Последствия гражданской войны в Ливии - Предпосылки к возникновению ливийского кризиса

2011 и 2012 годы были ознаменованы серьезными социальными потрясениями, которые охватили весь ближневосточный регион и впоследствии получили название "арабская весна". Необходимо сделать оговорку, что в основе данных потрясений лежали глубокие противоречия в социальной и экономической сферах, которые накапливались в течение десятилетий. Все волнения начались с выдвижения экономических и социальных требований, поскольку народу были необходимы, прежде всего, экономическая стабильность, наличие рабочих мест и низкие цены. Однако позже на эти требования наслоились и призывы к осуществлению коренных политических преобразований. В тех случаях, когда правящие режимы были неспособны проводить вовремя назревающие реформы, происходили вспышки народных волнений, способные вызвать цепную реакцию на территории всего государства.

В свою очередь, гражданская война в Ливии использовалась внешними игроками, которые оказывали открытую поддержку ливийским революционерам и принимали участие в боевых действиях на их стороне. В пользу повстанцев работали ведущие мировые СМИ, причем как западные, так и арабские. Все эти обстоятельства привели к тому, что у повстанцев начало складываться ложное ощущение о правильности выбора вооруженных методов борьбы и неэффективности конституционного пути. Более того, в ходе военных действий революционеры почувствовали ощущение безнаказанности за свои поступки, своей собственной безгрешности. Все эти тенденции впоследствии были подкреплены публичным убийством Каддафи, а также отсутствием хотя бы одного обвинительного приговора в отношении повстанцев, совершивших преступление. Таким образом, военная интервенция с целью свержения режима Каддафи под прикрытием оказания гуманитарной помощи была осуществлена без учета специфики государства, а также его роли в архитектуре стабильности региона, особенностей политической системы, этно-конфессионального и племенного устройства и готовности ливийцев к переменам.

Следует также заметить, что после свержения Муаммара Каддафи власть сконцентрировалась в руках ПНС, и в Ливии начался процесс партогенеза, играющего роль одного из важных элементов в более масштабном процессе конструирования политической системы послереволюционной Ливии. Для участия в выборах в ВНК, проходивших 7 июля 2012 г., были созданы и зарегистрированы десятки партий. В данных условиях состояние текущего законодательства Ливии позволяет сделать вывод о ее либеральном характере, способствующем образованию негосударственных общественных организаций, объединений и движений. Таким образом, у ПНС фактически не было ресурсов для того, чтобы эффективно осуществлять контроль над процессом территориального, племенного или же иного объединения, который все больше принимает стихийный характер. Причем многие такие организации создавались не только с целью участия в политике на государственном уровне, но и зачастую, из-за крайней нестабильности в регионе, для защиты собственности. В сложившейся ситуации единственным выходом для правящей элиты Ливии, желающей удержать контроль над ситуацией, может быть только легализация подобных объединений, невзирая на их идеологические предпочтения и реальные возможности.

Однако ПНС, который был обязан в течение месяца после избрания ВНК передать все бразды правления последнему, не мог допустить ситуации, при которой у их собственных ставленников падали бы шансы остаться у власти. Данная тенденция нашла свое отражение в условиях участия партий в предвыборной кампании и соотношении независимых и партийных представителей в Конгрессе. Таким образом, влияние партийных организаций было серьезно подорвано за счет изменения пропорции мест в Конгрессе в пользу независимых кандидатов, которые избираются по мандатным округам. Вместо 160 мест, которые планировалось создать для партийных кандидатов в соответствии с двумя первыми редакциями закона о выборах, принятого в январе 2012 г., было учреждено всего 80, в то время как независимые кандидаты получили не 40 мест, а 120. Однако несмотря на попытки намеренно снизить влияние партий, децентрализованность и фрагментарность ливийского общества делают их обязательными участниками политической жизни Ливии в обозримом будущем.

С конца 2011 г. в Ливии появились десятки партий, часть из которых представляют собой легализованные в рамках последнего ливийского законодательства креатуры разных самостоятельных племенных или же иных групп. Другие же, в свою очередь, представляют собой серьезные идеологические надплеменные партийные структуры, близкие к классическому определению партии по М. Дюверже. В конечном итоге на выборах 7 июля приняло участие 22 партии, коалиции и блока, которые прошли регистрацию в государственных органах. Согласно результатам, озвученным 17 июля, в Конгресс прошла 21 партия. Победителем выборной гонки стала Коалиция Национальных Сил, чьим лидером был заявлен председатель первого ПНС Махмуд Джабриль. В состав коалиции входили 58 партий, а также более 200 различных организаций и движений и более 250 независимых кандидатов. Данная коалиция получила 39 из 80 мест в Конгрессе. Следует отметить, что большая часть представленных в коалиции политиков и различных групп входили до этого в состав ПНС, а многие руководители партий связаны с региональным руководством переходного правительства. Более того, все они хотят не только удержать власть в своих руках, но и продолжить реформирование Ливии по приемлемому для них пути. Причем многие партии выступают с популистскими и наиболее абстрактными лозунгами и призывами с целью максимально расширить собственный электорат и представить себя как основную силу государственников и поборников порядка. Основной идеей их идеологических программ является стремление сохранить Ливию как светское унитарное государство, которое учитывает и признает специфику исламского общества. Представляет интерес еще и тот факт, что в составе КНС в выборах принимали участие еще и молодежные и женские организации, чьи права на участие в выборах неоднократно оспаривались исламистскими группировками в ходе обсуждения закона о выборах. Следовательно, можно сделать вывод, что КНС декларирует собственную приверженность либерально-демократической идеологии как в сфере экономики, так и в политической и социальной сферах. Однако на внешнеполитической арене КНС не демонстрирует каких-либо конкретных предпочтений и ориентиров, признавая тем самым важность сохранения и интенсификации сотрудничества с другими странами и достаточно умело балансируя на интересах различных стран.

В ходе выборов КНС получила поддержку всех 13 ливийских округов, одержав убедительную победу в 8 из них, особенно в Триполи и Бенгази, и набрала 48.14 % голосов. На втором месте, получив 17 мест в парламенте, оказалась "Партия справедливости и развития", состоящая из ливийских "братьев-мусульман". Многие эксперты объясняют победу светских либералов именно харизматичностью самого Джабриля, бывшего еще при Каддафи министром экономики. Он еще в начале революции одним из первых покинул стан ливийского диктатора, а впоследствии возглавил переходное правительство повстанцев. Пост премьер министра в конечном итоге получил Али Зейдан Мухаммед - карьерный дипломат, бывший представитель ПНС в странах ЕС. Зейдан провел в изгнании более 30 лет и зарекомендовал себя как один из наиболее ярых противников режима Каддафи. За его кандидатуру проголосовали 93 депутата из 200, в частности, КНС, а "против" выступили "братья - мусульмане".

Однако несмотря на то, что прошедшие в Ливии 7 июля 2012 г. выборы во Всеобщий национальный конгресс и передача ему конституционных прерогатив стали шагом в строительстве новой ливийской государственности, общей картины это не меняет. Более того, сложности в формировании ливийского правительства только подтверждают эту гипотезу и демонстрируют всю шаткость ливийской политической системы.

В конечном счете, военная операция НАТО решила гораздо меньше проблем, чем спровоцировала, как внутри Ливии, так и на всем Ближнем Востоке. На данный момент в Ливии спокойно только в крупных городах, где сильны армия и полиция. Однако под контролем правительства находится далеко не вся территория страны. Противоречия между зинтановсками и бенгазийскими кланами еще не стихли, и по всей Ливии достаточно часто происходят столкновения между вооруженными группировками. Так, например, в Куфре имеет место противостояние между бенгазийскими военными формированиями "Щит Ливии", связанными с армией Ливии, и племенем тубу. В горах Нафуса происходят стычки между зинтановской бригадой и племенем машашия, а в районе Тархуны, недалеко от Триполи, бои идут между ливийскими силовыми структурами и террористами, устроившими 19 августа 2012 г. в день мусульманского праздника Ид аль-Фитр террористический акт у военной академии и здания МВД в Триполи. Кроме того, военная группировка из Бени-Валида, которая насчитывала около 30 тысяч человек, в июле 2012 г. осаждала Мисурату, в результате чего Месдаха была объявлена властями зоной боевых действий. По сообщениям свидетелей, при осаде Бени-Валида "Щит Ливии" и бойцы Мисуратовской бригады использовали химическое оружие, украденное с военных складов Каддафи. Для прекращения кровопролития в октябре 2012 г. Россия подготовила проект заявления, который призывал ливийские власти не прибегать к насилию в процессе решения вопроса вокруг Бени-Валида, однако представители Запада в СБ ООН заблокировали данный проект.

Возрастает политическая и военная активность ливийских кочевых племен, населяющих как Ливию, так и соседние страны. Представители данных племен, в частности, выходцы из Мисраты и гор Нафуса, считают себя причастными к свержению режима Каддафи, и потому претендуют на большую представленность в государственных структурах постреволюционной Ливии. Принимая во внимание тот факт, что большая часть этих сил - исламисты, нельзя исключать варианта поэтапного превращения бывшей Джамахирии в форпост революционного ислама и убежище для джихадистских группировок со всеми вытекающими отсюда последствиями. Оставляет желать лучшего и ситуация с племенами, выступавшими в ходе гражданской войны на стороне Каддафи или же подозреваемыми в связях с бывшим диктатором. Многие представители таких племен в страхе за собственные жизни "закрываются" от внешнего мира, никого не пуская в свои населенные пункты за исключением представителей Красного Креста. Постоянные стычки уносят сотни жизней, в первую очередь, выходцев из племен тамим, машашия и туарегов. В сложившейся ситуации ливийские власти не способны ничего предпринять для того, чтобы остановить преследование туарегов на западе страны. Многим представителям племен не остается ничего другого, кроме как бежать в соседние страны, что, в свою очередь, приводит к обострению ситуации на границе, особенно с Алжиром. В ходе конфликта около 3 тыс. человек из племени Варфалла, проживающих в регионе Бени-Валид, были вырезаны или похищены мисуратовской группировкой, которое опасалось того, что данное племя будет претендовать на представленность в местных структурах власти.

Еще одним следствием ливийской гражданской войны стало полное разрушение государственной власти на севере Ливии, где фактически установился полный контроль фундаменталистских и экстремистских группировок. Ситуация в данном регионе усугубилась настолько, что там была подвергнута наказанию в виде 60 ударов палки девочка, которая позволила себе заговорить с мужчиной на улице.

Вне ливийского правового поля также находятся сотни военно-политических бригад, которые отказались по окончании гражданской войны входить в состав Минобороны и МВД Ливии. Все данные группировки ориентируются в основном на региональные военные советы, однако часть из них криминализировалась и начала заниматься откровенным произволом. В подконтрольных данным группировкам тюрьмах проводятся пытки сторонников режима Каддафи. Более того, в ряде населенных пунктов подобные вооруженные группировки представляют собой единственную реальную власть на местах, которую уже в наши дни им уступает ливийское государство. Об их роли и методах решения проблем красноречиво говорит инцидент, когда представители зинтановской группировки, захватившие 7 июня 2012 г. четырех сотрудников Международного уголовного суда, отказались их выдать даже после требования со стороны ПНС. Отсутствие у ПНС власти над подобными группировками подтверждает и нападение экстремистов на американское консульство в Бенгази 11 сентября 2012 г., в ответ на которое глава ливийского МВД Ф. Абдельали заявил, что МВД Ливии не всегда может и желает противостоять отлично вооруженным экстремистам. В результате данного нападения был убит американский посол Кристофер Стивенс, который был горячим сторонником ливийских повстанцев.

Процесс интеграции бывших бойцов в силовые структуры Ливии проходит очень медленно и осложняется еще и тем, что большинство полевых командиров не хотят отпускать своих подопечных и расценивают их уход как предательство. Более того, несмотря на тот факт, что около 90 тыс. боевиков уже присоединились к силовым ведомствам, это не мешает многим из них активно участвовать в жизни своих бывших группировок. Например, группировки "Катибат Раф аллах Сахати", "Щит Ливии" и "17 февраля", которые формально подчиняются МВД Ливии, на деле занимаются реализацией собственной повестки дня. Ливийским властям даже пришлось призвать население различать "незаконные" бригады и бригады, подчиняющиеся органам власти. Однако далеко не все вооруженные группировки решили присоединиться к правительству, в результате чего около 60 тыс. повстанцев предпочли продолжить дело революции, преследуя этнические меньшинства и отстреливая бывших офицеров ливийской армии. В условиях, когда контроль над целыми городами осуществляется вооруженными группировками, население вынуждено хранить дома оружие для самозащиты, что значительно тормозит прогресс в деле разоружения населения.

Крайне негативная ситуация складывается и в местах лишения свободы, поскольку большая часть из них остается под контролем групп боевиков. Представителей ООН внутрь подобных заведений, где содержатся тысячи политических заключенных, не пускают, однако бывший спецпредставитель Генсекретаря ООН в Ливии И. Мартин сделал заявление, что условия, в которых содержатся заключенные, поистине ужасны, а пытки со смертельным исходом стали обыденным явлением. Более того, в ряде тюрем содержатся дети, которых подозревают в содействии режиму Каддафи, а некоторые "импровизированные" тюрьмы, в которых содержатся заключенные, вообще не приспособлены для длительного содержания людей. В условиях острейшей нехватки специалистов, которые способны надлежащим образом оформить и представить обвинения в судебные инстанции, у людей практически нет шансов на адекватный судебный процесс. Ситуацию не смог изменить даже закон, который обязывал передать все тюремные учреждения под контроль правительства.

Отдельным вопросом также является и привлечение к ответственности виновных из числа бывших повстанцев. Ни один из революционеров, совершивших в ходе войны преступления, не был осужден, что создает атмосферу безнаказанности и не способствует становлению правового государства. Вряд ли западные страны, потратившие огромное количество средств и усилий для свержения ливийского режима, нарушающего права человека, будут предъявлять столь высокие требования и в отношении революционеров. Соответственно и стимула у ливийских властей расследовать преступления повстанцев тоже не будет, что отдаляет перспективы национального примирения и подпитывает бытующую в стране практику мести.

Неразбериха царит и с законами Ливии, где в последнее время выпускается все больше сомнительных законодательных инициатив. Например, был введен закон "о восхвалении тирана", предполагающий тюремный срок любому, кто положительно отозвался о режиме Каддафи. И хотя вскоре данный закон и был отменен, однако он все же стал хорошим примером общего направления мысли. Также были заморожены активы тех физических лиц и компаний, которые сотрудничали с бывшим ливийским режимом. Меры подобного типа ставят под сомнение намерение новой ливийской власти следовать ранее заявленному курсу на демократизацию.

Сложная ситуация и в экономической сфере. Бюджетные потери Ливии составили около 14 млрд. долларов. Огромный ущерб был нанесен всей ливийской инфраструктуре. Высокого уровня достигла и инфляция, на что указывает тот факт, что с конца гражданской войны денежная масса ливийских динаров увеличилась почти вдвое. Раздача нефтяных вышек " в кормление" племенам мало того, что не вносит вклад в экономическую стабилизацию региона, но и приводит к криминализации обстановки внутри Ливии. К тому же была заморожена и фактически потеряна для Ливии значительная часть из принадлежащих ей 150 млрд. долларов, размещенных на зарубежных счетах. Огромные потери понесла и нефтяная отрасль страны: если до начала гражданской войны объемы добычи нефти в Ливии составляли 1.6 млн. баррелей в сутки, то после окончания военных действий добыча нефти снизилась в 8 раз и составила всего 200 тыс. баррелей в день. В результате падения в Ливии объемов добычи нефти произошел скачок цен на нефть, и базовая цена нефти ОПЕК достигла своего максимум почти за 3 года. Потери всей нефтяной отрасли по оценке министра финансов Ливии А. аз-Злитни к концу лета 2011 г. составили почти 50 млрд. долларов, включая 20- миллиардные потери от приостановки экспорта нефти. Более того, новой ливийской власти так и не удалось достичь дореволюционного уровня добычи нефти, и к началу 2013 г. он составлял около 1.4 млн. баррелей в день. Сложности в восстановлении прежнего уровня добычи нефти вызваны в первую очередь вооруженными конфликтами в регионе Киренаика, который является основным нефтедобывающим регионом Ливии, а отсутствие необходимых финансовых ресурсов только усугубляет положение. На настоящий момент под угрозой находится функционирование и дальнейшее развитие "Великой рукотворной реки", а также строительный проект "Новый Дубай", в рамках которого до 2020 г. планировалось инвестировать в строительство около 500 млрд. долларов. К тому же Ливия осталась должна большинству стран, в которых проходили лечение повстанцы. Например, долг перед Грецией составляет около 150 млн. евро.

В послевоенный период Ливия столкнулась еще с одной проблемой - угрозой исламизации страны, а впоследствии и региона. Еще в начале 2011 г. террористы из "Аль-Каиды" в странах исламского Магриба обещали оказать поддержку ливийским протестующим. Поддержка повстанцев западными державами, поставка им вооружений и финансовая помощь уже привели к активизации многих исламистских движений экстремистской направленности и других террористических элементов. В одном только Бенгази бригада "Катибат Ансар аш-Шариа" насчитывает 5 тысяч вооруженных боевиков. Под контролем данной организации находится целый ряд административных и военных объектов, в том числе центральная городская больница. Окрестности же Бенгази контролирует другая салафитская группировка "Катибат Раф аллах Сахати". Хлынувшие в Ливию боевики, большинство из которых прошли соответствующую подготовку в Афганистане, Ираке или же в специальных лагерях, после окончания гражданской войны двинулись в поисках заработка в Сахаро-Сахельский регион и в Сирию.

Из всего вышеперечисленного вытекает еще одна проблема - отсутствие контроля за распространением ливийского оружия. Огромные по масштабу поставки вооружения и активизация исламистских группировок привели к тому, что в Ливии остались огромные неподконтрольные запасы вооружения и боеприпасов, среди которых числятся артиллерийские и реактивные снаряды, ракеты типа "земля-воздух", торпеды и др. Причем нет совершенно никакой гарантии, что это оружие не попадет в руки экстремистских группировок. Более того, часть данного оружия уже попала в соседние страны, что поспособствовало дестабилизации Сахаро - Сахельского региона. Это только вопрос времени, когда данное оружие начнет всплывать в таких странах, как Йемен, Афганистан или Сомали.

Процесс строительства нового ливийского государства осложняется еще и тем, что при определении вектора экономического и политического развития страны новые ливийские власти вынуждены лавировать между интересами государств, активно принимавших участие в свержении Каддафи и, ввиду этого факта, рассчитывающие на дивиденды в экономической и политической сферах.

Последствия гражданской войны в Ливии - Предпосылки к возникновению ливийского кризиса

Похожие статьи