Информационная пропаганда - Проблема доступа к информации и взаимодействие с органами власти в зоне военного конфликта в Чечне периода 1999-2002 годов

После установления информационной блокады, представители российского военного командования и правительства практически установили монополию на распространение информации из Чечни. Только в первые месяцы второй кампании российские и иностранные журналисты пытались работать на территории воюющей республики самостоятельно, используя свое право на свободный сбор и распространение информации. Однако после нескольких случаев задержания большой группы иностранных журналистов (см. приложение), ареста корреспондента радиостанции "Свобода/Свободная Европа" Андрея Бабицкого и обвинения его в поддержке чеченских сепаратистов, большинство российских СМИ вынуждены получать только официальные источники информации, не имея возможности ее проверить.

Установлению жесткого режима над работой журналистов предшествовали несколько жестких заявлений представителей российской власти. 16 ноября 1999 года официальный представитель МИД России Владимир Рахманин обвинил западную прессу в "одностороннем и предвзятом освещении ситуации на Северном Кавказе". 29 марта 2000 года министр иностранных дел Игорь Иванов заявил, что "в последнее время против России ведется информационная война в связи с событиями на Северном Кавказе. Делаются попытки создать неблагоприятный и однобокий образ России, причем не только самого государства, но и российского общества в целом. И, к сожалению, на эту пропаганду попадаются на Западе даже уважаемые деятели культуры и науки". Месяцем раньше глава МИД России Игорь Иванов, заявил, что "твердость и открытость - приоритеты информационной политики России на Северном Кавказе. В настоящее время развернут второй - информационный - фронт против интересов Российской Федерации, против тех действий, которые федеральные органы осуществляют на Северном Кавказе. Мы прекрасно понимаем, кто и почему это делает. Именно поэтому мы должны, с одной стороны, проявлять твердость, а с другой стороны, открытость. Мы ничего не скрываем на Северном Кавказе, нам нечего скрывать. Мы хотим восстановить законность, конституцию, хотим, чтобы народ Чеченской Республики жил в соответствии с законами, в соответствии с которыми живут народы нашей страны. Мы этого добьемся".

Одновременно представители российской власти выступили с весьма экзотическими предложениями, противоречащими законодательству. Например, 14 марта 2000 года российский министр юстиции Юрий Чайка заявил, что комиссия при президенте России по противодействию политическому экстремизму приняла решение обратиться к правительству с предложением о предоставлении сообщениям информационных агентств, чья информация используется газетами, статуса "продукции государственного назначения". Это, как сказал Юрий Чайка, освободит газеты от выплаты агентствам гонораров за информацию.

Как пример новой информационной политики стала встреча секретаря Совета безопасности Сергея Иванова с руководителями ведущих московских СМИ, проведенная 25 мая 2000 года. Прессу представляли государственные агентства ИТАР-ТАСС и РИА-"Новости", государственные телекомпании ОРТ и РТР, независимые СМИ - агентство "Интерфакс", телекомпания НТВ, газеты "Коммерсант", "Московские новости", "Правда", "Аргументы и факты", "Комсомольская правда", "Сегодня", "Независимая газета". Во встрече приняли участие министр печати Михаил Лесин, помощник президента Сергей Ястржембский, заместитель министра внутренних дел Игорь Зубов. Главной темой беседы были события в Чечне. Главным редакторам было сообщено, что "численность чеченских боевиков составляет 1500 человек, из них примерно 600 - наемники в основном из арабских стран. Многие из наемников находятся не в лучшем состоянии, ибо страдают от отсутствия медицинской помощи, нехватки оружия и пр."

Эта встреча практически установила не только монополию государства на информацию из Чечни, но и закрепила за государством установленное чиновниками право заниматься пропагандой, то есть распространением ложной информации, способствующей искажению реальных событий в Чечне.

Пропагандой государственные чиновники пользовались и в первую военную кампанию, но с началом второй войны в распространяемой ими информации отсутствовала и логика, и здравый смысл. Официальные источники не заботились о том, что спустя какое-то время распространяемая ими информация опровергалась или выглядела весьма нелепо даже для людей, не имеющих военного опыта. Например, 6 октября 1999 года агентство ИТАР-ТАСС, со ссылкой на одного из руководителей Северокавказским военным округом, сообщило, что "чеченские бандиты сами минируют жилые дома и, когда в небе появляется федеральная авиация, взрывают их. Это делается, чтобы настроить население Чечни против действий федеральных властей на Северном Кавказе. В то же время, по данным военных, в Чечне растет недовольство мирного населения действиями бандитских формирований".

Небрежность распространяемой дезинформации приводила к таким казусам, как географическое несоответствие: 4 мая 2000 года многие российские агентства, со ссылкой на военные источники сообщили, что "3 мая в районе между чеченскими селами Махкеты и Автуры из засады был уничтожен отряд экстремистов. Боевики потеряли убитыми 18 человек". На самом деле названные селения находятся в разных районах на значительном расстоянии друг от друга, между ними находятся несколько горных вершин.

Распространяемая дезинформация, судя по настойчивости военных источников, должна изменить отношение российского населения к воюющим чеченским сепаратистам. 6 июня 2000 года командующий группировкой федеральных войск генерал Геннадий Трошев заявил, что Аслан Масхадов ранен. "Во всех телефонных разговорах и по радиоперехватам у Масхадова другая дикция, чувствуется какая-то растерянность", заявил Трошев. В тот же день Аслан Масхадов дал интервью испанскому агентству EFE, в котором сказал, что "сообщения о моем ранении - это дезинформация российских военных". 22 июля 2000 года агентство ИТАР-ТАСС, со ссылкой на "офицера армейской Дмитрия К.", сообщило о том, что "здоровье лидера экстремистов Масхадова резко ухудшилось после ранения, которое он получил во время боя с федеральными войсками под селением Алерой в горной части Чечни". Состояние здоровья Шамиля Басаева офицер армейской разведки назвал плачевным и сообщил, что "Хаттаб под страхом смерти запретил полевым командирам и всем боевикам сообщать что-либо о здоровье Басаева". Спустя два дня ИТАР-ТАСС, со ссылкой на "офицера армейской разведки", сообщило, что "состояние здоровья лидера чеченских сепаратистов Аслана Масхадова и известного полевого командира Шамиля Басаева очень плохое". Через год, 30 июля 2001 года, сразу несколько российских агентств, со ссылкой полномочного представителя президента России в Южном федеральном округе генерала Виктора Казанцева сообщили, что он не исключает наличия двойников Басаева и Хаттаба: "У каждого из крупных командиров есть двойники. Не исключаю, что Басаев или Хаттаб сейчас вообще находятся далеко от Чечни, а там только прикрываются их именем".

Самой популярной темой официальных комментариев и интервью официальных лиц на протяжении второй кампании было объявление об окончании войны. Например, 26 июня 2000 года командующий Объединенной группировкой российских войск в Чечне генерал Геннадий Трошев заявил, что "война, как таковая, на территории Чечни завершена". Он также сообщил, что группировка "не ведет наступательных действий, не наносит авиационных и артиллерийских ударов". В тот же день агентство "Интерфакс" и Агентство военных новостей распространили в своих выпусках сообщение о том, что "за минувшие сутки боевая авиация совершила 11-12 вылетов самолетов-штурмовиков Су-25, два вылета самолетов Ан-26, Ан-30 на воздушную разведку, более 30 вылетов вертолетов Ми-24, Ми-8, Ми-26".

Распространяемая официальными источниками информация приводила к различным казусам. 14 июля 2000 года агентство "Интерфакс", со ссылкой на штаб Объединенной группировки войск, сообщило о "возможности капитуляции трех чеченских полевых командиров". Они хотят посмотреть, что "будет с их коллегой Турпалали Атгериевым, сдавшимся федеральным силам днем раньше". В тот же день в редакцию радиостанции "Эхо Москвы" позвонил человек, представившийся Турпалом Атгериевым и заявивший, что он не сдавался в плен.

Со ссылкой на военных 8 августа 2001 года государственное агентство ИТАР-ТАСС распространило сообщение, которое известная правозащитная организация "Мемориал" расценила как провокацию. Судя по всему целью этой провокации было желание военных с помощью ИТАР-ТАСС убедить российское общество в том, что именно "Мемориал" является "пособником террористов". По смыслу это сообщение повторяло историю о якобы выделенных чеченскими сепаратистами деньгах для покупки российских журналистов. Сообщение ИТАР-ТАСС было распространено под заголовком "Чеченские сепаратисты пытаются использовать часть правозащитников и беженцев в качестве орудия информационной войны". Со ссылкой на военных, в сообщении говорится о некоем письмо Аслана Масхадова, якобы направленное им в общество "Мемориал" - Яхьяеву Ибрагиму и Яндиевой Марьям, и в котором он объявляет правозащитникам "благодарность за огромный вклад в освободительную борьбу чеченского народа против кафиров и национал-предателей". Судя по информации ИТАР-ТАСС, Масхадов рекомендует "оформлять и регистрировать в российском Минюсте новые беженские организации, которые будут отстаивать права граждан Ичкерии", а также "передавать на Запад и дружественные нам российские СМИ материалы о гуманитарной катастрофе в лагерях Ингушетии и зверствах федералов над гражданским населением". Для информационного обеспечения сепаратистских мероприятий, "предлагается активизировать кампанию по нарушению прав беженцев и освещение акций протеста в газете "Грозненский рабочий", "Новой газете" и журнале "Защита прав и свобод человека". 10 августа общество "Мемориал" направило генеральному директору агентства ИТАР-ТАСС заявление, потребовав, на основании статей 43, 44 и 45 Закона РФ "О средствах массовой информации", опубликовать его. Заявление не было опубликовано.

Официальные источники государственного агентства ИТАР-ТАСС, начиная с подписания в августе 1996 года соглашения между Асланом Масхадовым и Александром Лебедем, использовали словосочетание "чеченский след" в различном контексте, но, прежде всего, в обвинительном. Даже когда не было необходимости упоминать чеченцев, представители власти, комментируя какое-либо преступление, связанное с взрывом, фальсификацией валюты, подготовкой террористического акта и другими преступлениями, тем не менее, употребляли определение "чеченский след" в контексте не прямого назначения. Например: произошел взрыв там-то, "чеченского следа" не обнаружено.

Кроме этого в сообщениях ИТАР-ТАСС встречаются другие вариации: "следы ведут в Чечню", "кавказский след" или "след ваххабитов", смысл которые имеет тот же контекст, что и "чеченский след". В разделе "Новости" информационного продукта агентства ИТАР-ТАСС в 1996 году - определение "чеченский след" встречается 10 раз, в 1997 - 32 раза, в 1998 - 10, в1999 - 34, в 2000 - 46, в 2001 - 22 раза. Наиболее часто эти определения в обвинительном контексте отмечаются в 2000 и 2001 годах. Однако необходимо отметить, что подавляющее большинство преступлений, с которыми в комментариях официальных лиц связано понятие "чеченский след", или не были раскрыты, или причастность к преступлению этнических чеченцев не доказана.

Похожие статьи




Информационная пропаганда - Проблема доступа к информации и взаимодействие с органами власти в зоне военного конфликта в Чечне периода 1999-2002 годов

Предыдущая | Следующая