Неглиже в XIX веке

Утренний туалет в XIX веке

В современном русском языке слово "неглиже" связано лишь с небрежной манерой одеваться, излишне по-домашнему при посторонних людях. В прошлом веке оно имело два значения. Первое было связано с небрежным отношением к чему-либо. Именно в таком смысле употреблял слово "неглиже" М. С. Щепкин в своих "Записках": "Я вел репетицию, как говорится, неглиже: не играл, а только говорил, что следовало по роли".

Но гораздо употребительней было "неглиже" в значении "домашняя одежда для первой половины дня", когда визиты наносят только близкие люди. Не случайно в новостях моды сообщалось о "нарядных неглиже", то есть небрежность заранее рассчитывалась и была предназначена для посторонних глаз.

Одежда неглиже была и у мужчин, и у женщин. Светские люди принимали в халатах друзей, пришедших выкурить пахитоску. Поначалу не было принято курить в обществе женщин и курению предавались утром. Вот что об этом сообщает Е. Янькова: "В наше время редкий не нюхал, а курить считали весьма предосудительным, а чтобы женщины курили, этого и не слыхивали; и мужчины курили у себя в кабинетах или на воздухе, и ежели при дамах, то всегда не иначе, как спросят сперва: "Позвольте".

В гостиной и в зале никогда никто не куривал даже и без гостей в своей семье, чтобы, сохрани Бог, как-нибудь не осталось этого запаху и чтобы мебель не провоняла.

Каждое время имеет свои особые привычки и понятия. Курение стало распространяться заметным образом после 1812 года, а в особенности в 1820-х годах: стали привозить сигарки, о которых мы не имели и понятия, и первые, которые привезли нам, показывали за диковинку".

Свидетельство Е. Яньковой отчасти неверно. Из других мемуаров мы узнаем, что женщины позволяли себе курить, и даже в присутствии гостей. А. О. Смирнова-Россет пишет: "Киселев и Федор Голицын не курили. И вот что Киселев вдруг спросил у моего мужа:

-- Смирнов, как ты мог позволить жене курить? -- Мой дорогой, после ее вторых родов у нее была нервная болезнь, она ничего не делала, смертельно скучала, у нее был сплин, и я же посоветовал ей курить, чтобы рассеяться. -- Я тоже страдаю тоской, поэтому-то я принимаю воды Виши, что помогает мне для зимы, не лучшей в Париже, чем в Петербурге, солнце бывает там редко. -- Но Александрита тоже лечилась в Мариенбаде, и это ей помогло, но привычка курить у нее осталась; пахитоска -- очень приятный товарищ, и это жена австрийского посланника, графиня Фикельмон, ввела ее в моду в Петербурге".

Позднее курение так распространилось, что появились специальные курительные комнаты, заранее спроектированные при постройке жилых домов. В театрах курили в кофейнях -- по сути дела, курительных. Мужской пиджак особого покроя -- смокинг -- предполагал и курение в качестве времяпрепровождения, хотя это была одежда для визитов. Курили и женщины -- героиня толстовского романа Анна Каренина курила пахитоски, но все же лишь у себя дома. Курить публично -- в гостях или в ресторане -- женщины стали лишь на рубеже веков.

Но вернемся к началу XIX столетия. Каким было неглиже молодого человека в те годы? Это мог быть прежде всего архалук. Архалук, ахалук -- в России XIX века мужской кафтан без пуговиц, не имеющий плечевых швов, то есть сшитый не из раскроенных кусков ткани, а из сложенного вдвое материала, в котором первоначальная ширина полотнища и определяет, как будут вшиты рукава. неглиже курение туалет архалук

Архалуки делали из плотной шелковой или хлопчатобумажной ткани, как правило, с орнаментом в виде разноцветных полос. Элементы восточного костюма вошли в дворянский быт довольно широко уже в конце 10-х годов ХIХ века. Архалук поначалу использовался только как домашняя одежда, с сохранением всех особенностей кроя и орнаментации ткани, принятой на Востоке. Малоизвестный, к сожалению, ныне широкому кругу читателей поэт А. И. Полежаев писал: "Ахалук мой, ахалук, ахалук демикотонный, ты -- работа нежных рук азиатки благосклонной". Самый знаменитый литературный обладатель архалука -- Ноздрев из "Мертвых душ" Гоголя -- "чернявый просто в полосатом архалуке".

Полосатые ткани на восточный лад были известны в России с XVI века и получили название "дороги". В ХIX столетии их производили в большом количестве не только для внутреннего рынка, но и на экспорт.

В середине ХIX века название "архалук" обозначало уже всякий полосатый халат, а не только одежду определенного покроя. В иллюстрациях А. А. Агина к "Мертвым душам", созданных художником в 1846 -- 1847 годах, архалук Ноздрева скорее европейского покроя, нежели восточного. Широко известен портрет Пушкина работы К. Мазера (1839), на котором поэт изображен в архалуке, описанном В. А. Нащокиной: "Я помещалась обыкновенно посредине, а по обеим сторонам мой муж и Пушкин в своем красном архалуке с зелеными клеточками".

Хотя покрой заметно изменился, но название сохранялось в литературе довольно долго. Со временем архалуком стали называть не только домашнюю одежду, но и предназначенную для улицы. Вот отрывок из повести Д. В. Григоровича "Антон-Горемыка": "На нем был серый нанковый однобортный архалук, подбитый мерлушками". Описанный костюм более соответствует понятию "бекеша", так как речь идет о плотно застегивающейся одежде из одноцветной ткани, подбитой мехом (см. "Кафтан"). Возможно, что писатель имел в виду какую-нибудь иную одежду, так как писал о серой нанке -- ткани, которая до середины ХIX века производилась только различных оттенков желтого цвета.

Самой дорогой тканью для домашней мужской одежды была термолама, или тармалама, часто упоминаемая в литературных произведениях. Вот пример из повести Н. А. Некрасова "Три страны света": "Если вы только не заняты, я вас попрошу сшить мне халат... из тармаламы; я, знаете, люблю хорошие вещи".

Термолама, тармалама -- очень плотная шелковая ткань, нити которой скручены из нескольких прядей, то есть много толще других шелковых тканей. Кроме того, термоламу ткали из шелка-сырца, поэтому она была характерного золотистого цвета. Долгое время термолама ввозилась в Россию из Ирана.

Покрой такого халата описан в романе Гончарова "Обломов": "На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире".

Как ни странно, женские туалеты для неглиже почти не имели особых, отличных от повседневной или нарядной одежды названий. Шлафор, пудромант на протяжении своей истории были и в мужском, и в женском гардеробе.

Шлафор, или шлафрок, -- просторная домашняя одежда без пуговиц, с большим запахом, так как подпоясывались поясом, чаще всего из витого шнура. Поскольку шлафоры носили и мужчины и женщины, то в литературе их можно встретить при описании домашней одежды обоих полов.

"Но скоро все перевелось:

Корсет, альбом, княжну Алину,

Стишков чувствительных тетрадь

Она забыла: стала звать

Акулькой прежнюю Селину

И обновила наконец

На вате шлафор и чепец".

(А. С. Пушкин. "Евгений Онегин")

По покрою и назначению разницы между халатом и шлафором нет. Мужчинам позволялось принимать в шлафоре или халате гостей, если качество ткани и отделка соответствовали представлению о нарядной одежде.

"Атласного платья, что с малиновыми полосками, не надевайте на меня: мертвой уже не нужно платье. На что оно ей? А вам оно пригодится: из него сошьете себе парадный халат, на случай когда приедут гости, то чтобы можно было вам прилично показаться и принять их", -- говорит Пульхерия Ивановна, героиня повести Гоголя "Старосветские помещики".

Обычай принимать гостей в "парадном неглиже" появился в России только в XVIII веке вместе с французской модой. По одной из версий, Иван Грозный разгневался на сына Ивана и убил его из-за того, что Иван вступился за свою беременную жену, которую отец стал избивать лишь за то, что в жаркий день, когда он вошел к ней в спальню, она была одета не в несколько одеяний. Понятие "одетый -- раздетый", таким образом, изменилось.

Женщины в ХIХ веке носили шлафор или халат только до обеда, занимаясь хозяйственными делами, но в деревне, отказавшись от светских манер, не переодевались в течение всего дня. Шлафор часто имел карманы, был удобен и не требовал сложной прически и украшений.

В XVIII веке в обиход вошел пудромант. Существовало несколько форм написания названия этой детали костюма. Пудромант, пудрамант, пудремантель -- специальная накидка, которой пользовались мужчины и женщины, накладывая грим. Бытовой грим в XVIII веке предполагал обилие румян и пудры у лиц обоего пола. Е. Янькова вспоминает, что "не нарумянившись, куда-нибудь приехать значило бы сделать невежество". Гримом пользовались и мужчины: "Князь изволит в пудремантеле сидеть, и один парикмахер в шитом французском кафтане причесывает, а другой держит на серебряном блюдце помаду, пудру и гребенку" (А. И. Герцен. "Долг прежде всего").

Парики и прически пудрили уже после того, как был закончен туалет, непосредственно перед выходом из гардеробной. Сохранились очень интересные описания процесса нанесения пудры на прическу: "Щеголиха держала длинную маску с зеркальцами из слюды против глаз, и парикмахер пудрил дульцем, маленькими мехами или шелковой кистью. Некоторые имели особые шкафы, внутри пустые, в которых пудрились; барыня влезала в шкаф, затворялись дверцы и благовонная пыль нежно опускалась на ее голову. Употребляли пудру разных цветов -- розовую, палевую, серенькую, б la vanille, a fleur d'orange, mille fleurs".

К самому концу XVIII века пудреные парики вышли из моды. Сохранились сведения, что отказ от пудры был вызван модой, "введенной якобинцем Шампани и его свитой". Среди предметов женского обихода пудромант сохранился, по сути дела, до сих пор, тем более он не утрачивал своего значения и в XIX веке. У Тургенева читаем: "...отец в халате, без галстуха, тетка в пудраманте" ("Часы"). Только в ХIX веке пудромант уже не предназначался для всеобщего обозрения.

Пожалуй, особой женской одеждой для дома в первой половине дня был капот. Это название распространялось на несколько элементов женского костюма -- верхнюю, домашнюю одежду и даже на шляпку, известную как капот.

Капот носили только женщины, поэтому упоминание о нем в связи с мужской одеждой звучало комично. Например, в гоголевской "Шинели": "Надобно знать, что шинель Акакия Акакиевича служила тоже предметом насмешек чиновников; от нее отнимали даже благородное имя шинели и называли ее капотом".

Капот был просторной одеждой с рукавами и сквозной застежкой спереди. В 20 -- 30-е годы XIX века капотом называли верхнее женское платье для улицы. Именно в таком смысле употребляет слово "капот" Пушкин в "Пиковой даме":

"Лизавета Ивановна вошла в капоте и шляпке.

-- Наконец, мать моя! -- сказала графиня. -- Что за наряды! Зачем это?.. кого прельщать?"

В модных обзорах 20-х годов встречается упоминание о капотах для улицы: "...гроденапль в большой моде: из него делают сборки на платье и зимние капоты для прогулки в экипаже". Позднее, к 40-м годам, капот становится только домашней одеждой.

Гоголь неоднократно употребляет слово "капот" для того, чтобы подчеркнуть бесформенность, неопрятный облик своего героя. Например, Плюшкин в "Мертвых душах" описан следующим образом: "Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее на женский капот".

Во второй половине ХIX века уже не публиковали советов, как сделать неглиже понаряднее. Более того, сборники советов о хорошем тоне подчеркивали, что тем, кто не имеет достаточных средств для поддержания безупречной белизны белья и кружев, лучше носить вместо неглиже скромное и практичное домашнее платье.

Неглиже в XIX веке

Похожие статьи