Осмысление литературного произведения в контексте культуры - Изучение литературного произведения в контексте православной культуры (на примере современной русской прозы)

Православия: литературоведческий аспект

Изучение любого литературного произведения невозможно без его детального анализа, элементы разных видов анализа буквально пронизывают каждый урок литературы. Технология и методика школьного анализа литературного произведения детально разработана в научно-методической литературе. Учителя в своем большинстве успешно овладели и применяют в своей практике историко-генетический, историко-функциональный, системно-целостный, филологический и лингвистический виды анализа, по-разному сочетая и комбинируя их на своих уроках в зависимости от характера изучаемого материала.

Сейчас все большую популярность приобретают философский, культурологический, аксеологический, проблемный, мотивный, ассоциативный, герменевтический, искусствоведческий виды анализа литературного произведения, многие из которых требуют детализации и более точного научного обоснования. Методика не стоит на месте, ученые-0методисты ведут кропотливую работу. Современному учителю необходимо лишь сориентироваться в обширной методической литературе, освоить основные виды анализа и применять их на своих уроках.

Прежде чем начать анализировать произведение с детьми, особенно произведения современной литературы, учитель сам должен произвести детальный анализ, прежде всего он должен хорошо знать современную литературную ситуацию.

На уроках по современной литературе, особенно когда произведения требует его "вписывание" в религиозный контекст, учитель может обращаться к трудам Михаил Михайлович Дунаев и его книге "Православие и русская литература". Исследователь много размышляет о происходящем в современной литературе: "Кажется, все обрушилось в русской культуре конца века и тысячелетия: литература утратила свое ведущее положение" [21, с. 854]. Этим размышлениям посвящена последняя глава его книги "Вера в горниле сомнений". Начиная свое рассуждение с Даниила Андреева, осуждая его за книгу "Роза мира" и говоря: "Для православного же верующего несомненно: всякий отход от Православия, то есть от полноты Христовой Истины, таит гибель для души человека". От этих размышлений он переходит к обозначению отношения к явлению постмодернизм, оценивая его дальше области искусства, говоря об определенном способе миропонимания: "В искусстве "серебряного века" наметилось то, что окончательно совершилось в постмодернизме: разрыв между душевным и телесным. Искусство постмодернизма все более настойчиво ограничивает себя вниманием к плотским проявлениям жизни. При попытке определить постмодернизм как творческий метод нетрудно придти к выводу, что его особенность - полное отсутствие эстетических предпочтений, признаков, творческих законов, идейных стремлений" [21, с. 914].

Особое внимание Дунаев уделяет разбору произведения Венедикта Ерофеева "Москва-Петушки". Он осуждает автора за нежелание признавать личную ответственность за происходящее с человеком. Ерофеев, по словам Дунаева, перекладывает всю ответственность на рок и жизненные обстоятельства. Дунаев говорит о десакрализации бытия, осуждая Ерофеева за библейские и религиозные аллюзии и реминисценции. Из этого Дунаев делает вывод: "Постмодернизм отражает богоотступничество и порождаемые им уныние. Качество отображения окружающего мира зависит от качества видения мира. Принцип целенаправленного отбора и интерпретации отобранного начал использоваться для утверждения порочного восприятия бытия" [21, с. 916] .

Далее он рассматривает фигуру Виктора Ерофеева в литературе, выражая резко негативное отношение к постмодернизму. Отдельного разбора удостаивается и Виктор Пелевин с его романом "Чапаев и Пустота". "Вся эта разрушительная стратегия в постмодернизме обречена на успех именно потому, что он обеспечивает главенство низшего уровня бытия человека над высшими. Но человек не может существовать вне связи тела с душой" [21, с. 917].

Особый взгляд у Дунаева на роман Леонида Леонова "Пирамида". "Последний роман Леонова - сложен, глубок и полон заблуждений в попытках осмыслить основы бытия. Писатель направляет мысль не по православному пути освоения Истины, но уповая на неопределенный "регламент природы" [21, с. 918].

"К сожалению, в литературе конца века слишком мало отыщется равного по духу роману Виктора Николаева", - таких положительных отзывов снискал роман Николаева "Живый в помощи". "Впервые в военной прозе Николаев сказал слово не просто о русском солдате, но - о православном воине. Только теперь прозвучало слово о тех, кто нес в себе веру вопреки всему". В книге "Живый в помощи" писатель очень глубоко осмысливает суть православного воинства: " Но когда мы вспоминаем о нашем русском православном Боге, возвращаемся к заветам предков, к традиционным нормам морали и нравственности, отходят от сердца злоба и ненависть, сребролюбие и трусость, и в нем водворяется смиренный христианский непобедимый покой воина, против которого никогда не выкуют, сколько бы ни старались, равноценного меча ни безбожный Запад, ни мусульманский Восток" [21, с. 920].

Жестокое мнение о состоянии русской словесности на рубеже веков высказал профессор В. Воропаев: "Исчерпаны творческие возможности современных авторов. Они не могут писать, как классики. То, что они печатают, это не литература". Воропаев видит в таком состоянии литературы отражение общей апостасии современной жизни. "Литературы нет, потому что оскудевает духовное состояние народонаселения. Реалистическое мировидение исчерпало себя. В поисках нового искусство мечется, забредая в тупики постмодернизма. Однако освоение глубин православного миропостижения может еще подсказать художникам новые возможности творческой мысли" [21, с. 925].

Среди поэтов Дунаев выделяет иеромонаха Романа, И. Бродского, Нину Карташову, Ю. Кублановского, Ю. Кузнецова, О. Чухонцева. Подробно говорит о Викторе Васильевиче Афанасьеве и Олесе Николаевой, отмечая нравственно-религиозную доминанту их творчества.

Эти сведения из книги Дунаева М. М. могут послужить учителю надежной опорой на уроках литературы, помочь ему самому правильно сориентироваться в понимании произведения с религиозных позиций.

Учитель должен осознать, что православная по духу литература начала свое возрождение в 1970-е годы и стала проявлять себя более активно с конца 1980-х года, когда заметно изменилось общественное восприятие религии. В последнее десятилетие взамен устаревших социологических схем русским литературоведением начала разрабатываться проблематика христианского, в частности, православного сознания в русской литературе. О русской литературе последних двух десятилетий XX в. написано очень мало.

Учителю просто необходимо ориентироваться в современной литературе и на помощь ему прийдет современная критика. К числу ведущих современных критиков можно отнести Павла Басинского, Сергея Чупринина, Владимира Бондаренко и Капитолину Кокшеневу. Привлекая на уроки цитаты из их статей, мнения этих критиков расширяет представления учащихся о современной литературе. Если же учитель хочет быть в курсе последних литературных тенденций, он должен следить и за новыми критическими работами

Павел Басинский убежден, что "писатели - лучшие люди на Земле" (Октябрь, 2009, №4). О русской прозе 90-х размышляет в статье "Как сердцу высказать себя?" ("Новый мир", 2000, №4). Взяв в качестве эпиграфа слова Ильина: "Культура без сердца есть не культура, а дурная "цивилизация", - он развивает и доказывает эту мысль. Автор рассуждает о традиции сердечного понимания мира в русской литературе. "Однако - отмечает Басинский - стоит современной литературе хоть на один градус повысить уровень сердечности как тотчас начинаются разговоры о "новом сентиментализме". Он опровергает подобные доводы, говоря, что сердечность - естественное и необходимое условие литературы, при этом отмечая, что "холодная, безжизненная литературная игра стала нормой, а повышенный градус сердечности под подозрением" [5, с. 10].

Развивая мысль И. А. Ильина, Басинский отмечает: "Но как ни странно, именно апофеоз "бессердечной культуры" является признаком ее неизбежного заката. Согласно И. А. Ильину, "бессердечная лжекультура" есть обреченный путь". Но в то же время он отмечает, что "некоторые признаки поворота к сердечности уже есть". "Параметры сердечной культуры определить гораздо сложнее. Зато здесь мы имеем прекрасный ориентир - русскую литературу" [5 с. 11]. Далее он приводит примеры из русской литературы, остановимся на ее современном этапе. Басинский отмечает, что проза Бориса Екимова отличается высокой "сердечной культурой". "В прозе Екимова можно обнаружить своеобразную полемику с традицией "деревенской прозы"...Это какой-то другой, совсем новый виток "сердечной культуры". Тем, кого интересует эта тема - пишет Басинский - я порекомендовал бы обратиться к последним вещам Евгения Носова, Валентина Распутина, Леонида Бородина, Олега Павлова, Михаила Тарковского, Марины Вишневецкой. Критика радует, что сердечность пробивается даже у тех авторов, от которых ее не ждешь - Владимира Маканина, Виктора Пелевина. "Бессердечная культура" - всем хороша. Она не требует от потребителя нравственного напряжения. Она сочувствует его маленьким прихотям и ласкает его интеллектуальное самомнение. Она разнообразнее культуры сердечной. У нее есть только один небольшой недостаток. Это гибельный путь" [5, с. 17].

Известный критик Сергей Чупрынин отмечает: "Как критик Павел Басинский выступает противником победоносного русского постмодернизма и защитником посрамленного реализма" [66, с. 154].

Прояснить учителю взгляд на ситуацию в современной литературе поможет одна из последних публикаций Сергея Чупрынина статья "Остров" в журнале "Знамя" (2010, № 4), имеющая подзаголовок "Литература в эпоху паралитературного бума". "К числу пишущих - отмечает критик - каждый год прибавляется как минимум по тысяче". И далее он отмечает: "Хотя собственно литературный уровень подавляющего большинства этих книг - около ноля, ничто не препятствует называть их мейнстримом. (Мейнстрим - преобладающее направление в какой-либо области для определенного отрезка времени) [68, с. 25]. Сергей Чупринин выделяет два подхода к тому, что есть литература: "Первый можно было бы назвать аристократическим, то есть относящим к собственно литературе лишь наивысшие достижения в словесном творчестве. А второй, когда под литературой понимают все, что написано словами с хоть какой-нибудь литературной задачей, будет, разумеется, демократическим" [68, с. 26].

Схему современного состояния литературы он рисует следующим образом: "Остров литературы в бушующем море профессионального масскульта и непрофессиональной паралитературы" [68, с 28].

При работе с этой статьей учитель должен разъяснить детям понятие паралитература:

Паралитература - совокупность разнообразных по жанрам и темам литературных произведений, увлечение которыми носит массовый характер [72].

Далее критик рассуждает о нередком сейчас явлении "розановщина". Этим термином он называет одну из наиболее влиятельных традиций в русской литературе последней трети ХХ века. Это явление восходит к личности Василию Васильевичу Розанову, который в своем творчестве использовал как модернистские, так и постмодернистские начала. Сергей Чупринин говорит о том, что критики выделяют "мещанскую розановщину" (Александр Панов), "розановщину всяческую" (Борис Парамонов), "графоманистую розановщину" (Александр Агеев). В своих рассуждениях он выходит на современность, отмечая: "Но особенную остроту этой проблеме придает в наши дни литература русского Интернета с ее "Живым журналом", где едва ли не каждый автор - вот уж действительно - "немножко тоже становится Розановым". Он не говорит о "розановщине" как о чисто отрицательном явлении, но о разумном использовании традиций великого мастера и о своей ответственности за это.

Сергей Чупринин - автор таких известных книг как "Русская литература сегодня: Большой путеводитель" (2003, 2007, 2009); "Новая Россия: Мир литературы энциклопедический справочник в 2 т. (2003); "Русская литература сегодня: Жизнь по понятиям" ("Знамя" 2004, №12), в которой он рассматривает такие важные в рамках нашей темы вопросы, проблемы, термины и понятия как актуальная литература, духовная поэзия, искренность в литературе, качественная литература, современная классика, критика книжная, литературная и филологическая, литературный процесс, литературоцентризм, народность в литературе, позитивное мышление в литературе,, правдивость в литературе, православная светская литература, публицистичность в литературе, толерантность в литературе, сумерки литературы и "розановщина".

Остановимся подробно на некоторых из них. Для начала обратимся к понятию "сумерки литературы". Это выражение стало крылатым благодаря Алле Латыниной, так назвавшей статью в "Литературной газете" (2001, №47), где разбор романов, отмечавшихся Букеровской премией, привел к выводу о "кризисе" и "закате" современной русской прозы: "И, похоже, ничего того, что было бы стыдно не прочесть, литература за минувшее десятилетие не произвела. Да, это десятилетие литература проиграла. Мы вступили в эпоху литературных сумерек". Эта и предшествовавшая ей статья Виктора Ерофеева "Поминки по советской литературе" (1989) разделили русских критиков на три лагеря. Первый во главе с Михаилом Золотоносовым, который утверждал, что "у нас сегодня вообще нет талантливых писателей; исписались даже те, кто начал интересно". Второй лагерь представляет альтернативную точку зрения. Так Александр Немзер доказывает, что романы В. Астафьева, Ю. Давыдова, Г. Владимова, В. Маканина, А. Дмитриева, М. Вишневецкой обладают безусловным художественным достоинством. Он издает целую книгу, посвященную творчеству писателей 90-х годов, и называет ее "Замечательное десятилетие русской литературы". И, наконец, третий лагерь критиков опирается на позицию Натальи Ивановой и пытается найти компромисс между крайними точками зрения на литературу.

Сергей Чупринин касается жанра православной светской литературы. Вопрос о том, существует ли такая литература в современной России, остается открытым. "Никакая особенная православная проза, на мой взгляд, современной русской литературе не нужна", - возражает Капитолина Кокшенева. Ольга Седакова, в свою очередь, замечает: "Сам термин "православная поэзия" мне кажется очень сомнительным".

Владимир Бондаренко отмечает, что "в так называемом литературном мейнстриме явно появилась христианская составляющая". Сегодня уже вряд ли кто рискнет утверждать, что "абсолютное большинство русских сочинителей нового и новейшего времени, пытавшихся творить изнутри и в пределах "воцерковленного" религиозного опыта, терпели неудачу" [12].

По словам Капитолины Кокшеневой, "православными образами, символами и смыслами "украшают" литературу, используют как "новые эстетические средства", при этом совершенно не беспокоясь о степени родства с первоначальными подлинными смыслами" [33, с. 245].

Владимир Бондаренко предлагает объединяющим началом считать "православный менталитет". За последние пять лет на страницах толстых литературных журналов опубликовано несколько его статей. Так в журнале "Дружба народов" (2006, №4) опубликована его статья "Остров озарений Ольги Седаковой", навеянная размышлением над поэзией Ольги Седоковой. "Ольге Седаковой остается быть достойной поэтессой той страны, которая граничит с Богом. Поэтессой с даром нежной мысли и легкого сердца, устремленной в "целомудренную бездну стиха". В журнале ""День и ночь" (2006, №11-12) напечатана статья "Дао Льва Толстого", в которой Бондаренко приходит к мысли, что христиане, обратившись к истинам "Дао дэ цзина" великого Лао-цзы, найдут там немало близких нам православных понятий. В журнале "Сибирские огни" (2007, №5") вышла статья "Свидетель исчезающего мира" (о книге Николая Лугинова "По заветам Чингисхана"), где он приходит к выводу, что "Не случайно пожаром охвачена давно уже наша отечественная литература. "Пожар" Валентина Распутина, "Душа горит" у Владимира Личутина".

"Сегодня русская литература остается одной из лучших в мире, а литературного процесса в России нет. Я все-таки считаю, что виновата скрытая политика государства. Не допускаются до телевидения и крупных СМИ литературные критики. Критика - важнейшая часть литературного процесса. Без нее литература распадается на фрагменты. В результате мир литературы разделился на 20 - 30 мирков. Объединить их может только критик", - говорит В. Бондаренко в одном из интернет-интервью [12]. "Русская литература поляризована с древности, - говорит Бондаренко. Сама Русь - это изначально соединение азиатского и европейского начал. Это непреодолимое, непонятное для всего мира внутреннее противоречие и делает нас отдельной цивилизацией, не похожей ни на Европу, ни на Азию. Поляризация выходит на поверхность - возникают славянофилы и западники, почвенники и космополиты. Их противоборство развивают способности, напрягают до предела, и вырастает русский гений" [12].

На уроках по изучению современной литературы учитель непременно познакомит учащихся с личностью и творчеством Капитолины Антоновны Кокшеневой, автором многих книг и статей, посвященных вопросам истории литературы, театра, кино, современной культурной ситуации (Русская культура в современном контексте, 2003; Русская критика. Современная литература и культура в контексте традиции, 2007). По словам Валентина Распутина из числа критиков она ближе всего ему и своей позицией, и глубиной, и точностью. Капитолина Кокшенева заслужила добрую славу как один из ведущих, наиболее ярких и зрелых критиков в среде почвенников. Важнейшим смыслом ее книги "Русская критика" стало то, что она чутко уловила потребность современной русской культуры не только биться с агрессией, ведущейся против нее, но и услышать имена тех, кто в наши дни выражает сокровенные тайны ее души", говорит о Кокшеневой Дмитрий Володихин.

Пристального внимания заслуживает книга "Русская критика", состоящая из четырех разделов. В первом разделе "Наша обязанность - понимать себя" критик предлагает следующие важные для обсуждения темы: проблема всечеловечности в романе В. Кожинова "И назовет меня всяк сущий в ней язык..."; проблема определения современного состояния литературы ("Сумерки литературы: Закат или Рассвет?"); рассуждение о романе А. Проханова "Господин Гексоген"; мысли об интеллигенции и культурной оппозиции; проблема современного состояния критики и ее будущего ("самоубийство жанра"); рассуждает русском типе критики и прозе молодых. Вторая часть с говорящим названием "Их место - в подполье культуры", где негативной оценки удостаивается роман Эфраим Севела "Зуб мудрости". В центре третьего раздела "На границе" находится глава "Современная литература: от "перестройки" к смуте, от "человека без границ" к человеку с границами". Четвертый раздел "Традиция - это актуально!" посвящен связям литературы и Православия в их исторической перспективе и современном состоянии".

Книга начинается с полемического эссе о работе Вадима Кожинова "И назовет меня всяк сущий в ней язык". Исследование посвящено поднятым Кожиновым дискурсам Чаадаева, Достоевского, иных о взаимодействии национального и "общекультурных" начал, о "всечеловечности" как свойстве русской души.

В статье "Элите захотелось портвеша" (из дискуссии в "Литературной газете" - "Сумерки литературы: закат или рассвет") Капитолина Кокшенева называет либеральное литературное пространство пространством без веры, убивающим любовь к своей стране и любовь к значительному и серьезному, отмечая, что "человек в ней - существо, изобретенное писателем".

Толкуя о подлинном и мнимом, Капитолина Кокшенева оставляет первое за теми в русской литературе, у кого достало сил и веры противостоять всякого рода деструкции и деконструкции - как в литературе, так и в жизни. Кокшенева защищает Валентина Распутина от готовых обвинить писателя чуть ли не в "продажности": "...если хочется обесценить одно (сдвинуть Распутина на обочину русской литературы), то будет непременно обесценено и целое, чем, собственно, и занимаются все эти годы всевозможные акционеры от литературы модернистского толка".

В числе прочего в книге собраны и театральные рецензии последних лет. Однако большая часть хронологически собранных текстов посвящена прежде всего литературоведению.

Особый интерес представляет глава "О национальном и христианском". Выступая в защиту культурного единства нации, критик открыто заявляет: "Мой главный культурологический пафос в том, что литература и культура - это охранительные оболочки человека. Именно в литературе человек может сохранить свой полный образ как человека исторического и религиозно связанного пуповиной с традицией признания безусловных требований духовного мира" [33, с. 117].

Геннадий Старостенко отмечает: "Книга Капитолины Кокшеневой - настоящий подарок русскому сердцу. Все пятьсот страниц текста пронизаны сверхзадачей борьбы за высокое без эстетизма, за подлинное без упрощенности, за национально-историческое без самолюбования и обскурантизма. Абсолютна она исповеданием традиционализма, апологией русской культуры, подлинной аналитичностью - проникновенностью метода и чистотой стиля" [78].

Рассматривая литературное произведение в русле православной культуры, учитель непременно обратится к трудам Ивана Андреевича Есаулова. В своих трудах И. А. Есаулов пытается в русле постбахтинской проблематики осмыслить русскую литературу в контексте христианской традиции и ее трансформации в ХХ веке, а также занимается теоретическим обоснованием подобного подхода. В октябре 2004 года провел первую из предполагаемого цикла конференций "Русская словесность и православие". По итогам конференции также предполагается выход одноименной серии трудов.

Есаулов Иван Андреевич является автором статей "Христианский реализм как художественный принцип Пушкина и Гоголя", "Соборность", "Православная традиция и художественная литература", "Русская соборность и современная Россия". Есаулов - автор книг "Пасхальность русской словесности", "Категория соборности в русской литературе".

В статье "Духовная традиция в русской литературе" он дает ее определение. Духовная традиция в русской литературе - осмысление христианской сущности человека и православной картины мира в литературе, имеющее трансисторический характер [76].

"Сегодня для критиков всех направлений очевидна истина: одно из основных качеств нашей российской словесности - ее православное миропонимание, религиозный характер отображения реальности. Русская литература изначально задачу свою видела еще и в поддержании духовного огня в сердцах человеческих" [59].

В настоящее время исследователи литературы все чаще приходят к выводу, что современные читатели во многом утратили ощущение духовной глубины слова и заветов русских писателей XIX века. Поэтому современное теоретическое литературоведение ставит задачей осознание христианского, православно-русского компонента в художественном тексте как литературы XIX века, так и современной русской литературы православного направления.

Подробный литературоведческий анализ с опорой на современную критику поможет учителю на уроке раскрыть всю глубину литературного произведения. Приступая к анализу произведений новейшей литературы, учитель должен быть предельно аккуратен, поскольку не все произведения детально разработаны критикой.

Анализ произведений новейшей литературы доказывает мысль о растущем числе произведений с христианской составляющей, в том числе и в современной русской литературе.

Похожие статьи




Осмысление литературного произведения в контексте культуры - Изучение литературного произведения в контексте православной культуры (на примере современной русской прозы)

Предыдущая | Следующая