Типичная славянская могила - Погребальный обряд у славян

Могила:

Ближайшая этимология: укр. могила "(могильный) холм, курган", др.-русск. могыла "могильный холм", сербск.-цслав. могыла bounТj, болг. могила "курган", сербохорв. го°мила, мо°гила, словен. gomila "куча земли", чеш., слвц. mohyla "могила", польск. mogiљa "(могильный) холм, курган", полаб. mµgaІlа "могила". Первонач. знач. было "холм".

Дальнейшая этимология: Неотделимо от алб. gamule ж. "куча земли и травы", maguleЕ "холм", рум. maўguraў "холм", которые, по моему мнению, заимств. из слав.; см. Фасмер, Stud. alb. Wf. 1, 18. Предположение об алб. про - исхождении слав. слов (Барич, Alb. Stud. 1, 51 и сл.) невероятно, ввиду широкого распространения *mogyla в слав., кроме того, алб. этимология весьма уязвима. По Миклошичу (Мi. ЕW 429), Фасмеру (там же), Желтову (ФЗ, 1877, вып. 4, стр. 68 и сл.), имеется связь со слав. mogo§ (см. могу), т. е. "господствующее место"; ср. образование кобыла. Неубедительны сомнения Гуйера (LF 50, 58). Неоправданно сближение Младенова (105) болг. гомила с греч. gљmw "я наполнен". Сомнительно по семантическим соображениям сравнение *mogyla с греч. mљgaron "зал, святая святых (в храме)", mљgara мн. "пещеры", авест. mа'а - "трещина в земле, пещера", вопреки Шарпантье, (KZ 40, 467 и сл.), Младенову (302). Наверняка не заимств. из ср.-ир. *magu-ulѓ "холм мага", вопреки Моле (LР 1, 245 и сл.), где якобы содержится хотансакск. ulа = авест. ЌrЌ‹wa - "высокий".

Комментарии Трубачева: [Мошинский (Zasia§g, стр. 215) сближает слав. *mogyla "холм, куча" с тат. (сиб.) mogol, мар. mugo~l'о и др. со знач. "стог сена". -- Т.]

Этот основной обряд дополнялся и усложнялся рядом других обычаев, которые нам предлагиет рассмотреть Л. Нидерле.

Тело умершего выносили из дому не через двери, а через специальный пролом, сделанный для этой цели, очевидно для того, чтобы душа, пожелавшая возвратиться, не нашла обратно дорогу. При выносе тела и в течение всего пути до кладбища родственники провожали умершего хвалебными речами, а также плачем женщин (жалением). Причем сопровождающие иногда исцарапывали себе лицо ногтями, наносили себе раны, остригали волосы. Эти причитания являлись уже не выражением истинного горя от потери умершего, а обрядовыми, аффектированными, ритуальными стенаниями. Любопытно, что во многих славянских странах этот обычай полностью сохранился до наших дней, а на Балканском полуострове и в России для этой цели иногда нанимают специальных женщин-плакальщиц, называемых покайнице, наркаче, плакальнице, жалеющие, плачки. Этот плач и причитания женщин являются в некоторых местах настолько существенной частью погребального обряда, что без них погребение просто невозможно, хотя в то же время оно допускается без церковного обряда.

Кульминационным пунктом погребального обряда была добровольная или вынужденная смерть оставшейся жены покойника, а иногда и дружины, ему служившей. Что касается восточных славян, то ряд арабских писателей указывают на тот же обычай и у них. Но наиболее яркое, полное драматизма описание такой "добровольной" смерти рабыни знатного русского воина где-то на Волге оставил арабский писатель 11 века Ибн Фадлан (По французскому писателю А. Рамбо): " В течение 10 дней друзья покойника плакали и пили возле его трупа. Просили у рабов умершего, кто из них хочет быть погребенным со своим господином? Один ответил утвердительно и был тотчас удавлен; такой же вопрос задали рабыням покойного, из которых одна также пожертвовала собой. Тогда стали обращаться с нею, как с княгинею: вымыли, нарядили; она ничего больше не делала, как только пила и пела. В назначенный день положили покойника в ладью с частью его оружия и нарядов; зарезали раба, а также любимого коня и других домашних животных; положили их в ту же ладью и ввели девушку. Она сняла с себя драгоценные вещи и со стаканом опьяняющего напитка в руке запела песню, которую охотно бы пропела долго. Вдруг сопровождающая ее старуха, называемая Ангелом смерти, сказала ей, чтобы она торопилась пить и шла в палатку, где лежит ее господин. Девушка смутилась и остановилась в нерешительности. Она уже хотела войти и просунула голову, как вдруг старуха втолкнула ее в палатку и сама вошла с нею. Немедленно начали мужчины стучать палицами в щиты, чтобы не слышно было ее криков, которые могли бы испугать других девушек и отвратить их от желания требовать смерти вместе со своими господами". Пока пылал костер, один из русских сказал Ибн Фадлану: " Вы, арабы, народ глупый: вы берете все, что есть у вас любезнейшего и дорогого между людьми, и зарываете в землю, где едят его гады и черви. Мы же сжигаем его в мгновение, чтобы он без задержки и немедленно вселился в рай". А Ибн Руста, арабский историк, упоминает (по книге Новосельцева "Древнерусское государство и его международное значение"), что славяне и русы, когда "умирает у них кто-либо, труп его сжигают. Женщины же, когда случится у них покойник, царапают себе ножом руки и лица. На другой день после сожжения покойника они идут на место, где это происходило, собирают пепел с того места и кладут его на холм. И по прошествии года после смерти покойника берут они бочонков 20 или больше меда, отправляются на тот холм, где собираются семьи покойного, едят там и пьют, а затем расходятся. И если у покойного было 3 жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу 2 столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец завязывает вокруг своей шеи. После того как она так сделает, скамью убирают из-под нее, и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает..." У этих двух арабских историков мы видим расхождения в погребальном обряде славян, что свидетельствует о том, что у славян на разных территориях существовали свои ритуалы погребения, но в принципе сама система оставалась одинаковой.

В действительности "добровольная" смерть, разумеется, не всегда была добровольной. Обычно, особенно в знатных семьях, смерть жены являлась неизбежным следствием устойчивой традиции, согласно которой такая смерть должна была наступить. Женщину, выразила ли она добровольно свое согласие или была выбрана для этой цели, перед тем как вести на костер, опаивали и таким путем добивались того, что она уже не оказывала сопротивления на костре. Обычай этот, разумеется, по утверждению Нидерле не является чисто славянским и засвидетельствован у ряда соседних со славянскими народов: у германцев, литовцев, пруссов, фракийцев, скифов и сарматов. Однако отсюда не следует делать вывод, что этот обычай был перенят именно у них. Он является старым наследием индоевропейского периода. Принесение в жертву господину наряду с женами юношей, коней и собак являлось неизбежным следствием только что описанного обычая и также засвидетельствовано у славян. А. Я. Гаркави отмечает интересную особенность этого обычая: в жертву приносилась не только жена умершего мужа -- когда умирал неженатый молодой человек, то в жертву приносили девушку, обеспечивая ему таким образом для загробной жизни жену, которой он не имел при жизни. Этот посмертный брак являлся весьма интересным доказательством веры в загробную жизнь.

Другой интересной особенностью древнеславянского погребального обряда является погребение в ладьях.

Ладья:

Ближайшая этимология: исторически неправильная форма вместо лодья; см. лодка, ладья, укр. лодь, блр. лодка, др.-русск. лодья, лодъка, ст.-слав. алъдии (Супр.), ладии (Мар., Зогр.; см. Дильс, Aksl. Gr. 60), болг. ладя (Младенов 268), сербохорв. ла??а, словен. ladja, чеш. lоd', lodi, слвц. lоd', польск. љodz, в.-луж. љodz†, н.-луж. љоz, полаб. lµd'а.

Дальнейшая этимология: Праслав. *old-, родственно лит. aldija°, eldija°, вин. al~dija§, el~dija§ "челн" (Буга, S№viet. Darbas, 1921, вып. 7 -- 8, стр. 126; по Траутману, ВSW 6), шв. aІlla, датск. ааldе, olde "корыто", англос. еаldо‹, "alviolum", норв. оldа, диал. olle ж. "большое корыто" (Фальк--Торп 789), прасканд. *aldЎn-; см. Лиден, Bland. Bidr. 9 и сл.; Торп 21; Ельквист 1420; Мейе, RЕS 7, 7 и сл.; Миккола, Ursl. Gr. 3, 38. Из герм. заимств. фин. allas, род. п. аltааn "корыто"; см. Лиден у Сетэлэ, FUF 13, 356. Сюда не относится лат. alveus "лохань, корыто", вопреки Лидену (там же); см. Вальде--Гофм. 1, 34 и сл.; Нидерман, IF Anz. 18, 74. Из русск. происходят ср.-нж.-нем. loddie, loddige "грузовое судно", шв. lodja, датск.-норв. lodje, прибалт.-нем. Lodje (ср. аналогичное происхождение норв. рrаm, нем. Prahm, ср. пором); см. Фальк--Торп 652.

По сообщению Нидерле, обычай класть тело умершего в лодку и сжигать его вместе с ней либо насыпать над несожженной ладьей могильный курган часто встречается у северных германцев и балтийских финнов. В частности, известны находки лодок в скандинавских могилах. У славян погребения в ладьях очень редки, и если встречаются, то только на востоке (засвидетельствованы они как письменными источниками, так и археологическими находками, однако последние подтверждены недостаточно), и поэтому весьма вероятно, что этот обычай перешел от указанных выше соседей, в частности, под влиянием скандинавских русов. Первоначально ладья, несомненно, означала всего лишь судно, представленное для загробной жизни. Чем пользовался умерший на этом свете, то же должно было быть в его распоряжении и на том свете.

Также под чужеземным влиянием, но на этот раз античным, к славянам в конце языческого периода перешел обычай класть в могилу деньги на дорогу в загробный мир. Это, несомненно, античный обряд, проникший к славянам по нижнему Дунаю или с берегов Черного моря.

У славян этот обычай укоренился настолько глубоко, что многочисленные следы его мы не только находим в погребениях X и XI веков, но он удерживался и много времени спустя; более того, славяне во многих местностях еще и теперь вкладывают деньги умершему в рот или в руку, не понимая первоначального значения этого обычая. Так поступают, например, в восточной Моравии, Словакии, на Украине, в Белоруссии, в Польше и на Балканах.

Интересно отмечает А. Котляревский в исследовании "О погребальных обычаях языческих славян", что "мертвый" по-древнеславянски -- навь, и это слово одновременно означало и загробный мир вообще. Некоторые лингвисты искали в этом слове еще один отголосок упомянутого античного влияния, связывая его с греческим ????, латинским navis и имея в виду лодку, на которой Харон перевозил души умерших на тот свет. Хотя эту связь и нельзя отрицать (в древнем чешском и польском языках мы имеем nav, nava также и в значении лодка), этот лингвистический вопрос все же следует оставлять открытым. Столь же возможно, что старославянское навь не связано с navis, но происхождение его древне-индоевропейское, так же как и готское naus и литовско-латышское navit, nave.

Неясно и происхождение обычая хоронить мертвых в санях или привозить умерших на санях к могиле, даже если погребение происходило летом. В русских источниках, в Лаврентьевской летописи и в Житии Бориса и Глеба, по которым этот обычай нам только и известен, имеется несколько сообщении о том, что тела умерших князей Владимира, Бориса, Глеба, Ярослава, Михаила, Святополка (Х-ХП века), хоронились ли они зимой или летом, привозились к месту погребения на санях.

Более того, люди, ожидавшие своей смерти, готовили себе для погребения сани, а старое русское выражение "сидеть на санях" означало то же, что и "быть перед смертью" (из "Поучения князя Владимира Мономаха"). Анучин в своем труде "Сани, ладьи и кони как принадлежности похоронного обряда" сообщает, что этот обычай еще долго удерживался в России и на Украине, а в Карпатах он бытует и до сих пор; имеются известия о подобном же обычае в Словакии, Польше и Сербии. В сани всегда впрягались волы.

Поскольку же этот обычай распространен также и у финнов и среди некоторых урало-алтайских племен, возникает законный вопрос: является ли он местным, славянским, или же заимствован славянами у соседних с ними народов? По всей вероятности, обычай везти тело покойника на санях является все же местным как у славян, так и у финнов и связан с характером русской земли, а также с тем, что сани были на Руси древнейшим видом транспорта. На вопрос о том, где возник обычай класть в могилу сани, нельзя дать удовлетворительный ответ.

Похожие статьи




Типичная славянская могила - Погребальный обряд у славян

Предыдущая | Следующая