Гоголь как социальный мыслитель - Николай Гоголь и социальная метафизика

Ничего никогда не меняется. Всегда меж собою борются одни и те же идеи, и все те же пороки прячутся под их ширмами.

Противоречие наших дней родилось тогда, когда насильственная смена власти принесла также и резкое, насильственное же и навсегда изменившее облик одной из ведущих стран, а затем и всего мира, включая изменение общественного уклада, его экономических, нравственных и прочих основ. Это была Великая Французская Революция. Тогда родилась Великая же Европейская Мечта - а именно вера (практически религиозная, доходящая до фанатизма, и при том массового) в Прогресс с большой буквы "П". Прогресс науки, прогресс просвещения, прогресс человечества. Энтузиастам казалось - достаточно сломать несколько старых, отживших свое общественных устройств и дать ход техническому производству на научной основе - и все будет счастье, все будут накормлены и т. д.

Не будем здесь долго описывать все дальнейшие коллизии целого спектра порой противоречащих, порой близких и родственных, но все равно смертельно противоборствующих идей, который можно объединить словом "прогрессизм". В любом случае любая такая идея подразумевает что прогресс имеет некую всеобщую, обязательную для всего мира, необходимую цель, к которой этот мир движется с механической неуклонностью в силу некой объективной закономерности.

По сути и по происхождению своему - это кастрированная христианская эскхатология, выродившаяся в утверждение о конце истории в виде победного шествия по миру воинствующего либерализма, подразумевающего либертарианство, как индивидуальную философию и атеизм, как всеобщую религию, вкупе с шаманизмом, в качестве отдушины для тех, кому голый рационализм в качестве фундамента не приемлем. Эсхатология без Бога, без Духа, в которой нет спасения души, зато есть социал-дарвинизм: такая война всех против всех, в которой есть правила, но их можно нарушать, если у тебя достаточно денег и вооруженной силы, чтобы никто этого не заметил. В христианстве история мыслится принципиально конечной, центральный пункт его - явление Христа, изменяющее не только судьбу человечества, но и всего мироздания в целом. Известно начало истории - сотворение мира. Предопределен конец - второе пришествие и страшный суд. Предопределены даже поступки и дела людей, их спасение (так говорит, например бл. Августин) хотя это не отменяет и человеческой свободы (и именно поскольку неисповедимы пути Бога, постольку человек ничего не зная о своем будущем свободен выбирать свой путь, хотя и сам выбор и результат его уже известны). Таков христианский детерминизм. В эпоху просвещения Бог заменяется материей, его воля - законами природы, свободный выбор - движением атомов. И человеческий разум, поскольку мнит теперь себя наивысшим и чуть ли не единственным - силится познать эти законы и предсказать с точностью свое будущее, так, будто история есть механический процесс линейного равномерного движения и столкновения тел.

Такой идеологический детерминизм - общая черта европейской мысли эпохи просвещения, пронизывающая все учения тех времен: так Ньютон в основе всей механики кладет однородное пространство и равномерное время, в котором одни и те же законы действуют для каждого из одинаковых атомов в любой точке неизменно; Кант устанавливает категорический императив, скрытым постулатом подразумевающий, что всякое разумное существо во всей бесконечной вселенной руководствуется по жизни прежде всего одной и той же формальной логикой, не имея никаких различий в обычаях, традициях, нормах морали и системах ценностей. На том же основании Р. Киплинг мог заявлять о "бремени белого человека", который дальше всех ушел в сторону всеобщей "цивилизации", якобы имеющей единственную возможную форму - в виде "просвещенной Европы", и потому имеет право диктовать свою волю и получать с этого дивиденды, всему "отсталому миру". А кто не согласен - для его же благо учить "уму" и уважению к прогрессу силой.

О том что какие-то переферийные субъекты истории уже когда-то достигали своих, не менее грандиозных вершин и высот в строительстве организованных культурных форм, и что они могут в какой-то момент добиться большего на поприще использования европейского опыта, или даже оказаться сильнее Европы, оставаясь в чем-то на собственных, самобытных началах - очень долго не допускалось в мейнстриме общественной мысли, хотя отдельные маргинальные линии появились уже в середине 19 века. Так, уже Ницше критиковал Запад за нигилизм и упадничество, за гибель подлинно героической культуры, выродившейся в пошлость и мещанство. Шпенглер, вслед за Данилевским и Леонтьевым, обнаружил что цивилизаций уже существовало много, и что Европейская цивилизация, продолжая в том же духе (модернистком и империалистском) вполне может скоро закончиться.

Христианская эсхатология, в отличие от деистического и тем более атеистического прогрессизма, имеет ввиду трансцендентное, вневременное начало мира. И хотя Второе Пришествие приветствуется христианством, как эпоха окончательного избавления мира и человечества от греха - Святые Отцы никогда не позволяли себя такого высокомерия наглости и глупости, в отличие от прогрессизма, в особенности современного, чтобы утверждать о каких то явных признаках, о точных датах и однозначных условиях Конца Истории. "Никто не знает ни срока ни часа", "Неисповедимы Пути Господни".

Гоголь - исключительное явление именно и прежде всего в русской философии, потому что именно он открыто и во всеуслышанье заявил о предназначении и роли Святой Православной Церкви в истории российской и мировой, о том что именно русская церковь сохранила и уберегла себя и народ в верности Духу христова учения - пусть тлеющей, пусть слабой, пусть почти невидимой под гнетом мирского порока и светского разврата.

Похожие статьи




Гоголь как социальный мыслитель - Николай Гоголь и социальная метафизика

Предыдущая | Следующая