Николай Кузанский - Основные представители философии ренессансного платонизма

Родоначальником ренессансного платонизма был крупнейший европейский мыслитель XV. в. Николай Кузанский (1401-- 1464), Он родился в Германии -- в местечке Куза Трирской епархии, в семье зажиточного крестьянина-рыбопромышленника Иоганна Кребса. Свое первоначальное образование он получил в Девентере в школе "братьев общей жизни". Мистицизм "братьев общей жизни" способствовал отчуждению будущего философа от "рационализма" схоластического богословия. В дальнейшем он продолжил образование в Гейдельбергском и Падуанском университетах, где стал доктором канонического права, а позднее -- в Кельнском университете, где значительным влиянием пользовались следовавшие неоплатонической традиции средневековья сторонники Альберта Великого. Николай Кузанский играл выдающуюся роль в церковно-политической жизни Европы своего времени, вместе с тем уделяя большое внимание ученым занятиям. Им оставлено обширное литературное наследие, включающее научные трактаты и проповеди, сочинения по философии, богословию, по церковно-политическим вопросам и объединяемое единой системой религиозно-философских воззрений. Философия Николая Кузанского тесно связана с традицией средневекового неоплатонизма начиная с "Ареопагитик" (творений, приписывавшихся по церковной традиции ученику ап. Павла Дионисию Ареопагиту) и включая тяготеющий к неоплатоническому пантеизму труд Иоанна Скота Эриугены "О разделении природы", сочинения средневековых пантеистов платоников Шартрской школы (XII в ), Давида Динанского (нач. XIII в.), Особенно велико воздействие на него немецкой пантеистической мистики Мейстера Эккарта. Характерен при этом разрыв Николая Кузанского с ортодоксальной традицией средневекового схоластического богословия. Ему глубоко чужды попытки создания "рационалистических" систем, он отвергает не только авторитет Аристотеля и его средневековых толкователей, но сам метод схоластического "познания" бога и мира. Центральной проблемой философии Николая Кузанского является проблема соотношения бога и мира. Но его теоцентризм представляет собой явление, новое и совершенно чуждое всей традиции средневекового католического богословия. "Рациональному" обоснованию теологических истин в духе "сводов" Фомы Аквинского, самоуверенному схоластическому "знанию" о боге и мире Николай Кузанский противопоставляет концепцию "ученого незнания", давшего имя его первому и важнейшему философскому труду. Ученое незнание не есть отказ от познания мира и даже бога, это не уход на позиции скептицизма. Речь идет о невозможности выразить полноту познания в терминах схоластической формальной логики, о сложности и противоречивости самого процесса познания. "Ученое незнание" есть отказ от господствовавшей в богословской мысли католического средневековья "положительной" теологии. Единственно возможным способом постижения бога объявляется так называемое апофатическое или отрицательное богословие. Само по себе перечисление божественных атрибутов оказывается в глазах философа несостоятельным, так как ни одно какое-либо определение, ни все они в совокупности не могут исчерпать бесконечности и величия божественной природы. Бог трактуется им как бесконечное единое начало и вместе с тем как скрытая сущность всего. В основу своего философствования Кузанец кладет такое понимание бога, которое было выработано философией античного неоплатонизма и воспринято от нее христианским богословием в творениях псевдо-Дионисия Ареопагита и его последователей. Прежде всего это означало отход от религиозной персонификации бога и упрощенно антропоморфных представлений о нем. Характерно, что, защищаясь от обвинений в еретическом пантеизме, выдвинутых против него томистским богословом Иоганном Венком, Николай Кузанский счел необходимым различать бога как предмет религиозного почитания, культа, основывающегося на "положительных утверждениях" ортодоксальной теологии, от бога как объекта философского познания, возможного только с позиции ученого незнания, сохраняющего за собой "суждение истины". Трактовка бога как бесконечного единства связана у Николая Кузанского с диалектическим учением о боге как средоточии единства противоположностей и о переходе от бога к миру как процессе раскрытия этого диалектического единства, как о переходе от единства к множественности, от бесконечности к конечному. Бог, рассматриваемый Николаем Кузанским полном отвлечении от мира конечных вещей как несоизмеримое с ними величайшее начало бытия, получает у него наименование абсолютного максимума, или абсолюта. Бог есть единое и единственное начало: "Абсолютный максимум единственен, потому что он -- все, в нем -- все, потому что он -- высший предел". Он -- максимум, так как он то, более чего не может быть, но так как он не может быть и менее того, что он есть, то он может быть поименован также и минимумом, и в нем абсолютный максимум и минимум совпадают: "Так как абсолютный максимум непременно содержит действительно все вещи, какие только возможны вне какой бы то ни было противоположности, то максимум совпадает с минимумом". Максимум бесконечен, и поэтому он не только превосходит все вещи и заключает их в себе, но он "несравненно выше их всех". Николай Кузанский применяет для наименования бога понятия "неиное" и "бытие-возможность", В качестве "неиного" бог "есть для всего принцип бытия и познания". Именно определение бога как "неиного" приводит к категорическому выводу отрицательного богословия, что "бог есть все во всем и в то же время ничто из всего". Понимание бога как "бытия-возможности" (possest) исходит из того, что "только один бог есть то, чем он может быть" т. е. заключает в себе всю возможность бытия и в то же время всю полноту вечной актуализации бытия. Казалось бы, такое "отрицательное" определение бога имеет целью показать несоизмеримость бога и мира, неприменимость к нему ограниченных "мирских" определений, отделить и отдалить творца от творения. Он отвергает дуалистическую трактовку мира и бога. Мир содержится в боге, бог охватывает собой весь мир. Эти позиция пантеистическая, но склоняющаяся скорее к пантеизму мистическому: не бог отождествляется с природой, а природа, мир заключены в боге. Для характеристики процесса перехода от бога к миру Кузанец избегает понятия единовременного акта творения из ничего. Не употребляет он и неоплатонического понятия "эманации", истечения мира из бога. Применяемый им термин позволяет раскрыть глубокий процесс перехода от бога к миру и от мира к богу. В этом процессе происходит то, что Николай Кузанский именует "развертыванием" из бога того, что содержится в нем в "свернутом" виде. В новой трактовке у Кузанца исчезает свойственный неоплатоническому эманатизму момент "нисхождения". Здесь речь идет о "саморазвертывании" абсолюта, что ведет к более глубокому пониманию мира как единства, к преодолению иерархических представлений о мире. Кузанец подчеркивает, что "никакое создание не есть в смысле акта все то, чем оно может быть, так как творческая потенция бога не исчерпывается в его творении". Бог есть все, но он "есть все в свернутом виде". Созданный же богом мир, "все, что создано и будет создано, развертывается из того, в чем оно существует в свернутом виде". Если бог "есть все во всем", но "в свернутом виде", то это же "все", будучи "развернуто", существуя "в развернутом виде в мирской твари", -- "есть мир". Подобно тому, как линия есть развертывание точки, время -- развертывание мгновения ("теперь"), движение-- развертывание покоя], так и весь мир предстает как развертывание собственной сущности, свернутой в боге, как раскрытие или развитие (термин evolutio также встречается в сочинениях Кузанца в качестве синонима "развертывания") заключенной в боге возможности бытия. В учении о "развертывании" заключена онтологическая основа диалектического представления о "совпадении противоположностей" в бытии бога и мира. От позднейшего натуралистического пантеизма Николая Кузанского отличает отказ признать "развернутую" в мире божественную сущность богом, отождествить божественное и природное начало. Приведя в диалоге "О неином" мнение одного из собеседников о том, что "Давид из Динанта и философы, которым он следовал, весьма мало ошибались, когда именовали бога материей, умом и природой, а видимый мир -- видимым богом", он возражает на это, исходя из мнения "богослова" (т. е. Дионисия Ареопагита), что "бог не может мыслиться как нечто"; материя, ум и природа, будучи проявлением (развертыванием) божественной сущности, не исчерпывают ее и нетождественны ей. Поэтому, сославшись на мнение "благочестивых авторов" о том, что бог создал мир, "чтобы дать узреть свою доброту". Кузанец сопоставляет с этим суждением свое положение о том, что бог создал мир "потому, что он -- сама абсолютная максимальная необходимость". Вселенная, существующая как вечное развертывание божественного первоначала, лишь в нем, едином максимуме, "существует в степени максимальной и наиболее совершенной"; "во множестве", т. е. вне максимума, она "существует лишь ограниченным образом". Николай Кузанский противопоставляет свое учение о космосе, отвечающее его пантеистическим представлениям о боге и мире. Если бог есть "окружность и центр, так как он везде и нигде". Мир не бесконечен, так как в таком случае он был бы равен богу, но он не имеет и границ, "ибо если бы он имел центр п окружность, то имел бы, таким образом, в себе свое начало и конец, и сам был бы завершен в отношении чего-то другого" Так из принципа зависимости мира от бога Кузанец выводит его безграничность: мир не может быть обособлен от божественного "свернутого" начала даже в своем пространственню-физическом существовании. "Наш мир не бесконечен", но "все же нельзя считать его конечным потому, что он не имеет границ, между которыми заключен" Из этого следует важнейший для космологии вывод, что "Земля не есть центр мира" и что "окружность его не является сферой неподвижных звезд".В космологии Николая Кузанского Земля лишается своего привилегированного положения центра Вселенной: не Земля, а бог_"является и центром земли, и всех сфер, и всего того, что есть в мире". Поэтому бессмысленно приписывать Земле неподвижность, равно как и полюсам замыкающей мир небесной сферы фиксированных звезд: "Нельзя найти для звезд середины, равно отстоящей от полюсов". Отвергая неподвижность и центральное положение Земли, Николай Кузанский не отдавал предпочтения какой-либо иной схеме движения небесных тел. Но расшатывая традиционное представление о мире, он открыл путь к десакрализации космологии, не говоря уже о данной -- Птолемеевой -- космологической схеме. Тем самым геоцентризм лишался своего теологического оправдания. Космология Кузанца имела как философское, так и научное обоснование. Им был выдвинут ряд плодотворных идей, в частности о движении Земли, о том, что небесные тела движутся не по правильным окружностям (как известно, вплоть до открытий Кеплера представление о правильных окружностях лежало в основе всех астрономических теорий). Космология Кузанца вела к признанию материального единства земной и "небесной" субстанции: и Земля, и другие небесные тела признавались одинаково "благородными", Разрушая старое -- и религиозное, и свойственное древним неоплатоникам --иерархическое представление о мире, Кузанец видит в космосе не "нисхождение", не "опускание" божества до низшей материальной ступени бытия, а проявление безграничного божественного могущества. Поэтому мир рассматривается им в качестве прекраснейшего божественного творения: "..по красоте и стройности вещей, которые мы лицезреем, искусство и превосходство бога поражают нас".Мир прекрасен, и "даже тленность" всего земного "не есть действительное доказательство" недостатка благородства. Это последнее положение особенно важно: временное и тленное, оказавшись результатом "развертывания" вечного первоначала, получает свое оправдание. Красота мира, проявляющаяся в "универсальной связи" всего сущего, выявляет внутреннюю стройность творения. Гармония мира находит свое выражение и в человеке--величайшем из божественных творений, в существе, которому суждено познать бога и созданный им прекрасный мир. Антропология и гносеология Николая Кузанского теснейшим образом связаны с его пантеистической онтологией и космологией.

Человеческая природа рассматривается Кузанцем в качестве высшего и наиболее значительного божественного творения: она "помещена над всеми творениями бога". Как будто бы поставленный на определенной ступени иерархии ("лишь немного пониже ангелов", добавляет к вышеприведенным словам автор "Ученого незнания") человек оказывается обожествленным и уже потому вненерархическим существом: природа его "заключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю Вселенную: она есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древние". Суть дела, однако, не в термине "микрокосм" и даже не в самой этой идее. Главное, каков тот мир, который отражен в человеке, а мы знаем, что "большой мир", космос Николая Кузанского в его свойствах и в его отношении с богом -- иной, новый мир по сравнению с космосом античной и средневековой философии.

Характерное для всего сущего "совпадение противоположностей" (coincidentia oppositorum) находит свое выражение и в человеческой природе. Соотношение "свернутого" в боге максимума и "развернутой" в космосе ограниченной бесконечности отражается и в "малом мире" человеческой природы. Но эта "полнота совершенства" есть не что иное, как божественность. Она может быть свойственна лишь человеческой природе в целом, а не отдельному человеку. В отдельном человеке ("в том или этом") человеческая сущность находится "только ограниченно". Человек, поднявшийся до "соединения с максимальностью", "был бы человеком так же, как и богом, и богом так же, как человеком...", он может мыслиться только в качестве богочеловека. В нем "всеобщее ограниченное бытие всех творений" оказалось бы соединено с "абсолютным бытием всей Вселенной". Подобное соединение божественной и человеческой природы возможно лишь в "сыне божием", богочеловеке -- Христе. Напомним, что в приведенном нами суждении речь идет о том, что человек "стягивает" в себе всю Вселенную. Совершенная, абсолютная человеческая природа Христа есть "свертывание" человеческой природы, подобно тому как космос в "свернутом" виде содержится в боге. Если Христос рассматривается как высшее и наиболее полное совершенство "человеческой природы", то и человек есть бог, но бог не в абсолютном смысле, а "развертывание" и тем самым "ограничение" божественного начала -- подобно тому как космос есть "ограниченный максимум" "Человек есть бог, но не абсолютным образом, ибо он человек,-- писал Николай Кузанский в трактате "О предположениях" --Следовательно, он человеческий бог", он "содержит в себе Вселенную человечески ограниченным способом". Кроме того, не в мистическом пассивном созерцании видит Николаи Кузанский путь к "обожествлению" человека, а в творческой деятельности разума. Уподобление человека богу осуществимо на путях познания мира.

Возможность познания заложена в самой природе человеческого разума Благородное подобие бога", человеческий ум именно в своей познавательной деятельности осуществляет свое предназначение, Подобие это заключается в том, что человек есть "творец логического бытия и искусственных форм". Если бог "развертывает" из себя мир, то человеческий разум развертывает из себя "предметы рассудка". Это однако, не означает, что, по Николаю Кузанскому, в человеческом разуме уже заключены заранее готовые понятия, что знание предшествует ощущению внешнего мира. "Развертывание" не есть и субъективное "творение" понятий, речь идет о прирожденной человеку -- по самой человеческой природе -- способности суждения. Осуществить эту способность, "развернуть" ее человек может только при соприкосновении с миром природы -- этой божественной книги, в которой бог раскрыл себя человеческому знанию.

Ум человека, единый по своей природе, обладает способностями, низшей из которых является ощущение, соединенное с воображением.

Способности эти принадлежат единому по своей природе уму или духу (mens). Начало процесса познания невозможно без чувственного возбуждения. На основе ощущений с помощью рассудка разум составляет себе понятие о вещах. Воздействие вещей на ум человека через ощущения возможно благодаря наличию в человеческом организме некоего жизненного "духа" (spiritus)--телесной субстанции, связывающей, по представлениям средневековой медицины и физиологии, ощущения с разумной способностью человека. Воображение (irnaginatio) служит посредствующей ступенью между ощущением и рассудком. Рассудок (ratio) есть проявление активной способности человеческого разума. Будучи тесно связан с телом как орудием познания, рассудок осмысляет полученные ощущением внешние впечатления и позволяет, путем их логического различения и сопоставления, прийти к более глубокому пониманию сути вещей. Однако и рассуждение не способно дать полноты знания. К постижению истины ведет высшая разумная способность человека -- его разум (intellectus), способный к интуитивному постижению. Он возвышается над рассудочной деятельностью. Если рассудок не может идти выше и дальше знания конечного мира вещей, то функция разума-- высшее знание сущности вещей и явлений, познание бесконечности. Рассудочное знание не может постичь бесконечной сущности мира, оно не может постичь совпадения противоположностей в "свернутой" природе максимума."Существует лишь один объект для духовного видения и чувственного зрения,-- утверждает Кузанец,-- первое видит то, как он существует в себе, второе -- как он познается посредством знаков. Единый объект есть Сама Возможность". Итак, единый и единственный объект познания-- пантеистически понятый и истолкованный бог, трактованный в неразрывном единстве с чувственно воспринимаемым миром природы. Чувственная познавательная способность направлена на "некий чувственный предмет", но это--"тот же объект", но познаваемый "только тем способом, которым он становится известным чувству посредством видимых знаков". Интеллектуальным познанием постигается сущность вещей, отождествляемая с "Самой Возможностью" (Бытие-Возможность, Неиное, Максимум в других сочинениях Кузанца, определяющего этими понятиями бога как бесконечную сущность вещей). Поскольку сущность вещей есть бесконечность, в которой совпадают противоположности, процесс познания рассматривается как раскрытие этого совпадения, как восхождение от знания конечных вещей к постижению их бесконечной сущности.

С пантеизмом Николая Кузанского связано и решение им важнейшего для средневековой и ренессансной философской мысли вопроса о соотношении веры и знания. В основе учения Николая Кузанского о соотношении веры и знания лежит представление о космосе, природе как "божественной книге", в которой бог "раскрывает" себя человеческому знанию, и о боге как "свернутом" начале Вселенной. Поэтому здесь нельзя ограничиться простым приведением высказываний философа о приоритете веры. Вера есть путь постижения бога в нем самом в "свернутом" виде. Но познание "развернутого" мира, более того, познание бога, в результате чего человеческий разум достигает объекта, переходя от конечных вещей к бесконечной сущности, -- есть дело разума, и верою оно заменено быть не может.

Неполному и недостоверному чувственному и рассудочному знанию Кузанец противопоставляет не веру, а высшее интеллектуальное созерцание, дающее понимание "совпадения противоположностей" в единстве, когда "в своей простоте ум все созерцает, как бы свою величину в одной точке, и все -- вне всякой сложенности из частей, и не так, что одно есть это, а другое -- иное, а так, что все есть одно и одно есть все". Это знание определяется у Николая Кузанского как интеллектуальное видение или интеллектуальная интуиция (visio sive intuitio intellectua-lis), противопоставляемая рассудочному формально-логическому знанию как средству, недостаточному для схватывания бесконечности и совпадения противоположностей.

Интеллектуальная интуиция рассматривается в философии Николая Кузанского как "ученое незнание", выступающее в данном случае не в качестве предпосылки, а в качестве итога процесса познания "Ученое незнание" не означало отказа от силы человеческого разума; оно противостояло самоуверенности схоластического "всезнания".

Процесс постижения истины (а главное в гносеологии Николая Кузанского именно понимание познания как бесконечного процесса) есть бесконечное движение к ней. Познание бесконечно из-за бесконечности объекта, и потому, что оно не может никогда быть завершено. И сама истина рассматривается в философии Николая Кузанского как объективная, по недостижимая в своей полноте цель усилий разума. Ибо познание никогда не сможет остановиться: истина неисчерпаема. Разум так же близок к истине, как многоугольник к кругу, ибо чем больше число углов вписанного многоугольника, тем более он приблизится к кругу, но никогда не станет равным кругу даже и в том случае, когда углы будут умножены до бесконечности, если только он не станет тождественным кругу".

И когда Николай Кузанский утверждает, что "всякое человеческое высказывание об истине есть предположение, ибо точное познание истины невозможно", то и здесь он не скептически отвергает ценность разумного познания пли уступает вере прерогативу истины, а лишь еще раз подчеркивает, что безосновательны притязания на знание абсолютной истины во всей ее полноте: "Ведь постоянное совершенствование в познании истины тоже не создает этого точного знания". Николай Кузанский считал возможным достижение "всеобщего согласия" исповеданий и "мира веры" именно потому, что исходил из представления о принципиальном их равенстве, о единстве их содержания и возможности преодоления исповедных различий. Каждая религия, по учению Кузанца, есть, по существу, также -- в той же логике вписанного многоугольника -- лишь приближение к полноте истины. Эта точка зрения (при том, что Николай Кузанский наиболее близким к истине считал католическое христианство) вела в тенденции к преодолению религиозного фанатизма и утверждению принципов веротерпимости.

Поскольку человек в своем познании мира идет тем же путем, каким бог раскрывается в мире природы, а бог, по учению Кузанца, "создал мир при помощи арифметики" и других математических наук, то необходимым условием приближения к истине в философии Николая Кузанского становится путь математизации знания.

Космологические идеи Николая Кузанского, его трактовка бесконечности мира как потенциальной, как безграничности, в отличие от актуальной, абсолютной, "в собственном смысле" бесконечности бога, были развиты Р. Декартом в его обосновании беспредельности Вселенной. Понимание бога как "свернутого" и мира как "развернутого" максимума нашло свое продолжение в материалистическом пантеизме Б. Спинозы. Диалектическое учение Николая Кузанского о совпадении противоположностей нашло свое продолжение и развитие в философии немецкого классического идеализма конца XVIII -- начала XIX вв.

Николай Кузанский - Основные представители философии ренессансного платонизма

Похожие статьи