Поэтика сюрреализма. Сюрреализм в творчестве Ф. Г. Лорки - Сюрреализм как направление авангардизма

Несмотря на полную бессмысленность, текст этот создает впечатление некого иного измерения, Зазеркалья, живущего по своим законам, лежащим за пределами человеческого восприятия.

Поскольку препятствием, стоящим между высшей реальностью и "чистым" сознанием, сюрреалисты полагали знания, приобретенные представления, правила и установки, носителями чистого видения и объектом подражания, с их точки зрения, могут быть дети, "дикари" и душевнобольные. Подобный подход открывал еще один путь к подсознанию - "грезы", то есть сны и галлюцинации.

Чаще всего практиковалась запись снов, о чем писал и сам Бретон: "В 1919 году мое внимание привлекли фразы..., которые в полном одиночестве, при приближении сна, становились доступными для сознания...". В "небывалых комбинациях бывалых впечатлений" сюрреалистов привлекала именно "небывалость", отсутствие привычных логических связей. По той же причине ими проявлялся повышенный интерес к различным психическим нарушениям. Одно из многих свидетельств особого интереса сюрреалистов к патологии -- произведение Бретона и Элюара "Непорочное зачатие" ("L'immaculee conception", 1930). Это полутеоретическое произведение, откровенно экспериментальная проза, "лаборатория" сюрреалистических опытов. Намеренность и обдуманность здесь не скрыты: авторы, напротив, предупреждают читателя, что, будучи людьми нормальными, сознательно, не посягая на "равновесие разума", предлагают варианты болезненного состояния. Предложены всего-навсего "симуляции", а "симуляции" похожи на изображение, воспроизведение, они, следовательно, не являются всемогущим принципом письма, особой литературной техникой. Таким образом, в задаче "Непорочного зачатия" таится отступление от сюрреалистического догмата, таится уступка "традиционному" пониманию задач искусства.

Далее следуют "попытки симуляции" дебильности, маниакальности, общего паралича и т. д. Сюрреалистичны здесь темы, то значение, которое придается болезненному состоянию, патологии, извращениям, состоянию, при котором бессилен разум. Сюрреалистична пронизывающая "потоки сознания" одержимость, как правило, эротически окрашенная. От подобных экспериментов сюрреалисты - вполне логично - переходили и к употреблению наркотиков. Некоторым из них подобные "эксперименты" в итоге стоили жизни, как, например, Роже Жильбер-Леконту.

Нельзя не заметить, что идеи сюрреализма во многом созвучны идеям их современников-оккультистов, в частности - идеям Алистера Кроули (который, в свою очередь, с одобрением высказывался о сюрреализме).Сам Бретон зачастую искал вдохновения в алхимии и сатанизме, его современник Рене Домаль самостоятельно изучил санскрит и вновь открыл индийскую эстетику; более того, он был убежден, что в Гурджиеве, загадочном кавказском "Учителе", он нашел давнюю, изначальную традицию, давно забытую на Западе. Вполне близки сюрреализму и многие высказывания уже упоминавшихся авторов "Утра магов", один из которых - Повель - даже числил Бретона среди своих друзей. И это не должно удивлять. Выводя творчество за пределы рационального мышления, сюрреалисты стремились к эстетике хаоса. Но на практике это оборачивалось эстетическим хаосом. "Сверхреальность" неизбежно оказывалась Варпом1, и это неудивительно, ведь в своем творчестве сюрреалисты отказывались от разума, а сон разума, как известно, порождает чудовищ. И зачастую эстетические приемы сюрреализма и становились такими чудовищами.

Федерико Гарсиа Лорка родился 5 июня 1898 года в андалузском селении Фуэнте-Вакерос недалеко от Гранады. "Мое детство - это село и поле. Пастухи, небо, безлюдье", - и отблеском этого детства освещена вся его недолгая жизнь. Детство - в доверчивости, беззащитности и неполном неумении вести практические дела, в покоряющей естественности и в фантастических выдумках, о которых до сих пор вспоминают друзья. Но даже от самых близких людей ускользало что-то прятавшееся за этой открытостью, не вместившееся ни в слова, ни в поступки. При всей искренности Лорка был скрытен, и редко о ком мы знаем так мало, как о нем. Он привычно берег от чужого взгляда свою боль и сомнения и берег других, боясь ранить их словом, которое могло бы оказаться созвучным их боли: "Быть радостным - необходимость и долг. И это я говорю тебе сейчас, когда мне очень тяжело. Но даже если никогда не кончится душевный разлад, если вечно будут мучить меня любовь, люди, устройство мира, я ни за что не откажусь от моего закона - радости". И еще: "Самая печальная радость - быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть".

Связь Лорки с тем, что он называл романтизмом была сложна и плодотворна. В творчестве Лорки сюрреалистические элементы появляются в сложном сочетании с фольклорными, и, входя в цельную поэтическую систему, те и другие взаимно видоизменяются. Лорка был самостоятелен по отношению к сюрреалистическому движению, а о его расхождении с теоретическими построениями сюрреализма свидетельствуют лекция "Воображение, вдохновение и бегство" {В испанском названии лекции "Imaginacion, inspirasion, evasion" слово "evasion" означает не только "бегство", но и "освобождение".} и письма к каталонскому критику С. Гашу. В противовес полному отсутствию логических связей, характерному для сюрреализма, Лорка подчеркивает строгую поэтическую логику своих произведений. Предлагаемые же сюрреалистами способы интуитивного познания и освобождения от реального мира кажутся ему лишь несколькими из многих и далеко не главными. Для Лорки они слишком умозрительны, легки, похожи на игру. Принять правила этой игры ему мешает традиция испанской культуры, "страны, открытой смерти", трагические интонации ее фольклора, гротеск Гойи и Кеведо, ритуал корриды. Для Лорки сюрреалистический сон - не более чем попытка защитить себя от трагедии мира, бегство, но не освобождение. И бегство заранее обреченное: "Испания - страна резких очертаний. И тот, кто бросается в море сна, споткнется о лезвие варварской навахи". Лоркианский путь бегства-освобождения - это дуэнде, гений, дух или демон, на краю пропасти открывающий истину. Дуэнде не уводит от мира, но раскрывает его трагическую сущность, не сглаживает, но обостряет противоречия. И здесь обнаруживается еще одно важнейшее различие между сюрреализмом и поэтикой Лорки. В поисках надреальности сюрреализм снимает издревле существующие противопоставления, многие из них сняты также и у Лорки, но одно остается у него неизменным - человечность, не смешивающая добро и зло. Пафос неистового разрушения вечных истин ему всегда был чужд, а то, что сюрреализму служило для новых канонов (например, для отождествления добра и зла), у Лорки становится вне зависимости от канонов вообще словом о поруганной человечности; это особенно ясно в его книгах американского периода.

Похожие статьи




Поэтика сюрреализма. Сюрреализм в творчестве Ф. Г. Лорки - Сюрреализм как направление авангардизма

Предыдущая | Следующая