Неудачный физический эксперимент - Высокие технологии и эволюция человека

Высказываются опасения, что опыты по созданию микроскопических черных дыр на ускорителях, конденсации нейтронов и другие высокоэнергетичные эксперименты могут привести к опасным глобальным последствиям. Опасность экспериментов прямо связана с возможностью наличия неизвестных нам фундаментальных физических законов. Вопрос этот трудно решить вероятностным образом. В 20 веке уже было несколько открытий фундаментальных законов и некоторые привели к созданию новых опасных видов оружия -- хотя к концу 19 века картина мира казалась завершенной. Это открытия радиоактивности, квантовой механики, теории относительности, а в последнее время -- темной материи и темной энергии.

Считается, что современные эксперименты на ускорителях не дотягивают на многие порядки до энергий, которые возникают в результате естественных столкновений космических лучей, происходящих в атмосфере Земли. В течение всего ХХ века каждые 10 лет энергия, достигаемая на ускорителях, возрастала в 10 раз. И хотя сейчас обычные ускорители подошли к своему физическому пределу по размерам, есть принципиально другой способ достигать тех же энергий на установках размером с рабочий стол -- речь идет о разгоне частиц в ударной волне импульсного лазера.

Вопросы моральной ответственности за будущее

Век стал эпохой качественно нового осмысления целей человеческого бытия. Вектор ответственности направлен в "бессрочное" будущее. "Выбирая себя, человек выбирает все человечество" (Ж.-П. Сартр). На смену традиционной нормативной этике долга пришла этика ответственности.

Переворот в осознании ответственности произошел не случайно. Бурное развитие науки и техники сделало, казалось бы, возможным представлявшееся ранее иллюзорным абсолютное господство человека над природными стихиями. Когда растущий технологический потенциал превосходит возможности культурных регуляторов, наступает ощущение вседозволенности и безнаказанности.

Но взрыв атомной бомбы в Хиросиме обнаружил оборотную сторону этой мощи, став сигналом нависшей над человеком смертельной угрозы. Второй глобальной катастрофой, связанной с ядерной энергией, стал Чернобыль, третья может быть последней.

Все существующие ныне глобальные проблемы сами по себе могут рассматриваться как апокалиптические. Наше влияние на земную природу растет в геометрической прогрессии и достигло такого уровня, когда предельно остро встал вопрос о планетарном балансе человека и природы, исключающем катастрофы, поскольку даже локальные безответственные действия могут дать начало катаклизмам глобального характера. Это придает императивный характер нравственному, т. е. ответственному отношению к окружающей среде. Возросшие возможности человеческой деятельности позволяют также воздействовать на природу человека, опровергая представления о ее неизменности и самоценности. Все это по-новому ставит вопрос о масштабах и формах ответственности человека и человечества в современных условиях[29,31,33,4 9,60,62,67,75,80,85].

Своеобразным прорывом в этом отношении стал выход в свет труда широко известного на Западе немецко-американского мыслителя Ганса Йонаса (1903-1993) "Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации" (1979). В нем содержится эскиз новой этики, построенной вокруг принципа ответственности за будущее, утверждаемого Йонасом в качестве категорического императива. В работах "Принцип ответственности" и "Техника, медицина и этика. К практическому приложению принципа ответственности" Йонасом были заново поставлены "вечные" вопросы и предприняты попытки их решения, находящие сегодня отражение почти во всех отраслях науки и общественно-политической жизни.

Г. Йонас создал оригинальную синтетическую теорию моральной ответственности за будущее в условиях тотальной технизации всего человеческого общества.

Современные формы жизни таковы, что человек не может быть индивидуально ответственным, так как результаты деятельности зависят не только от него самого. Не имея возможности отвечать за другого, субъект не может избавить себя от психологического давления необходимости этой ситуации. Потому так актуальна проблема распределения индивидуальной и коллективной ответственности. В ситуации нашего времени человек оказывается решающей величиной по отношению к своим возможностям; получив желанную свободу, он, тем не менее, не может действовать ответственно именно тогда, когда это более всего необходимо с точки зрения исторической ситуации. Предлагаемый Йонасом принцип трактуется как идеализированный и рассматривается как выражение экстремального давления ответственности на фоне современных диалектических концепций данного морального феномена.

Техника, бывшая раньше платой необходимости, становится самым значительным предприятием, призванием, "профессией" человека, считает Йонас. Новая историческая динамика -- результат приобретения техникой власти над обществом, вследствие ее амбивалентного характера и гипостазирования нашей собственной силы в "вид самодеятельной (автоматической) силы", которой мы -- ее исполнители

Подчиняемся.

Речь идет о технологическом синдроме как признаке современной цивилизации. Власть homo faber ("человек умелый") над его внешним объектом означает также триумф во внутренней организации homo sapiens, преодоление самого человека, его природы (например, увеличение продолжительности жизни, контроль над поведением, возможность "творения" человека по какому-либо образцу). Стираются границы между "внешней" и "внутренней" природой человека.

Вмешательство в природу человека, по Йонасу, это "интервенция производителя" и извращенная форма человеческой свободы, "власть" живущих над будущими поколениями. Технически покоренная природа вновь включает в себя человека, противопоставлявшего себя ей в качестве господина. Господство над природой в генной инженерии превращается в акт покорения себя самого, что ставит проблему автономии и универсальности морали. Поэтому принцип Йонаса имеет огромную практическую значимость в сфере новых высоких технологий, в том числе генной инженерии.

Технический прогресс нейтрализовал ценность природы, затем человека, породил моральный нигилизм и способствовал возникновению своеобразного этического "вакуума". Йонас, по сути, вводит понятие "технологического фатализма", поскольку будущее, на которое направлена новая этика, воспринимается как техногенное. В современной философии техники учение Йонаса может быть отнесено к пессимистическому варианту гуманитарного направления (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Л. Мэмфорд, Ж. Эллюль).

Новая деятельность рождает "новый категорический императив". Формулировки, приводимые Йонасом, подразумевают его безусловный характер.

"Поступай так, чтобы последствия твоего действия были в согласии с непрерывностью подлинной человеческой жизни на Земле".

"Поступай так, чтобы последствия твоего действия не были разрушительными для будущей возможности такой жизни".

"Не подвергай опасности условия неопределенно долгого продолжения человечества на Земле".

"Включай в твой настоящий выбор будущую целостность человека как сообъекта твоей воли".

В отличие от кантовского категорического императива, йонасовский обращен к коллективному субъекту и социально-политической деятельности. Подлинная жизнь сводится к онтологической идее человека: "человечество должно быть" -- и только потом это бытие может осуществляться лучшим образом.

Новая роль знания в морали возникает в связи со все увеличивающейся пропастью между последствиями деятельности, имеющими кумулятивный характер, и прогнозом о них. Философ актуализирует библейский мотив "страха и трепета". В качестве решающего принципа в науке, экономике и политике, по Йонасу, должен выступать, как разновидность "сравнительной футурологии", принцип "эвристики страха" -- принцип максимальной предусмотрительности, необходимости преимущества пессимистического прогноза перед оптимистическим, действия из состоянии страха перед будущем. Тем не менее, это не принцип фатализма, а так называемый "оптимизм без иллюзий". В современных условиях "эвристика страха" все более актуализируется и латентно присутствует в языке СМИ, литературе и кинематографе, таких эмпирических методах научного исследования, как экстраполяция и прогнозирование.

Йонас утверждает, что современное могущество распространило "город", бывший ранее "анклавом" внутри природы, на всю земную природу. Если природа поддерживает цели, соответственно, ставит задачи, значит, она полагает ценности. В жизни, постоянно содержащей в себе возможность смерти, наиболее выразительным становится "самоутверждение бытия". Глобальный экологический кризис, непредсказуемая стихийная динамика технической цивилизации в условиях острого планетарного цейтнота, а также угроза человеческому достоинству требуют все большего участия нравственности и делают ответственность "заповедью".

Прогресс напоминает о постоянной готовности к его негативным последствиям, т. е. его отрицательному (вредному) использованию. Не один ученый в лаборатории, а весь исследовательский коллектив должен принимать решение: поддержать или прекратить эксперимент и, тем самым, ограничить его последующее применение. Это первый шаг на пути к общечеловеческой ответственности. Объективность в науке требование методологической свободы от ценностей -- должна перерасти в "расширенную объективность", смыслом которой становится раскрытие ценностного статуса вещей.

Идеал Бэкона подразумевал, что все открытия совершаются из сочувствия и с целью улучшения человеческого общества. И общество в основном продолжало благосклонно смотреть на науку вплоть до первого атомного взрыва в конце Второй мировой войны, который послужил своего рода критическим рубежом. Как выразился Роберт Оппенгеймер, "физики познали грех". Когда были изобретены методы получения рекомбинантных ДНК -- основные методы современных исследований в области генетики, научное сообщество быстро распознало возможную опасность новой технологии и ее социальные последствия, после чего попыталось выработать комплекс мер по ограничению исследований, даже если отдельные члены сообщества и не были согласны с такими мерами.

Если исходить из социокультурного контекста, понятно, почему генетика пробуждает такой интерес и почему открытия в ее области имеют такие далеко идущие последствия. В последние годы была открыта молекулярная основа наследственности, расшифрован генетический код; создаются новые искусственные гены; в пробирках выращиваются вирусы; из клеток зрелого организма создаются идентичные близнецы лягушек и овец; в пробирках оплодотворяются человеческие клетки; женщинам пересаживают эмбрионы; врачи лечат многие наследственные заболевания; выращиваются гибриды крыс и мышей.

Все эти открытия и исследования привлекают интерес общества не только потому, что они обещают открыть многие тайны жизни, но и потому, что позволяют менять свойства живых организмов, то есть вмешиваться в процесс эволюции. Земледельцы эпохи неолита меняли свойства растений и животных посредством искусственного отбора. Современная наука предлагает возможность создавать новые организмы для тех или иных целей, поставленных человеком: растения, синтезирующие удобрения прямо из воздуха; бактерии, производящие человеческие белки; бактерии, которые питаются загрязняющими веществами или производящие белки из нефти; вирусы, переносящие человеческие гены.

Как и в других областях науки, наши знания в генетике можно использовать как во благо, так и во вред живому. Метод излечения наследственных заболеваний можно использовать и для передачи этих заболеваний, а возможность диагностировать и предупреждать развитие наследственных дефектов до рождения ставит перед нами вопрос: кто будет решать, что то или иное явление представляет собой дефект и на каком основании? Доведенная до полного абсурда идея об очищении расы не исчезла с падением нацистской Германии и продолжает находить своих сторонников в различных расистских и фашистских группировках. Не стоит забывать и о том, что не всегда возможно предсказать, какие свойства приобретет организм, если изменить его генетическую структуру -- новые свойства могут оказаться и нежелательными.

Похожие статьи




Неудачный физический эксперимент - Высокие технологии и эволюция человека

Предыдущая | Следующая