Идея пассионарности Л. Н. Гумилева - Вопросы по геополитике

Жизнь свела Л. Н. Гумилева и П. Н. Савицкого в 1966 г., Л. Гумилев приехал на археологический конгресс в Прагу. Последние евра-зийцы -- П. Н. Савицкий и Г. В. Вернадский внимательно следили за публикациями Л. Н. Гумилева и очень высоко оценивали его идеи, носящие концептуальный характер. Савицкий не раз подчеркивал "всеобъемлющий кругозор" Гумилева. Г. В. Вернадский отмечал, что в работах Гумилева очень существенно то, что он подходит к проблемам становления и развития этносов в плоскости естественной, а не гуманитарной науки. В 1970 г. в письме к Льву Николаевичу Г. В. Вернадский подчеркивает:

Вижу, что Вы все обобщаете, развиваете и углубляете Ваши столь важные изучения понятий "этнос", "ландшафт" и т. д. на фоне био-сферы. Все это дает большой толчок мысли.

О каком же "большом толчке мысли" писал Вернадский? В самом сжатом виде его можно сформулировать как "понятие пассионарности". Этого понятия не знали Савицкий, Трубецкой, Вернадский. Их евразийская концепция была синтезом ис-тории и географии (геополитики), а доктрина Л. Н. Гумилева опиралась на выводы истории, географии и естествознания. По этому поводу Гумилев говорил, что Георгию Владимировичу Вернадскому как историку очень не хватало усвоения идей своего отца (академика В. И. Вернадского). Это замечание признавал Г. В. Вернадский и писал:

Я, конечно, приветствую, что он (Гумилев) принимает постановку проблемы "биосферы" моим отцом... сюда надо добавить и "ноосферу.

Именно пассионарные толчки определили ритмы Евразии, полагал Гумилев. Они обусловили приоритет тех или иных сил в разные периоды формирования единого мегаконтинента -- Евразии. Особенно четко сформулированы эти идеи в его статье "Горе от иллюзий". Он утверждает, что

Можно, конечно, продолжать считать, будто история определяется социально-экономическими интересами и сознательными решениями. Но... в жизни человеческой нет ничего более нестабильного, чем со-циальное положение...

Но никакими усилиями и желаниями не может человек сменить свою этническую принадлежность... Не заставляет ли это предполо-жить, что в недрах многообразной этнической стихии человечества со-крыты глобальные и объективные закономерности исторических про-цессов?4

Итак, Л. Н. Гумилев считает, что отличия одного этноса от другого определяются не "способом производства", "культурой" или "уровнем образования". Этносы отличаются друг от друга стереотипами поведения, которые человек усваивает в первые месяцы жизни от родителей, сверстников, а затем использует всю жизнь. В этносе в отличие от общества работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Этнос, каждый человек приспосабливается к географической и этнической среде.

Но чтобы по-новому приспособиться к окружению (особенно новому окружению), а тем более создать этнос, нужна какая-то потенциальная энергия, нужны силы. В этом-то, подчеркива-ет Гумилев, "сердцевина новизны пассионарной теории этногенеза". Она связывается со способностью людей "поглощать био-химическую энергию живого вещества биосферы", откры-тую В. И. Вернадским. Способности разных людей поглощать эту энергию различны. Гумилев предлагает классифицировать всех людей по этому признаку на три типа: наибольшее число людей располагает этой энергией в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности, диктуемые инстинктом самосохра-нения. Эти люди (их чаще всего называют гармоничными) рабо-тают, чтобы жить -- никаких иных потребностей у них не воз-никает. Однако есть определенное число персон, наделенных "экстремальной энергетикой". Этот избыток Л. Н. Гумилев на-звал Пассионарностью (пассия -- страсть). Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, человек пассионарный живет, чтобы работать ради своей идеальной цели. Если пассионарности у человека меньше, чем необходимо для обыч-ной жизни, индивид, называемый субпасионарием, живет, что-бы не работать, и ориентируется на потребление за счет других людей.

В каждом этносе соотношение людей разных типов меняется со временем. Суммируясь, пассионарность индивидов образует пассионарность на популяционном уровне. Биологической нор-мой организма считается приспособление ради воспроизводства потомства. Значит, популяция, воспроизводящая биохимиче-скую энергию на уровне нормы, является неагрессивным, впол-не довольным в жизни этносом. Но если в такой популяции появляется определенное число пассионариев, то поведение этноса меняется. Избыток энергии на что-то должен быть истрачен. Он может быть истрачен на какие-либо социальные идеи или дос-тижение определенных материальных, политических и других целей.

Л. Н. Гумилев утверждает, что стремясь к своему идеалу, лю-ди пассионарные часто жертвуют своей жизнью ради других, но ради достижения своих практических целей перестраивают саму этническую систему, меняют ее стереотипы поведения и цели развития.

Когда же лидеры - пассионарии, их потомки оказываются уничтоженными (в войнах, на кострах инквизиции, в концлаге-рях, взаимоистреблениями), то вновь виден трудолюбивый народ, довольный своей жизнью. От момента пассионарного толчка (появления первых пассионариев в спокойной популяции) до возвращения в новое состояние равновесия -- гомеостаз -- проходит около 1200 -- 1500 лет. За это время пассионарность вна-чале устойчиво растет -- фаза подъема, когда структура этниче-ской системы постоянно усложняется, из разрозненных субъек-тов (сословий) возникает единый новый этнос. Когда пассионарность достигает вершины, создается единый этнический мир -- Суперэтнос, Состоящий из отдельных, близких друг другу по поведению и культуре этносов. Вся последующая этническая история связана с обратным процессом -- разрушением создавшегося суперэтноса вследствие спада пассионарности.

Спад пассионарности предопределен тем, что энергичных пассионарных людей с каждым поколением становится все меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за этими переменами, так как более инерционна, чем природная среда. И в фазе надлома этноса систему приходится постоянно перестраивать, приспосабливая к ухудшающимся условиям. Если этот процесс заканчивается благополучно, этнос имеет шанс дожить до следующей фазы этногенеза -- инерционной. В этой фазе пассионарность убывает медленно и плавно, люди наслаждаются материальными и культурными благами. Но когда пассионарность падает ниже критической точки, то обманчивое благополучие гибнет от рук собственных пассионариев, этнос исчезает, а отдельные люди либо ассимилируются, врастая в но-вые этносы, либо остаются в виде этнических реликтов.

Самые тяжелые моменты в жизни этноса (в жизни людей) -- это смены фаз этногенеза, фазовые переходы. Фазовый переход -- это кризис, связанный с изменением уровня пассионарности, с психологической ломкой стереотипов поведения ради приспособления к новой фазе. Необходимо знать, что любой процесс этногенеза может быть насильственно оборван извне (агрессии, эпидемии и т. д.).

Может ли все человечество слиться в один гигантский суперэтнос, где будут торжествовать общечеловеческие ценности? Гумилев полагает, что пока существуют разные уровни пассионарного напряжения в уже имеющихся суперэтносах, пока сущест-вуют различные ландшафты Земли, требующие специфического приспособления в каждом отдельном случае, такое слияние ма-ловероятно и торжество общечеловеческих ценностей, к сча-стью, -- лишь очередная утопия. Если это слияние произойдет, то восторжествуют не "общечеловеческие ценности", а этниче-ская доминанта какого-то конкретного суперэтноса5.

В геополитической научной мысли сложилось убеждение, что Л. Н. Гумилев в своей теории этногенеза и этнических циклов продолжает линию "органического" подхода и отчасти "географического детерминизма", лежащую в основе геополити-ки Ф. Ратцела, Г. Челлена, К. Хаусхофера и т. д. Вряд ли можно полностью согласиться с таким категорическим утверждением, значительно сужающим методологию Гумилева. Из анализа тру-дов ученого можно сделать вывод, что это был, хотя и спорный, но совершенно оригинальный подход к проблемам этногенеза и становления государственности великороссов. По мнению Гумилева, великороссы представляют особый этнос, сложившийся под мощным воздействием пассионарного толчка, на основе тюркско-славянского слияния. Подобный тезис -- своего рода обоснование русского контроля над землями, населенными тюркскими этносами. Этот сплав этносов мог образоваться как симбиоз, порожденный специфическим сочетанием Леса и Сте-пи. Тесный союз Леса и Степи предопределил сущность циви-лизации, культуры, стереотипов поведения великороссов. Этносы имеют системную природу. Гумилев пишет:

Это значит, что в основе этносов лежит не похожесть особей, его составляющих, а связи, цементирующие коллектив и простирающиеся на природные особенности населяемого данным коллективом ландшафта.

Как влияет тот или иной ландшафт, или "место развития", на формирование этносов? На этот вопрос русский ученый от-вечает:

Степные просторы... всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники... Они вступали в военные и хозяйственные кок акты со славянами, хозяйство которых базировалось на лесных массивах. Однако кочевое хозяйство не может существовать вне связи с земледельческими, по-тому что обмен продуктами одинаково важен для обеих сторон. По-этому мы наблюдаем... постоянные примеры симбиоза.

Гумилев выделяет три основные формы контактов этносов: симбиоз, ксения и химера. Симбиоз -- Сочетание этносов, при котором каждый занимает свою экологическую нишу, свой ландшафт, полностью сохраняя свое национальное своеобразие. При симбиозе этносы взаимодействуют друг с другом и взаимно обогащаются. Он повышает жизненные возможности народов, делает могущественными страны.

Ксения -- сочетание, при котором один этнос -- "гость", вкра-пление в теле другого. "Гость" живет изолированно, не нарушая этнической системы "хозяина". Присутствие ксений безвредно для вмещающего этноса. Но когда "гость" начинает утрачивать свою изолированность, он чаще всего превращается в химеру.

Химера -- соединение несоединимого. Она возникает, если два этноса, принадлежащих к суперэтносам с отрицательной взаимной комплементарностью (несовместимостью ценностей), живут перемешавшись, пронизывая друг друга. В этих случаях неизбежны кровь и разрушения, гибель одного или обоих этносов. Процесс распада этносов может длиться 150--200 и более лет.

Экономико-географическое единство региона, в котором сочетаются зональные и азональные (речные долины) ландшафты, развивает дальше свою мысль Гумилев, -- определяло необходимость создания целостной системы, где части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую. Он ссылается на исследование востоковеда А. Ю. Якубовского (1886--1953), который писал:

Русская буржуазная историография... на сумела заметить того факта, что для отношений между русскими княжествами и половецкой степью более характерными и нормальными являются не война и на-беги, а интенсивный товарообмен.

Русская земля в XII в. была вместилищем многих этносов, но славяне были ведущим, наиболее инициативным этносом, восприимчивым к византийской культуре. Они могли успешно противостоять другим этносам -- более агрессивным, но и с более низким уровнем культуры. Шло соперничество и между славянскими субэтносами, например, киево-волынского и чернигово-северского. Инициаторами междоусобиц были не князья-рюриковичи, а их окружающие, которые боролись за власть в гвоем княжестве и за власть в других княжествах Руси. Таким образом, Русь и завоеванная Степь составляли в XII в. единое, хотя и не централизованное государство, находящееся в XIII в. в состоянии глубокого кризиса 11. При постоянном взаимодейст-вии "истории природы и истории людей": Леса и Степи, где русичи выступали как представители Леса, который не только кормил, давал материал для сооружения жилищ и поселений ("деревня" -- "дерево"), но и позволял укрыться от конницы неприятеля. Степь, которая кормила кочевников, давала место для огромной массы людей. В этой связи представляет большой интерес научно-исторический, геополитический анализ пробле-мы соотношения Леса и Степи в романе Дмитрия Балашова "Младший сын". Там, в частности, есть такое рассуждение:

Восток безмерен. Он бесконечен, как песок... Запад вседневен Города, городки... А там (Восток) -- море. Тьма там. Тысячелетия. Без имен, без лиц.

Оттуда исходит дух силы. Закручивает столбом и несет, и рушит все на своем пути, и вздымает народы, словно сухой песок, и уносит с собой...

Это смерч. Пройдет, и на месте городов -- холмы, и дворцы по-вержены в прах, и. иссохли арыки, и ворон каркает над черепами вла-дык, и караваны идут по иному пути...

И из пустоты, из тишины Степей исходят тьмы и тьмы и катятся по земле, Неостановимые, как само время...

Это смерч. Сгустившийся воздух. Дух силы. Сгустившаяся пустота степей.

И, безусловно, при столкновении этносов Леса и Степи ме-няется социальная и этническая психология, мотивы поведения и цели.

Время, научно-технический прогресс и другие факторы, безус-ловно, наложили отпечаток не только на внешний облик этносов, проживающих в Евразии. Они внесли существенные коррективы в их менталитет. Но тем не менее силы влияния "места развития" воздействуют на жителей этого ареала до сих пор.

Идея пассионарности Л. Н. Гумилева - Вопросы по геополитике

Похожие статьи