Источники по истории раннего Буддизма - История раннего буддизма

Возникновение буддизма было связано с появлением ряда произведений, вошедших впоследствии в состав канонического свода буддизма -- Типитаки; это слово обозначает на языке пали "Три сосуда (точнее -- "корзины"). Типитака была кодифицирована около III в.; можно считать относящимися к ней и джатаки -- сказания о подвигах и поучениях Будды в его прежних воплощениях. В качестве источника по древнему буддизму следует отметить и эпические поэмы Ашвагхоши, относящиеся ко II в. Большое значение имеет эпиграфический и изобразительный материал, содержащийся на стелах и других сооружениях царя Ашоки. В целом, однако, вопрос об источниках по древнему буддизму весьма сложен.

Представление о том, что сведения о первоначальном этапе развития буддизма можно почерпнуть из палийского канона, вряд ли правильно. Нам представляется в этом отношении довольно убедительной та критика этой концепции, которая содержится в работе современного швейцарского индолога К. Регамея, опирающегося в свою очередь на труды корифеев русской буддологической школы и представителей "франко-бельгийской" буддологии, а особенно на работы польского ученого С. Шайера. Регамей считает, что в палийском каноне, выразившем собственно хинаянистскую форму буддизма, существует много такого, что следует признать результатом продолжительного пути развития, так что на "первоначальность" этот канон рассчитывать не может.

В вопросе о том времени, к которому относится составление и фиксация палийского канона, нет твердых ориентиров. Спорным является и вопрос о времени возникновения и распространения индийской письменности.

Если даже письменность в Индии и существовала в период возникновения буддизма, то священные книги последнего были все же зафиксированы и кодифицированы не раньше, чем через полтысячелетия после данного события, т. е. в начале нашей эры. До этого все предания, легенды и поучения, связанные с новой религией, существовали в устной традиции -- проповедовались, передавались и заучивались изустно. Недаром первое наименование приверженцев буддизма было "шраваки", что значит "слушатели". Сутты, как правило, начинаются формулой: "Так я слышал". В общем ни палийский канон, ни другие священные книги буддизма не дают представления о первоначальной. стадии развития этой религии.

Обратимся к археологии и эпиграфике. Самые ранние материалы этого рода -- надписи Ашоки и Бхархутская ступа. Первые датируются серединой III в. до н. э., датировка последней довольно неопределенна, но при всех вариантах, видимо, остается в рамках II в. до н. э. Обе даты отстают от времени возникновения буддизма на два-три столетия, но приходится исходить из того, что более ранних источников в распоряжении науки нет.

Третий царь из династии Маурьев, Ашока, объединял под своей властью уже почти всю территорию Индостана. Последнее из государств, ранее не входивших в империю Маурьев,-- Калинга -- было им покорено. Однако война, связанная с этим событием, своей кровопролитностью произвела в Ашоке душевный переворот: он стал приверженцем абсолютно мирного образа жизни, доброжелательного отношения ко всем людям и милосердия ко всему живому. Во всяком случае именно так он сам изображает свое мировоззрение и свою жизненную установку в надписях, начертанных по его распоряжениям в разных местах Индии.

Считается, что вся деятельность Ашоки и содержание его надписей ("эдиктов", как принято именовать их в литературе по древнеримскому образцу) свидетельствуют о его приверженности к буддизму. Но надписи недостаточно убедительно говорят об этом -- некоторые авторы в свете их сомневаются в том, что Ашока вообще был буддистом

Надписи Ашоки свидетельствуют, что в середине III в. до н. э. палийского канона еще не существовало. В этом отношении особенно убедительна Байратская надпись. Обращаясь к магадхской буддийской общине, царь указывает в Байратской надписи на ряд священных произ-ведений, которые он рекомендует изучать и почитать: "Эти писания, о, достопочтенные, я надеюсь, будут непрестанно изучаемы и обдумываемы почтенными иноками и инокинями, а также и мирянами обоего пола". Общим обозначением для всех перечисленных в надписи сочинений является слово "дхаммапалийяяни", которое переводится как "книги закона", или "священные книги". Названия перечисленных книг, за одним исключением ("Увещание, возвышенного к Рахуле относительно лжи"), не совпадают с названиями книг палийской Типитаки. К тому же их язык очевидно не был палийским. Таким образом, в середине III в. до н. э. буддийское учение уже было зафиксировано в письменной форме. Но книг, составляющих дошедший до нас палийский канон, еще не было, а существовавшие тогда книги не сохранились.

Характер буддийского культа, современного Ашоке, в надписях по существу не отразился. Из отдельных штрихов, содержащихся в них, можно понять, что на этом этапе культ буддизма еще не внес ничего нового в брахманистские культы, основанные на ведах. Тем не менее есть основание полагать, то такой важный элемент культа, как приношение в жертву животных, встречал со стороны буддизма весьма сдержанное отношение, с течением времени превратившееся в отрицание. Уже на ранней ступени развития буддизма такие жертвоприношения стали уступать место обильным курениям, подношению цветов; и видимо, с самого начала словесный молитвенный элемент культа занял в буддизме значительно большее место, чем в ведической религии и в брахманизме.

Сангха (община) во времена Ашоки приобрела оформленный вид. Сеть монастырей покрыла всю Индию. И если вначале примкнуть к буддизму означало уйти из мира, полностью предавшись жизни отшельника-монаха, живу-щего подаянием, то уже сам Ашока явил пример вступления в сангху с сохранением прежнего мирского образа жизни.

Подтверждается надписями Ашоки общепринятое в науке положение о государственном характере буддизма в то время. Во всех надписях царь выступает в роли верховного авторитета по всем религиозным вопросам, он изрекает высшие истины вероучения тоном инстанции, имеющей право вязать и разрешать. Правда, как отмечалось выше, в надписях нет упоминания о всебуддийском соборе в Паталипутре, обычно именуемом третьим.

Следующую ступень в развитии вероучения и культа буддийской религии отражает Бхархутская ступа. Хотя во времени она отстоит от надписей Ашоки на 100-- 150 лет, но путь, пройденный за это время буддийской религией, достаточно значителен.

Трудно сказать, какой святыне была посвящена Бхархутская ступа, тем более что она сохранилась не полностью. Но большое количество барельефов и других изображений, а также надписей, объясняющих эти изображения, делают Данный памятник бесценным источником для характеристики раннего буддизма. И. П. Минаев говорит, что "с него, быть может, следует начинать изучение... буддийской религии". "Это, -- характеризует он значение Бхар-хутской ступы,-- компендиум буддизма, книга, иссеченная на граните, правда, без многих листов, с некоторыми страницами, только отчасти разобранными,-- но ценность и значение книги от этого нисколько не умаляются. Уже то, что сохранилось из нее и может быть разобрано и истолковано, в настоящее время представляет материал, достаточный для довольно полной картины развития буддизма в определенную эпоху". Правда, не исключено, что некоторые изображения и надписи относятся к более позднему времени, чем период возведения самой ступы. И все же они расцениваются специалистами как самые ранние, не считая надписей Ашоки, памятники древнего буддизма. В изображениях и надписях Бхархутской ступы наглядно и убедительно выражены представления, связанные с верой в сверхъестественный мир и населяющих его богов и демонов. Колонны, обрамляющие вход во внутренний двор святилища, украшены изображениями сверхъестественных существ мужского и женского пола, надписи под которыми именуют их словом "якхо". Это слово, звучащее на санскрите как "якша", многозначно, будучи наименованием вообще богов или демонов в одних случаях и специально злых богов -- в других. В Бхархутской ступе они выступают в роли хранителей и стражей святыни, причем многие из них изображены молящимися. Каждый из якхо имеет собственное имя. Двое из этих существ, по имени Купиро и Вирудако, ассоциируются с известными по древней индийской мифологии Куверой и Вирупакшей,-- богами-хранителями северной и южной сторон Вселенной. Они довольно широко представлены в буддийской мифологической космологии вместе с хранителями остальных двух сторон света. Изображены же они в человекоподобном виде. Помимо большого количества других сверхъестественных существ, изображенных на ступе, привлекает внимание прежде всего отражение в ней собственно буддийской мифологии, связанной с жизнью и сущностью Будды. Здесь оказывается, что спекулятивные построения о возвышенном и утонченном философском характере раннего буддизма не соответствуют действительности: мифы о Будде-боге нашли в Бхархутской ступе свое яркое выражение. Так, рельеф на восточных дверях ступы с надписью "Нисхождение Бхагаваты" изображает зачатие Будды его матерью Майей. Другое изображение иллюстрирует возврат Будды на землю с неба, куда он подымался для беседы с 33 богами. На третьем показан цветочный дождь, ниспосланный богами на трон Будды в момент его про-светления. "Старательно выполненный рельеф... сохранил нам вид "палаты совещания богов" (Судхаммы); этот "небесный дворец" скомпанован по образцу земных дворцов того времени, и даже, надо думать, по образцу именно таких зданий, какие созидались в областях независимых кланов, таких, следовательно, какие могли быть и в столице области шакьев".

Образ Будды во многих перипетиях его мифологической судьбы широко представлен в изображениях Бхархутской ступы. "Отовсюду, - пишет И. П. Минаев, - на молельщика смотрели лики, как бы. рассказывающие эпопею вещего... эпизоды из его последней земной жизни сменялись изображениями его предшествующих перерождений". Последнее особенно примечательно: девятнадцать изображений иллюстрируют те образы, в которых Будда существовал до его воплощения в Гаутаме. Однако лишь, около половины имен прежних воплощений Будды совпадает с теми именами, которые фигурируют в палийском каноне.

Мифологическое содержание текстов и изображений Бхархутской ступы свидетельствует о том, что на самой ранней, доступной исследованию ступени развития буддизм имел богатый пантеон и пандемониум, в основном соответствующий представлениям и верованиям, канонизированным впоследствии в Типитаке. Имеющиеся расхождения могут объясняться либо отсутствием к этому времени соответствующих письменных документов, либо тем, что по каким-либо причинам они были недоступны мастерам, работавшим над ступой. И в том и в другом случаях работа должна была вестись "понаслышке", в соответствии с теми представлениями, которые бытовали в народе.

Сторонники теории о философском характере первоначального буддизма могут противопоставить этим выводам аргумент от разделения религиозной идеологии на эзотерическое мировоззрение элиты и простонародные верования широких масс. С их точки зрения, существовало два буддизма: умозрительный, абстрактный, утонченно-философский и мифологический, картинный, наглядно воспринимаемый, доступный широким массам. При таком подходе смешиваются понятия религии и философии. Говоря о буддизме, мы имеем в виду именно религию, а не философию, и оставляем поэтому в стороне все богословские умозрительные спекуляции, если они даже тем или иным образом связаны с данной религиозной системой.

Констатируя наличие в раннем буддизме некоторого "агностицизма" в вопросах догматики, К. Регамей предостерегает в то же время от того, чтобы придавать этому агностицизму слишком большое значение и приписывать его первоначальному буддизму. С полным основанием швейцарский исследователь утверждает, что первоначальный буддизм "не мог строить на пустом", он должен был занимать какую-то позицию в вероисповедных вопросах. И конечно, у него была такая позиция, заимствованная из старых индийских религий, в частности из брахманизма. В этой связи Регамей указывает на то значение, которое занимают в буддизме учения о метемпсихозе (сансаре) и кармане. То же относится и к представлениям о богах, демонах и других сверхъестественных существах. Все эти представления во времена Будды принадлежали к очевидным истинам, в которых никто, за исключением приверженцев атеистических философских школ, не сомневался. Регамей считает, что буддизм воспринял все эти верования без оговорок, даже без намерения обсуждать их.

Многие факты подтверждают данную точку зрения. Характерны в этом отношении существующие предания о Вайшалийском соборе, независимо от того, был ли сам собор, согласно которым там шла речь только о нормах поведения членов сангхи. Споры развернулись по таким вопросам, как: можно ли есть соленое и в каких случаях и количествах, можно ли брать в руки деньги и т. п. В отношении же догматов, составляющих вероучение, ни-какие споры якобы не велись. Если даже такого собора и не было, то легенды все же затрагивают те вопросы, которые тогда были дискуссионными. А бесспорные мифологические "истины" нашли отражение в материалах Бхархутской ступы, характеризуя догматику раннего буддизма. То новое, что было внесено буддизмом, касалось этики и социального учения.

В материалах Бхархутской ступы отразился и процесс формирования буддийского культа. Сама ступа была окружена алтарями, у которых происходило богослужение. На некоторых изображениях показано и последнее. Оно состояло из славословий божествам, и прежде всего Будде, в пении гимнов, многократном обхождении вокруг святилиша, коленопреклонениях, возложении цветов, сжигании специй для благовонного курения. Основные элементы буддийского культового ритуала были к этому времени уже сформированы.

Дальнейшее развитие буддийской религии нашло выражение в палийском каноне Типитаки. Здесь мифологиче-ское содержание этой религии развернулось в таких масштабах, что и в отношении хинаяны все попытки представить ее в виде атеистической или близкой к атеизму философии выглядят как очевидное насилие над фактами. А потом стала появляться в колоссальных масштабах махаянистская литература, так же как неканоническая литература хинаянистского толка. Вероучение буддизма оформилось в сложную, чрезвычайно противоречивую систему, с разнородными по содержанию напластованиями не только хронологически последовательными, но и синхронными. Анализ ее затрудняется тем, что почти по каждому ее элементу можно сопоставить противоположные по своему смыслу свидетельства. Тем не менее здесь обнаруживаются какие-то определяющие линии, которые надо искать не в схоластических мудрствованиях одиночек-философов, а в верованиях, находящих отклик и распространение среди широких масс народа.

Рассмотрим систему верований и представлений древнего буддизма по обоим его ответвлениям, учитывая в то же время качественное своеобразие хинаяны и махаяны. Первая по сравнению со второй несколько ближе к пер-воначальному буддизму и менее богата продуктами само-стоятельного мифологического творчества.

Похожие статьи




Источники по истории раннего Буддизма - История раннего буддизма

Предыдущая | Следующая