Полевой Николай


Николай Алексеевич Полевой родился 22 июня (3 июля) 1796 года в Иркутске. Род Полевых был не только именитым и богатым, но и просвещенным. Отец известный торговый и промышленный деятель, один из организаторов Российской - Американской компании, кроме Николая Полевого в семье было еще трое детей Екатерина писательница впоследствии, Евсевий и Ксенофонт. Полевой Ксенофонт до конца жизни оставался верным другом и помощником Николая Полевого, известный впоследствии критик, литератор и мемуарист. Именно его записки о жизни и сочинениях Николая Полевого, помогли автору в составлении данной работы. Детские годы Николая Полевого прошли под Иркутском на заимке -- обширном загородном владении отца, расположенном при впадении в Ангару реки Ушаковки. Тут, по воспоминаниям Кс. Полевого, были "и фабрики, и все хозяйственные заведения, и прекрасный дом с несколькими отдельными жилыми помещениями", и "прекрасные виды и живописные, дикие окрестности, и река, роскошная для купания и рыбной ловли, и множество мест для прогулок, для охоты..." К шести годам Полевой умел читать, а с десяти лет, по собственному признанию, прочитав всю отцовскую библиотеку, начиная от сочинений Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Карамзина и включая "Рассуждения о всеобщей истории" Ж. Б. Боссюэ, "Деяния Петра Великого" И. Голикова -- сам писал "стихи и прозу... Не зная, что такое стихи и проза", "выдавал газету "Азиатские Ведомости", Вроде "Московских Ведомостей", журнал "Друг России", Вроде "Московского Меркурия" Однако купеческая семья при всей широте и разнообразии духовных интересов ее главы оставалась купеческой, и десятилетнему Николаю приходится помогать отцу. Он ведет конторские книги, выполняет посильные поручения по торгово-фабричным делам.

Итак, попробуем обратить внимание на ту среду, в которой проходило становление Полевого. 1811 год, именно в этом году летом, Николай Полевой приезжает в Москву по поручению отца. Культурная жизнь древней столицы, так увлекает пятнадцатилетнего юношу, что он забывает о делах. Ходит по три раза в театр, читает книги и пробирается на лекции в университет. Но скорый приезд отца, который обладал весьма суровым нравом и не был сторонником литературной деятельности сына, спускает Полевого на землю. Через некоторое время Полевой возвращается в Иркутск и поступает на службу, но не оставляет свою литературную деятельность. Уже в 1817 году появляются его первые публикации это стихотворения и "отрывки писем другу из Курска"- о пребывании царя Александра на курской земле, заметка была высоко оценена и сделала автора известным. В начале 1820 года Полевой направляется в Москву.

По вопросу о русской журналистике, Москва занимала первое место. Петербургской журналистике с ее одряхлевшим " Сыном Отечества" и официозной " Северной пчелой", Москва могла противопоставить ряд серьезных изданий, сыгравших весьма крупную роль в истории русской журналистики и формированию русской общественной мысли. Такие журналы как, " Мнемозина", "Московский вестник", " Атеней", " Телескоп", "Европеец" и конечно " Московский телеграф". Москва с ее университетом, кружками, журналами и пятью тысячами фабрик - была центром русского просвещения и русской промышленности. Но все это было значительно позднее в 30- 40-х годах. В этом городе жил и работал Николай Алексеевич Полевой редактор " Московского телеграфа"- журнала служившего органом буржуазной оппозиции в России тридцатых годов. Полевой вошел в историю, как купец - литератор, его появление совпало со временем массового увлечения " русскими самородками". Своеобразное " ободрение юных талантов", барственное меценатство - стало очередной литературной модой и вполне естественно, что Полевой, выступивший в печати с нескладной прозой, был немедленно объявлен " самородком". В числе первых протекторов Полевого был Свиньин редактор " Отечественных записок", который оказал ему самую существенную поддержку в первые годы его литературно - журнальной деятельности. Но через какие-нибудь пять лет, после появления Полевого в литературном салоне, все того же Свиньина, об этом самородке распевали водевильные куплеты: " Купцы полезли на Парнас!" И он действительно стремительно покорял литературный Олимп, расчищая себе дорогу. Полевой часто размышлял о судьбах русской буржуазии. В своих речах " О купеческом звании" и " Невещественном капитале", Полевой развивал историко-философскую идею, " русизма"- смысл которой, заключается в том, что Россия выйдет на первую ступень, ей суждено обновить мир, привнести в него что-то новое. Издатель " Московского телеграфа" действовал в пользу, " европеизации" русской культуры и быта, но по принципиально новому пути. Полевого можно назвать, одним из самых несомненных западников того времени. Ему принадлежит выражение " квасной патриотизм", таким образом, Полевой шутил по поводу знаменитой триады " православие, самодержавие, народность". Полевой объявил себя врагом " квасного патриотизма". Просветительские тенденции промышленной буржуазии, определили характер и направление, его боевых выступлений против, отечественного " горделивого полу невежества" в пользу идеи постижения социальной и культурной истории Запада. Но никогда Полевой не говорил, что овладеть высотами европейского просвещения Россия может, только усвоив весь опыт западноевропейского исторического процесса. Так писал про Полевого Владимир Орлов и мне сложно не согласиться с ним. В действительности Полевой считал, что у России свой путь: " Русь, могущественная, сильная, крепкая, есть недозрелый плод. Вещественно она все кончила, умственно - только начинала и ничего еще не кончила!". Активное западничество Чаадаева и Герцена было чуждо и враждебно Полевому. Его идея заключалась в понимании " народности". У него появляются славянофильские мысли о России, как о третьем Риме. Такие мысли имеют под собой идеологическую основу, Орлов считает, что Полевой был сторонником учения Гердера и высоко ценил его. Данное учение было развито славянскими историками в работах, которых можно увидеть, корни позднего славянофильства. И в этом я согласна с Орловым в мемуарах Ксенофонта Полевого есть сведения о том, что Николай Полевой высоко ценил Гердера и его учения.

В эпоху своего подъема, в эпоху " Московского телеграфа", Полевой, будучи честным человеком и действуя, как честный писатель со всей силой обрушивался на " горделивое полу невежество", " квасной патриотизм". Пологая, что умственное образование состоит в полном развитие внутренних сил и внутреннего духа и что такого развития у нас еще нет. Полевой особо выделяет литературу, прежде всего, он литератор и его боевым оружием было перо. Судьба указывала ему дорогу в одну сторону, а его тянуло совершенно противоположную. Он мог стать богатым купцом, но предпочел иную судьбу. Литературно-журнальная деятельность Полевого была широка и многогранна, он с равным успехом и с одинаковой энергией выступал в роли публициста и критика, переводчика и поэта, историка и писателя и в каждой области умел сказать нужное и новое слово.

На рубеже тридцатых годов литература и журналистика стали коммерческими. В первой четверти девятнадцатого столетия публика не знала журнала, как такового и довольствовалась альманахами. С изменением потребностей читателя, определился социальный заказ на большой журнал энциклопедического содержания, знакомый читателю лишь по западноевропейским образцам. Журнал Полевого " Московский телеграф", который существовал в период с 1825 по 1834 год, явился на этом пути первым достижением. "Московский телеграф"- среди мертвой, вялой, бесцветной, журналистики того времени, был изумительным явлением... Каждая книжка его была животрепещущею новостию, и каждая статья в ней была на своем месте, была кстати" - писал В. Г.Белинский. Журнал резко выступал против нормативной эстетики классицизма и отстаивал под общим, весьма неопределенным названием романтизма право писателя на новые литературные формы, на свое понимание и изображение жизни, продиктованное требованиями современности. Романтические тенденции определили круг иностранных писателей, чьи переводы печатались в "Московском телеграфе", - Э. Т.А. Гофман, П. Мериме, Б. Констан, А. де Виньи, Ф. Купер, Вальтер Скотт и др. В отделе науки помещались статьи, цель которых была содействовать прежде всего успехам промышленности и торговли, как основы культурного развития страны. Достижения естественных наук, промышленности, особенно отечественной, широко освещались в "Московском телеграфе". В статьях по этнографии уделялось внимание окраинам и завоеванным областям, их торгово-промышленной колонизации. Вопросы политической экономии освещались с буржуазных позиций в статьях А. Смита, Сея, Бентама, П. Сисмонди. В своих статьях Полевой подчеркивал значение купеческого сословия и необходимость его просвещения.

Журналы со временем стали вытеснять альманахи и последующие попытки восстановить былую популярность альманахов были неуспешны. Журналисты тридцатых годов охотились за читателем, как за редким зверем. Особое значение приобретает слово " подписчик", журналы вступают на путь серьезной конкуренции. Секрет журнального успеха Полевого в том, что он пытался литературно воспитывать своего читателя, его главная задача регулировать вкус своего заказчика. В то время как остальные пытались, либо идти на встречу по пути безоговорочного потакания вкусам читателя, либо сознательно идти на разрыв с массовым читателем, опираясь на узкий круг "ценителей изящного". Золотой серединой оказался " Московский телеграф", можно сказать, что с выходом в свет первого издания " телеграфа" началась принципиально новая эпоха русского журнализма. Полевой подходил к изданию тщательно, обдуманно, не жалея ни труда не издержек. В первые четыре года " Московский телеграф", был тесно связан группой либеральных дворянских писателей и публицистов. В Петербурге любили указывать на Москву, как на рассадник отечественного " якобинства", как на гнездо "либеральной шайки", а атаманом этой " шайки" был Николай Полевой. Редакционный круг " Московского телеграфа" составляли следующие лица: П. А Вяземский, С. Д Полторацкий, С. А Соболевский, Я. И Сабуров, Е. А Боратынский, В. Ф. Одоевский и др.

Новые материалы позволяют расшифровать в " телеграфе" много интересного на что до настоящего времени не обращалось никакого внимания. Известия об американских, а в частности гаитянских делах, которым в журнале уделялось так много места и которые будучи затеряны между разделами " Смеси" и " Летописью мод", производили впечатление политически - нейтрального материала. Публикации об американских событиях, в эпоху Полевого, предлагались преимущественно в литературно - этнографическом плане, а не в социально - политическом. Америка была далека и неизвестна, все европейские политические новости были под запретом. Но известия о Колумбии, Боливии и Гаити периодически появлялись на страницах журнала, так как цензура была ленива и нелюбопытна. Николаевская цензура в течение долгого времени не могла разгадать этого полноценного политического материала.

Хотелось бы отметить, что Николай Полевой был эклектиком и увлекался философией Шеллинга, но вскоре ему изменил ради эклектика и популяризатора Кузена. Полевой не скрывал, что философия Кузена привлекла его внимание именно в силу своей эклектичности и общедоступности. Воззрения Кузена не были бесполезны для Полевого: они отразились в рецензии на книгу А. И. Галича "Опыт науки изящного" ("Московский Телеграф" 1826) и в статье: "О романах В. Гюго и вообще о новейших романах" ("Московский Телеграф" 1832), где говорится о проявлении в жизни природы и человека трех основных идей истины, блага и красоты, о народах, носителях той или иной идеи и т. д., а главным образом дали Полевому возможность выработать более точные, чем были прежде, критические приемы для оценки литературных произведений и выставить в новом свете многие явления русской истории. Но философии Полевой почти не уделял внимания, он был не мыслитель, а прежде всего литератор. Он был одним из виднейших деятелей русского романтизма. Для нас важно разделять романтизм на два основных течения французский и немецкий романтизм. Николай Полевой придерживался в основном французской ориентации, французское влияние в русской литературе отличалось от немецкого влияния господством социальных, политических и экономических интересов над моральными, философскими и религиозными. Для Полевого романтизм был выражением " буржуазного литературного сознания". Он написал несколько исторических романов это "Повесть о Симеоне суздальском князе" впервые опубликованная под названием " Симеон Кирдяпа" (1828 г.), " Клятва при гробе Господнем"(1832 г.), " Пир Святослава Игоревича князя киевского"(1834 г.), " Блаженство безумия"(1833 г.), " Рассказы русского солдата" (1834 г.), " Краковский замок" (1829 г.), " Живописец"(1833 г.), " Эмма" ( 1834 г.), " Мешок с золотом" ( 1829 г.), " Сохатый"( 1830 г.), "Дурочка" ( 1839 г.) и "Иоанн Цимисхий" ( 1841 г.). Практически все романы Полевого написаны хорошим языком и легко читаются. События в романах развиваются динамично, интригующе. Герои яркие, цельные и колоритные. Любимый герой Полевого, отличающийся от демонических, разъеденных скепсисом индивидуалистов дворянской литературы и порой подчеркнуто противопоставленный им, -- это незаурядный представитель третьего сословия, наделенный его лучшими, с точки зрения автора, качествами -- глубокой религиозностью, твердой нравственностью, патриархальной семейственностью, любвеобильной душой, но недовольный узостью интересов и культурной отсталостью своей среды ("Художник", 1833, "Эмма", 1834, "Аббаддонна", 1834). В поисках обстановки, способной выявить таланты своего героя, Полевой заставляет его сталкиваться с светским дворянским кругом. Столкновение это всегда кончается для героя неудачно, а порой и трагично, в чем отражаются трудности буржуазного существования в дворянской общественной системе. Столкновение устремлений идеологов буржуазии с препятствиями, воздвигаемыми дворянским господством и отсталостью самой буржуазии, отразилось в творчестве Полевого в романтической форме столкновения "мечты" и "существенности". При этом к дворянской "существенности" автор относится с несравненно большей враждебностью, чем даже к самой неприглядной "существенности" буржуазной. Представители дворянско-аристократического общества изображаются им как ничтожные людишки, безнравственные и жестокие эгоисты, циничные скептики, люди внешнего блеска и фальшивой культуры. Полевой срывает у своих дворянских героев тот ореол, которым они были окружены в дворянской литературе его времени. На фоне дворянских недостатков подчеркиваются буржуазные добродетели, и самая отсталость и некультурность буржуазной среды начинают трактоваться как патриархальная простота и нравственная нетронутость. Историческая проза Полевого принадлежит к нравственному направлению в художественном познании и отражении прошлого, когда люди искали уроков для настоящего в прошедшем, горевали о былом. И хотели воспоминаниями о неизбежной мести пороку, награде добродетели, рассказами о доброте и величии предков учить современное поколение, казавшиеся им ничтожным против того идеала, который находили они в прошедшем. При этом от писателя требовалось не просто достоверного, но и поучительного рассказа о прошлом. " Уроки истории хотим мы слышать,- говорил Полевой,- голос народов и владык должен греметь из глубины минувшего..." Николай Полевой один из первых русских писателей обращается к художественной обработке сюжетов связанных с историей Византии. Читатель погружается в атмосферу дворцовых переворотов и междоусобия в Царьграде. Так же Белинским было отмечено, что любовь в историческом романе Полевого играет " не главную, а побочную роль", свидетельствуя о верном понимании романистом поэзии русской жизни.

Двадцатые и тридцатые годы 19 столетия могут быть названы эпохой историзма. Именно в эту эпоху на русском историческом фронте шла ожесточенная борьба, развернувшаяся вокруг двух крупных исторических сочинений - " Истории государства Российского" Карамзина и " Историей русского народа" Полевого. Уроками русской историей Николай начал заниматься еще в детстве. В Иркутске он писал детские исторические сочинения. " История государства Российского" не удовлетворяла Полевого, он видел в ней много недочетов. В 1829 году вышел в свет первый том " Истории русского народа" и сразу же подвергся ожесточенной критике. Резкость нападений была вызвана не случайно, а самим характером сочинения, насквозь полемического и заостренного против всей тогдашней исторической науки, а в частности против Карамзина. Отношение Полевого к Карамзину имело негативный характер, для Полевого не существовало литературных авторитетов. Он всячески пытается развеять стереотипы и приступает к переоценке сложившейся системы литературных ориентиров и ценностей. В " телеграфе" Полевой писал: " Для нас, нового поколения Карамзин существует только в истории литературы и в творениях своих... Он был литератор, философ, историк прошедшего века, прежнего, не нашего поколения... Историю его мы не можем назвать творением нашего времени, как философ - историк он не выдержит строгой критики. Он и не прагматик. Карамзин нигде не представляет вам духа народного. Не ищите в Карамзине высшего взгляда на события". Затем Полевой обвиняет Карамзина в тенденциозности, в "художнической" фальсификации исторического повествования и в методологической беспомощности; он не видит во всех двенадцати томах " Истории государства Российского" одного общего начала, из которого истекали бы все события русской истории. "Жизнь России остается для читателя неизвестной, хотя его утомляют подробностями неважными, ничтожными; и снова Карамзин нигде не показывает вам духа народного". Из этих цитат ясно, по какой линии шла критика Полевого против Карамзина. Полевой предпринял целый переворот в историографии. Задача историка, как считал Полевой это не только изучение исторического факта, но и стремление к широким обобщениям с точки зрения единого философского метода. Исторические работы Полевого, могут служить отдельным исследованием на тему Полевой - историк, такая тема выведет нас далеко за границы данной курсовой работы. Для нас принципиально было важно, подчеркнуть, что Николай Полевой не только редактор и литератор, он еще и историк.

В тридцатые годы 19 столетия в России велись ожесточенные журнальные войны, в которых Николай Полевой сыграл наиболее видную роль. Вся его литературно - журнальная деятельность в 1830-1834 году шла под знаком непрерывной атаки на " литературных аристократов", в частности на их журнальную цитадель " Литературную газету". Полевой писал: " Литературная газета, есть последнее усилие жалкого литературного аристократизма, и вот вся загадка". Полевой действительно нападал на аристократов всюду, и в серьезных критических статьях, и в фельетонах, и в пародиях " Нового живописца". " Дубинка критики неумолима",- писал Полевой и не щадил даже Пушкина. Литературные аристократы первые взяли под подозрение политическую благонамеренность Полевого. Призывы " Литературной газеты" к бдительности были услышаны там, куда они и были обращены и пробудили интерес правительственных органов к деятельности Полевого. Над Полевым сгущались тучи, в 1834 году был запрещен его журнал, и само его имя стало запретным. Полевой был вытеснен из литературы. В 1837 году он оставил Москву и перебрался в Петербург, где взял на себя негласную редакцию " Сына Отечества" и " Северной пчелы". Ни одной из надежд Полевого на новую жизнь не суждено было осуществиться. Он стал жертвой закулисных интриг Булгарина, Греча и Сенковского. Правительство не верило его усердным заверениям в преданности, а главный виновник его жизненной драмы, министр народного просвещения Уваров в течение нескольких лет вел систематическую травлю идеолога буржуазной оппозиции. В Петербурге Полевой с головой ушел в повседневный труд "чернорабочего" журналиста. В поисках заработка Полевой бросался за любую работу, вставал в четыре утра и садился за свой письменный стол, за восемь лет с 1838 года по 1845 написал более 40 пьес.

Полевой пытался еще раз выйти на арену литературно - журнальной деятельности и взял редакцию " Русского вестника", но журнал едва собрал пятьсот подписчиков. Между тем, семья Полевого сидела без средств к существованию, а сам Полевой залез в глубокую долговую яму.

В 1845 г. Полевой взял под редакцию " Литературную газету", но едва успел выпустить несколько номеров, как заболел и умер 22 февраля 1846 года.

28 февраля множество народа собралось проводить Николая Алексеевича Полевого на Волково кладбище. Он лежал в простом некрашеном гробу, в халате и с небритой бородой. Такова была его последняя воля. Гроб везли на дрогах, запряженных парою исхудалых одров, ребра которых торчали сквозь дырявые покрывала. На похоронах присутствовал Уваров.

Николай Полевой, безусловно, был великим деятелем в русской исторической науке, журналистике и литературе. Белинский писал " Три человека имели сильное влияние на русскую поэзию и вообще русскую изящную литературу в три различные эпохи ее исторического существования. Эти люди были - Ломоносов, Карамзин и Полевой..."

Николай полевой редактор журнал литературный

Список литературы

Источники:

    1. "Московский телеграф". 1825. № 24. 2. " История русского народа" Т 5, стр. 13

Литература:

    3. Орлов В. Н. Николай Полевой и его " Московский телеграф"// Пути и судьбы. Литературные очерки.- М., 1963. 4. Материалы по истории русской литературы и журналистике тридцатых годов/ Н. А Полевой. Ленинград, 1934 г. 5. Полевой Н. А. Избранная историческая проза / Сост., вступ. ст. и комм. А. С. Курилова.- М.: Правда, 1990.

Похожие статьи




Полевой Николай

Предыдущая | Следующая