Региональные политические режимы в постсоветской России - Региональные политические системы

Политический режим традиционно определялся в категориях государственного управления как совокупность методов и процедур, обеспечивающих политическое властвование. Хрестоматийно деление режимов на демократические, авторитарные и тоталитарные с различными промежуточными вариантами. Но данное понимание чересчур статично и юридично. Д. Истон в рамках системного анализа дал основы динамических переменных политической сферы. Ключевой проблемой политической теории, Истону, становится объяснение, при помощи каких механизмов политической системе удается выживать при кризисах и сохранять устойчивость. Г. О'Доннелл и Ф. Шмитгер определяют режим как совокупность явных или скрытых структур общества, "которые определяют формы и каналы доступа к ведущим правительственным постам, а также характеристики деятелей, ... используемые ими ресурсы и стратегии..." М. Дюверже называет режим таким механизмом общественного управления, который соединяет модели выборов, голосования и принятия решений со способами политического участия партий, групп интересов и иных акторов процесса.

Следовательно, политический режим целесообразно толковать социологически, а не юридически. Он формируется прежде всего вследствие повседневных практик и неформальных институтов политической деятельности. Режим более подвижен в своей сути и формах, чем государственные институты власти либо нормы права.

Для задач нашего курса лекций наиболее операционально определение политического режима по В. Я. Гельману. Это - совокупность акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и/или удержание власти. Это определение логически соответствует модели строения социальных систем по Т. Парсонсу. Оно системно, что позволяет применять разработки Д. Истона на эмпирическом материале, выясняя конкретное соотношение статических и динамических проявлений политических процессов.

Основные элементы ("переменные") политического режима. Акторы определяются В. Я. Гельманом, вслед за Дж. Коумэн, как субъекты социального действия, обладающие целями, ресурсами и стратегиями для достижения политических целей. По влиянию на политический процесс Гельман выделяет режимы с одним доминирующим актором (моноцентрическне) и режимы со многими конкурирующими акторами (полицентрические).

Институты в данной концепции - совокупность установлений норм и правил политической деятельности. Они определяют характер властных отношений, устанавливают "правила игры" между факторами. Институты делятся на формальные и неформальные. Первые обеспечивают верховенство закона. Вторые означают произвольное использование власти. Оба вида институтов не только противостоят друг другу, но взаимодополняемы.

Возникновение и развитие институтов - следствие подвижного ее отношения сил политических факторов. Этот баланс сил может быть закреп лен в виде предписанных правовых норм или в виде неформальных решений, обусловленных текущей обстановкой либо социокультурными традициями. Соотношение формальных и неформальных институтов подвижно.

Ресурсы трактуются В. Я. Гельманом в качестве атрибута обстоятельства или блага, обладание которым увеличивает способность влияния обладателя на других индивидов или группы. Ресурсы делятся на виды:

    - административные (контроль над использованием силового либо иного принуждения одного актора над другими); - экономические (контроль над материальными объектами и финансами): - политические (влияние на действия других акторов и/или на функционирование институтов), в т. ч. властные полномочия.

Стратегии факторов - тип действий одних политических факторов по отношению к другим. Набор стратегий зависит от сочетания и ресурсов факторов, от своеобразия институтов власти, от понимания смысла политической деятельности в социокультурной системе. На основе типологии стратегий Дж. Сартори В. Я. Гельман выделяет стратегии силовые и компромиссные (переговорные).

Существуют и другие модели строения политических режимов. С. В. Борисов предлагает сочетание 4 основных признаков: происхождение правящих групп, количество и соподчинение центрам политического влияния, состояние гражданского общества - инфраструктуру политического процесса, статус региона во внешней (макрополитической для него) системе.

А. Н. Медушевский разрабатывает институционально-правовой подход к режимам. С этой точки зрения характеристики режима - сочетание легитимности и законности; правовая система разделения властей; взаимодействия власти и оппозиции; состояния реальных факторов (элит, бюрократии, партий, групп давления); соотношения власти и собственности; целей режима; стиля лидерства.

Высказывается даже скептическое мнение: использование термина "политический режим" как интегральной характеристики процессов в регионах, долгосрочность и значимость режимов постсоветской России еще не доказаны убедительно (А. П. Овчинников).

Мы полагаем, что регионализм в России надолго. Не надо спешить следовать за словесным оформлением каждого краткосрочного этапа политики. В контексте глобализации и затяжного кризиса российского общества региональные режимы - долгосрочная тенденция политической жизни. Можно преобразовать нормы права и государственные институты, но реальные практики политического взаимодействия людей меняются крайне медленно. Глобализация явно будет усугублять режимов внутри России.

Региональный уровень политических режимов: доказательства наличия специфики. Если региональные режимы существуют, это означает своеобразие их системных свойств в сравнении с более привычными общегосударственными режимами. Региональные режимы предполагают достаточно высокую автономию своих факторов и институтов, ресурсов и стратегий политики. В. Я. Гельман вводит термин, альтернативный политическому режиму. В условиях авторитаризма либо тоталитаризма на региональном уровне существует система управления со слабой автономией внутренних факторов либо вовсе без них. Такую систему определяют как административный режим.

В отличие от государств, регионы не обладают суверенитетом; уровень их полномочий и ответственности "ниже". В. Я. Гельман разработал понятие "внешние факторы": иностранные государства или корпорации, "свое" государство в целом, его экономические субъекты, партии, общественные движения и политические лидеры. Внешние факторы находятся в сложном взаимодействии с внутренними факторами. Очевидно, что говорить о региональном режиме можно только применительно к субнациональным сообществам, в которых внутренние факторы имеют автономное влияние.

Россия после распада СССР (1992-1999 гг.) - яркий пример расколотого политического пространства, на котором складывались именно автономные режимы, развивавшиеся в обособленных направлениях и даже эпохах: от постиндустриальных Москвы и Петербурга до патриархально-рабовладельческих вождеств отпавшей Чечни. Можно сомневаться в высокой институционализированное этих стадиальных различий. Но их влияние на смысл политических процессов несомненно.

Среди причин становления региональных режимов наиболее значимы (по О. О. Сенатовой):

    - ускоренная ликвидация централизованной системы управления; - переход к рыночной экономической системе, начавшейся с организации локальных и региональных сообществ как менее затратных; - наличие "протопартий власти" - партийно-государственных элит в регионах позднего СССР; - потеря управляемости обществом на национальном уровне; - курс децентрализованного и асимметричного федерализма, подчас маскировавший этнократическое присвоение власти в республиках и автономиях; - отсутствие у общероссийской элиты концепции региональной политики, нацеленной на модернизацию политической системы.

Типология региональных политических режимов России. Наиболее системным выступает деление режимов по степени закрепленности демократии. В. Я. Гельман предпочитает трактовку демократии как режима с конкуренцией факторов в рамках полноценного набора формальных институтов, обеспечивающих отчетность власти (по Г. О'Доннеллу).

Если верить идеологически ангажированной схеме перехода от тоталитаризма "по-советски" к демократии, то можно вслед за Х. Линцем И В. Я. Гельманом выделить тоталитарные, посттоталитарные (переходные) И демократические режимы. Тоталитарные режимы в этом контексте имеют признаки: господство доминирующего фактора, преобладание неформальных институтов, использование административных ресурсов и силовых стратегий. Переходные режимы характерны наличием доминирующего, но неоднородного фактора, преобладанием неформальных институтов, сочетанием разных ресурсов и стратегий. Демократический режим означает полицентризм факторов, преобладание формальных институтов, использование компромиссных стратегий и сочетаний различных ресурсов.

При внешней стройности изложенная схема имеет много "подводных камней". Насколько тоталитарен поздний (послесталинский) СССР и можно ли вообще пользоваться термином "тоталитаризм" в деидеологизированном смысле? Насколько нынешний строй глобализируемого Запада (очевидно, заявленная цель) - описуем в привычном дискурсе демократии? Если "переходные" режимы имеют все предпосылки к застыванию на десятки лет, то можно ли ограничиться поверхностным маркером "посттоталитарные"? Можем ли мы делать глобальные сравнения региональных режимов, не изучив сначала каждый из них углубленно по единой методике?

Зарубежные исследователи постсоветских трансформаций предложили целый ряд определений, смягчающих остроту поставленных проблем. Г. О' Доннелл предлагает для российских реалий объяснительную модель "делегативной демократии". В отличие от зрелой "репрезентативной" демократии Запада, в России новые нормы и процедуры служат лидерам, а не правам граждан. Власть сверхперсонализируется. Роль представительных органов и политических факторов неправительственного свойства резко снижается. Неформальность институтов усиливается. Растет безразличие граждан к политике, атомизируются социальные связи. Сходные признаки имеют определения российского режима: "демократура" (Ф. Шмиттер), "авторитарная демократия" (Р. Саква), "полуавторитаризм" (С. Хантингтон), "режим-гибрид" (Л. Шевцова) и мн. др.

Ясно, что последствия и проявления постсоветских трансформаций режима качественно разнородны для 89 регионов России. Модели исследования индикаторов режима предложили уже три коллектива авторов, что позволяет проводить многомерные сравнения регионов. Внутри отдельных индикаторов анализ можно детализировать, рассматривая парные корреляции признаков.

Поскольку Россия находится последние 15 лет в цикле непрерывных трансформаций с неясным итогом, полезно начать сравнительный анализ режимов с классификации переходных процессов. Вхождение трансформации режима в состояние неопределенности истолковывается в моделях Т. Карл-Ф. Шмиттера и Дж. Мунка - К. Лефф. Они приспособлены В. Я. Гельманом для операционализации данных на примере России. Модели переходов таковы:

    1. Консервативная реформа - сохранение господства правящей элиты прежнего режима без смены акторов благодаря ее приспособлению к новым институтам компромиссным путем. 2. Пакт (реформа "через обмен") - смена режима при достижении компромиссных договоренностей разных сегментов элит или правящей элиты старого режима с контрэлитой. 3. Реформа "снизу" - смена режима в итоге давления масс или контрэлит при использовании компромиссных стратегий.

Революция - смена режима с использованием силовых стратегий старой правящей элитой и контрэлитой при мобилизации масс.

Похожие статьи




Региональные политические режимы в постсоветской России - Региональные политические системы

Предыдущая | Следующая