"Война и мир" как эпопея - "Война и мир" (1863-1869)

Художественная разгадка сущности отечественной войны потребовала от Толстого жанрового эксперимента. Произведение Толстого - не роман в привычном смысле (главным предметом неприятия для русского прозаика был французский роман), здесь возрождается архаическая поэтика эпопеи. И действительно, в 1812 г. на мгновение возродились архаические, родовые, до государственные формы бытия человека, когда не власть присваивает право выступать от лица нации и вершить историю, но каждый человек как часть народа обладает национально-исторической весомостью.

Эпопея - жанр максимально широкого охвата действительности, посвященный переломному событию национальной истории. Главная примета эпопеи - масштабность, необходимое условие жанра - эпическое событие. Эпопея не может быть написана по любому поводу: это должно быть максимально всеохватное событие, затронувшее каждого. Но и этого условия мало: реформы 1860-х гг. были переломным моментом национальной истории, затронули всех, но не были эпическими. Последнее возможно только в том случае, когда произошло всенародное объединение, когда каждый человек действительно стал нести частичку "мысли народной".

Почему это происходит? Чем отечественная война отличается от обычной войны? Героический подъем, всеобщий порыв возникает, когда масштаб вопроса максимально высок: не судьба династии, не интересы какой-то социальной группы, не жизнь и смерть отдельного человека, а выживание самой нации, всего русского мира. И это затрагивает абсолютно каждого, в этой войне проиграть нельзя, в этом случае национальное и личное совпадают. Так простая война становится отечественной, так происходит всенародное объединение - или не происходит, нация исчезает, и некому создавать эпопею.

Масштаб угрозы - жизнь и смерть нации - первичная, наиболее глубокая основа масштабности эпического события. Другие приметы мира эпопеи, реализующие принцип всеохватности, характерный для этого жанра: масштаб пространства и времени, героя, объем произведения.

В "Войне и мире" мы видим панорамное пространство - в противовес точечному, сценическому пространству трагедийного мира, например, у Достоевского. Это кругозор не одного человека, а некоего народного "мы". Здесь представлена полная картина национального пространства: обе столицы (с их различиями), крупный провинциальный город (на примере Смоленска), поместная Россия (тоже в разных вариантах: имение вельможи в отставке, Болконского-старшего, или предводителя дворянства, хлебосольного хозяина Ильи Ростова, или богача-чудака, пытающегося улучшить жизнь своих крестьян, Пьера Безухова), крестьянская Россия, необжитые, дикие уголки страны, которые проходят армия или пленные.

Время толстовского романа-эпопеи охватывает 15 лет национальной истории (с 1805 по 1819 г. в эпилоге - время зарождения тайных обществ будущих декабристов) - сравним с несколькими днями трагедийного мира Достоевского. Эпическая модель времени представлена и в другом, некалендарном отношении. В начале романа некоторые герои (например, Наташа Ростова) сами являются детьми, в конце романа мы видим их детей. Перед нами бесконечное родовое время, которое не исчерпывается границами индивидуальной судьбы.

Еще один штрих к художественной модели времени, не имеющий прямого отношения к эпическому. Толстой предлагает очень характерную эмблему в самом начале первого тома: Пьер Безухов едет с детского дня рождения Наташи Ростовой к умирающему отцу; рождение девятнадцатого столетия оказывается рядом с умирающим восемнадцатым веком (Кирилл Безухов, вельможа екатерининского двора, может восприниматься как олицетворение уходящего века).

Максимально масштабен герой эпопеи - это вся нация. Не случайно в произведении Толстого нет такой привычной составляющей романного мира, как главный герой. В центре "Войны и мира" - несколько ведущих героев, принципиально объемная картина, а рядом с ними - огромный густонаселенный мир. Классическая эпопея предполагает, что ведущие герои вполне исчерпывающе воссоздают картину национальной жизни, но Толстой дополняет это массовыми сценами, народная жизнь предстает действительно как огромная человеческая река.

Сюжетный материал эпопеи - событие, нечто объективное и всеобщее. Материал трагедии - поступок, поле личного выбора и ответственности. Это мы видим даже в названиях романов: "Война и мир" - уровень событий (война, победа в войне - не поступки, а события), "Преступление и наказание" - мир поступка. роман эпопея война трагедийный

Анализируя сюжетно-композиционные особенности эпопеи в трансисторическом контексте (в прямом сравнении "Войны и мира" и "Илиады"), Г. Гачев говорит о специфической "рыхлости" этого жанра. Эпический повествователь никуда не спешит, не выстраивает динамической сюжетной интриги (да это и невозможно применительно к общеизвестному историческому событию - нам заведомо известен его итог), вводится множество побочных линий и сцен - в теории эпоса это породило специальное понятие "ретардация", т. е. замедление действия.

"Рыхлость" эпопеи связана также со специфическим равноправием большого и малого - последнее тоже может надолго привлечь внимание повествователя (как, например, щит Ахилла у Гомера): первый бал Наташи Ростовой оказывается не менее весом, чем переговоры императоров; семейное, бытовое, "мир" так же интересны эпосу, как историческое в узком смысле слова, как "война". Это равноправие большого и малого связано с присущим эпопее особым ощущением полноты бытия, оправданности и осмысленности каждого его элемента. Общий смысл, правда жизни присутствуют столь же полно и в малом. Этот особый тон восприятия мира присущ, пожалуй, только эпопее (в романном мире очень много бессмысленного, пустого, пошлого), это что-то наподобие картин книги Бытия - посмотрел Бог на сотворенный им мир и сказал: это хорошо. Поэтому можно отбирать и комбинировать материал изображения совершенно произвольно - в любом элементе мира вся полнота, в том, что не вошло в эпопею, - та же, правда и тот же смысл. Г. Гачев указывает на еще одну примету эпического сюжета - "двойную мотивировку" действий героя. В "Илиаде" герой поступает и по собственному разумению, и одновременно в тех же самых мыслях, словах, решениях, действиях, выполняет волю богов. В "Войне и мире" так же свобода человека сосуществует с логикой исторической необходимости, волей Провидения.

Действительно, такое совмещение личного и сверхличного - одно из центральных качеств эпопеи. В трагедии личное вступает в неразрешимый конфликт со сверхличным, в эпопее они уживаются органично, не противореча и не исключая друг друга.

Эпопея строится на основе героического состояния мира. Разрабатывая эту категорию (в противопоставлении прозаическому состоянию мира), Гегель указывает на архаический характер героики, она реализуется в таких жанрах, как эпопея и трагедия, тогда как прозаика присуща современности и воплощена в романе и драме. В героическом состоянии мира сверхчеловеческие, существенные ценности явлены только в форме поступков конкретного человека, только в бытии личности, другой формы существования они не имеют. В прозаическом они отчуждаются от человека, существуют в форме безликих структур (например, справедливость реализуется не в действиях героя, а в законе и суде, теряющих живую человеческую соотнесенность). И человек в прозаике перестает быть героем в точном смысле слова, значимой величиной, от которой зависит существование ценностей, судьба мира, он становится частным, в пределе - маленьким.

1812 г. - время возрождения архаической родовой героики, Родина здесь - конкретные люди, только в них и в их действиях она существует, национальный интерес полностью совпадает с личным; защищая Родину, герои защищают сами себя, и наоборот. В прозаическом мире от лица нации выступает власть. Сущность прозаического можно проиллюстрировать на примере войны 1805-1807 гг. Во имя чего ведется эта война? Россия защищает свой национальный интерес в Европе, но это интерес безликой государственности, а не конкретного солдата. Последний участвует в войне не по своей воле, как человек, не влияющий на историю, не выступающий от лица нации, не распоряжающийся даже своей судьбой (не случайно, по мнению исследователей, при изображении войны 1805-1807 гг. армия показана как нечто механистическое и обезличенное). Основной характер современного мира - прозаический (и войны, как правило, именно такие - как, скажем, Крымская война). Вновь мы должны говорить о специфическом историческом чуде, которое являет Отечественная война.

Похожие статьи




"Война и мир" как эпопея - "Война и мир" (1863-1869)

Предыдущая | Следующая