Политический гностицизм в истории - "Новая наука политики" Эрика Фегелина

Прежде чем перейти к концепции гностицизма Фегелина, мы должны четко обозначить основы христианской эсхатологии, на которые он опирался в построении своей концепции. Основным Фегелин считает включение книги "Откровение Иоанна Богослова" в новозаветный канон Библии, а конкретно фрагмента о тысячелетнем Царствие Небесном Хилиазм, учение о "Тысячелетнем Царстве" Иисуса Христа на земле, во время которого дьявол будет "скован" - прим. автора., противоречащем идее искупительного Царства, и умаляющего ее до сообщества людей, ожидающих прижизненного вознаграждения. Фегелин отмечает, что данное противоречие разрешил Аврелий Августин в труде "О Граде Божьем", где он осудил хилиазм, интерпретировав это тысячелетие метафорически. Согласно Августину, настоящее не имело никакого земного будущего; его значение было исчерпано в ожидании конца истории через эсхатологические события. Августинская концепция провиденциализма оставалась практически неизменной до конца XVII века; последним ее использовал Жак Боссюэ в трактате "Рассуждение о всеобщей истории"The Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 33.The drama of humanity and other miscellaneous papers, 1939-1985. Ed. W. Petropulos and G. Weiss Columbia: UM Press, 2004. P. 50.

Фегелин предполагает, что западноевропейский человек двенадцатого века, вероятно, не был удовлетворен образом мира, ждущего собственного конца; поскольку современный ему мир был силен и молод - рост населения и городов привел к росту интеллектуальной жизни и накоплению материальных ценностей. Фегелин находит, что подобная идея впервые звучит в трудах ИоахимаФлорского, заменившего августинскую концепцию истории тремя периодами: периодом Отца (от Авраама до Иоанна Крестителя), периодом Сына (от воплощения Сына Божия -- до 1260 года) и периодом Святого Духа (с 1260 года). Фегелин сравнивает его трехчастную концепцию истории с тремя этапами исторического процесса по Гегелю, затем с тремя общественными формациями марксизмаThe Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 187-192, считая, что эта концепция стала сутью марксистского положения об отмирании государства и достижении мистической свободы. Фегелин рассматривает трехчастная концепцию истории ИоахимаФлорского, так называемый Третий Завет, находя связь между ним и политическим самосознанием современного общества. Третий Завет ИоахимаФлорскоговключает комплекс четырех символов. Первый из этих символов - трехчастная концепция истории, уже рассмотренная нами выше.

Второй символ -- вождь (Dux e Babylone), который, по расчетам ИоахимаФлорского, явится в 1260 году, и образ которого Фегелин находит в размышлениях Данте Алигьери о князе нового духовного века, в "Государе" Никколо Макиавелли, в сверхчеловеке Николя де Кондорсе. Третий символ -- гностический пророк, призванный постичь ход истории как осмысленную завершенность и сделать его доступным для познания остальных -- либо через прямое откровение, либо через гносис. В секуляризированном обществе типаж пророка заменяется типажом атеистического интеллектуала, который становится главным действующим лицом современной цивилизацииIbid. P. 179, полагающим, что он понимает значение истории и может предсказать будущее развитие событий. В политической практике современного мира затруднительно отличить интеллектуала, проектирующего будущее, от вождя. Четвертый символ -- братство духовно независимых людей, преображенных "без участия таинства благодати" в граждан царства Третьего Завета. В этом свободном сообществе Фегелин замечает ту же символику, найденную в современных массовых движениях, воображающих царство Третьего Завета как сообщество свободных людей после исчезновения государства и его институтов.

Московская концепция третьего Рима также характеризуется Фегелином как политическая трехчастная концепция истории. В работе он цитирует послания игумена Филофея Псковского к Великому князю Василию III Ивановичу, содержащие сформулированную идею Москвы как третьего РимаThe Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UMPress, 1999. P. 181. Фегелин замечает, что в эпоху, когда страны западной цивилизацииФегелинимеетввидуГерманию, ФранциюиИспанию - прим. автора. уже разделились на национальные государства и национальные церкви, Москва заявила себя преемницей Византии и стала Третьим Римом. Он особо отмечает, что в это время "Россия, в сущности, не являлась государством в западном понимании, но являлась цивилизационной областью, где исторически господствовали великороссы, и где политическая культура сформирована византийским наследием"The Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 181-182. Славянофилы и Федор Михайлович Достоевский возводят концепцию Третьего Рима в превосходную степень, предрекая России трансцендентную эсхатологическую миссию спасения человечества.

В работе неоднократно упоминается, что ИоахимФлорский, пытаясь осмыслить ход истории, не утрачивает связи с христианским эсхатоном, и говорит о трансцендентной полноте жизни исключительно вне мираIbid. P. 184. Лишь к XVIII столетию, в процессе секуляризации, которую Фегелин определяет, как "от гуманизма -- к Просвещению"Ibid. P. 184 познаваемый смысл истории стал свободным от трансцендентности, то есть "Страшный суд оказался изъят из власти Бога и был отдан в руки человека"Ibid. P. 190. Такаяимманентизация, рассуждает Фегелин, приводит к ошибочной "идее" (eidos) истории, порождая беспорядок современного общества.

Возникновение такой ошибки Фегелин объясняет "неуверенностью"The Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UMPress, 1999. P. 187 (uncertainty) -- подлинной сущностью христианства. Связь с Богом в виде "осуществления ожидаемого и уверенности в невидимом" Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. - М.: Российское Библейское общество, 2013. [Евр. 11:1] с. 889 недостаточна для людей, не обладающих нужным градусом духовной стойкости. Вероятность отпадения таковых от Церкви увеличивается, когда распространение грамотности и образования доносит довсе большего круга людей всю суровость христианской жизни. Сомневающийся мог преодолеть зыбкость собственной веры, опершись на гностицизм, как на наиболее близкое к христианству и более простое в служении учение. Гностическое знание преодолевает зыбкость веры, уходя от трансцендентности, и наделяя человека рядом реальных задач, снабженных эсхатологическим смысломThe Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UMPress, 1999. P. 193. Фегелин не дает подробных описаний античного гностицизма, упоминая о нем, лишь как о ереси, неизменно сопутствовавшей раннему христианству. Он приводит конкретную дату возрождения античного гностицизма Иоанном Скотом Эриугеной, так как его трактат в пяти книгах "О разделении природы" В 1050 труд "О разделении природы" был осужден папой Львом IX как ересь. Затем в 1210 г. он же был осужден на очередном поместном Парижском соборе. В 1225 году книга была сожжена по указу папы Гонория III, а в 1684 году внесена в Индекс запрещенных книг - прим. автора., и его перевод с греческого трактата "О небесной иерархии" Псевдо-Дионисия Ареопагита, были центральным учением крипто-гностических сект, вплоть до их активного проявления в истории в Средние векаThe Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 192. Картину мира они возводили не только на философской системе Эриугены, но и на обширной апокрифической и раввинистической литературе Ibid. P. 192. Фегелина больше волнует гностицизм позднего Средневековья, внесший компонент цивилизационной экспансивности в западную цивилизацию Ibid. P. 192. Это поиски смысла собственной жизни и сознательный бунт личности, которая не желает мириться с интерпретацией жизни как постепенного увяданияThe Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 192. Горожане и крестьяне феодального общества преображаются в крупную буржуазию, становятся рабочими-социалистами и мелкими буржуа. С XVII века наука, как новый инструмент познания реальности, становится гностическим рупором. Фегелин полагает, что культ науки достигает своей крайней точки в позитивизме, который остается сильнейшим гностическим учением в западной цивилизации; а преклонение перед научным знанием неоспоримоIbid. P. 192.

Гностическая цивилизационная деятельность стала мистическимсамоспасением. Теперь духовная сила личности, вместо смирения и раскаяния во грехах, направлена на создание привлекательного, материального, и, прежде всего, воплощаемого земного рая. Гностицизм высвободил человеческие ресурсы для воплощения искомого рая, наделяя земные дела трансцендентным спасительным смыслом Ibid. P. 193. Применение к цивилизаторской работе такого масштаба человеческих ресурсов породило мощный прогресс в западной цивилизации. Прогресс приносит опасность, очевидную в гностицизме Конта Ibid. P. 194. Основатель позитивизма гарантировал "бессмертие посредством сохранения участника и его дел в памяти человечества, вплоть до включения в месяцеслов позитивистских святых" Ibid. P. 194. Выбравшие иного Бога, а не "нового Августа", будут преданы суду и социальному забвению. "Вот Страшный суд человечества, - восклицает Фегелин, - выбор бессмертия либо уничтожения" Ibid. P. 194. Так прогрессивная цивилизация становится тоталитарной. Тоталитарное общество, то есть экзистенциальная власть гностических активистов, -- такова конечная форма цивилизации прогресса.

Похожие статьи




Политический гностицизм в истории - "Новая наука политики" Эрика Фегелина

Предыдущая | Следующая