Уроки Кавказской войны XIX века - Проблемы финансово-экономического обеспечения групп (группировок) Российских войск в условиях вооруженного конфликта на Северном Кавказе

"Знание своей Родины, ее истории, боевого прошлого своей армии составляют основу для понимания причин войны и кровных интересов, вызвавших ее", - эта мысль профессора Генерального штаба Н. Н. Сухотина, изложенная в работе "Война в истории русского мира", пожалуй, более чем актуальна в оценке и осмыслении современного конфликта на Северном Кавказе.

Вся многовековая история взаимоотношений народов России и Кавказа пронизана противоречивыми военно-политическими процессами, имевшими широкий спектр проявлений: от мирных и союзнических до открытых вооруженных столкновений. Наиболее значимым среди них, в конечном итоге предопределившим развитие российско-кавказских отношений, безусловно, явилась Кавказская война. В истории Российского государства и русской армии она занимает особое место. Прежде всего, потому, что это была самая продолжительная и самая напряженная война России. Более 77 тыс. человек потеряла русская армия в ходе боевых столкновений на Кавказе в XIX веке. На протяжении всего конфликта Россия была вынуждена содержать на Кавказе крупную войсковую группировку, численность которой на заключительном этапе войны превысила 200 тыс. человек.

Значение Кавказской войны во многом определялось ее спецификой, а именно тем, что это была война, которую Россия вынуждена, была вести на собственной территории для устранения внутренней военной угрозы. Ее целью было не завоевание и покорение населения Северного Кавказа, а обеспечение безопасности, мира и стабильности в этом регионе. Это была война, которую нашей стране пришлось вести фактически в условиях международной изоляции, в то время как повстанцев поддерживали влиятельнейшие державы того времени, в первую очередь Великобритания; сопредельные с нашими территориями Персия и Турция, а также различные революционные и антироссийские движения (венгерское, польское и целый ряд других).

Деятельности русской армии на Кавказе активно противостояло также общественное мнение в самой России в лице демократически настроенной интеллигенции и ряда общественных деятелей, желавших, во что бы то ни стало поражения самодержавия. В ходе Кавказской войны Россия столкнулась с исламским фундаментализмом в его наиболее экстремистском, фанатичном проявлении того времени - мюридизмом.

В этой войне русским войскам противостоял не классический противник - регулярная массовая армия, имеющая определенную стратегию и тактику действий, а нечто совсем иного рода: повстанческие отряды, действовавшие в привычных для них, но сложных для русской армии условиях горного театра военных действий. Лишь после длительного периода неудач и военных поражений русские войска приобрели опыт ведения горной войны и противоповстанческой борьбы.

Наконец, в этой войне победа была одержана не исключительно военными средствами, а комплексным политико-экономическим и военно-силовым воздействием. Главным же условием успеха явилась все возраставшая поддержка населения, сделавшего выбор в пользу России и внесшего значительный вклад в ликвидацию мюридизма на Кавказе.

Изначальный смысл Кавказской войны объективно и закономерно был предопределен военно-стратегическим положением нашего Отечества. Южные и юго-восточные рубежи русского государства с конца XV века представляли собой обширные степные пространства, по которым постоянно передвигались многочисленные кочевые народы, несшие смерть и разрушение русским городам и селениям. "Логика борьбы заставляла Россию стремиться к установлению стабильных границ, которые можно было бы защищать".

С другой стороны, обстановка в Северо-Кавказском регионе на протяжении столетий являла собой источник постоянной угрозы не только для России, но и для народов самого Кавказа. Сложившаяся в регионе набеговая система, возведенная в ранг национальной традиции определенной частью населения, представляла собой не что иное, как разбой в отношении соседей. Для большинства же народов Кавказа эта традиция, постоянно подогреваемая извне, была настоящим бедствием. Судьбы кавказских народов и их вооруженная защита длительное время являлись краеугольным камнем внешнеполитической доктрины России.

О негативном значении набеговой системы непосредственно для России, а также для народов Кавказа свидетельствует тот факт, что она в свою очередь явилась основой такого бесчеловечного явления, как торговля людьми.

Северный Кавказ в этом отношении остался одним из немногих регионов планеты, где работорговля не только сохранилась вплоть до XIX века, но и в полном смысле этого слова процветала. По свидетельству историка Н. А. Смирнова, "начиная с XVI века турки ежегодно вывозили с Кавказского побережья более 12 тыс. рабов". Как оказалось, этот бесчеловечный промысел - торговля людьми - стал традиционным источником средств к существованию для определенной части населения Северного Кавказа и сохранился вплоть до наших дней.

Например, в период существования так называемой независимой Ичкерии на ее территории была развернута целая индустрия работорговли. Ее функционирование обеспечивали 157 бандформирований, специализировавшихся исключительно на разбоях и похищениях людей. У них вплоть до недавнего времени постоянно находилось от 3,5 до 10 тыс. заложников из Чечни и других регионов России, в том числе и жителей соседних с Чечней кавказских республик - Дагестана, Осетии, Кабардино-Балкарии и даже близкой чеченцам по этнографическим признакам Ингушетии. В современной работорговле, принявшей характер индустрии, участвовало до 25 тыс. жителей Чечни.

Любопытной особенностью Кавказской войны является отсутствие официальной даты ее начала. Несмотря на утвердившуюся в официальной российской историографии дату - 1817 год, ученые до сих пор не пришли к единому мнению по этому вопросу. Как представляется, наиболее точной датой логично считать ее определение русским военным историком генералом Р. А. Фадеевым (он же является и автором самого термина - Кавказская война). По мнению Р. А. Фадеева, война с горцами началась с 1801 года, т. е. с момента присоединения к России Восточной Грузии, являвшейся в тот период традиционным объектом набегов горцев. С присоединением Грузии Россия обречена была бороться за установление мира и спокойствия на Северном Кавказе. В 1801 году произошло и первое крупное столкновение батальона регулярных русских войск с 20-тысячным лезгинским отрядом, спустившимся с гор в долины Грузии с целью грабежей.

Все эти обстоятельства в полной мере дают основание проецировать основные события Кавказской войны XIX века на современную действительность. Налицо достаточно много сходных элементов развития и политической обстановки, и хода вооруженного противоборства: от мотивов и истоков конфликта до особенностей театра военных действий, тактики бандформирований, во многом повторяющей тактику горцев периода Шамиля.

В связи с этим считаю целесообразным осветить некоторые уроки и выводы Кавказской войны, сопоставить их с современными событиями с целью в дальнейшем выработать задачи финансово-экономического обеспечения групп (группировок) Российских войск в условиях вооруженного конфликта в Северо-Кавказском регионе.

Суть первого урока заключается в том, что на Кавказе Россия фактически сама способствовала усилению крайне опасного противника. Более того, имело место едва ли не осознанное игнорирование его действий до тех пор, пока он не стал представлять собой значительную военно-политическую силу, способную не только противостоять регулярным воинским формированиям, но и побеждать их, используя преимущества повстанческой борьбы.

Насущной необходимостью стала выработка комплексной программы мер социально-политического, экономического и непосредственно военного характера, без чего установление прочного мира на Северном Кавказе было невозможно. Выработка же документа подобного масштаба и его утверждение являлись прерогативами правительства. А оно, как показало развитие событий, от решения данной проблемы устранилось. Результатом стала длительная и напряженная война на Кавказе.

Нечто подобное происходило в ходе развития чеченского кризиса 90-х годов XX столетия. Отсутствие реальных мер по обеспечению национальной безопасности, целостности и суверенитета Российской Федерации на территории Чечни способствовало развитию сепаратизма и созданию вооруженных бандформирований в республике. Это в конечном итоге и потребовало проведения здесь крупной войсковой операции по восстановлению конституционного порядка.

Второй урок заключается в необходимости не только своевременного, но и адекватного восприятия угроз безопасности страны и в выработке на этой основе соответствующих мер по их устранению, установлению ответственности органов государственной власти и военного управления, всего общества за состояние своей армии.

По общему признанию, наиболее крупной ошибкой военной кампании 1994-1996 гг. явилось отсутствие необходимой аналитической проработки политических, экономических, военных и других факторов, которые неизбежно повлияют на развитие обстановки.

Об этом свидетельствует тот факт, что на территории Чеченской Республики уже более полугода шли боевые действия, а органы законодательной и исполнительной власти никак не могли определиться, правомерно ли применение войск. Несмотря на декларирование цели - восстановление конституционного строя на территории Чечни, - военная кампания 1994-1996 гг. вплоть до решения Конституционного суда России проводилась вне правовых рамок, что поставило военнослужащих федеральной группировки в двусмысленное положение и никак не способствовало выполнению ими боевых задач.

В этом плане русские воины - участники Кавказской войны XIX века были, безусловно, в гораздо более выигрышном положении. Непринятие интеллигенцией и рядом общественных деятелей России политики царского правительства на Кавказе отнюдь не означало, что кто-либо в стране осуждает солдат и офицеров Кавказского корпуса зато, что они выполняют свой воинский долг, воюя с горцами.

Третий урок, который необходимо извлечь из недавней военной кампании, предполагает недопустимость подчинения ее целей и хода военных операций политическим конъюнктурным интересам, ничего общего не имеющим с интересами страны.

Военная кампания 1994-1996 гг. полным правом может быть отнесена тем немногим конфликтам в истории войн, к которым применимо название странной войны. Разве можно иначе квалифицировать такие факты, когда необоснованно останавливались бои по ликвидации банд именно в тот момент, когда успех сопутствовал федеральным войскам; когда объявлялись перемирия, в результате которых происходили, как правило, перегруппировка бандформирований и их выход из-под удара федеральных войск, и целый ряд, других аналогичных решений руководства.

Чеченская кампания 1994-1996 гг. показала, что заключительный акт этой военной кампании - подписание Хасавюртовских соглашений с лидерами бандформирований именно в тот момент, когда военные цели были фактически достигнуты, - явился, по существу, капитуляцией России во имя малозначимых конъюнктурных интересов отдельных политиков.

Четвертый урок касается экономической стороны применения вооруженных сил в Кавказской войне XIX века и в нынешних событиях. Является общепризнанной аксиомой, что ведение военной кампании против кого бы то ни было, не может быть узковедомственной проблемой. Это задача общегосударственного значения.

Недостатки в вооружении и оснащении войск Кавказского корпуса влекли за собой затягивание военной кампании, приводили к неоправданным потерям и в целом препятствовали достижению победы над мятежными горцами.

Группировка войск в регионе уже к началу 50-х годов XIX века насчитывала почти 250 тыс. человек. Затраты на ее содержание значительно превышали возможности России того времени. Вывод очевиден: превосходства над горцами следовало добиваться не путем увеличения количества войск, а за счет оснащения частей и подразделений Кавказского корпуса современным оружием.

В то же время нельзя забывать, что причина различий в оснащении бандформирований и Российских войск во время первой Чеченской кампании кроется не только в кризисе экономики, ее переходном состоянии, приведшем к недофинансированию Вооруженных Сил. Кризисными обстоятельствами умело воспользовались руководители чеченских сепаратистов, использовавшие их для формирования теневого капитала, который впоследствии стал источником денежных средств для готовившихся воевать бандитов.

Вот лишь несколько подтверждений этому. По данным Генеральной прокуратуры РФ, в 1992-1994 гг. Чечня стала настоящей "черной дырой" российской экономики, в которой только в результате афер с фальшивыми авизо и фиктивными финансовыми документами с 1991 по 1995 год бесследно исчезло 4 трлн. рублей. По подсчетам экономистов, только незаконная реализация нефтепродуктов давала ежегодно 800-900 млн. долларов.

Пятый урок, преподнесенный историей, заключается в том, что военные действия, которые пришлось вести русской армии в XIX веке, а затем федеральной группировке войск в 1994-1996 гг. и в ходе операций по ликвидации бандформирований в 1999-2001 гг., не вписываются в классические каноны военных операций.

На Кавказе русским войскам традиционно противостояла не регулярная армия, а иррегулярные формирования горцев с соответствующей организацией летучих отрядов и своеобразной тактикой действий - нанесения молниеносных и скрытных ударов. Сама вооруженная борьба, таким образом, закономерно обретала характер партизанской войны, новой для русской армии на Кавказе по форме, но старой по своему содержанию, где вместо наступления используется просачивание, где победа достигается распылением и истощением сил противника, а не его уничтожением. Такая тактика по-прежнему привлекательна, особенно для руководителей незаконных вооруженных формирований.

Шестой урок. В оценке конфликтов в Северо-Кавказском регионе обращает на себя внимание тот факт, что они происходят, как правило, в одних и тех же районах, а именно в Чечне и ряде районов горного Дагестана. Именно на территории данных административных образований происходили основные сражения Кавказской войны XIX века. На рубеже XX-XXI вв. в этих же районах российская армия вынуждена снова применять военно-силовые методы ликвидации банд-формирований. Таким образом, не только характер и содержание антироссийских выступлений на Северном Кавказе традиционны, но и сама местность. Это позволяет сделать вывод о том, что данные территории являются потенциально кризисными и конфликтогенными и требуют особого внимания в плане предотвращения возможных угроз военной безопасности страны, в том числе и внутреннего характера.

В свете развития современной военно-политической обстановки в мире очевиден международный аспект вооруженной агрессии боевиков в августе 1999 года, нацеленной на приграничные с Чечней районы Дагестана. Он заключался в стремлении воспроизвести на территории Дагестана косовский сценарий гуманитарной катастрофы, с тем, чтобы в последующем спровоцировать международную интервенцию на Северный Кавказ.

Седьмой урок касается вопросов оперативного планирования применения войск по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований в Северо-Кавказском регионе.

Путем строительства укреплений в ключевых пунктах региона А. П. Ермолов поставил под контроль русской военной администрации деятельность мобильных формирований горцев. И хотя антироссийские вооруженные выступления в регионе все же имели место, однако неотвратимость возмездия удерживала значительную часть населения от их активной поддержки.

Восьмой урок. Продолжительность Кавказской войны XIX века объясняется, по-видимому, не только тем, что командованием русских войск была изначально выбрана неверная тактика борьбы, или же рядом просчетов более высокого уровня. Сами по себе вооруженные формирования горцев едва ли могли долгое время противостоять регулярным частям, если бы не поддержка их антироссийских выступлений населением региона.

Бесперспективность и даже пагубность политики силового принуждения или покорения горцев осознавали в первую очередь участники войны - генералы и офицеры Кавказского корпуса. Не случайно именно они (Д. А. Милютин, Н. Н. Муравьев, Е. А. Головин, М. С. Воронцов, да и сам А. П. Ермолов) неоднократно напоминали о необходимости вернуться к изначальному смыслу кавказской политики России: не воевать с горскими народами, а защищать их от вооруженных нападений различных агрессивных сил, не покорять их, а обеспечивать мирную жизнь населения региона и в целом стабильность на Кавказе.

Такого результата удалось достичь лишь на заключительном этапе Кавказской войны с конца 40-х годов, когда народы Кабарды и Осетии не пожелали пропустить вооруженные формирования мюридов через свои земли, а чеченцы отказались помогать Шамилю в его вооруженной борьбе с Россией. С этого времени судьба антироссийского движения мюридов на Северном Кавказе была предрешена.

Фактически аналогичным образом шло формирование кризисной ситуации в Северо-Кавказском регионе в конце 90-х годов XX столетия. С поддержкой населения сила и влияние дудаевских вооруженных банд-формирований многократно возросла, а когда народы Дагестана оказали активную поддержку частям и соединениям российской армии в ликвидации банд, гуманитарная катастрофа, спровоцировать которую боевики стремились в Дагестане, на самом деле произошла на территории контролируемой ими Чечни.

Завершая сравнительный анализ двух наиболее кризисных периодов в истории российско-кавказских отношений, следует отметить, что как бы ни характеризовались события на Кавказе политически или юридически, с военной точки зрения это война с сепаратистами на одной из приграничных территорий Российской Федерации, по существу, модель возможных конфликтов в этом регионе. Постоянно присутствующие политические, экономические, этнические и другие причины нестабильности и, как следствие, угрозы безопасности России будут существовать, по крайней мере, в ближайшее десятилетие.

Главный урок Кавказских войн состоит в том, что решить проблемы Северного Кавказа только силой невозможно. Однако при всей значимости и приоритетности политических методов урегулирования конфликтов основа для их реализации создается присутствием в регионе соответствующих формирований силовых структур.

Опыт контртеррористической операции показал, что на кавказском направлении необходимо иметь высокомобильные войска, оснащенные современными средствами разведки, связи, управления, а также оружие, эффективное при борьбе с высокомобильным противником в сложных природных условиях, - это наиболее актуальная задача обеспечения безопасности в этом важнейшем для России регионе.

Похожие статьи