Вторая Республика - Анализ особенностей политической системы Франции

В 40-х годах XIX века Франция делает заметные успехи в промышленном развитии. На место мануфактуры и кустарной индустрии становится капиталистическая фабрика. Наступает эра крупного машинного производства.

Чем дальше заходил этот процесс, тем все определеннее становились его главные следствия:

    А) усиление враждебности меж рабочим классом, с одной стороны, и буржуазией -- с другой; Б) их общее недовольство режимом Июльской монархии.

Промышленная буржуазия не желала вытерпеть политическую монополию денежной аристократии. Рабочие не могли сносить далее ужасную нужду.

Два бедствия, соединившиеся в 1847 году, довели всеобщее недовольство до революции: первым бедствием был неурожай, вторым -- мировой торговый и промышленный кризис.

Используя ситуацию, оппозиционные круги буржуазии требовали понижения избирательного ценза. Таковым методом они надеялись завоевать для себя нижнюю палату.

Правительство замечательно соображало эти намерения. Не желая никаких реформ, оно (в лице главы министерства историка Гизо) ответило оппозиции памятной фразой: "Обогащайтесь, и вы станете избирателями".

Предложения о расширении избирательного права Гизо называл "фанатизмом ума". "В 1789 году, -- говорил он, -- избирательная система провозгласила всеобщую подачу голосов, которую, но, ни одна из партий не желала воспринимать в целостности; никто не допустит этого теперь".

Буржуазная оппозиция протестовала, но дело не шло далее выпадов в газетах и на специально устраиваемых банкетах.

22 февраля -- в день позорно отмененного банкета -- в защиту избирательной реформы и против правительства Гизо поднялись рабочие предместья Парижа. Правительство, уже набившее себе руку на угнетении "мятежей", бросило против демонстрантов войска. Кавалерия и пехота атаковали безоружных и мирных людей, требовавших хлеба и реформы. В ответ на это Париж покрылся баррикадами. Борьба длилась весь следующий день. В надежде устоять Луи Филипп дает отставку Гизо, выражает согласие на реформу. Очень поздно!

В кровавом сражении восставшие захватывают Тюильри, королевский замок. Но короля в нем уже не было: отрекшись от престола, он бежал, спасая жизнь. Его трон выволокли на площадь и сожгли на большом костре. Франция во второй раз сделалась республикой.

Завоевав республику, рабочие надеялись, что она будет социальной, как тогда говорили, то есть обеспечит их достаточным заработком, в первую очередь позаботится об их старости, образовании для детей и т. Д. Эти надежды были обмануты.

Учредительное собрание, открывшееся 4 мая" порвало со всеми социальными иллюзиями февральской революции. Оно напрямик провозгласило буржуазную республику, и лишь ее.

Временное правительство, образованное из фаворитов буржуазной оппозиции, позаботилось о том, чтоб состав Учредительного собрания был строго буржуазным.

Рабочие вновь восстали, на этот раз не совместно с буржуазией (как в феврале), а против нее. В этом великое историческое значение июньской баррикадной борьбы. В первый раз в истории антагонизм буржуазии и пролетариата открылся во всей его непримиримости. Как мы сейчас видим, через этот антагонизм необходимо было пройти, пройти до крайности, чтоб оба класса -- пусть через столетие -- убедились в способности некоего социального мира, как он утвердился -- при всех вероятных оговорках -- в передовых странах Европы, Америки и даже Азии.

Поводом к восстанию послужила намеренная ликвидация государственных мастерских, дававших заработок тыщам безработных. Уволенные обязаны были отправиться на работу в провинцию (где они были менее опасны для правительства). На просьбу рабочих отменить распоряжение, правительство пригрозило применением силы. "Прекрасно, -- ответил на это глава рабочей делегации Пюжоль. -- Мы знаем сейчас то, что хотели знать".

Схватка длилось пять дней. Баррикады, начинаясь в предместьях города, упорно продвигались к центру, к городской ратуше. Правительство поручило экзекуцию над восставшими генералу Кавеньяку. По выражению одного из министров, оно решило "устроить бойню".

Восстание было стихийным. Никто его не готовил. Не было ни определенного плана действий, ни ясной программы, ни руководящего центра. Тем не менее 24 июня по баррикадам стали передавать списки предполагаемого правительства: в нем были имена социалиста Луи Блана, коммуниста-утописта Кабе, стойкого революционера О. Бланки, рабочего Альберта, но также Луи Бонапарта и неких остальных.

Утром 25 июня стало ясно, что правительство, владея большущим перевесом сил, побеждает. Тем не менее восставшие не помышляли о сдаче. Последним бастионом оставалось славное Сент-Антуанское предместье. Тут восставшие вывесили плакат, определявший цели борьбы, как их тогда понимали: "Мы желаем социальной и демократической республики. Мы желаем самодержавия народа". Тут гордо отвергли предложение о "примирении". Повстанцы соглашались сложить орудие, если будет распущено Учредительное собрание, войска выведены из города, и при том непременном условии, что "народ сам выработает себе конституцию".

Утром 26 июня схватка прекратилось, но повсюду расстреливали захваченных в плен повстанцев -- в казармах, в каменоломнях и многих остальных местах. Отличилась в зверствах буржуазная государственная гвардия, приводившая на расстрел сотни человек. Трупы сбрасывали в Сену, и та уносила их в море.

В февральских боях парижский пролетариат растерял более 5 тыс. Человек убитыми и ранеными. В июне одних убитых было, по оценке британских газет, не менее 50 тыс. Человек. Более 3 тыс. Повстанцев было хладнокровно перебито после восстания. Не менее 15 тыс. Человек было сослано без суда.

Правительство до конца выполнило свой подлый план, начатый роспуском государственных мастерских.

На стороне буржуазной республики, писал внимательно наблюдавший за описанными событиями К. Маркс, стояли финансовая аристократия, промышленная буржуазия, средние слои, мелкая буржуазия, армия, организованный в мобильную гвардию люмпен-пролетариат, интеллигенция и, наконец, крестьянство. "Парижский пролетариат имел на собственной стороне лишь самого себя".

Террор еще продолжал свирепствовать, когда Учредительное собрание возобновило дискуссия новой конституции.

I. Конституция 1848 года объявляла Францию республикой, девизом которой служили будто бы "семья, труд, собственность и публичный порядок".

Это была, очевидно, буржуазная республика, да еще такая, которая отразила на себе все лишь что пережитые ужасы перед победой "анархизма, социализма и коммунизма".

Из текста конституции вытекало, что под "правом на труд" понимается не более чем "равенство в отношениях меж рабочим и хозяином" и организация "общественных работ, предназначенных доставлять занятия безработным". Впрочем, уже по ходу прений было ясно, что ни Собрание, ни те, кто последует за ним, не намерены держаться "права на труд" ни в каком виде. Даже те, кто его защищал, согласились основным образом на "обещания, которые были сделаны в феврале", либо взывали к "состраданию", как это прозвучало в речи главы временного правительства Ламартина. И вправду, все, что было написано в конституции о "труде", осталось пустой фразой.

II. Конституция оставила неприкосновенными всю старую компанию управления, муниципалитеты, трибунал и армию. Кое-какие конфигурации, внесенные ею, касались не содержания, а оглавления, не вещей, а заглавий.

Ш. Самым существенным из новшеств было узаконение всеобщего мужского избирательного права, провозглашенного февральской революцией 1848 года. Отменить его Учредительное собрание не решалось. Но зато был введен ограничительный пункт -- шесть месяцев оседлости.

В 1850 году ценз оседлости был увеличен до трех лет, и это -- наряду с нарочито сложной процедурой его установления -- выбросило из избирательного корпуса три миллиона людей, основным образом бедняков (поденщиков, батраков, сезонных рабочих).

IV. Учредительное собрание позаботилось начинить конституцию 1848 года мнимодемократической фразеологией. И каждый раз вслед за праздничным провозглашением еще один свободы следовала оговорка, ее ограничивавшая либо сводившая на нет.

Вот соответствующие примеры:

"Преподавание свободно. Свободой преподавания можно воспользоваться на условиях, предусмотренных законом, и под верховным надзором государства" (гл.2 Ст. 9). Либо:

"Граждане имеют право объединяться в союзы, организовывать мирные и невооруженные собрания. высказывать свое мировоззрение в печати." Но вторая часть статьи гласила: "Пользование этими правами не знает других ограничений, не считая равных прав остальных и публичной сохранности".

"Каждый параграф конституции, -- справедливо писал Маркс в "Восемнадцатом брюмера", -- содержит в самом себе. свою свою верхнюю и нижнюю палату: свободу -- в общей фразе, упразднение свободы -- в оговорке".

V. Руководствуясь доктриной "разделения властей", конституция поручает издание законов Национальному собранию, исполнительную власть -- президенту республики.

Национальное собрание решено было сделать однопалатным. Большая часть конституционалистов принадлежало к буржуазным республиканцам, и они боялись создавать верхнюю палату, традиционно промонархическую.

Для выборов президента республики был определен тот нее порядок, что и для выборов государственного собрания: всеобщее голосование -- плебисцит.

Решение это стоило многих прений. Усмотрительные давали, чтоб "министра-президента" избирало и сдвигало Национальное собрание. Это предложение было отвергнуто. Оно противоречило разделению властей, которое конституция объявляла "первым условием свободного правительства".

Прямые выборы (при тайной подаче бюллетеней) создавали президенту тот же авторитет "народного избранника", что и самому Национальному собранию. У республики оказывалось "две головы", и президент мог в хоть какое время противопоставить себя Национальному собранию.

Грызня меж законодательной и исполнительной властями была неизбежна, и ее предвидели. "Игра конституционных сил", -- так назвал эту систему смещенный и озлобленный Гизо.

В руках президента оказывались все средства исполнительной власти: он раздавал должности, в том числе офицерские, от него зависели органы местного самоуправления, ему фактически подчинялись вооруженные силы (включая Национальную гвардию).

Наделив президента республики всеми атрибутами королевской власти (вплоть до права помилования), Собрание, несмотря на успокоительные речи, терзалось ужасом за будущее.

Время от времени депутаты направляли свои взгляды на Луи Наполеона, племянника великого Бонапарта. Пять департаментов голосовало за него, отдав 300 тыщ голосов. Из всех депутатов Собрания он был самым вероятным претендентом на пост президента.

Было постановлено (§ 68 конституции), что всякая попытка президента распустить Собрание естьгосударственная измена; судьям Верховного суда поручалось в этом случае "немедленно собраться" для суда над президентом.

Не прошло и четырех лет, как конституция 1848 года была навеки похоронена. То, что от нее осталось в качестве изобретения, проложившего себе дорогу по всему континенту, -- эта осадное положение (ст. 106), Периодически применяемое в каждом из следующих друг за другом кризисов в ходе французской истории.

Похожие статьи




Вторая Республика - Анализ особенностей политической системы Франции

Предыдущая | Следующая