Теории демократии - Демократия: понятие, история развития

Либеральная теория демократии

Традиционно-либеральная теория демократии при описании представительной демократии исходит из центрального тезиса, связанного с англосаксонской историей: демократия обозначается как responsible government (Бэйгхот), т. е. как ответственное правление, правительство, способное принимать решения и несущее за них ответственность.

Главное здесь -- не стирание различий между правителями и подданными, а образование реальной основы для принятия ответственных решений. Представительная демократия ставит перед собой, прежде всего цель создать условия и возможности для четкого проведения принципа ответственности при меньшем внимании к принципу соучастия, хотя при выполнении правительством своих обязательств (связанных с принципом ответственности) обычно используются именно процедуры соучастия. В этой перспективе демократизация означает не только "максимизацию шансов соучастия", но одновременно и "максимизацию политической ответственности". Конституционность и ограничение политического господства -- основные элементы понимания представительной демократии. Воля народа выражается не в полной мере и прямо, а через институт посредников -- она делегируется представителям, которые сами и начинают формировать волеизъявление народа, а при принятии политических решений выражают и антиципируют (предвосхищают) эту волю самостоятельно и под собственную ответственность. Между народными представителями и теми, кого они представляют, устанавливаются определенные отношения, основанные на полномочиях и на доверии (trust). В подобном случае обе стороны одинаково конститутивны. Таким образом, существуют, с одной стороны, не выходящие за рамки границ, установленных конституцией, независимость, а также политическая и правовая компетентность депутата, с другой же -- полномочия, только переданные ему избирателями, народом. Сторонники так называемой идентитарной демократии отвергают именно этот принцип: по их мнению, представительство, полномочия, образование промежуточных властных структур суть элементы, чуждые истинной демократии.

Именно поэтому Руссо утверждал, что "английский народ был свободен только на протяжении одного дня, того дня, когда он избирал свой парламент. После этого народ вновь живет в рабстве, он -- ничто". Следовательно, народ, если он желает быть свободным, не должен добровольно подпадать под ярмо процедур принятия решений, основанных на разделении властей. "Любой закон, который народ сам "лично" не утверждал, ничто, пустое место, он -- не закон", -- говорил Руссо. Такая жесткость суждения покоится, собственно, на эмпирически не обоснованной фикции о существовании какой-то гомогенной воли народа. Только в том случае, когда все мы верим в существование допускаемого, но ничем не доказуемого и не существующего всеобщего блага, возможны и отождествление управляющих и управляемых, и игнорирование различия между правителями и подданными, как того требуют Руссо и руссоисты.

Элитарная теория демократии

Создатели элитарной теории демократии выступают против преувеличений и прожектерства, лежащих, по их мнению, в основе старых либеральных идеалов демократии. Вместе с тем из разрыва между идеальными представлениями о демократии XIX в. и действительностью, они не делают вывода о "ложности" самой действительности. Способ их доказательства как раз противонаправлен -- не действительность должна корректироваться в соответствии с идеалом, а наоборот, сам идеал должен быть прагматически проверен ею. То, что демократия может и должна делать, определяется тем, что она делает практически, и что можно фиксировать объективно.

Сторонники элитарной теории демократии исходят из выведенного из политической эмпирики положения, согласно которому даже в условиях господства демократического большинства политические решения все равно принимаются преимущественно меньшинством. В отличие от представителей критической теории демократии, твердо придерживающихся постулатов суверенитета народа, равенства и политического самоопределения посредством соучастия в принятии решений, приверженцы элитарной теории не считают недостатком господство и власть демократической элиты; при этом они рассматривают свою точку зрения лишь как последовательный вывод из того, что не существует ни хорошо разработанной и полноценной научной, политически обязывающей концепции всеобщего блага, ни какого-либо рационального поведения граждан при голосовании на выборах или при принятии решений по тем или иным конкретным проблемам. В разработанной Шумпетером модели элиты требования демократии сводятся к методу образования власти: "Демократический метод -- это тот порядок создания института для достижения политических решений, при котором отдельные (социальные силы) получают право на принятие решений посредством конкурентной борьбы за голоса народа". Согласно этой модели, (социально) дифференцированные сообщества (как субъекты) не обладают постоянным правом решающего голоса во всех вопросах, а осуществляют это право посредством своего рода "политического разделения труда". При таком положении господствующая элита, избранная на определенный срок, принимает функции политического представительства большинства населения, лишенного на этот же срок возможности действовать и словом, и поступками. Таким образом, преимущество демократии в сравнении с формами господства меньшинства почти целиком состоит в способе образования власти большинства. Эта власть, в силу своей природы, должна по меньшей мере создать условия для гласности, политического чередования и хотя бы ограниченного контроля.

Экономическая теория демократии

Чрезвычайно влиятельная и распространенная "экономическая теория" демократии, созданная Даунсом по традиционной модели политэкономических концепций, строится на основе сформулированного им положения о том, что каждый человек с помощью рациональной деятельности в состоянии добиться максимальной для себя (личной) пользы. Это представление лежит в основе образа Homo economicus -- человека экономического, всесторонне информированного, способного принимать решения на рациональных основаниях. Однако в высшей степени сомнительно, что решения, касающиеся политического выбора, можно сопоставлять с решениями, которые человек принимает в сфере рыночных отношений. При таком сравнении вне поля зрения остается то, что отличает политические решения от всех других типов решений, а именно: в политике прослеживается рациональность коллективных действий, ибо выбор здесь предполагает определенный уровень обработки информации. А это имеет место только в общественных, интеракционных процессах, при совместном действии.

Излишняя индивидуализация рациональности поведения дала возможность Баченену и Тэллоку, развивавшим упомянутый принцип Даунса, обосновать демократию на базе старых концепций общественного договора. Для этих исследователей демократия и решающий голос большинства являются теми правилами принятия решений, которые вынуждают рационально мыслящих индивидов так или иначе придти к взаимопониманию.

Критическая теория демократии

Приверженцы критической теории демократии выступают против фатальных выводов, которые можно сделать из анализа эмпирически-дескриптивных принципов этой теории, против "теории господства демократической элиты" и против теории плюрализма. С точки зрения таких авторов, в упомянутых теориях утрачиваются критическая дистанция, критический подход к политической и социальной реальности каждого временного периода. Критическая теория демократии анализирует действительность, вооружившись строго нормативными постулатами, в центре которых -- идеал индивидуального самоопределения. Эта ориентация на автономию отдельной личности ведет к двум различным и даже противоположным выводам: с одной стороны -- к требованию всестороннего политического участия и демократизации в масштабе всего общества, с другой же стороны -- к требованию свободных условий существования для господства, власти. Обе разновидности критической теории демократии, т е. "партиципаторную" (право соучастия во всем) и "анархическую", на практике приходится строго "разводить", так как их представители в своих оценочных суждениях используют схожие аргументы. Не говоря уже о том, что исходный пункт у них един -- индивидуальное самоопределение.

Концепция партиципации (соучастия) рассматривает самоопределение личности как право участия в принятии решений через право голоса; во всех сферах жизни нужно такое соучастие. Не существует никаких частных или общественных "пространств", которые были бы вне политики. Целью здесь является всесторонняя демократизация всех сфер жизни (Вильмар). Аналогом подобной концепции демократии является экспансионистское, т. е. расширительное понимание политики как охватывающей и частные, и общественные сферы жизни.

Если партиципаторная интерпретация демократии заключает в себе тенденцию к "тотальной политизации", то анархистский вариант, наоборот, стремится к "тотальной приватизации". Целью и функцией демократии, с этой второй точки зрения, является упразднение любой формы господства.

Сторонники идеала отсутствия всякого господства делают ставку на свободный от гегемонии и от всякого принуждения дискурс Дискурс -- понятие, распространяющееся во всем мире за последние годы в сфере политических наук. Восходит к латинскому слову discursus, означающему "разговор", "беседу". В Средневековье, особенно позднем, термином "дискурсивный" называли особого рода беседы, речи, лекции, в которых определенный (философский по преимуществу) сюжет анализировался последовательно, без нарушений логических "правил мышления", систематически. Так сложился "дискурсивный" метод, ставший к Новому времени одним из характерных черт западноевропейского рационализма., при котором, опираясь на общие усилия, формируется не оспариваемый никем минимум проблем и решений; и при этом -- без всякого утаивания, обмана -- открыто демонстрируются интересы всех участвующих сторон. Эта модель дискурса, сформулированная Хабермасом, исходит из положения, согласно которому "практические вопросы содержат истину", и приходит к требованию консенсуальных, т е. согласительных методов единения. Там, где в результате голосования никто не остается в меньшинстве, никто и не может чувствовать себя подчиненным или думать, что его судьбу определяют другие.

На этом-то пункте и сходятся партиципаторный и анархистский варианты критической теории демократии. При требовании соучастия суверенитет народа рассматривается как некий абсолют; считается, как и в концепции Руссо, что народ есть нечто единое, субъект, одаренный единой волей. Требование отсутствия всякой власти (собственно, безвластия) делает автономию индивида и его самораскрытие абсолютными, а любые коллективные действия оказываются возможными только в тех случаях, когда всех объединяет одна единая воля.

Плебисцитарная теория демократии Макса Вебера

Вебер одним из первых обратил внимание на возможность конфликта между бюрократией и демократией. Он отметил парадокс демократизации: вовлечение масс в социально-политическую жизнь создает большие организации, институционализирует их, а затем эти организации становятся деструктивными для демократического политического функционирования. Большие бюрократизированные институты вступают в обществе в конкурентные отношения, итогом которых оказываются компромисс и монополия на принятие всех важнейших решений. Как отмечают теоретики современного корпоратизма на Западе, бюрократическая централизация бизнеса, государства и профсоюзов создала современное корпоративное государство, причем элиты этих трех корпораций самостоятельно принимают решения, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей. Таким образом, эта тенденция в развитии политической системы западных стран приходит в явное противоречие с принципом демократии. Следует заметить, что бюрократизация и корпоратизм, вынесение процесса принятия важнейших решений из-под контроля общественной политики в какой-то степени соответствуют теориям демократического элитизма. Однако как теория демократического элитизма, так и плюралистические теории могут объяснить функционирование политической системы лишь при стабильном состоянии экономической и социальной жизни, когда элиты принимают решения, массы не вмешиваются в политический процесс или пассивно поддерживают соответствующие элиты. Неизбежен кризис этих теорий в условиях, когда общество вступает в полосу длительного кризисного развития, когда бюрократический способ принятия решений оказывается невозможным и начинаются массовые движения протеста против существующей системы.

Активное вовлечение массовых движений протеста в политическую жизнь, выдвижение харизматических лидеров на авансцену политической жизни на Западе, усиление авторитарных тенденций, даже угроза появления фашизма, о чем пишут некоторые левые политологи, делают необходимым поиск теоретических концепций, объясняющих взаимоотношения между политическими лидерами и массами, массами и политическими институтами.

В концепции М. Вебера демократия выступает как способ и средство, а не цель в себе. Это способ избрания лидеров, это средство как для придания их правлению законности, так и для привлечения значительной массы населения к политическим делам нации. Тем не менее, демократия, по мнению М. Вебера, не является подходящим средством для решения обычных политических вопросов, в подобных случаях необходимы скорее компромиссы через переговоры, чем голосование. Поэтому он считал утопичными теории "народного суверенитета", такие понятия, как "воля народа", "мудрость народа" и т. д., цель которых - исключить господство одного человека над другим. По мнению Вебера, этого нельзя достичь в современных условиях, поскольку прямая демократия и правительство непрофессиональных политиков принципиально невозможны вне пределов мелких государств-городов, ограниченных своими размерами и населением. Согласно Веберу, любая рационализация или же формализация взаимоотношений между людьми в современных больших обществах и государствах неизбежно ведет к авторитаризму. Не случайно поэтому именно анализ английской парламентской демократии, которая подавляющим большинством исследователей рассматривалась как модель наиболее успешной демократии, дал повод Веберу усомниться в демократическом характере функционирования этого института власти.

Выводы Вебера основаны на проведенном им анализе принципов организации и деятельности бюрократий и "железного закона олигархии", действующего в рамках любой организации.

В противовес англосаксонской политической традиции Вебер предлагает теорию плебисцитарной демократии, с помощью которой, по его мнению, можно было бы избежать тирании бюрократов. В рамках этой теории народу и отдельным индивидам отводится роль пассивного участника политического процесса. Единственная форма политического участия для масс - это участие в выборах и реализация права на голосование.

Главной фигурой в Веберовской теории выступает харизматический лидер, избранный прямым голосованием народом, перед которым он несет ответственность. Подобный лидер стоит над бюрократической администрацией, избираемой, в свою очередь, формально легальным образом. Степень легитимности харизматического лидера определяется масштабами его успехов. Так как, по Веберу, роль масс в политическом процессе ограничивается лишь участием в избрании харизматического лидера, им, по существу, отказывается в праве осуществлять контроль над бюрократией снизу. Эти функции граждане делегируют харизматическому лидеру, который осуществляет контроль за деятельностью бюрократии сверху; одна из главных его задач - борьба с бюрократией, необходимая для преодоления олигархического принципа правления.

Разрабатывая "идеальный тип" бюрократии, Вебер предполагал, что бюрократия выступит в роли беспристрастного технического исполнителя в расчлененном на составные элементы процессе управления. Он считал, что идеальный руководитель управляет своим аппаратом в духе формалистической безличности, без гнева и пристрастия. По мнению Вебера, "идеальный тип" бюрократии по своей эффективности выглядит в сравнении с другими формами организации управления так же, как машина в сравнении с немеханическими видами производства.

Однако анализ функционирования бюрократии привел Вебера к выводу о том, что система правил и инструкций и иерархическая структура в организации бюрократии таят в себе очень опасные семена ее перерождения. Они могут стать тормозом эффективного функционирования любой бюрократической организации. Приученные к определенному способу приложения своих знаний, к известной рутине и шаблону, бюрократы оказываются беспомощными, когда сталкиваются с реальными проблемами социальной жизни, не поддающимися решению на основе предписанных заранее известных правил и стандартов.

Стремясь решить задачу предохранения общественных институтов от бюрократического окостенения, Вебер в последние годы своей жизни особенно много внимания уделял проблеме лидера в рамках организации и вопросам, связанным с выявлением взаимоотношений лидера, бюрократии и масс.

Плебисцитарная теория бюрократии Вебера-это, по существу, попытка найти некую идеальную модель организации политической системы с необходимыми элементами, обеспечивающими ее динамизм.

По мнению Вебера, харизматический лидер, стоящий вне классов, статусов и демагогической политики, имея независимый от бюрократии источник легитимизации своей власти и не будучи сильно интегрированным в бюрократическую иерархическую структуру, смог бы объединить вокруг себя нацию и защитить индивида перед лицом наступления бюрократии и "социалистического коллективизма". Основное значение плебисцита для Вебера сводится к тому, чтобы в результате прямого участия всего народа в голосовании создать харизматический авторитет.

Критики веберовской теории плебисцитарной демократии отмечают среди ее слабостей тот важный момент, что Веберу не удалось четко различить харизматическое руководство и харизматическое доминирование. При западной демократии возможен лидер с харизматическими качествами и не является неизбежным перерождение этого лидера в цезаристского. Однако, как справедливо отмечает Моммзен, демократия не может принять веберовский принцип легитимизации этой харизмы, дающий возможность для появления тирана. Считая, что власть лидера легитимизируется его персональной харизмой, а демократические институты являются просто орудием в его руках, Вебер тем самым снимает любую возможность контроля над харизматической личностью. Такой подход приближает к принятию принципов фюрерства и фашистского лидерства. Чтобы совместить принцип харизматического руководства с сохранением демократии и воспрепятствовать тем самым перерождению харизматического лидера в лидера цезаристского типа, следует воздвигнуть на его пути институциональные преграды. Цезаристский авторитет требует полного контроля над органами насилия и средствами массовой информации. Следовательно, там, где харизматический лидер этого не имеет, он не может стать тираном.

Социалистическая теория демократии

Аналогично обстоит дело и с социалистической теорией демократии -- при двояком ее отношении к самой идее демократии. С одной стороны, в условиях предполагаемого бесклассового коммунизма как бы естественно подразумевается, что не будет никаких форм господства. С другой -- высказывается опасение, что можно приукрашивать "классовое содержание буржуазной демократии" (Ленин) и тем самым ослабить готовность рабочего класса к революции. Согласно марксистской доктрине, существуют только классовые демократии. И когда "ревизионист" Бернштейн назвал демократию "высшей школой компромиссов", то влияние именно этого, гасящего противостояние, высказывания и вытекающее отсюда игнорирование классовой противоположности стали бельмом в глазу для всех ортодоксов. Согласно мнению последних, за фасадом принципа большинства и формального равенства "буржуазная демократия" скрывает свой репрессивный, классовый характер. Только "пролетарская" (или "социалистическая") демократия решительно преодолевает рамки псевдодемократического буржуазного государства. Только социалистическая революция создает условия для формирования "социально единого народа" как базиса действительной власти народа. Конечно, при социализме все еще существуют различные классы, однако, согласно сталинской доктрине, порождаемые ими противоположность интересов и противоречия не являются более антагонистическими, так что и само (социалистическое) государство не может более функционировать как орудие господства и угнетения в руках одного класса. Для социалистической теории демократия является исторически преходящим явлением. Первый период развития полностью исчерпывается завоеванием политической власти и стратегией закрепления диктатуры пролетариата. Лукач употребил для этого периода парадоксальное по своей сути понятие "демократическая диктатура". Только на второй фазе развития демократия распространяет свое действие на весь народ. И, наконец, "в коммунистическом обществе демократия, став просто привычкой, отмирает" (Ленин).

Демократия, в контексте марксистского учения о государстве, является составной частью универсальной теории развития общества в ее философско-исторической перспективе и с определенной периодизацией. В рамках этой теории дается точное описание целей и функций демократии. Совершенно по-иному выглядит это отношение (между целью и функциями) в западной теории демократии. Демократия здесь вовсе не является соглашением на основе постепенно устанавливающейся мировоззренческой и социальной гомогенности; она возникает скорее на базе нуждающегося в постоянном обновлении политического соглашения именно в силу всевозрастающих мировоззренческих и социальных различий (в современном обществе). Западная демократия не признает обязательного ее предпочтения какой-либо раз навсегда заданной государственной цели, но стремится к демократическому единению воли, при котором цели общества в изменяющихся условиях постоянно как бы переопределяются.

Специфической чертой социалистической теории демократии является то, что, несмотря на различия в точках зрения и подходах отдельных теоретиков, все они подчеркивают наличие "классовой основы" как критерия демократии. По этой причине для них "основные социальные права" намного более значительны, чем политические права свободы и соучастия, которые преимущественно и ценятся в "буржуазной демократии". Это ясно видно в конфронтации "политической" и "социальной" демократии у австромарксиста Адлера. Однако марксистское учение о государстве постепенно начинает воспринимать и такие, имеющие либерально-конституционные корни, фундаментальные требования, как свободные выборы, правовое государство, разделение властей, федерализм. Государство с демократической структурой уже давно стало на путь развития к государству социального действия и всеобщего благоденствия. "Буржуазная демократия" пополнила свою первоначально конституционно-политическую направленность социальными измерениями. И есть признаки того, что и "социалистическая демократия" обретает тенденцию к дополнению своей традиционной ориентации на социальное равенство, благосостояние и технико-экономическую эффективность значительными элементами политически правового государства. Примером реального сближения является "шведский социализм".

Системная теория демократии

В своей системной версии теории демократии Луманн пытается заново определить нормативные предпосылки демократии. При этом он исходит из не имеющегося в истории прецедента -- понятия "степени комплексности" политически релевантного горизонта действительности; цели как, индивидуального, так и коллективного действия, по его мнению, не задаются однозначно. Мы находимся в бесконечно открытом, чрезвычайно сложном и не определенном мире. Политика должна постоянно заботиться о выработке основ и критериев принимаемых ею решений. В этой ситуации демократия является наиболее приемлемым путем и средством решения вопросов, так как она дает в распоряжение общества весьма нейтральную по содержанию, свободную от "предварительных оценочных подходов" методологическую основу для выработки решений или, на языке системотехники, "избирательных действий высокого уровня". От других форм государственности демократия отличается тем, что она, "несмотря на повседневную работу по выработке решений", сохраняет "всю широту шкалы комплексности" (Луманн). И хотя демократия при каждом принятом решении отбрасывает множество других возможных вариантов, иными словами, "редуцирует комплексность" (т. е. уменьшает, суживает ее), она все же ищет и оставляет определенные возможности и для восприятия иного выбора в будущем. Демократия, таким образом, комбинирует способность выработки нужных решений с сохранением комплексности, т. е. структурной открытости для альтернативных действий.

Первоначально все это кажется весьма схожим с общими основаниями традиционной либеральной теории демократии: свободой, многообразием, плюрализмом, открытостью, соучастием, соревнованием различных мнений. И все же в контексте системно-теоретического обоснования демократии все эти ценности и принципы приобретают совершенно иной смысл: многообразие не рассматривается как шанс на психосоциальное обогащение субъекта; адаптивность и способность менять свои цели являются положительными ценностями, поскольку именно они, в условиях существования сложной (социальной и природной) среды, скорее всего, могут сохранить политический режим. Демократическое соучастие приобретает свою значимость не в качестве инструмента реализации личной и коллективной автономии, а как гарант возможно более широкого спектра политических решений. И, наконец, выборы как "средоточие" демократии при представительной системе меньше всего служат реализации личной свободы самоопределения, а скорее способствуют прикрытию административных решений и использованию преходящих настроений избирателей в ходе состязания политических партий. Демократия оправдывает себя уже не как "наиболее гуманная" форма организации властных отношений, но скорее как именно та форма государственной жизни, которая в современных условиях лучше всего позволяет сохранить систему.

Вопреки своим собственным притязаниям системная концепция обоснования демократии не пересматривает нормативные предпосылки демократии, но делает само строго нормативное ее обоснование излишним. Замещение традиционных нормативных, структурных и процедурных признаков демократии функционалистскими критериями, относящимися к способности системы к самосохранению, не создает все же легитимной (законной) базы для демократии. Ибо в принципе любая и каждая организация власти, создающая оптимальные условия для самосохранения системы, может быть оправдана на этой основе.

Колебание релевантных демократических ориентаций между двумя полюсами -- "утопией" и "приспособлением" -- не очень хорошо повлияло на дискуссии о демократии в последние два десятилетия. Любой концепции демократии, удовлетворяющей современным стандартам науки, необходимо быть достаточно комплексной и одновременно гибкой, чтобы оказаться в состоянии интегрировать обе посылки, т. е. эвристически осмыслять и соотносить друг с другом специфические вопросы и выводы относительно различных принципов демократии.

Теория демократии не может ограничивать себя одной единственной из каких-либо двух целей (соучастие или эффективность, свобода или равенство, правовое или социальное государство, защита меньшинства или власть большинства, автономия или авторитет); наоборот, она должна комбинировать возможно большее число тех представлений о целях, которые выкристаллизовались в западной философии демократии, а также в демократической практике и оказались социально значимыми. Теория демократии не должна просто отражать, воспроизводить действительность или безнадежно растворяться в крайне далеких от действительности утопиях. Она нуждается в комплексных предпосылках, в принципах, занимающих как бы серединное положение между образами демократии и действительностью; нужна теория демократии, которая постоянно опережает свою реальность, но никогда не теряет ее из виду.

Похожие статьи




Теории демократии - Демократия: понятие, история развития

Предыдущая | Следующая