Общее представление о мимесисе как категории античной эстетики - Мимесис в античном искусстве

Проблема мимесиса (греч. mimesis, лат. imitatio - подражание жизни в искусстве) ставится со времен Античности. Как правило, она актуализируется в те эпохи, когда углубляются материалистические тенденции в мировоззрении, а соответственно, реалистические - в художественном творчестве. Это греко-римская Античность, Возрождение, эпоха Просвещения, но особую остроту вопрос обретает в XIX в., когда искусство осуществляет масштабный, решительный прорыв к правде жизни и формируется реалистическое направление, представляющее, после заката романтизма, магистральную линию художественного развития столетия.

Осознание мимесиса происходит в Античности, но и тогда не все воспринимали его как чисто художественную задачу. Представление о человеке как субъекте творчества формируется при явном признании подавляющего превосходства природы и богов-творцов над человеком. Человек всему должен учиться у природы. Поэтому эстетический аспект не всегда выявлен и подчас поглощается практическим аспектом подражания. Например, земледелию люди учатся, наблюдая за дикими растениями (о чем подробно писал Лукреций в поэтическом трактате "О природе вещей"), строительные приемы осваивают, подражая животным, пению учатся у цикад или птиц (например, греческая "теретисма" - пение, подражающее стрекоту цикад) и т. д. Польский философ Владислав Татаркевич обращает внимание на то, что такого рода интерпретация мимесиса - "практическая" - характерна для античных философов-материалистов, выделяя линию Демокрита - Лукреция. В античной Греции понятие "искусство" не имело четкого терминологического определения, нередко обозначаясь словом "технэ", т. е. мастерство, искусность, умелая техника, причем, в любой области - в строительстве, кораблестроении, гончарном деле, ваянии статуй, танцах, написании стихов. Специфика искусства только начинала осознаваться и осмысляться. Круг явлений, относящихся к собственно художественному творчеству, более или менее очерчивался благодаря определению "мусические (музические) занятия" - те, которым покровительствуют музы. Но в число муз входили и богиня истории Клио, и богиня астрономии Урания, четкого отграничения искусства от других сфер деятельности не было.

Русский философ-антиковед А. Ф. Лосев в "Истории античной эстетики" предпринимает попытку дать содержание понимания данного слова в диалогах Платона. Он говорит, в частности, о том, что "этимология слова "мимезис" неясна, и параллелей в других индоевропейских языках оно, вероятно, не имеет. В пользу предположения, что это слово из языка догреческого населения, говорит тот факт, что в эпической поэзии оно не встречается. Учитывая, что все ранние места, где встречается данное слово, имеют отношение к танцу (Нот. Hymn. Apoll. II 163), Г. Коллер высказывает предположение, что mimoi, о которых говорит Эсхил (Strabon, X 3, 16), - это актеры дионисийского оргиастического культа... Ведь Дионис - не собственно греческий бог, это пережиток древнейшей догреческой религии. Таким образом, мимезис, по Г. Коллеру, есть первоначально танцевальное представление, в котором объединяются слово, ритм и гармония" [1, с. 19]. Очевидно, что мимезис - это древний танец хтонических культов, который имеет иррациональную природу своего первоначального происхождения. Следует обратить внимание на тот факт, что подражание движениям животных, звукам природы, трудовым операциям соплеменников является ключевым моментом в формировании человека в ходе исторического развития народов. Сама речь человека - это результат подражания ребенка звукам, услышанным от родителей: на каком языке они говорят, на таком языке и будет говорить, мыслить и воспринимать действительность ребенок.

У Платона в диалоге "Кратил", отданном на изучение филологам из-за обилия древнегреческих терминов и "изощренной этимологии", можно обнаружить истоки трех мощных философских направлений современности, так или иначе развивающих первоначальное понимание "мимезиса": "во-первых, герменевтики, т. к. речь здесь идет об истолковании как "божественных" имен, так и обыденных имен, в том числе и участника диалога Гермогена, буквально "рожденного Гермесом" и никоим образом не соответствующего своему имени; во-вторых, феноменологии, т. к. речь в диалоге идет о различии образа вещи, т. е. ее смысла и имени вещи (слова, которое этой вещи может не соответствовать, т. е. феномен вещи отличен от ее ноумена; в-третьих, экзистенционализма, т. к. сама богиня Гестия (хранительница очага в доме) выступает здесь как олицетворение сущности вещи и слова, т. е. истинного значения, смысла того и другого. Очевидно, что в "Кратиле" Платона "мимезис" понимается как положительное свойство человека, позволяющее в ходе подражания божественным именам "эйдосам" - образцам - ориентироваться в окружающем мире. В "Государстве" понятие "мимезис" приобретает негативный оттенок. Это вид "сноровки" - приспособления человека к социальной среде "жирующего большинства". Комедии и трагедии, поставленные за деньги на сцене, способствуют трансформации эллина из активного участника действа "драо" в пассивного зрителя - "с помощью "катарсиса", получающего своеобразное очищение от невзгод обыденной жизни, и актера - с помощью "мимезиса" подражающего реалиям бытовых проблем. На сцену - алтарь, где ранее происходило общение с Богом посредством жертвы, была вынесена вся грязь окружающего человека мира страстей и измен". Вероятно то, что универсализм и искренность древнего грека превращаются в односторонность и наигранность при решении жизненных проблем.

Похожие статьи




Общее представление о мимесисе как категории античной эстетики - Мимесис в античном искусстве

Предыдущая | Следующая