Специфика перевода образных единиц с компонентом народной картины мира, Перевод народных антропонимов - Проблемы перевода образной номинации, отражающей народную картину мира

Перевод народных антропонимов

Слова и фразеологические словосочетания обобщенно именуются лексическими единицами, или словесными знаками.

Поскольку одной из важнейших целей общения является передача информации, в анализе языковых единиц, используемых в речи, наиболее важную с коммуникативной точки зрения роль играет план содержания, т. е. семантика.

Имена собственные (далее ИС), будучи словесными знаками, тоже имеют план содержания. Но в силу трудности его описания и интерпретации план содержания ИС и его отношение к плану выражения (форме) рассматриваются учеными с разнообразных позиций, нередко взаимоисключающих друг друга.

Насколько оправданно говорить о сигнификации применительно к именам собственным? Ведь, как известно, еще средневековые логики-схоласты отделили назначение общих имен-апеллятивов - означивание, описание (сигнификацию) - от функции имен индивидных - собственно именования (указания). В этом смысле имя собственное вторично по отношению к апеллятиву, оно не связано непосредственно с понятием, не описывает денотат, а специализируется на его репрезентации независимо от класса и признаков. Тем не менее, эта проблема породила многие споры и вопрос о том, обладает ли имя собственное каким-либо значением, понятийностью или же это не имеющий смысловой структуры ярлык, способный лишь различать предметы, получил отражение во многих концепциях и продолжает интенсивно обсуждаться не только в области ономастики, но и в семантике, прагматике, лингвострановедении и социолингвистике [27, с. 89].

Согласно номенклатурной концепции, имя собственное - это асемантическое средство номинации, его цель - не описание, а индивидуализация внеязыкового объекта, т. е. оно не подразумевает характеристику предмета, а служит символом, непосредственно идентифицирующим отдельный индивид [28, с. 23]. По терминологии Дж. С. Милля, собственное имя неконнотативно, то есть не несет никакой информации [29, с. 75]. Полярная вышеизложенной концепция о существовании значения у имени собственного находит поддержку в работах многих лингвистов [30, с. 94], более того, высказывается и мнение, что имя собственное обладает бесконечным и гораздо большим значением, чем имена нарицательные [31, с. 23].

Существование таких диаметрально противоположных мнений по поводу семантики имени собственного объясняется тем, что представители указанных двух направлений по-разному толкуют значение словесного знака. Первые говорят о языковом значении, о связи слова с понятием, а вторые - о речевом значении, о способности имени передавать информацию об объекте. Дискуссия о семантике имени собственного, таким образом, связана с вопросом о тождественности / нетождественности значения и информационного объема, который может включать языковую, речевую, энциклопедическую, фоновую, групповую, индивидуальную и другого вида информацию.

Обращаясь в данной работе к языковому значению, будем считать, что индивидуальный, не типизированный денотат, называемый именем, конечно же, имеет бесчисленное число черт и признаков, но эта информация ни в коем случае не может быть приравнена к значению имени собственного, которое в идеале "предназначено для денотации единичного, но не для сигнификации. Сигнификативное значение как первичная функция ему не свойственно" [32, с. 37]. Однако подобно решению древнего софизма "Возможно ли сидящему ходить?", подразумевающему, что реально возможно, а номинально нельзя, имя собственное, будучи номинально асемантичным, реально определенно обладает некоторым значением, так как способно подводить единичный объект под какой-либо общий класс, сохраняя привязку к своему носителю и вне референтного употребления. Вопрос заключается в статусе такого значения, не имеющего единого толкования и определяемого то как денотативное, то как сигнификативное или элемент сигнификата.

Семантика имени во многом определяется его номинативными свойствами: они определяют характер понятия об именуемом предмете, которое лежит в основе значения классифицирующего слова. Разумеется, не всякое понятие о предмете можно считать значением слова, используемого для его наименования. В значении слова как единицы языка отражаются основные признаки предмета, необходимые для его опознания и для правильного употребления его имени. В философии и логике языка некоторые исследователи различают содержательные и формальные понятия.

Содержательное понятие соответствует уровню наших знаний о предмете и стремится к максимально полному охвату всех его сторон, свойств и связей с другими предметами. Содержательные понятия о предмете индивидуальны для каждого говорящего.

К формальному понятию относится тот минимум наиболее общих и в тоже время наиболее характерных отличительных признаков, которые необходимы для выделения и распознания предмета. Значение слова в своем контекстуальном содержании соответствует формальному понятию.

Уместно при анализе плана содержания ИС выделять в нем понятийные компоненты. Такие компоненты могут быть и монопризнаковыми (т. е. допускающие приравненность к семам) и многопризнаковыми (т. е. соответствующими сложным понятиям, аналогичным значению нарицательных существительных), а их конкретный состав при этом способен варьироваться от одного подкласса ИС к другому.

Все ИС обладают значением предметности, т. е. частью их содержания (значения) является как бы имплицитное сообщение о существовании некого предмета (или сущности, которую мы представляем себе как предмет). Этот компонент значения является общим для всех предметных словесных знаков - нарицательных и собственных. Однако, объективность такого предмета условна, его нельзя считать полностью независимым от отражения сознанием, но его существование (будь то объективно отражаемой или ментальной действительности) есть обязательное условие для обозначения именем. Исходя из этого, следует выделять в значении ИС бытийный, или интродуктивный, компонент.

Далее большинство ИС обозначают какой-то класс предметов, среди которых один предмет выделяется особо. В системе языка с логической точки зрения индивидуализирующая номинация возможна только среди предметов, уже как-то классифицированных. Странно было бы говорить об "антропонимах", "топонимах" и других категориях ИС, если бы они не были связаны соответственно с понятием "человек", "территориальный объект" и т. п. или если бы эта связь была чем-то полностью зависящим от контекста или личного желания говорящих.

Классифицирующий компонент устанавливает связь между отдельным референтом и обобщенным денотатом. "Каждое имя связано с родовым определяемым (город, река, юноша). Без связи с понятием которого оно не может функционировать в речи. Связь с этим понятием у имени собственного опосредована через вещь, а у нарицательного - непосредственна. В способности осуществлять и передавать эту связь - основное значение любого слова, в том числе и собственного имени" [33, с. 14].

Исходя из вышесказанного, можно выделить в значении ИС классифицирующий компонент, указывающий на принадлежность предмета к определенному классу (людей, животных, географических объектов, небесных тел, компаний, произведений и т. д.). Соответствующий класс будем называть денотатом ИС.

По типам признаков, охватываемых классифицирующим компонентом сигнификата, объединяются имена, соотносимые с одной и той же категорией референтов. У целых групп имен, поэтому могут совпадать классифицирующие компоненты сигнификата. Например, имена Петр, Иван, Федор и многие другие обозначают лиц мужского пола, русских. Их можно считать "синонимами" в некотором смысле. Особенно при выборе имени, предшествующем акту наречения.

Кроме того, в значении ИС заключено некое соглашение, уговор использовать его для именования не всякого, а некоего индивидуального предмета в данном классе, "присвоить" предмету имя, относительно независимое от меняющихся условий предметной обстановки и коммуникативной ситуации. Этот признак присутствует в смысловой структуре "как обязательный семантико-понятийный коррелят особого звучания имени и его непременной соотнесенности с индивидуальным объектом" [34, с. 47].

На основании этого в значении ИС выделяется индивидуализирующий компонент, маркирующий специальную предназначенность имени для индивидуального наречения одного из предметов в рамках денотата.

Значение имени, несмотря на присутствие в нем индивидуализирующего компонента, сохраняет абстрактно-понятийный характер и при отнесенности к совершенно конкретному референту речи. Выделяя какое-либо лицо, ИС "объединяет различные состояния и аспекты его деятельности. Различные периоды его физического и духовного развития. Обобщение в данном случае получает направление иное, чем в родовых именах. Но из этого следует лишь то, что представленный в родовых словах тип обобщения не универсален" [35, с. 167].

Понятийный характер индивидуализирующего компонента значения ИС наглядно подчеркивается возможностью его конкретизации с помощью определителей и артиклей в английском языке: Looking in the mirror, he saw another Thomas looking back; You are not the Charles Brown I have always known.

В данных предложениях ИС называет референта, не объединяя, а расчленяя его различные психофизические состояния, представляя их как частное в отношении общего. A Thomas примерно так же относится к Thomas, как a table ("какой-то стол") к обобщенному the table ("стол вообще).

Ниже мы попытаемся рассмотреть данную специфику семантики имени собственного, используя в качестве иллюстративного материала английские антропонимы - личные имена людей (далее, говоря об антропонимах, мы будем иметь в виду имя в отличие от фамилии).

По своей семантической структуре антропонимы распадаются на две большие группы: неоднозначные и однозначные [35, с. 188]. Неоднозначные имена типа John конкретизируются только в определенном контексте, где они получают ясную (однозначную) референтную отнесенность. Однозначные имена типа Napoleon обладают денотативным, связанным с единичностью референта содержанием и вне контекста, несут в себе познавательную установку. Это имена с индивидуальными событийными коннотациями, они имплицитно содержат энциклопедическую информацию и те дополнительные сведения, которые являются отражением ассоциативных связей имени. Можно ли считать, что такие имена обладают сигнификативным значением?

По-видимому, в этих случаях более уместно говорить не о значении, а о фоновой информации, или лексическом фоне имени, под которым в лингвострановедении понимают "всю совокупность непонятийных семантических долей, относящихся к слову" [35, с. 197], что сопоставимо с принятым в лексической семантике понятием импликационала. И хотя есть предложения использовать для определения семантики антропонимов такого рода особый термин, например, "фоново-коннотативное значение", которое содержит все необозримое количество признаков носителя имени[36, с. 167].очевидно, что это значение обнаруживает связь с внеязыковым объектом и вызванными им ассоциациями, а не с понятием и потому не имеет сигнификативного содержания.

Асемантичность личного имени составляет один из главных его парадоксов. Ведь если обратиться к происхождению, к этимологии имен, то обнаружится, что почти все личные имена не придумывались произвольно, а имели в своей основе какое-либо значение, другое дело, что это значение, или "внутренняя форма", не всегда осознается носителями языка, а является достоянием специальных словарей или справочников. Так, обращение к данным, например, The Cambridge Encyclopedia of English Language [37, с. 278] и The Random House Dictionary позволяет выделить некоторые типичные этимологические значения английских имен собственных. Внутренняя форма личного имени может передавать:

Род деятельности, родство, пол: George (farmer), Enoch (teacher), Thomas (twin), Charles (man), Colleen (girl), Martha (lady);

Заимствование элементов из различных имен Бога, Иеговы (Jehovah): John, Josephine, Joan, Gabriel, Jeremy, Emanuel, Elisabeth, Elisha, Samuel, Christopher;

Указание на происхождение: Barbara (foreign), Francis (Frenchman), Brett (Briton), Norman (Northman);

Выражение родительских чувств: Amy (loved), Abigail (father rejoices), Benjamin (son of my right hand), Nathan (gift), David (beloved);

Описание каких-либо личностных или физических характеристик: Agnes (pure), Alexander (defender of men), Clement (merciful), Hilary (cheerful), Kevin (handsome at birth), Linda (pretty), Maurice (dark-skinned, Moorish), Adam (red complexion), Linus (with flaxen hair), Rufus (red-headed);

Сравнение с каким-либо животным, цветком, драгоценным камнем или другими объектами естественного мира: Leo (lion), Lowell (little wolf), Rachel (lamb), Erna (eagle), Susan (lily), Fern, Holly, Rosemary, Daisy, Camellia, Beryl, Ruby, Crystal, Peter (rock), Stella (star);

Связь с географическим объектом, что чаще всего свидетельствует о том, что это имя используется или ранее использовалось как топоним: Clifford (ford near a slope), Clyde (по названию реки), Sabrina (по названию реки Severn), Lynn (уэльск. "lake"), Douglas (кельтское название реки "dark water"), Shirley (bright clearing), Clayton (claytown).

Однако, несмотря на наличие этимологического значения, имя не используется для передачи этого смысла (исключение составляют специальные стилистические приемы) и не закрепляется только за теми, кто обладает отражаемыми в его семантике качествами. Человек по имени Thomas не обязательно должен иметь близнеца, а Maurice может и не быть смуглым, и в этом смысле имя действительно употребляется как ничего не значащий ярлык, его существование оправдано лишь удобством применения при общении.

Тем не менее, у некоторых имен собственных может появиться связь с понятием и, как следствие, - абстрактно-обобщенные сигнификативные признаки. В таких случаях говорят о частичной или полной апеллятивизации имени. Наиболее ярким примером такого рода (в ряду различных случаев метонимической и метафорической сигнификации на базе имени собственного) могут служить так называемые репрезентативные имена, когда личное имя используется для выражения обобщенного понятия о типичном представителе определенного класса предметов, иными словами, это гиперонимизация на основе типизации.

Такие имена могут репрезентировать различные национальности: например, John Bull (типичный англичанин); служить символами профессий: Jack Tar (матрос), G. I. Joe (американский солдат), Tommy Atkins (британский солдат) и др.; выполнять функцию заместителей личных имен как в обиходной речи: Jack and Jill (любые парень и девушка), Tom, Dick and Harry (первый встречный), так и в официальных документах: John Doe (Jane Doe) и Richard Roe (истец и ответчик). Указательная индивидуализирующая функция имен собственных такого рода ослаблена до минимума, они лишены связи с представлением о конкретном лице. В результате репрезентативные имена получают возможность описывать типизированный денотат, приобретают сигнификативное виртуальное значение.

Однако репрезентативные имена составляют маргинальную область ономастики, так как наиболее близко приближаются к именам нарицательным. Идеальное же имя собственное специализируется на индивидуализирующей функции, никакое обобщение или описание обозначаемого объекта ему не свойственно. Но, как уже отмечалось, такова номинальная картина, а в реальности оказывается, что не только репрезентативные имена, но и многие традиционные личные имена могут оказываться способными к сигнификации - к описанию. Комментируя данное положение, М. В.Никитин пишет, что "На практике существует тенденция закреплять за разными классами вещей различные имена собственные, так что, зная это распределение, можно уже по имени собственному составить определенное представление об обозначенной вещи, о ее классе и признаках" [37, с. 79]. Так, существует, хотя и не всегда строгое, разделение личных имен на мужские и женские, антропонимы отличаются от зоонимов, а последние, в определенной мере, закрепляются за различными видами животных (напр., клички Rover, Fido, Bowser, Toby и Spot настолько прочно закрепились за собаками, Whiskers, Boots, Tigger или Tiger - за кошками, Polly - за попугаями, Pokey, Stardust - за лошадьми, что их упоминание часто даже не требует уточнения, о каком домашнем животном идет речь).

Что касается антропонимов, то имя может передавать понятие о классообразующих признаках в силу своей привязки к определенной нации, культуре и детерминированности по половому признаку. Так, имена, хоть и подвержены моде, сохраняют более-менее четкое разделение на женские и мужские. Редкий случай, когда имя является и по своей форме, и по звучанию универсальным (напр. Leslie), обычно даже при одинаковом звучании женский и мужской варианты имени различаются написанием: Frances (жен.) и Francis (муж.), Vivien (жен.) и Vivian (муж.). Чаще всего совпадения происходят при использовании полного и усеченного, уменьшительного вариантов, как правило, разных имен: например, Terry - мужское имя и уменьшительное от Theresa.

Существуют также данные фонологических исследований более чем 1.500 личных имен, показывающие, что их распределение на мужские и женские в английском языке не абсолютно произвольно, а есть некоторые признаки, по которым имя может быть отнесено к тому или иному полу [38, с. 27]. Эти признаки, конечно же, не проявляются во всех без исключения именах, а выделяются на уровне тенденций.

К таким тенденциям относятся:

1) Разница в количестве слогов. Пропорция мужских имен, состоящих из 1-го слога (Mark, John, Frank, etc.), в 2,5 раза больше женских (Ann, Joan, Ruth, etc.) - 24.3% против 9.7%, но почти в 3 раза чаще, чем мужские (Christopher, Joshua, etc.), встречаются трехсложные женские имена (Dorothy, Barbara, Ebony, etc.): 29.1% - 13.4%. А вот иметь в своем имени 4 и более слогов (Victoria, Elisabeth) - это прерогатива женщин, процент таких мужских имен (Demetrius) очень низок: 7% - 2.1%. Тенденция женских имен быть длиннее мужских отмечается также у сокращенных (short names) и гипокористических, уменьшительно-ласкательных форм (pet names). В таких парах, как Jack/Jackie, Matt/Matty, Bob/Bobbie, Nick/Nicky, второй вариант может относиться в равной степени и к мужчине, и к женщине - John, Jacqueline; Matthew, Matilda; Robert, Barbara; Nicholas, Nicole, тогда как первая односложная форма в большинстве случаев подразумевает мужчину. 2)Позиция ударного слога. В очень ограниченном количестве мужских имен (5%) ударение падает не на первый слог (напр. Jerome, Bartholomew), тогда как среди женских такие имена составили 25% (напр. Patricia, Eileen, Michelle); 3)Тип ударной фонемы. Ударный слог в женских именах намного чаще включает долгий гласный [i:]: Lisa, Christine, Irene, процент же мужских имен с такой характеристикой, например, Steve, Peter вдвое ниже; 4) Тип конечной фонемы. Гораздо большее число (51%) женских имен оканчивается на гласный (Linda, Kelly), а из согласных наиболее вероятным окончанием является носовой сонант - 20% (Sharon, Ann), редко (5%) - взрывной (Janet, Margaret). В мужских именах окончание на гласный встречается в 2 раза реже - 25% (Harry, Andrew), а конечный взрывной согласный, наоборот, весьма типичен - 25% (Mark, David).

Таким образом, можно сделать вывод, что личные имена не только условно, в силу традиций, способны нести информацию о половой принадлежности носителя, но в какой-то мере идея женского и мужского рода заложена и в их внешней фонетической структуре.

Вполне вероятно, что различные дериваты даже одного имени, как например, Kate, Kath, Katie, Katherine или Bet, Beth, Betty, Betina, Elizabeth займут на этой шкале разное место.

В пользу сходного предположения высказывается в своем исследовании в области личных имен А. П. Вежбицкая [39, с. 86], об этом же говорит и данная в CEEL ссылка на проведенный американскими исследователями опрос-ранжирование, по результатам которого наиболее женственными ("clear-cut feminine") признаются имена Sabrina и Christine, отвечающие, кстати, всем вышеназванным фонологическим тенденциям, а в высшей степени по-мужски ("highly masculine") звучит имя Bob.

Очевидно также, что фонологические тенденции осознанно или интуитивно учитываются при создании ("coining") новых имен или при заимствовании иноязычных антропонимов. Так, придуманные для литературных персонажей имена Miranda (У. Шекспир, "Буря") и Pamela (Ф. Сидни, "Аркадия") органично вошли в обиход и не воспринимаются как изобретенные. А отвечающая представлению о женском имени фонетическая структура заимствованных, например, из русского ономастикона антропонимов Natasha, Sonia, Tamara, Tatyana, Nina содействует постепенному росту их популярности среди англоязычного населения. При заимствовании не обходится без антропонимических курьезов, и литератор А. Кторова, посвятившая несколько работ бытованию русских имен за рубежом, приводит несколько таких примеров. В одних случаях заимствуется дериват имени с уменьшительно-пренебрежительной коннотацией (Niurka Sodupe, Mishka, Trishka), в других - фамилия или имя и фамилия вместо личного имени (Rimsky Atkinson, Anna Karenina Sanchez). Мужское имя Vanya по аналогии с Tanya и Sonya переходит в разряд женских, топоним Odessa после успеха в 70-80х годах телефильма "Дело О. Д.Е. С.С. А." послужил именем для многих девочек, особенно среди афро-американцев, а сочетания иноязычных имен с традиционными типа Goloobchik Edward Kon, Natasha Penelope Kvas, Cecilia Manya Koshmar звучат для русского уха просто анекдотично [40, с. 61].

Имя может сообщать не только пол своего владельца, но и, в некоторых случаях, указывать на его принадлежность к определенной этнической группе. Тот факт, что, начиная с 70-80-х гг. нашего столетия, составители списков наиболее частотных имен в США и Великобритании нередко разделяют показатели для белого и цветного населения, позволяет нам говорить об этническом своеобразии имен даже в рамках одной нации.

Такие антропонимические исследования весьма актуальны для стран с многообразным этническим составом, так как, несмотря на ассимиляцию, "сплавление" народов в одну национально-культурную общность, с равной силой идут и противоположные процессы - культурно-языковая лояльность, развитие субкультур, национальная самоидентификация. Обсуждая современное состояние американского общества в контексте национальных вопросов, историки, культурологи, социологи и другие исследователи вместо метафоры "плавильный котел наций" ("melting pot of nations") все чаще используют выражения "многообразие культур", "культурный плюрализм" и т. п. ("cultural diversity", "multiculturalism", "culture pluralism", "cultural authenticity"), понимая под этим сохранение своеобразия различных этнических культур в рамках одного сообщества. Имя в этом случае становится одним из средств культурного самоопределения, "выполняет функцию своего рода национального паспорта" [40, с. 77].

Национальная обусловленность антропонимов может проявляться как на уровне предпочтения каких-либо традиционных для англоязычного общества имен, что выражается в их частотности в конкретной этнической группе по сравнению с другой, так и при сохранении именем своего национального колорита. Представители некоторых этнических групп в США противятся модификации своих имен по стандарту общепринятых, рассматривая имя как едва ли не основной показатель принадлежности к своей субкультуре. В этом плане отличительны имена коренных американцев - индейцев, которые являются, по сути, описательными характеристиками, переведенными на английский язык: Tall Singer, Sitting Bull, Big Foot, Black Eagle, при этом даже при ассимилированном имени часто сохраняется племенное прозвище: George Yellow Wolf, John Horse, Tom Elk. Имена испаноязычной этнической группы также почти не подверглись изменениям в американской культуре: Manuel, Raul, Lourdes, Rosa, Marcia, Diego, более того, в последние годы появилась тенденция сохранять при написании имени исчезнувшие было диакритические знаки: Jose - Josй.

О национальной принадлежности имен можно судить и по их морфологической структуре, например, префиксы De-, La-, Sha - чаще всего встречаются в афро-американских антропонимах: Dejuan, Deshawn, Delmore, Ladonna, Latoya, Latisha, Shakirra, Shakur, Shafaye.

Что касается жителей Великобритании и США арабского и индийского происхождения, то сохранение ими своей системы имен обусловлено в большей мере религиозными причинами. Масштабность этого явления, а также трудность для остального англоязычного населения определить женское это имя или мужское, побудили авторов изданного в 1990 г. словаря A Dictionary of First Names поместить в приложении список традиционных арабских и индийских имен.

Итак, анализ структуры значения антропонимов позволяет выделить в ней компоненты, несущие вне речевого контекста информацию о половой и этнической принадлежности носителя имени. В результате детерминированности такого рода, которая регулируется традиционно сложившимися нормативными ограничениями, имя получает возможность нести информацию о классе, входящем в его экстенсионал, а значит, получает сигнификативное содержание. Однако необходимо отметить, что статус и источники появления такого содержания у обычных личных имен, закрепленных за определенными классами носителей, несколько отличается от сигнификативного значения репрезентативных имен, практически лишенных указательной функции в пользу описывающей.

Дело в том, что имя собственное принципиально отличается от апеллятива и приближенного к нему репрезентативному имени. Общее имя - апеллятив - обозначает, прежде всего, языковое понятие, а затем уже внеязыковой объект, т. е. сигнификат непременно входит в структуру его значения. Личное же имя получает возможность связываться с понятием, описывать обозначаемое лишь опосредованно, через своего внеязыкового носителя, что дает нам право говорить здесь о действии так называемой вторичной, косвенной сигнификации, проявляющейся в способности знака нести информацию экстенсионального происхождения, давать абстрактно-обобщенное описание внеязыкового коррелята через сужение реальной сферы своего употребления до определенного класса. Данный вид сигнификации свойственен и апеллятивам с ограниченной сферой референтной приложимости (например, to moo (of cows), to philander (of men), nubile (of women), auburn (of hair), a troupe (of performers), a covey (of partridges) и т. п.), но если такое имя нарицательное, обладая первичной смысловой структурой, получает вторично-сигнификативный компонент в качестве дополнительного элемента к своему сигнификативному значению, то для имени собственного, специализирующегося на функции указания и не имеющего, по сути, понятийного содержания, вторичная сигнификация - единственный способ обрести некоторое виртуальное контенсиональное значение, возможность описывать свой денотат, подводя его под какой-либо общий класс, исчерпывающий объем экстенсионала имени.

Исследования показывают, что изложенная выше схема сигнификата ИС применима не только к антропонимам, но и другим категориям ИС. Хотя семантика некоторых типов ИС имеет свою специфику.

Во фразеологическом фонде любого языка имеется определенное количество фразеологических единиц с компонентом-именем собственным. По подсчетам А. И. Молоткова, Ѕнесколько особняком в перечне прототипов фразеологических единиц стоят словосочетания с именем собственным, их немного (около 2% от общего состава фразеологических единиц)Ѕ.

Рассмотрим некоторые онимы в связи с именуемыми объектами.

1. Антропонимы

Антропонимы называют, но не приписывают никаких свойств. "Неоценимое прагматическое удобство собственных имен как раз в том и состоит, что они дают возможность публично говорить о ком-либо, не договариваясь предварительно, какие именно свойства должны обеспечить идентичность референта" [41, с. 24].

Несмотря на то, что антропонимы относятся к именованию людей, они дают чрезвычайно сложный спектр категорий имен, что связано с историей культуры, особенностями психологии людей, с традициями и многим другим. Они обладают понятийным значением, в основе которого лежит представление о категории, классе объектов. Этому значению присущи следующие признаки:

1) Указание на то, что носитель антропонима - человек: laugh like little Audrey, Billy Bunter, Brown, Jones and Robinson, Good-time Charlie. 2) Указание на принадлежность к национально-языковой общности: David and Jonathan, Dr. Jekyll and Mr. Hyde, let George do it. 3) Указание на пол человека: Tom Tiddler's ground в отличие от nice Nelly.

В значении английских личных имен присутствует в большинстве случаев все три признака, в значении фамилий - только первый и второй признаки. Поскольку набор возможных признаков очень ограничен, получается, что на общеязыковом уровне многие антропонимы обладают обобщенно-предметным значением, поэтому в качестве дифференцирующих эти признаки выступают не только для отдельных имен, сколько для обширных групп антропонимов. Однако в речевой практике антропонимы постепенно обретают способность к более точной идентификации человека. Поэтому выделяют индивидуальные и групповые антропонимы.

Индивидуальные выделяют личность из коллектива, групповые - даются коллективам, выделяемым на основе тех или иных признаков. Также в антропонимии выделяются официальные (паспортные) и неофициальные (обиходные) формы имен. Изучение частных особенностей ономастической антропонимической системы каждого народа вскрывает интересные факты, связанные с его историей и этнографией, и дает большой материал для дальнейших исследований.

Вопрос о значении имени собственного имеет не только теоретический интерес. Он становится чрезвычайно актуальным при межкультурных и межъязыковых контактах. Казалось бы, имена собственные легко пересекают межъязыковые барьеры, поскольку стремятся сохранить свою внешнюю форму и при использовании вне сферы "родного" языка. Однако иной раз весьма существенным элементам их содержания бывает гораздо труднее преодолеть такие барьеры. А без сохранения своего значения имена собственные не могут функционировать в иной языковой среде. Отсюда - возможные проблемы непонимания и неточного восприятия текстов, содержащих имена.

На первый взгляд может показаться, что перевод имен собственных не представляет особых трудностей. Даже переводом это называется весьма условно: ведь, как правило, имена собственные транскрибируются или транслитерируются. В современной лингвистике собственные имена часто определяются как называющие лексические единицы в отличие от нарицательных слов, которые считаются обозначающими единицами. Другими словами, у имен собственных на первый план выходит функция номинативная - называть, чтобы отличать однотипные объекты друг от друга, в противоположность именам нарицательным, основная функция которых - называть, чтобы сообщать значение, коннотировать.

Особенность имен и названий, в отличие от многих заимствованных иностранных слов, состоит в том, что при передаче их на другом языке они в основном сохраняют свой первоначальный звуковой облик. Причина этого заключается в специфике семантической структуры собственного имени. При передаче имен собственных первостепенную важность принимает звуковая оболочка. Это происходит потому, что они обозначают индивидуальные объекты непосредственно, минуя ступень представления или общего понятия (референта).

Некоторое осложнение в любую возможную теорию имени собственного вносит тот факт, что, помимо типичных собственных имен (Василий, Маруся, Москва, Америка и т. д.), имеются и такие, которые в какой-то мере имеют мотивировку или значение, например, Российская Федерация, Институт горного дела, а также названия книг, кинокартин ("Вий", "Три тополя на Плющихе" и т. д.).

Существует несколько принципов перевода собственных имен:

1) транслитерация 2) транскрипция 3) транспозиция 4) калькирование

Ниже рассмотрим эти принципы подробнее.

Транслитерация - формальное побуквенное воссоздание исходной лексической единицы с помощью алфавита переводящего языка; буквенная имитация формы исходного слова.

Транслитерация отличается от практической транскрипции своей простотой и возможностью введения дополнительных знаков.

Рассмотрим теперь принцип транслитерации.

О транслитерации говорят тогда, когда языки пользуются различными графическими системами (например, английский, русский, греческий, армянский, грузинский), но буквы (или графические единицы) этих языков можно поставить в какое-то соответствие друг другу, и согласно этим соответствиям происходит межъязыковая передача имен собственных. Поскольку, например, латиница, греческий алфавит и кириллица имеют общую основу, то большинство букв этих двух алфавитов могут быть поставлены в соответствие друг другу с учетом тех звуков, которые они регулярно обозначают.

Транслитерация имеет как преимущества, так и недостатки. Преимущества очевидны - письменный вариант имени не искажается, его носитель имеет универсальную, независимую от языка идентификацию. Иногда трудно восстановить исходную форму иностранного имени или фамилии, данной им в русской транскрипции, то есть с ориентацией на звучание, а не на написание имени.

При транслитерации в еще большей степени, чем при прямом переносе, заимствующий язык навязывает имени произношение по собственным правилам. Особенно ярко эта тенденция проявляется в отношении античных и других историко-мифологических имен, чтение которых в западноевропейских языках почти стопроцентно следует правилам принимающего языка: например, по-английски Ариадна - Ariadne (the thread of Ariadne)

В целом большинство имен и названий передается в настоящее время средствами графики, то есть способом транскрипции.

Хотя имя собственное призвано идентифицировать предмет в любой ситуации и любом языковом коллективе, оно в подавляющем большинстве случаев обладает национально-языковой принадлежностью.

Имя собственное всегда реалия. В речи оно называет действительно существующий или выдуманный объект мысли, лицо или место, единственные в своем роде и неповторимые. В каждом таком имени обычно содержится информация о локальной и национальной принадлежности обозначаемого им объекта.

Транскрибированные имена собственные наряду с остальными реалиями являются теми немногими элементами перевода, которые сохраняют определенное национальное своеобразие в своей словесной звуковой форме.

При переводе с русского языка надо особенно внимательно относиться к именам иностранного происхождения, транскрибированным по-русски. В этом случае следует стремиться восстановить орфографию имени на том языке, из которого оно происходит.

Проблема национально-языковой принадлежности связана также с античной и библейской этимологией имен.

Очень ответственно следует подходить к текстам на английском языке, в которых содержатся европейские имена собственные неанглийского происхождения. В этом случае при передаче имен не действуют, кончено, правила англо-русской транскрипции, а необходимо учитывать правила практической транскрипции с языка оригинала.

Практическая транскрипция является средством включения слов одного языка в другой, с приблизительным сохранением звукового облика этих слов. Неизбежная приблизительность практической транскрипции - следствие несовпадения ряда фонем в различных языках. Практическую транскрипцию следует отличать, с одной стороны, от перевода и, с другой стороны, от транслитерации. Общим для транскрипции, перевода и транслитерации является то, что они служат средствами передачи слова из какого-либо языка в заимствующий язык; различие заключается в средствах, используемых для этой передачи.

Транскрипция собственных имен с английского языка нередко представляет значительную трудность в связи с рядом обстоятельств.

Во-первых, причиной транскрипционных трудностей является то, что историческое развитие английской орфографии привело к ее значительному расхождению с произношением, к обилию непроизносимых или произносимых в различных словах по-разному букв и буквосочетаний.

Второй трудностью, существенной для транскрипции английских имен и названий, является отсутствие в русском языке ряда фонем, имеющихся в английском.

В-третьих, имена могут иметь различное произношение в разных странах английского языка.

В-четвертых, является скорее правилом, а не исключением такое положение, когда к транскриптору попадает английское собственное имя в его графической форме, без фонетической транскрипции или специальных указаний на произношение.

Межкультурные и межъязыковые контакты имеют многовековую историю. Имена и названия давно заимствуются из одного языка в другой, претерпевая самые разнообразные искажения или меняя свой облик в ходе развития и трансформации языков. При сопоставлении многих имен собственных, которые обозначают одни и те же предметы в разных языках, часто заметно, как они непохожи.

Кроме транскрипции и транслитерации, в практике заимствования и передачи имен наблюдается еще один слабоизученный принцип - принцип этимологического соответствия, или транспозиции. Транспозиция заключается в том, что имена собственные в разных языках, которые различаются по форме, но имеют общее лингвистическое происхождение, используются для передачи друг друга. В одних случаях транспозиция применяется регулярно, в других - эпизодически.

Принцип транспозиции используется и в русско-английских соответствиях, однако уже в особых случаях, и касается он прежде всего исторических и библейских имен, а также имен монархов.

Издавна сложилась следующая практика перевода: имена монархов и религиозных деятелей передаются, как правило, по методу транспозиции. Другими словами, король James должен по-русски именоваться не Джеймсом, а Иаковым. Папа римский носит по-русски имя Иоанн Павел, а не Джон Пол или Джованни Паоло.

В нашем случае при переводе имен собственных в составе фразеологических единиц использование транспозиции не было выявлено.

Наряду с переводческой транслитерацией для языковых единиц, не имеющих непосредственного соответствия в переводящем языке иногда применяется калькирование - воспроизведение не звукового, а комбинаторного состава слова или словосочетания, когда составные части слова (морфемы) или фразы (лексемы) переводятся соответствующими элементами переводящего языка. Калькирование как переводческий прием послужило основой для большого числа разного рода заимствований при межкультурной коммуникации в тех случаях, когда транслитерация была неприемлема из эстетических, смысловых или иных соображений.

Историческое развитие языков показывает многочисленные примеры межъязыковой корреляции, чаще всего по функциональному признаку, например, русские суффиксы -- ель, - чик/щик/'ник, - ец и т. п. коррелируют с английскими суффиксами -- er/or, - ist; русские префиксы не-, без - прямо ассоциируются с английскими приставками un-, in/im-, non-. Благодаря интенсивному межъязыковому взаимодействию многие европейские языки включают общие строевые морфемы, например: - ист, - изм, - op, - дис, - ион, и т. д. Многие корневые морфемы также имеют прямое соответствие в русском и английском языках.

Большое количество словосочетаний в политической, научной и культурной областях практически представляют собой кальки.

В отличие от транскрипции, калькирование не всегда бывает простой механической операцией перенесения исходной формы в переводящий язык; зачастую приходится прибегать к некоторым трансформациям. В первую очередь это касается изменения падежных форм, количества слов в словосочетании, аффиксов, порядка слов, морфологического или синтаксического статуса слов и т. п.

Что касается собственных имен, не имеющих своей семантики в современном языке, то по отношению к ним вопрос о переводе, естественно, не встает, и аналогия с формами передачи реалий здесь прекращается.

Что же касается перевода имен собственных, входящих в состав ФЕ, целесообразно отметить, что калькирование не используется в качестве одного из способов передачи имени ИС.

Для того, чтобы выявить особенности перевода имен собственных в составе ФЕ, необходимо для начала кратко остановиться на тех способах, которые используются при переводе самих фразеологизмов.

Лучшим способом перевода фразеологической единицы, несомненно, является использование соответствующего фразеологизма в русском языке. Применение этого способа обеспечивает не только передачу смысла, но и воссоздание образности и экспрессивности английского выражения. Поэтому во всех случаях, когда имеется возможность дать фразеологический перевод, переводчику следует предпочесть его другим способам, которые будут рассмотрены ниже:

Фразеологическим эквивалентом мы будем называть такую образную ФЕ в русском языке, которая полностью соответствует по смыслу какому-то английскому фразеологизму и которая основана на одном с ним образе.

К группе фразеологических единиц, переводимых при помощи эквивалентов относятся, прежде всего, так называемые интернациональные выражения, т. е. фразеологические единицы, бытующие в большинстве европейских языков и связанные общностью происхождения из одного источника. Обычно эти выражения носят библейско-мифологический или литературный характер.

Источниками подобных фразеологических эквивалентов являются:

Античная мифология:

Ахиллесова пята - Achille's heel - слабое, легко уязвимое место;

Исторические события:

Драконовы законы - Draconion Laws - суровые законы, по имени Дракона, легендарного греческого законодателя 7-го в. до н. э.; meet one's Waterloo - быть разгромленным, понести окончательное поражение (источником является битва при Ватерлоо 1815 года, в результате которой Наполеон потерпел поражение)

Литературные произведения:

Лампа Аладдина - Aladdin's lamp - волшебная лампа Аладдина - талисман, выполняющий все желания своего владельца - из сказки "Аладдин и волшебная лампа", "Тысяча и одна ночь");

Сходные ситуации:

Rob Pеter to pay Paul - буквально: ограбить Питера, чтобы заплатить Полу, т. е. поддерживать одно в ущерб другому; to give Roland for an Oliver - дать кому-либо достойный ответ, удачно отпарировать

При эквивалентном переводе фразеологических единиц входящие в их состав имена собственные передаются на русский язык в большинстве случаев с помощью транскрипции и транслитерации.

Pandora's box - ящик Пандоры - Название связано с неожиданностью находки пещеры в изученном районе и ее таинственностью. Пещера лабиринтового типа в известняках, имеет один вход.

Achilles' heel - ахиллесова пята - послегомеровский миф переданный римским поэтом Гигином повествует о том, что мать Аххила, Фетида, захотела сделать тело своего сына неуязвимым и для этого окунала его в священную реку Стикс. Она держала его за пятку, которой не коснулась вода, поэтому пятка осталась единственно уязвимым местом Ахилла, куда он и был смертельно ранен стрелой Париса.

Augean stable(s) - авгиевы конюшни - по преданию, навоз годами не вывозился из авгиевых конюшен; очистка Авгиевых конюшен за один день стала одним из подвигов Геракла.

Lares and Penates (книжн.) - лары и пенаты, то, что создает уют, домашний очаг (лары и пенаты в древнеримской мифологии - боги-покровители домашнего очага),

The thread of Ariadne (книжн.) - ариаднина нить, путеводная нить, способ, помогающий выйти из затруднительного положения (дочь критского царя Ариадна, дав греческому герою Тезею клубок ниток, помогла ему выбраться из лабиринта).

С поэмами Гомера "Илиада" и "Одиссея" связаны выражения:

Homeric laughter - гомерический хохот (оборот связан с описанием Гомером смеха богов);

Penelope's web - тканье Пенелопы, тактика оттягивания;

Between Scylla and Charybdis - между Сциллой и Харибдой, в безвыходном положении;

Фразеологические единицы, пришедшие в английский язык из литературы Древней Греции и Древнего Рима, наделены необыкновенной красочностью и экспрессивностью, этим и объясняется их распространенность не только в английском, но и других языках мира.

В русском и английском языках имеются еще следующие фразеологические единицы с личными именами:

Гордиев узел - the Cordian knot - сложная задача, запутанное дело;

Валаамова ослица - Balaam's ass - покорный молчаливый человек, который неожиданно для окружающих выразил свое мнение или протест;

Каинова печать - the brand of Cain - отпечаток, след, внешние признаки преступности;

Прокрустово ложе - the Procrustean bed - то, что является мерилом для чего-либо, к чему насильственно подгоняют или приспосабливают что-либо.

Источниками подобных эквивалентов являются:

Античная мифология:

Ахиллесова пята - Achille's heel - слабое, легко уязвимое место;

Также при переводе фразеологических единиц, в состав которых входят имена собственные, последние зачастую передаются с помощью описательного перевода (при этом лишь часть имени собственного передается на русский язык).

Как например, в английском языке - John Barleycorn на русский передается как Джон Ячменное зерно, выражение, известное с первой половины 17-го века, приобрело особую популярность благодаря балладе Р. Бернса. Фразеологизм означает спиртной напиток.

Однако лакунарные фразеологические единицы наиболее полно отражают специфику языка, ибо именно они связаны с обычаями, реалиями, историческими фактами конкретной страны. Hobson's choice - буквально: "выбор Гобсона", вынужденный выбор, отсутствие выбора. По имени некоего Гобсона, содержателя платной конюшни в Кембридже в 16 веке, который обязывал своих клиентов брать только ближайшую к выходу лошадь.

Итак, в ФЕ с личными именами отражаются традиции, поверья народа, также они проявляют способность проникать в другие языки и обогащать их.

Теперь рассмотрим фразеологические единицы, компонентом которых являются имена собственные и для передачи которых используется калькирование (в некоторых случаях к кальке добавляется описательный перевод):

A Beau Brummel - "красавчик Браммел, щеголь, денди, франт

The Great Stillness - "великое безмолвие", смерть

Something is rotten in the state of Denmark - "подгнило что-то в датском королевстве"

Rome was not built in one day - "Рим строился не один день"

Paris is worth a mass - "Париж стоит мессы", стоит пойти на компромисс ради очевидной выгоды

The curse of Scotland - "проклятие Шотландии", девятка бубен

The Admirable Crichton - "несравненный Крайтон", ученый, образованный человек, ученый муж

The Little Corporal - "маленький капрал" (прозвище Наполеона)

According to Cocker - " как по Кокеру", правильно, точно, по всем правилам

Hamlet with Hamlet left out (Hamlet without the Prince of Denmark) - "Гамлет без принца датского", т. е. что-либо, лишенное самого главного, самой сути

Go to Canosa - отправиться в Каносу", публично покаяться, унизиться перед кем-либо, испрашивая прощения

All shall be well, Jack shall have Jill - "все будет хорошо, и Джилл достанется Джеку"

Brown, Jones and Robinson - "Браун, Джонс и Робинсон", простые, рядовые англичане

Bend the bow of Ulysses - "согнуть лук Одиссея", т. е. сделать что-либо чрезвычайно трудное. В данном случае для передачи английского имени собственного Ulysses на русский язык используется традиционное соответствие Одиссей.

Так как калькирование само по себе представляет собой дословный перевод, то вполне естественно что имена собственные при данном способе перевода ФЕ на русский язык передаются с помощью транскрипции и транслитерации.

Если у какого-либо английского фразеологического оборота нет в русском языку ни эквивалента, ни аналога, а дословный перевод мог бы привести к малопонятному буквализму, переводчику приходится отказываться от передачи образности и использовать описательный перевод, т. е. объяснение смысла ФЕ при помощи свободного сочетания слов.

Разумеется, образный фразеологизм to cut somebody off with a shilling более экспрессивен, чем простое лишить наследства, так что описательный перевод всегда связан с определенной потерей. Ту же тенденцию можно отметить и при описательном переводе ФЕ с именами собственными:

Not to know somebody from Adam - не иметь ни малейшего представления о ком-либо, не знать кого-либо в лицо

Since Adam was a boy - очень давно, с давних пор, с незапамятных времен

The Augustan Age - золотой век литературы и искусства

The Arab of the gutter - уличный мальчишка, дитя улицы, беспризорник

It bangs Banagher - это превосходит все, это невероятно

Be off for Bedfordshire - отправляться спать, на боковую (Bedfordshire - название воображаемого графства, образованного от слова bed постель)

Talk Billingsgate - ругаться как базарная торговка (Billingsgate - название большого рыбного рынка в Лондоне)

Billy Bunter - прожорливый, толстый, неуклюжий подросток

Go out like a Bondi - поспешно удалиться, удрать, улизнуть (намек на трамваи, быстро идущие в направлении Бонди, предместье Сиднея)

Appeal to Caesar - 1) обратиться к высшей власти, к высшему авторитету 2) обратиться с призывом к избирателям на всеобщих выборах

Render into Caesar the things that are Caesar's - кесарю кесарево, т. е. каждому воздайте должное

To fight like Kilkenny cats - бороться до взаимного уничтожения, бороться не на жизнь, а на смерть

Darby and Joan - старая любящая супружеская чета

Colney Hatch - 1) психиатрическая больница, сумасшедший дом (по названию деревни в графстве Мидлсекс, где была открыта психиатрическая больница) 2) безумие, психиатрическое заболевание

Send somebody to Coventry - бойкотировать кого-либо; прекратить общения с кем-либо; игнорировать кого-либо

Spoil the Egyptians - поживиться за счет врага

Jack in the row cellar - еще не родившейся ребенок, ребенок в утробе матери

Appeal from Philip drunk to Philip sober - просить кого-либо трезво подумать и пересмотреть скороспелое решение

To give Roland for an Oliver - дать кому-либо достойный ответ, удачно отпарировать

Put on the Ritz - шикарно одеваться, щеголять дорогими нарядами

На основе выше указанных примеров можно сделать вывод, что при описательном переводе фразеологических единиц имена собственные, входящие в их состав, на русский язык не передаются.

В тех случаях, когда русский аналог не полностью передает значение английского фразеологизма или же имеет иной специфический колорит места и времени, дается калькированный перевод, а затем идет описательный перевод и русский аналог.

При переводе фразеологических единиц с компонентом именем собственным комбинированный перевод является самым распространенным. И в этом случае ИС либо транскрибируются, либо не передаются совсем. Обратимся к примерам таких оборотов:

(as) old as Adam - старо как мир, быльем поросло

Cupid's bow - губы, изогнутые как лук, губки бантиком

Dutch courage - храбрость во хмелю, пьяная удаль, море по колено

When Greek meets Greek, then comes the rug of war - "когда встречаются достойные друг друга соперники, сражения не миновать", нашла коса на камень

Tom Tiddler's ground - 1) место легкой наживы; золотое дно 2) спорная территория, ничейная земля

Every Jack has his Jill - "для всякого Джека найдется своя Джилл", у каждого голубка своя горлица

Patient as Job - терпеливый как Иов, обладающий ангельским терпением

Johny on the spot - человек, который всегда готов действовать. всегда на месте; человек, на которого можно положиться; палочка-выручалочка

Not on your Nelly - не дождетесь, дудки; держи карман шире, ни за какие коврижки, ни за что на свете

(even) Homer sometimes nods - каждый может ошибиться; на всякого мудреца довольно простоты. Этимология данного выражения латинская - indignor, quandoque bonus dormitat Homerus - я испытываю досаду всякий раз, как задремлет (т. е. ошибется в чем-либо) милый Гомер

Выбор способа перевода зависит от контекста, например, предложение:

Homer sometimes nods and Shakespeare can write can write passages of empty rhetoric следует перевести так: Ошибиться может всякий, и у Шекспира встречается малосодержательная лексика.

Перевод народных антропонимов

Похожие статьи