Социологический фактор конфессиональной идентичности, Исследования религиозной идентичности и социальные предпочтения - Конфессиональный фактор стабильности

Исследования религиозной идентичности и социальные предпочтения

Переломные трансформационные процессы в современной России нередко разворачиваются на фоне ухудшения в той или иной степени социально-экономической и духовно-культурной ситуации. Стремясь понять истоки и причины, закономерность или случайность этих болезненных для личности, определенных социальных групп, этнических общностей явлений, люди обращаются не только к поискам "виновников", как правило, персонифицированных своих бед, но и ощущают потребность в уяснении своих исторических корней, родовых и этнических качеств и особенностей, видя в них пути выхода и из данного сложного положения, пути мобилизации всего национального потенциала для достойного самоутверждения, для обеспечения благоприятных перспектив [21;51].

Подобная функция традиционной константы в иерархии идентичностей принадлежит и религии. Определенная ее разновидность, будучи признана большинством народа и утвердившись в его сознании, быте, во всей культуре в качестве "своей", затем уже чуть ли не автоматически, "с молоком матери", передается все новым поколениям. Учитывая прочность подобного исторического выбора, массовость и долговременность исконных этноконфессиональных устоев, принято относить тот или иной народ к определенной религиозной культуре - мусульманской, православной, буддистской и т. д. Разумеется, в действительности представители каждого народа обычно исповедуют разные религии или не исповедуют никакой, но традиционно большинство народа считает себя приверженцем одной из религий, которая и является для него доминантной.

К сожалению, в отечественном обществознании остаются малоизученными степень и характер воздействия религиозного самоопределения на формирование нравственных, социальных, политических, этнических, культурных, международных и иных предпочтений и ориентации. Очевидно, что любые рассуждения на этот счет, тем более попытки построения определенных парадигм должны в первую очередь опираться на знание особенностей ментальности последователей различных религий, существующих в современной России.

Именно с этой целью Исследовательский центр "Религия в современном обществе" Института социологии РАН провел всероссийское социологическое исследование взглядов представителей различных вероисповеданий и мировоззрений - православных, мусульман, католиков, протестантов, иудеев, буддистов, неверующих. Массовый опрос был проведен методом индивидуального стандартизированного интервью (анкета включала 43 развернутых вопроса) по целевой выборке, которая базировалась на данных нашего многолетнего мониторинга, позволившего определить удельный вес последователей различных религий в общей совокупности верующих. Среди 1500 респондентов квотные параметры были определены следующим образом: православные - 400, мусульмане - 250, протестанты -150, католики - 110, иудаисты - 110, буддисты - 110, неверующие - 370 респондентов. В целом, исследование, которое охватило представителей 37 национальностей, 15 социально-профессиональных групп в 22 городах и регионах, отобразило основные тенденции в ментальности последователей тех или иных религиозных общностей [20;102].

Был получен обширный и интересный материал о мировоззренческих и социально-нравственных установках последователей различных вероисповеданий, об их отношении к людям иных верований и этносов;

О роли и влиянии религиозного самоопределения в разных сферах общественной жизни, о возможном поведении респондентов в различных межличностных, межнациональных, межконфессиональных и социально-политических, в том числе конфликтных, ситуациях и т. д.

Своеобразие религиозности последователей разных верований, принадлежность респондентов к той или иной мировоззренческой и конфессиональной группе определялась на основании их личной самоидентификации. Однако подобная самоидентификация оставляет за рамками исследования проблему действительной глубины религиозной веры. Представляется, что о характере и глубине религиозности в определенной мере можно судить и по уровню религиозной активности респондентов. В связи с этим респондентам были заданы вопросы, касающиеся их участия в публичных богослужениях (посещение храмов, мечетей, синагог, молитвенных домов) и религиозных праздниках, выполнения религиозных обрядов и предписаний, а также - молитвенных правил [20;103].

Исследование показало, что наибольший процент регулярно посещающих храм (молитвенный дом) отмечен в протестантской группе; за ними следуют приверженцы иудаизма и католицизма, где в публичных богослужениях еженедельно принимает участие половина и более респондентов. Напротив, в православной и мусульманской группах уровень посещаемости храма (мечети) относительно невысок, составляя лишь пятую-шестую часть опрошенных. Самый же низкий показатель у приверженцев буддизма, где храм (дацан, хурул) еженедельно посещают менее 1 процента респондентов.

"Разумеется, здесь сказываются особенности культа и организации каждой из представленных конфессий или религий. Так, в протестантизме религиозная община, как правило, представляет собой высококонсолидированное сообщество единоверцев, поддерживающих между собой постоянные неформальные связи. Регулярным молитвенным собраниям с обязательной проповедью пастора здесь отводится важная роль. Высокая степень внутриобщинной консолидации характерна также для приверженцев иудаизма и католицизма" [20;103]. В первом случае особую роль играет тесная связь (вплоть до почти полного совпадения) религиозного и этнического факторов, во втором - феномен религиозного меньшинства, существующего в не всегда дружественном иноверческом окружении.

В то же время в православии и исламе - религиях большинства российского населения, несмотря на каноническую обязательность (в исламе - желательность) участия в публичных богослужениях, религиозные общины гораздо более аморфны и имеют текучий состав, особенно в крупных городах. В религиозной же практике буддизма публичные церемонии вообще проводятся лишь в связи с праздниками.

Что касается исполнения основных религиозных обрядов и предписаний, то здесь разрыв между конфессиональными группами уже не столь значителен. Наиболее высок этот показатель также у протестантов (почти половина опрошенных). За ними следуют католики, далее - с более значительным отрывом - последователи иудаизма, ислама и буддизма. Замыкают данный ряд православные верующие, где удельный вес исполняющих основные религиозные обряды лишь немного выше процента регулярно посещающих храм [20;105].

И в данном случае сказываются особенности обрядовой системы каждого религиозного направления: относительная простота, характерная для протестантизма и отчасти - католицизма (для католиков-мирян, например, правила относительно постов гораздо менее строги, чем для православных), и очень сложная иерархия ритуальных предписаний иудаизма, охватывающая всю повседневную жизнь верующего (ортодоксальный иудей должен неукоснительно исполнять около 600 предписаний) [20;103]. Тем не менее, процент исполняющих основные религиозные обряды среди приверженцев иудаизма существенно выше, чем у православных верующих, которые занимают по данному показателю последнее место.

Регулярно отмечают религиозные праздники свыше половины респондентов в группах католиков, иудеев, протестантов и мусульман. Несколько ниже данный показатель у буддистов, и самый низкий - среди православных. Наибольший процент практикующих ежедневную домашнюю молитву вновь видим в протестантской группе, за которой следуют приверженцы католицизма; далее, с существенным отрывом, - иудеи и мусульмане. Православные верующие здесь находятся на предпоследнем месте, уступая лишь буддистам.

Таким образом, исходя из суммарных характеристик религиозной активности, можно констатировать ее высокую степень в протестантской группе, за которой следуют католики и иудеи. Несколько ниже показатели у мусульман, а самые низкие демонстрируют приверженцы православия и буддизма.

Различный характер проявления религиозной активности в разных конфессиональных группах связан не только с особенностями их культовой практики. Если для одних групп в их конфессиональной самоидентификации решающую роль играет включенность респондентов в религиозную практику, то для других - общая культурно-цивилизационная ориентация. Последнее в наибольшей мере относится к приверженцам наиболее многочисленных традиционных российских религий [20;104].

Проведенный опрос выявил еще одну примечательную тенденцию. Определенная часть респондентов, позиционировавших себя в качестве неверующих, в той или иной мере участвует в религиозной жизни: почти десятая часть из них изредка посещает храм; четверть - отмечает религиозные праздники; около 7 процентов - иногда молятся и исполняют некоторые религиозные обряды. Отсюда можно сделать вывод, что институционализированные российские конфессии в определенной мере распространяют свое влияние даже на часть неверующих, вследствие чего мировоззренческая граница между верующими и неверующими, в отличие от советского периода, в настоящее время не является незыблемой [20;104].

Сказываются здесь не только культурно-цивилизационные традиции, подвигающие часть представителей исконных этносов России причислять себя, даже будучи неверующими, к исторически существующим в нашей стране религиозным организациям. Очевидно, в данном случае религиозная самоидентификация осуществляется - что неизменно подтверждает наш мониторинг - не по принадлежности к той или иной религии, а на основе соотнесения себя с определенной культурой, национальным образом жизни.

Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство. "Религиозное мировоззрение существенной части респондентов во всех без исключения конфессиональных группах отличается крайней противоречивостью. Далеко не все из них разделяют даже базовые вероучительные положения своих религий. В то же время многие принимают идеи, несовместимые с тем вероучением, которому они, согласно их религиозному выбору, призваны следовать" [20;105].

Сказанное выше подтверждают многие результаты опроса, в том числе отношение респондентов к вере в переселение душ, которая является важнейшей составной частью буддийского вероучения. Среди самих буддистов данное вероучительное положение разделяют лишь 60,1 процента опрошенных. Однако приверженцы веры в переселение душ имеются во всех остальных конфессиональных группах, несмотря на доктринальную несовместимость этого положения с вероучением их религий: среди мусульман таковых - 24,7 процента; православных - 22,8; католиков и иудеев - по 16,4; протестантов - 13,3 процента [20;106].

Таким образом, представленные данные указывают, с одной стороны, на размытость границ между религиозным и безрелигиозным мировоззрением, а с другой - на достаточно существенный уровень мировоззренческой эклектики во всех группах респондентов.

Мнения о социальной активности религиозных организаций. В нашей печати справедливо отмечается значительное усиление влияния религии на жизнь российского общества. Однако роль религии в различных сферах социальной жизни на деле далеко не одинакова, да и социальная активность религиозных организаций получила неоднозначную оценку в различных общественных кругах. Поэтому представляется важным проанализировать, как оценивается социальная роль религии и религиозных институтов в различных группах респондентов, в каких сферах общественной жизни они связывают надежды с деятельностью религиозных организаций. Интересно отметить, что во всех религиозных группах лишь меньшая часть респондентов выступает за то, чтобы ограничить деятельность религиозных организаций исключительно удовлетворением религиозных потребностей. Более всего подобную позицию разделяют буддисты (28,7 процента), тогда как в других группах данный показатель существенно ниже: по 18,3 - у православных и католиков, 16,8 - у протестантов, 15,8 - у мусульман, 10 процентов - у иудеев [20;105].

Большинство же верующих высказалось за активное привлечение религиозных организаций к решению весьма широкого круга социальных проблем. На первое место во всех конфессиональных группах респонденты поставили участие религиозных организаций в духовно-нравственном воспитании. За это высказались 81,8 процента протестантов, 72,7 - католиков, 69,4 - буддистов, 63,3 - православных, 61,8 - иудеев и 58,7 процента мусульман. Второе место заняла деятельность религиозных организаций в сфере милосердия и благотворительности. Ее поддерживают 58,2 процента православных, 57,3 - католиков, 55,2 - протестантов, 51 - мусульман, 50 - иудеев и 41,7 процента - буддистов [20;105].

Далее следуют: разрешение межнациональных разногласий - третье место у мусульман (37,7 процента), католиков и иудеев (по 35,5), четвертое - у буддистов (34,3) и протестантов (32,9), пятое - у православных (25,5); нейтрализация агрессивных настроений - третье место у протестантов (42,7 процента) и православных (27,5), четвертое - у католиков (30), пятое - у буддистов (32,4) и мусульман (24,3); сохранение и развитие культуры - третье место у буддистов (38,9 процента), четвертое - у мусульман (31,2), иудеев (29,1) и православных (27), пятое - у католиков (29,1) и протестантов (10,5 процента) [20;106].

Последнее место во всех конфессиональных группах заняло участие религиозных организаций в деле смягчения жестких форм социального протеста. Его поддерживают 9Д процента иудеев, 5,7 - мусульман, 5,3 - православных, 4,9 - протестантов, по 4,5 процента католиков и буддистов [20;107].

Таким образом, каждая конфессиональная группа имеет свои ярко выраженные приоритеты в социальной деятельности религиозных организаций.

Примечательно, что социальную деятельность религиозных организаций поддерживает и часть неверующих. Наибольшей их поддержкой пользуется работа в сфере милосердия и благотворительности (44,2 процента), далее следуют участие в духовном и нравственном воспитании (26,3), сохранение и развитие культуры (19,2), разрешение межнациональных разногласий (15,6 процента). Подобные данные подводят к выводу, что в качестве социального института, позитивно влияющего на происходящие в стране общественные процессы, религиозные организации обладают определенным авторитетом и среди неверующей части населения [20;108].

Похожие статьи




Социологический фактор конфессиональной идентичности, Исследования религиозной идентичности и социальные предпочтения - Конфессиональный фактор стабильности

Предыдущая | Следующая