Гармония науки и религии в исламе

В течение многих столетий мир Ислама был в авангарде прогресса, обладая военной и экономической мощью, лидируя в искусстве и науке. Но за последние несколько веков в исламском мире уже реже появляются интеллектуалы. С чем это связано? Можно ли будет как-то устранить этот недостаток в будущем?

Начиная с XIX века, продвижение Запада вперед становится очевидным для всех. С тех пор мир Ислама уступал ему все больше и больше. Запад вторгся во все сферы жизни мусульманина. Кто виноват в этом? - это общая человеческая реакция на ухудшение ситуации. В мусульманском мире и в прошлом, и в настоящем многие задавались этим вопросом. И находили разные ответы. Обычно проще и всегда удобнее винить других в своих бедах. Поиски виноватых, в числе которых последовали монголы, турки, империалисты, евреи или американцы, продолжаются и по сей день. Но подобный подход сегодня уступает место самокритике "Что не так?" или "Что мы сделали не так?" В свою очередь они ведут к следующему вопросу: "Как мы можем исправить положение?" Чтобы быть беспристрастным судьей и найти ответы на эти вопросы, необходимо вникнуть в причины стагнации исламской цивилизации. Только адекватно оценив последствия этого затяжного застоя, можно будет найти выход из направленной вниз спирали ярости и жалости к себе, бедности и угнетения. Только при условии отказа от вражды, уладив свои разногласия, объединив свои таланты, энергию и ресурсы для общего процесса созидания, мы сможем еще раз стать одним из главных центров цивилизации.

В чем заключается начало стагнации в исламском мире, почему блестящая цивилизация мусульман в какой то момент перестала развиваться и вошла в стадию затяжного застоя, а потом и упадка? Почему средневековое исламское государство не было в состоянии сделать правильные выводы из военных, торговых, экономических и др. поражений, последовавших одна за другой?

Некоторым ученым, как современности, так и прошлого свойственно объяснять современное бедственное положение мусульманских стран как один из циклов развития исторических процессов. Так, Фетхуллах Гюлен, известный турецкий ученый (р. в 1941 г.), считает, что такое положение естественно для всякой цивилизации. Так было и так будет, утверждает он. Цикличность исторического процесса подобно тому, как человек, родившись, переживает период роста, зрелости и смерти. Многие народы и культуры испытывают свои взлеты и падения, периоды прогресса и регресса. Атаулла Баязитов (1846-1911), татарский общественный и религиозный деятель конца XIX в. тоже указывал на наличие периода застоя в развитии мусульманской цивилизации. Но застой страшен тем, что вырабатывает косность в мышлении народов, своеобразный консерватизм. В подобных обстоятельствах указывает он, задача науки выяснить возможные причины такого окаменения, показать какие обстоятельства привели на ложный путь течение народной жизни, прекратили органическое развитие этой жизни, составляющее суть истории человечества.

Уже начиная с XII века, западные историки перестают упоминать о науках исламского мира, а в XIV веке и вовсе забывают о них. В своем труде "Ислам и наука" Эрнест Ренан (1823-1892), французский филолог, историк и востоко-ед датирует начало заката мусульманской науки и подъема европейской концом XIII в. "Приблизительно с 1275-го года, два движения точно определяются: с одной стороны мусульманские страны клонятся все к большему и самому печальному умственному упадку; с другой стороны западная Европа самостоятельно и решительно выступает на широкий путь научного исследования истины - путь, подобный гигантской дуге, хорда которой еще не может быть изме-рена.

Застой естественнонаучной мысли в мире Ислама был продолжительным. Теология безраздельно господствовала долгие века. Только с середины XIX в. в процессе решения проблемы веры, разума и знания наступает новый этап в истории исламской мысли, так называемый реформационный период. Потребности, порожденные новыми социально-экономическими условиями, поставили перед мусульманскими богословами и интеллектуалами задачу о необходимости нового осмысления целого ряда важнейших вопросов ортодоксального Ислама и в какой-то мере согласовать их с духом нового времени.

Причину этого застоя, длившегося с XIV по XIX век, некоторые ученые видели в исламской религии, которая, на их взгляд, как и христианская, была главным препятствием для развития и прогресса науки.

Эта версия была выдвинута и рьяно защищалась западноевропейскими мыслителями. Среди тех, кто защищал эту идею в Европе, был вышеозначенный Э. Ренан. В 1883 году в Сорбонне на собрании "Научной французской ассоциации" он заявил, что Ислам и наука противоречат друг другу, что учение его является препятствием для свободы, науки и экономического развития. "Слабость мусульманских стран, упадок, интеллектуальное ничтожество племен, неизбежная ограниченность каждого правоверного, делающая его совершенно неспособным к науке, неспособным выучиться чему бы то ни было, воспринять какую бы то ни было новую идею - все это дает повод усомниться в точности таких понятий как, арабская философия, арабское искусство, мусульманская наука, мусульманская цивилизация" - утверждает он. Возложив всю вину в отставании арабских стран того времени на исламскую религию, Ренан утверждает, что причиной этого является закрытость Ислама и его нетерпение к инакомыслию, религиозное учение, прививающее глупую гордость, что человек познал абсолютную истину. Эта безумная гордость - коренной недостаток всякого мусульманина, что внушает ему ничем неоправданное презрение к другим религиям, отводит от постижения наук.

Одним из первых, кто выступил против антиисламской позиции Эрнеста Ренана, был российский мусульманский мыслитель Атаулла Баязитов. Он критиковал Ренана за отсутствие серьезной научной методологии в исследовании Ислама. Баязитов отверг доводы Ренана и одновременно доказал, что именно Ислам, его вероучение в VII-XIII веках был центром цивилизации и прогресса. Именно здесь заново открылись и получали развитие старые науки и создавались новые, возникали новые отрасли хозяйства и фабрики, а торговля достигла беспрецедентного уровня. Именно здесь правительства и общества добились определенной степени свободы мысли и самовыражения, что привело туда даже преследуемых Европой евреев и диссидентов-христиан. Именно благодаря учению Ислама наука стала достоянием каждого и не только мусульманина, но и последователей других религий. Хотя, как указывает он в труде "Ислам и прогресс", в доисламский период вся ученость Индии и Персии была сосредоточена в руках духовенства и отшельников и носила замкнутый характер, они монопольно владели ею и не выпускали книжной мудрости из рук.

Если мы взглянем на историю интеллектуального развития арабов, то мы увидим, что в самый ранний период Ислама Коран и сунна идут рука об руку с другими духовными потребностями и любознательностью в сфере наук. Еще не успели арабы укрепить свое новое учение и преодолеть встретившуюся на его пути массу внутренних и внешних препятствий, отразить нападения врагов, в десятки раз сильнейших чем они сами, как они уже в начале второго века берутся за науки.

Такой была средневековая исламская цивилизация, и мы невольно обращаемся и апеллируем к тем славным временам и ученым, которые в сравнительно короткий промежуток времени овладели науками и вознесли ее до уровня, которую Европа достигла только в XIX веке. Возможно этим мы пытаемся разгадать секрет успеха, понять закономерности поступательного развития общества и личности, понять, наконец, историческое значение и предопределение этой высокой цивилизации. Ведь даже сегодня многие достижения классической мусульманской культуры остаются в поле перспективных исследований. Например, сложившиеся в наше время науки не являются плодом знания и логики, считающихся с верой и с духовным опытом. Практически все современные науки опираются на позитивистское, натуралистское и рационалистическое мышление. Практические последствия такого подхода, в свою очередь, могут привести к кризису западной модели общества и личности. Примерами тому являются такие катаклизмы XX в. как нацизм или коммунизм. За свои убеждения современному человеку приходится расплачиваться весьма чувствительным образом - он все менее может разобраться в самом себе. Он не видит, что при всей его рациональности им руководят неконтролируемые "силы".

То есть, западный образ мышления не способствует решению многих проблем человека, в том числе и личностных. В то время как, именно в проблемном поле знания (основанном на идеале знания в исламе) мыслители мусульманского средневековья решали каждую проблему в отдельности - будь то вопросы культуры и политики, этики и эстетики, философии и права. Особенности идеала знания в мусульманской культуре определялись шариатом, в соответствии с которым вера и разум не только не противостоят друг другу, но и взаимодополняют друг друга в проблемном поле знания. Таким образом, средневековая мусульманская культура исходила и ориентировалась на такой идеал знания, который можно назвать единым и целостным, своего рода комплексным. Например, работу известного средневекового мыслителя алГазали (1058-1111) "Возрождение религиозных наук" можно одновременно считать и философской, и юридической, и религиозной, и лингвистической, и культурологической, т. е. междисциплинарной в современном понимании.

Сегодня никто не будет спорить с очевидным утверждением, что у Ислама - блестящая история, что с того момента, как на горизонте взошло солнце Ислама, возник новый мир с новыми людьми, которые востребовали научные знания для интеллектуального развития, литературы и искусства. С самого начала исламской эры мусульмане, жившие в различных уголках исламского мира, углублялись в науку, в изучение искусств и филологии, астрономии и математики, став величайшими деятелями своей эпохи в этих сферах. Земля ислама - это колыбель науки. Исламские ученые, освоив достижения науки в Китае, Индии и Древней Греции, продвинули вперед развитие знаний всего человечества. Последовавший кризис вызвал много раздумий и обсуждений того, что в исламском обществе не так и как это можно исправить. Гордые таким наследием, многие апеллируют к истории в поисках решения проблем, защищают возврат к воображаемому прошлому, стремясь скорее возродить и восстановить добрые старые порядки, когда-то обеспечивавшие успех и величие державы. "Чтобы смягчить печальные выводы для Ислама многие замечают, что наблюдаемый упадок, может быть, только переходная стадия. Чтобы успокоить себя на счет будущего, они вспоминают о прошедшем. Блестящая цивилизация мусульман, теперь столь ничтожная, и сегодня для многих остается неким оправданием или даже прикрытием для многих представителей мусульманского мира", замечал все тот же Ренан.

Одним из первых среди российских мусульман А. Баязитов пытается осознать причины стагнации в развитии исламской цивилизации. Баязитов принадлежит к числу тех весьма редких представителей мусульманства, которые хотели бы примирить принципы новейшей цивилизации с духом Корана. Основные тезисы своего видения проблемы он формулирует в таких трудах как "Возражение на речь Эрнеста Ренана, сказанную в научной французской ассоциации" (СПб., 1883) , "Отношение Ислама к науке и к иноверцам" (СПб., 1887) и "Ислам и прогресс" (СПб., 1898). Эти его труды примечательны еще и тем, что до Баязитова, да и после него, никто не поднимал общемусульманские вопросы на русском языке. Труды А. Баязитова ориентированы тем самым не только единоверцам, но и русскоязычному населению, и преследовали цель разрушить многие стереотипы в сознании ближайших соседей мусульман. Баязитов выражал беспокойство насчет правильного понимания последователей ислама сущности учения его. Он доказывает в своих трудах, что Коран и шариат могут благоприятно совмещаться всеми благоразумными гражданскими реформами, признанными потребностью времени. Но констатировать то же самое касательно последователей ислама он не берется.

Одной из причин отклонения мусульман от истинного духа Ислама, которым так славно держалась Аббасидская история, Баязитов называет влияние неарабских народов на развитие исламской цивилизации. Вернее на ошибки и недостатки этих последователей Ислама, унаследовавших средневековую мусульманскую цивилизацию. Арабская культура, вобравшая в себя умственное наследие Индии, Сирии и греков, унаследовала западная цивилизация, но не мог получить дальнейшее развитие у заместителей Аббасидов, утверждает он. Они склонились к другому течению и отстали от учения духа Ислама и чистого Шариата. Баязитов подчеркивает, что эти наследники аравитян, из другой расы не понимая хорошо ни красоты, ни чудесного слога арабского языка не смогли усвоить духа, стиля этого языка, не смогли заменить ее высокой культуры своими началами. И как следствие очутились без руля в мировом океане стихийных сил. В каком состоянии находятся и по сей день. Удаляясь от духа учения Ислама, они сохранили за собой подражание арабам лишь во внешней обрядности, а в учении только одного букварного зубрения, а самый дух Ислама ускользнул от их взора.

Веками казалось, что взгляд мусульман на мир и на самих себя имел прочную основу. Мусульмане обладали величайшей на земле военной мощью - их армии одновременно вторгались в Европу и Африку, Индию и Китай. Это была самая передовая экономическая сила мира, торговавшая разнообразными товарами через обширную коммерческую и коммуникационную сеть в Азии, Европе и Африке. На тот момент исламский мир достиг высочайшего в истории человечества уровня развития искусств и наук, унаследовав знания и умения древних - Ближнего Востока, Греции и Персии. В это полученное наследие ученые исламского мира внесли огромный и важный вклад: результаты своих наблюдений, экспериментов и идей. Средневековая Европа по большей части просто училась у исламского мира наукам и искусствам и в определенном смысле зависела от него.

И вдруг ситуация изменилась. Еще до эпохи Возрождения европейцы начали заметно продвигаться в культуре. Новые подходы способствовали быстрому скачку в развитии Европы: научное, техническое и культурное наследие исламского мира оставалось далеко позади.

В течение длительного времени мусульмане не осознавали этого. Активная деятельность по переводу греческих, персидских и древнесирийских работ, которая несколькими веками раньше открыла их мусульманским читателям, была практически свернута, а новая научная литература Европы оставалась для них почти неизвестной. До конца XVIII века была переведена практически только одна книга.

Кроме этого, эпоха Возрождения, Реформации, Промышленная революция прошли практически незамеченными в странах Ислама, где жителей земель за западными пределами по-прежнему считали закоснелыми варварами, находившимися на невысоком уровне развития. Считалось, что у европейцев не было ни полезных навыков, ни устройств. Такое мнение в течение длительного времени было достаточно правомерным, но стало угрожающе быстро устаревать.

Обычно, наиболее ярко уроки истории преподаются на полях сражений. В христианском мире окончательное поражение мусульман в Испании в 1492г. и освобождение Руси от мусульманской Золотой Орды рассматривались как решающие победы. Но мусульманский мир никоим образом не задумался ни о причинах первых поражений, когда миллионы их единоверцев начали подвергаться жесточайшему религиозному преследованию, ни о возможных последствиях этих военных неудач. В дальнейшем, русские, захватив Астрахань в 1554 г., достигли берегов Каспийского моря, в следующем веке они дошли до северного побережья Черного моря и начали, таким образом, долгий процесс завоеваний и колонизации, позволивший включать обширные земли мусульман в состав Российской империи.

Опасность со стороны Европы также постоянно росла. С открытием португальским мореплавателем Васко да Гама нового морского пути из Европы в Азию мусульмане начали терять сначала коммерческие, а затем и стратегические выгоды из торговли в юго-восточной Азии. Уже в XVII в. сложилась новая для Ближнего Востока опасная ситуация. К тому времени португальцы, голландцы и другие европейцы уже не действовали в Азии только как торговцы. Они создавали базы, которые со временем становились колониальными территориями. Постепенно такое влияние распространилось от морей и морских портов далее в глубь континента, и новые европейские владения в Азии, позволявшие контролировать ключевые для торговли между Востоком и Западом порты, активно расширялись на Ближнем Востоке.

Успехи Запада в сражениях на суше и на море подкреплялись победами на рынке. Открытие и изучение Америки впервые обеспечило христианской Европе доступ к обширным запасам золота и серебра. Новый свет поставлял кофе и сахар, которые раньше импортировались с Ближнего Востока, а теперь их можно было экспортировать бывшим поставщикам. Западная торговая компания при поддержке своего по-деловому настроенного правительства представляла новую силу на Ближнем Востоке.

Разумеется, после военных поражений османский халифат делал какие то выводы. Если в первое время ограничивались покупкой более современного оружия, которую Запад не только поставлял, но даже и финансировал, то позже уже и обучение, и снаряжение армии проводились западными специалистами. Теперь уже было недостаточно, как в прошлом принимать на вооружение западное оружие. Необходимо было также принять западные методы обучения армии, структуру и тактику, чтобы лучше использовать новое оружие.

Но нововведения в мусульманских армиях не принесли желаемого результата. Военная конфронтация раскрыла в драматической форме главную причину дисбаланса. Османское государство и его вооруженные силы все еще были эффективны. Но равновесие нарушили европейские изобретения и эксперименты. Даже очень ограниченная модернизация шла в османском халифате непросто. Ее осуждали, прерывали, ей сопротивлялись. В письме, датированном 1560 г., Бюсбек писал: "Ни одна нация не выказала меньшей расположенности к полезным изобретениям; например, они с готовностью приняли большие и малые пушки и многие другие наши открытия. Однако не могли заставить себя взяться за печатание книг или устроение общественных часов. Они думают, что их священные писания не будут больше писаниями, если их напечатать, а если соорудить общественные часы, то убудет авторитет муэдзинов и их древних ритуалов".

Главным нововведением в технологии культуры было появление печатного дела. О нем стало известно в Турции с XV в. и типографии с одобрения султана давно появились в османском халифате, но в ограниченном количестве. Разрешалось печатать книги на своих языках евреям, грекам и армянам, но строжайше запрещалось печатать арабскими буквами. Причиной считалось то, что арабская письменность использовалась для Корана, а печатать его было бы осквернением. Только в 1729 г. власти открыли типографию для печати на турецком и арабских языках. И было выпущено 17 книг. Лишь в 1795 г постоянная деятельность типографий была налажена. Таким образом, только спустя три века после покорения Константинополя, явившимся вызовом всему миру, власть смогла преодолеть полное сопротивление законников и ввести в Турции печатное дело, хотя эти великие события произошли почти что одновременно.

Исторические условия, требовавшие постоянной борьбы с христианским миром, привели к доминирующей роли религиозного фактора в культуре, науке и философии. Разум и вера в проблемном поле знания перестали дополнять друг друга и вступили в неразрешимое противоречие. Развитие культурной традиции стало основываться на доминирующей роли религиозно-политической идеологии. Классическая арабо-мусульманская философия была предана забвению. Как указывает Ренан, в то время как в латинских школах слава Аверроэса почти равняется Аристотелевской, единоверцы его забывают.

По традиции решение этого конфликта искали в терминах религии. Все проблемы и поиски их решения сводились, в конце концов, к сфере духовной. Ответы традиционных авторов старой закваски всегда были одинаковыми. "Вернемся к корням нашим, к старым добрым временам, к истинной вере, к слову Божьему". Но нельзя продвигаться вперед, идя назад, поэтому должно быть помимо религии или культуры что-то, являющееся причиной иначе необъяснимого превосходства западного мира. В этом качестве можно назвать науку, а также философию, которая поддерживает ее. Эта мысль чужда тем, для кого философия - служанка теологии, а наука простое собрание знаний и механизмов. У мусульман была своя собственная философия, сохранившая и развившая наследие древних под эгидой Ислама, у них была и своя наука. Эту мысль поддерживает А. Баязитов и, в отличие от традиционных ревнителей религии, он призывает продвигаться вперед, к гармонии жизненных интересов, достичь которую можно лишь посредством союза науки и религии, веры и разума. Только вера может стать опорой знания, - знания, которое ведет человека, как к колоссальным достижениям, так и к отрицанию своего создателя, а вместе с этим и к отрицанию своего сознания и сущности. Только объединив возможности науки и религии, мы сможем встать на путь созидания здорового общества.

Мусульманский ислам религия

Литература

Баязитов А. Отношение ислама к науке и к иноверцам. - С.-Петербург, 1887 . - 102 с.

Баязитов А. Возражение на речь Эрнеста Ренана, сказанную в Научной французской ассоциации. - С.-Петербург, 1883. - 38 с.

Баязитов А. Ислам и прогресс. - С.-Петербург, 1898. - 95 с.

Льюис Б. Что не так? Путь Запада и Ближнего Востока: прогресс и традиционализм. - Москва, 2003. - 205 с.

Ренан Э. Ислам и наука. Перевод А. Ведрова. - С.-Петербург, 1883. - 25с.

Полосин А. В. Преодоление язычества. - Москва "Ладомир", 2001. - 198с.

Гармония науки и религии в исламе

Похожие статьи