношениях. Это вполне понятно, так как писателю не был знаком круг деловых связей Гэтсби. Но не упомянуть о его деятельности вообще Фицджеральд не мог поскольку хорошо представлял, что "жизнь людей не проходит на пляжах и в загородных клубах". Он только подчеркивает, что своего могущества Гэтсби добивается своими силами, вкладывая всю свою кипучую энергию и способности. Богатство не превратило Гэтсби в чванливого высокомерного господина. В его отношении к людям чувствовалась человеческая теплота, отзывчивость, какая-то мягкость в сочетании с твердостью крупного дельца. Не забыл Гэтсби и своего отца, постоянно оказывая ему материальную помощь. Автора привлекла в Гэтсби "какая-то повышенная чувствительность ко всем посулам жизни", его способность быстро реагировать на события, которая не имела ничего общего с дряблой впечатлительностью, пышно именуемой "аристократическим темпераментом". Все эти черты выделяли его героя из окружающего его общества. В романе чувствуется двойственное отношение автора к Гэтсби. Он любуется его энергией, восхищается силой его чувства и презирает все то, что делает героя мишурно "великим". М. Перкинс в письме к Фицджеральду отмечал, что образ Гэтсби является неясным, расплывчатым среди удивительно живых, ярких, жизненных характеров романа. Он кажется более неопределенным, загадочным. Сам писатель говорил, что собирался дать картину детства своего героя, но предпочел сохранить атмосферу тайны и изъял эту сцену, превратив ее в рассказ "Отпущение грехов" из сборника "Все эти печальные молодые люди". Он даже подумал однажды сделать Тома Бьюкенена главным действующим лицом. Но "Гэтсби остается у меня в сердце. Какое-то время я его потерял, а теперь знаю, что он со мной снова", писал он М. Перкинсу в 1924 году. В другом письме Фицджеральд сообщал, что этот образ ассоциировался с каким-то чувством романтики. Автор не отрицает недостатков в раскрытии образа основного персонажа книги. Это, по-видимому, происходит оттого, что Фицджеральд, по собственному высказыванию, "ни разу его ясно не увидел, потому что он был задуман как один мой знакомый, а потом превратился в меня, полной амальгамы в моих представлениях не было". [17, с.165]

Это пример сознательного использования стиля отчуждения. Мы ясно видим присутствующих, но не можем ощутить их как живых людей с присущей человеку внутренней жизнью. Как будто они из другого мира. И описывая отчуждение людей друг от друга или отчуждение от своей человеческой сущности, Фицджеральд показывает также и собственное отстранение от них.

Фицджеральда признают автором, который с редкой пластичностью смог передать ритмы, краски, верования, иллюзии Америки, в 20-е годы затеявшей, по его словам, "самую дорогостоящую оргию" за всю свою историю. Лихорадочный "джазовый век" нашел в Фицджеральде своего летописца и поэта.

Одна из самых значимых проблем в романе "Великий Гэтсби" - это общество. Фицджеральд подразумевает не один слой, присутствующий на приемах у Гэтсби, а все общество вообще. Но для начала рассмотрим гостей Джея Гэтсби:

"Летними вечерами на вилле у моего соседа звучала музыка. Мужские и женские силуэты вились, точно мотыльки, в синеве его сада, среди приглушенных голосов, шампанского и звезд. Днем, в час прилива, мне было видно, как его гости прыгают в воду с вышки, построенной на его причальном плоту, или загорают на раскаленном песке его пляжа, а две его моторки режут водную гладь пролива Лонг-Айленд, и за ними на пенной волне взлетают аквапланы. По субботам и воскресеньям его "роллс-ройс" превращался в рейсовый автобус и с утра до глубокой ночи возил гостей из города или в город, а его многоместный "форд" к приходу каждого поезда торопливо бежал на станцию, точно желтый проворный жук. А в понедельник восьмеро слуг, включая специально нанятого второго садовника, брали тряпки, швабры, молотки и садовые ножницы и трудились весь день, удаляя следы вчерашних разрушений".

Джаз - это лучшее определение для людей того времени. Мелодия может резко сменить ритм, или вдруг привычный, спокойный ход музыки нарушит саксофон, так и люди "времени джаза" мечутся в поисках себя.

"Я как-то стал записывать на полях железнодорожного расписания имена гостей, бывавших у Гэтсби в то лето. На расписании стоит штамп "Вводится с 5 июля 1922 года", оно давно устарело, и бумага потерлась на сгибах. Но выцветшие записи еще можно разобрать и по ним легче, чем по моим банальным суждениям, представить себе то общество, которое пользовалось гостеприимством Гэтсби, любезно платя хозяину тем, что ровным счетом ничего о нем не знало" - "мрачная свалка". Список имен включает в себя людей, имена которых можно было встретить на страницах светских хроник, киножурналов. Фицджеральд с удивительной точностью воссоздает атмосферу вульгарного американского общества. Если все эти люди знамениты или достигли положения в обществе, почему же они тогда не поступают культурно? Вместо благодарности - неизвестность. Вот чем платит высшее общество Гэтсби за его гостеприимность. Зачем они приходят? Просто ради веселья. И касается это не только гостей Гэтсби, но и среднего класса тоже, да и не только среднего класса, а общества в целом. В послевоенный период, как я уже писала в биографии Фицджеральда, все общество было деморализовано, недаром его называют "потерянным поколением". Виной всему не только стиль жизни "наспех", минутные удовольствия и прочее. Главная цель в жизни каждого человека должна быть не материальная, как это происходило тогда, да и сейчас мы от этого не ушли. Человек создан для того, чтобы обогащать свою душу, высшая цель человека - душа.

Это было заложено в высших моральных устоях общества. Фицджеральд видел упадок нравов, характеризующийся уходом человека от истинного предназначения, и поиск больших средств к существованию. Это приводит к краху общества в целом. Каждый человек становиться сам за себя: он может получить деньги, любовь, счастье независимо от состояния души, но то что этот человек породит будет пустотой.

"Одна из желтых девиц сидела за роялем, а рядом стояла рослая молодая особа с рыжими волосами, дива из знаменитого эстрадного ансамбля, и пела. Она выпила много шампанского, и на втором куплете исполняемой песенки жизнь вдруг показалась ей невыносимо печальной -- поэтому она не только пела, но еще и плакала навзрыд. Каждую музыкальную паузу она заполняла короткими судорожными всхлипываниями, после чего дрожащим сопрано выводила следующую фразу. Слезы лились у нее из глаз -- впрочем, не без препятствий: повиснув на густо накрашенных ресницах, они приобретали чернильный оттенок и дальше стекали по щекам в виде медлительных черных ручейков. Какой-то шутник высказал предположение, что она поет по нотам, написанным у нее на лице; услышав это, она всплеснула руками, повалилась в кресло и тут же уснула мертвецки пьяным сном".

Фицджеральд специально использовал стиль отчуждения. Мы видим каждого из присутствующих, каждого из описанных людей, но не ощущаем их как живых, с присущей живому человеку внутренней жизнью. Они будто из другого мира. Описывая отчуждение людей друг от друга, от своей человеческой сущности, Фицджеральд показывает свое отстранение от них, от общества "века джаза", от "потерянного поколения".

Фицджеральда законно признают идеальным творцом, который смог передать не только краски, надежды, мечты, мысли и ритмы поколения 20х годов Америки, а к тому же "самую дорогостоящую оргию" за всю свою историю. Лихорадочный "джазовый век" нашел в Фицджеральде своего летописца и поэта. [18, с.22]

"Частотный словарь русского языка" утверждает, что определение "американский" замыкает первую шестерку прилагательных по степени употребляемости, опережая слово "русский". Оно отчасти понятно: мы хотим и должны как можно больше знать о Соединенных Штатах Америки.

Постигать литературу другого народа необыкновенно трудно. Тем более литературу страны, которая географически, исторически, духовно так далека от нас. Слова имеют свойство менять смысл, пересекая государственные границы. Конечно, искусство, настоящее искусство, покрывает расстояния и различия. Но и двигаясь в сторону всеобщности и взаимности, оно все равно выражает свое, особенное.

Литература Соединенных Штатов Америки - самая молодая среди развитых литератур мира. Видимо, именно поэтому она с самого начала настойчиво, торопясь и не скрывая своих намерений, искала ответ на вопрос: что же это такое - американский, Америка? Напряженность и направление этих исканий наглядно выражают даже названия множества выдающихся произведений - романов, пьес, стихотворных книг, публицистики Нового Света.

Серьезная словесность в Штатах всегда чутко воспринимала как действительность - течение и противоречия национальной жизни, - так и пестрый спектр представлений о ней. В этом смысле она одна из самых реалистичных литератур в мире, потому что рождалась "на земле, не загроможденной плотинами абстракций" (Р. Роллан). Ее художественный потенциал всего ярче раскрывался при столкновении данного и воображаемого. Можно сказать и так: американская литература в высших своих проявлениях стоит на несогласии американской истории и американской мечты.

В американской литературе нет недостатка в попытках представить "американскую мечту" как основу всей американской демократии, а ее основоположников - как пророков и мечтателей.

"Первая зафиксированная "американская мечта", - пишет Стюарт Холбрук, - это была мечта о небольшом корабле, пересекающем бушующий океан с пассажирами на борту, которые вряд ли могли поверить, что настанет день, когда их будут вспоминать как пионеров, а "Мэйфлауэр" будет символизировать собой "свидетельство о рождении" американской демократии. Величайшая Американская Мечта вырисовывается в величественных строках Декларации независимости, ей дает основу Конституция".

Другие авторы идут еще дальше, пытаясь приравнять "американскую мечту" к учению Маркса о коммунистическом обществе.

"Наше исследование, - пишет Р. Гудвин, - начинается с утверждения сходства между марксовой утопией и американской мечтой. Обе исходят из веры в то, что все люди имеют равные права в области материального благосостояния и что равенство составляет необходимую основу, которая открывает людям "царство свободы", развитие "человеческих потенций" или "поиски счастья".

Не случайно, что некоторые деятели обосновывают идею об "исключительности" "американской мечты", о ее уникальном характере.

"Американцы, - писал известный американский критик и политический деятель Л. Триллииг, - это единственная нация, которая гордится своей мечтой и которая дала ей имя "американская мечта"".

В отечественной литературе тема "американской мечты" привлекала к себе внимание главным образом литературоведов, которые обращались к ней в связи с интерпретацией и освещением различных периодов американской литературы. Отметим, что и здесь существуют самые различные, порой противоположные точки зрения.

Так, например, М. Мендельсон полагает, что понятие "американская мечта" имеет значение только по отношению к далекому прошлому американской истории и совершенно неприменимо к XX столетию: "В двадцатом веке понятие "американской мечты", по нашему мнению, вовсе утратило свой смысл в приложении к современности. Оно и стало исчезать (хотя и не ушло полностью) из литературы, во всяком случае, сделалось в основном исторической реминисценцией".

Этот вывод представляется поспешным. Фактически вне поля исследования оказывается современное состояние "американской мечты", ее эволюция и превращение ее в "американскую трагедию", "американские кошмары".

Иная концепция у А. Зверева. Она развивается им в статье "Американская трагедия" и "американская мечта", где под углом зрения мечты рассматривается вся история современной американской литературы, начиная с Т. Драйзера и кончая литературой 70-х годов. Нельзя не согласиться с выводом, к которому приходит А. Зверев: "Тема не исчерпана, к ней литературе предстоит возвращаться снова и снова, соизмеряя Идеал с меняющейся реальностью, глубже проникая в противоречия самого Идеала, в диалектику общественных процессов и явлений психологической и нравственной жизни, так или иначе сопряженных с верой в "Мечту" и попытками ее практического осуществления".

В русле исследования современной американской литературы возникают интересные попытки определения "американской мечты".

Так, А. Мулярчик, комментируя книгу У. Аллена "Традиция и мечта", дает следующее определение: "Американская мечта" - совокупное представление об идеальном будущем Америки, возникающем в творчестве писателей США, начиная с Купера и кончая многими современными прозаиками".

В анализе "американской мечты", ее социального и исторического содержания, ее эволюции в духовной культуре и общественном сознании Америки, который предпринимается в монографии Т. Г. Голенпольского и В. П. Шестакова, авторы опираются на уже проделанные в отечественной литературе исследования. Следует вместе с тем подчеркнуть, что их подход к теме не ограничивается рассмотрением судеб "американской мечты" в художественной литературе. Прежде всего авторы пытаются проследить исторические истоки "американской мечты", ее связь с отдельными периодами американской истории. В контексте этой эволюции "американской мечты" анализируются и некоторые составляющие ее идейные и идеологические компоненты, в частности "этика успеха", концепция "равных возможностей" и т. д.

Специальным предметом исследования является анализ того, каким образом "американская мечта" и ее эволюция получили отражение в духовной культуре Америки, в ее идеалах, морали, представлениях о будущем, в различных видах искусства - литературе, кинематографе, драматургии.

Похожие статьи




Американская мечта - "Американская мечта" в романе "Великий Гэтсби" Фицджеральда

Предыдущая | Следующая