Жан Вальжан - Галерея героев романа "Отверженные"

Герои Гюго -- это всегда люди значительной судьбы. Такова прежде всего судьба главного героя "Отверженных" -- ожесточенного жизнью каторжника Жана Вальжана, который на наших глазах становится превосходным, высоконравственным человеком благодаря доброму поступку епископа Мириэля, отнесшегося к нему не как к преступнику, а как к обездоленному существу, нуждающемуся в моральной поддержке.

После смерти епископа Мириэля его принципы милосердия и непротивления злу продолжает в романе Жан Вальжан. Унаследовав нравственные идеи епископа, Вальжан делает их основой всей своей жизни.

Вместо единого внешнего портрета Гюго находит удивительно яркие образы для передачи душевного состояния Жана Вальжана, его нравственных страданий. На каторге он доведен до полного отчаяния: "Если бы зерно проса, попавшее под мельничный жернов, могло думать, у него, наверно, были бы те же мысли, что и у Жана Вальжана".

С того самого момента как в душе Жана Вальжана произошло то, чудесное превращение, он сделался совершенно другим человеком. Он стал последователем Епископа, а быть может в дальнейших своих поступках и в чем-то превзошел его. Он начинает праведную жизнь на благо общества. Он помогает бедным, он являет собой саму доброту. Он старается помочь всем, кто нуждается в помощи. Он доволен такой жизнью. Но судьба готовит для его души большое множество жестоких испытаний. Он узнает о несчастьях бедной девушки Фантины. И всеми силами пытается ей помочь, проникшись к ее судьбе до глубины души. Но обстоятельства мешают ему довести свою миссию до конца - привезти дочь Фантины ей. Мне кажется, что если бы он успел. И Жавер не помешал бы ему. Фантина осталась бы жива. Она так хотела увидеть свою малютку.

А помешали ему следующие обстоятельства: решающий перелом в душе героя, который уже много лет ведет почтенную и добродетельную жизнь под именем г-на Мадлена и вдруг внезапно узнает, что какой-то несчастный принят за беглого каторжника Жана Вальжана и должен предстать перед судом. Подлинный Жан Вальжан может промолчать и спокойно продолжать свою добродетельную жизнь, пользуясь уважением и признательностью окружающих, но тогда ни в чем не повинный человек будет осужден вместо него на пожизненную каторгу. Что должен сделать ученик епископа Мириэля? Жан Вальжан не столько рассуждает, сколько испытывает мучительные "судороги совести", в нем "бушует буря, вихрь", он "вопрошает себя", он слушает голоса, исходящие "из самых темных тайников его души", он "погружался в эту ночь, как в пучину".

Ему приходится выбирать между двумя полюсами: "остаться в раю и там превратиться в дьявола" или "вернуться в ад" и "стать там ангелом".

В его душе происходил настоящий ураган: "Правда, надобно заметить, что никогда еще с ним не случалось чего-либо подобного тому, что произошло сейчас. Никогда еще два помысла, управлявшие жизнью несчастного человека, о страданиях которого мы рассказываем, не вступали в столь жестокую борьбу между собою." " Все это было так мучительно и так необычно, что в глубине его души вдруг возникло одно из тех неописуемых ощущений, которые человеку дано испытать не более двух-трех раз в жизни, нечто вроде судорог совести, будоражащих все, что есть в сердце неясного, какую-то смесь иронии, радости, отчаянья, - нечто такое, что, пожалуй, можно было бы назвать взрывом

Внутреннего смеха." "Еще он видел перед собой, словно ожившими и принявшими осязаемую форму, два помысла, которые до сих пор составляли двойное правило его жизни: скрыть свое имя, освятить свою душу. Впервые они появились перед ним каждый в отдельности, и он обнаружил разницу между ними. Он понял, что один из них безусловно добрый, тогда как другой мог стать злым; что один означает самоотречение, а другой - себялюбие; что один говорит: ближний, а другой говорит: я; что источник одного свет, а другого - тьма.

Они боролись между собой, и он наблюдал за их борьбой. Он продолжал размышлять, а они все росли перед его умственным взором; они приобрели исполинские размеры, и ему казалось, что в глубине его сознания, в той бесконечности, о которой мы только что говорили, среди проблесков, перемежавшихся с темнотою, некое божество сражается с неким великаном". - "Что же это! - воскликнул он. - Ведь до сих пор я принимал в расчет одного себя! Думал лишь о том, что должен делать. Молчать или донести на себя. Укрыть себя или спасти свою душу? Превратиться в достойное презрения, но всеми уважаемое должностное лицо или в опозоренного, но достойного уважения каторжника? Все это относится ко мне, только ко мне, ко мне одному!

Но, господи боже, ведь все это себялюбие! Не совсем обычная форма себялюбия, но все же себялюбия! А что, если я немного подумаю и о других? Ведь высшая святость состоит в том, чтобы заботиться о ближнем. Посмотрим, вникнем поглубже. Если исключить меня, вычеркнуть меня, забыть обо мне - что тогда получится из всего этого? Предположим, я доношу на себя. Меня арестуют, Шанматье выпускают на свободу, меня снова отправляют на каторгу, все это хорошо, а дальше? Что происходит здесь? Да, здесь! Здесь - целый край, город, фабрики, промышленность, рабочие, мужчины, женщины, дети, весь этот бедный люд! Все это создал я, это я дал им всем средства к существованию. Если уйду я, все замрет. А эта женщина, которая столько выстрадала, которая стоит так высоко, несмотря на свое падение, и причиной несчастья которой невольно явился я! А этот ребенок, за которым я думал поехать, которого обещал вернуть матери!"

Этот раздел под названием "Буря в душе" произвел на меня самое большое впечатление! Я переживала вместе с Жаном Вальжаном, и все же хотела, чтобы он поступил именно так, как он поступил.

Он отправляется в суд, чтобы оправдать злополучного Шанматье, и добровольно отдает себя в руки закона. И даже когда эта исполинская внутренняя борьба завершилась моральной победой добра, т. е. когда герой Гюго доказал судьям и присутствующей публике, что он, а не Шанматье, является каторжником Жаном Вальжаном и именно он, а не Шанматье должен возвратиться на каторгу, художник еще раз прибегает к приему романтического контраста; он заставляет своего героя улыбнуться: "...то была улыбка торжества, то была также улыбка отчаяния". То, что он сделал было высшим проявлением милосердия, оставить все что у него было ради свободы неизвестного ему человека.

Фантина умирает, так и не увидев дочь. И на плечи - каторжника Жана Вальжана ложится обязанность позаботиться о Козетте. И он, каторжник снова, делает все для этого. Маыслимыми и немыслимыми усилиями, он выполняет свое обещание. Он сбегает с каторги. Забирает девочку. Не случайно автор указывает на ту особенность в характере своего героя, что он "всегда имел себе... две сумы: в одной из них заключались мысли святого, в другой -- опасные таланты каторжника. Он воспользовался то одной, то другой, смотря по обстоятельствам. Он делает все, что в его силах для Козетты. Он так полюбил ее, что не мог уже представить своей жизни без нее. Все его существование заключалось в ней одной, пока она росла. И, казалось бы, судьба наградила его за все несчастья. Но новые, еще более тяжкие испытания встают на его пути. Козетта вырастает и влюбляется в Мариуса.

То - что для молодой девушки приятная закономерность, для Жана Вальжана - понимание, что ему придется расстаться со своей "дочерью", отдать неизвестному Мариусу. Мне показались эти мысли эгоистичными. Но для человека, для которого столько лет эта девочка являлась лучом света в его мрачной жизни, они были более чем серьезными. Не видеть того чем он живет. Проститься со смыслом своего существования.

Но даже здесь он проявил себя самоотверженно. Поставив счастье Козетты и Мариуса взамен своего собственного. Счастья Мариуса, человека отнимавшего у Жана Вальжана Козетту, человека которого он, казалось, ненавидел.

В тот момент когда Гаврош принес письмо Мариуса с баррикады, и оно попало к Жану Вальжану, мне показалось, что он сожжет его, порвет и Козетта никогда о Мариусе больше не услышит. Так наверное оно бы и было, но то чистосердечие и доброта не отступили и здесь. Оказавшись на баррикаде, Жан Вальжан не принимает участия в сражении. Он все же вне политики, и он духовный сын епископа, представить которого стреляющим невозможно. Но Вальжан спасает Мариуса, показывая себя настоящим героем. Дело не в том, конечно, чтобы любой ценой сделать счастливой Козетту, обеспечить благополучный финал романа. Гюго скорее имеет в виду интересы человечества, нежели своей прелестной героини. Жап Вальжан, преодолевая немыслимые препятствия, несет в своих руках будущее -- понимает он это или не понимает. Мариус -- боец баррикады 1832 года, лучшее из того, что возникло в итоге французского исторического опыта. Спасая его, Вальжан открывает это будущее, сохраняет эстафету поколений. Ощущение эстафеты, смены поколений усиливается и тем, что после своего подвига Жан Вальжан уходит, умирает.

Жан Вальжан является воплощением нравственного идеала Гюго в поведении на баррикадах: он не принимает участия в сражении и, не выпустив во врагов республики ни одной пули, спасает приговоренного: к расстрелу шпиона Жавера. И именно этот предательский по отношению к революции поступок трактуется Гюго как высший подвиг с точки зрения "абсолютной морали": отплатив добром за зло, Жан Вальжан нарушил все привычные Жаверу жизненные представления, выбил у него почву из-под ног и привел его к капитуляции -- к самоубийству. В лице Жавера ложный закон служения государству -- Зло-- признал моральное торжество гуманности и всепрощения--Добра. Вся история Жана Вальжана, стоящая в центре романа "Отверженные", строится на драматических столкновениях и резких поворотах в судьбе героя: Жан Вальжан, разбивающий оконное стекло булочной, чтобы взять хлеба для голодных детей сестры, и осужденный за это на каторжные работы; Жан Вальжан, возвращающийся с каторги и гонимый отовсюду, даже из конуры собаки; Жан Вальжан в доме епископа, у которого он пытался украсть серебряные ножи и вилки и получил их в подарок вместе с серебряными подсвечниками; Жан Вальжан, ставший влиятельным мэром города, и умирающая Фантина, которая умоляет спасти ее дитя; Жан Вальжан в столкновении с "недреманным оком" правосудия -- Жавером; Жан Вальжан в "деле" Шанматье, которое возвращает его в положение преследуемого каторжника; подвиг Жана Вальжана, спасающего матроса с военного корабля; "Орион", и его бегство с каторги, чтобы выполнить обещание, данное Фантине; Жан Вальжан с крошкой Козеттой на руках, преследуемый Жавером с его полицейскими молодчиками по темным улочкам и закоулкам Парижа, и неожиданное спасение в женском монастыре на, улице Пикпюс; затем, через несколько лет, Жан Вальжан в воровском притоне Тенардье, один против девяти негодяев, связанный ими и все же сумевший освободиться, разрезав веревки с помощью старой монетки каторжника; наконец, Жан Вальжан на баррикаде, где он никого не убивает, но спасает от смерти двух людей: Мариуса и го преследователя Жавера, и т. д.

Нельзя забыть Жана Вальжана, наступившего ногой, обутой в подбитый железом башмак, на монетку маленького савойяра, а потом в отчаянии рыдающего на придорожном камне; и страшную ночь "бури под черепом", на протяжении которой Жан Вальжан поседел как лунь,-- ночь накануне суда над ошибочно арестованным вместо него Шанматье; и брачную ночь Козетты, когда Вальжан принимает решение открыть Мариусу свое истинное лицо; и покинутого любимой дочерью одиноко угасающего старика.

В последний период жизни Жан Вальжан сам обрекает себя на одиночество, уступив любимую Козетту Мариусу и добровольно устраняясь из ее жизни, чтобы не помешать ее счастью, хотя это самоустранение его убивает. "Все, что есть на свете мужественного, добродетельного, героического, святого, -- все в нем!"--с восторгом восклицает Мариус, едва только ему открылся нравственный подвиг Жана Вальжана.

Эта глава явилась для меня самой тяжелой, потому что Жан Вальжан, тот который так много сделал для окружающих его людей остается в старости совсем один и его страдания приводят читателя в отчаянье. Кажется, что счастливый конец невозможен. И хотя завершение романа все же светлое, в душе остается грусть, заставляющая задуматься.

Как ни тяжела жизнь Жана Вальжана, она глубоко осмысленна, потому что он живет не для себя, а для других людей. Эгоизм ему совершенно чужд, он не знает ни алчности, ни честолюбия. Железную волю, силу духа, стальные мускулы он употребляет для помощи слабым и несправедливо обиженным. Так или иначе он помогает всем героям "Отверженных": Фантине, Козетте, Мариусу, Анжольрасу.

Голос нравственного долга перед людьми в душе Вальжана столь могуч, что, повинуясь ему, он готов принести в жертву свое личное благополучие: он спасает раздавленного телегой старика, хотя знает, что вызовет этим подозрения Жавера; отдает себя в руки правосудия, чтобы избавить от вечной каторги полоумного бродягу; обрекает себя на одинокую старость, устраивая счастье Козетты. Он не может быть счастлив, если это счастье держится на несчастье другого. Все это дается ему нелегко, не без мучительных колебаний и внутренней борьбы. Однако нравственные терзания, душевная борьба -- удел людей духовно полноценных. Для какого-нибудь Тенардье нравственных проблем не существует. Но несправедливость общества обрушивается именно на этих полноценных людей.

Похожие статьи




Жан Вальжан - Галерея героев романа "Отверженные"

Предыдущая | Следующая