В. Ф. Одоевский и его статьи - Музыкально-эстетические воззрения

Самой яркой фигурой среди русских мыслителей о музыке был князь Владимир Федорович Одоевский, родившийся в один год с Глинкой (1804), а скончавшийся в один год с Даргомыжским (1869) и являющийся таким образом к ним своего рода музыкально-научной параллелью.

Являясь одним из основоположников русского классического музыкознания, Одоевский сыграл важную роль в пропаганде музыки русских композиторов. Он первый дал исторически верную оценку роли и значения М. И. Глинки в развитии музыкальной культуры. С творчеством Глинки связан расцвет музыкально-критической деятельности Одоевского, сформулировавшего одним из первых центральные проблемы отечественного музыкознания - проблемы народности.

Творческие интересы Одоевского были чрезвычайно широки, и научное изучение его наследия в полном объеме только еще начинается. Труды исследователей расширили наши представления об Одоевском, дали возможность говорить о нем как о выдающемся русском энциклопедисте.

Одоевский окончил в 1822 году Благородный пансион при Московском университете. Считая, что "каждый предмет для разумения требует всех наук и, сверх того, их разумного сопряжения", Одоевский объединял в себе музыканта, литератора, музыкального теоретика и критика, философа, изучал еще много наук" В 1824-1825 годах Одоевский вместе с В. К. Кюхельбекером издавал альманах "Мнемозина" (4 выпуска). Особенно важно, что Одоевский организовал и руководил "Обществом Любомудрия" (философии) в 1823-1825; это первое в России философское общество.

Одоевский - автор ряда эстетических трактатов, из которых наиболее важны три: "Опыт теории изящных искусств с особенным применением оной к музыке", "Сущее, или Существующее" и "Гномы XIX столетия", все относящиеся к середине 20-х годов.

И. Е. Борисова отмечает, что общепринятая концепция творчества Одоевского как эволюции от мистицизма к позитивизму кажется несколько упрощенной. Борисова И. Е. Музыкальные интуиции русской романтической мистики. - М., 1989, с. 10

Главное научное достижение Одоевского состоит в опыте применения к теории музыки философского метода. Взгляды Одоевского и его метод содержат мало оригинального и находятся под сильнейшим влиянием немецкой философии его времени, в особенности Шеллинга. Переводы из немецких философов в изобилии читались и обсуждались на заседаниях Общества Любомудрия. Здесь кроме Шеллинга были также отрывки из сочинений Канта, Фихте, Спинозы, Окена, Герреса, как и участников кружка.

Философию сам Одоевский определяет как "теорию сущего". Методологические предпосылки теории Одоевского 20-х годов связывают его прежде всего с Шеллингом, цитату из которого он ставит эпиграфом к своему "Опыту". Одоевский исходит из того, что у всякого частного явления есть своя сущность, выражаемая его "теорией"; но есть и некая сущность, теория которой составляет сущность всех сущностей; тогда должна быть мысль, являющаяся основанием всех оснований. Иначе пришлось бы отрицать премудрость Создателя вселенной. Таковым условием всех условий является "Безуслов", и естественно поэтому, что "все усилия философов клонились к отысканию сего Безуслова". "Общий род для всех предметов есть сущее; далее его итти нельзя". Теория сущего, то есть философия, обнимает и все, что включено в сущее. Холопов Ю. Н. Русская философия музыки и труды А. Ф. Лосева. - М., 2001, с. 69

Безуслов (абсолют) присущ и бессознательной природе, и миру человеческой субъективности. "В природе один общий закон - движение (действие); в человеке - совершенствование (познание)". "Цель человека - уподобиться божеству". Божественность Безуслова осознается в философии, религии, искусстве. От Шеллинговых ступеней развития сознания происходят "степени" истины, или степени развития духа у Одоевского. Восхождение по лестнице ступеней духовного совершенствования есть картина человеческой истории, да и истории мира в целом. Там же, с. 71

Искусство, по Одоевскому, есть "второе мироздание". Лишь философу, чей духовный слух возвышен созерцанием, дано слышать и осознавать ("судить") божественную музыку мира. Высшую гармонию искусства Одоевский уподобляет таким образом этой метафизической "музыке", не отделяя ее от музыки как одного из видов искусств (впрочем, и не отождествляя то и другое). "Музыка составляет истинную духовную форму искусства точно так же, как звук показывает внутренние качества материи". Там же, с. 79

Конструируя искусство и его виды, Одоевский выстраивает их логическую иерархию. В области фантазии (искусства)"первый момент тот, в котором дух стремится соделать себя предметом, в котором время останавливается пространством, где неопределенное становится определенным, бесконечное - конечным, общее - частным; это и есть пластика". В пластических искусствах материалом произведения является "фигура, пространство, внешность материи". Далее есть "момент, в котором предмет возвышается до духа, в котором пространство развивается во время, где определенное погружается в неопределенное, где конечное становится бесконечным". Это музыка. Материал музыки - время, звук, внутренность материи". Третий момент объединяет предыдущие два. Тогда "дух делается тождественным с предметом, где конечное борется с бесконечным, определенное с неопределенным, это есть поэзия; здесь время остановлено пространством, пространство расширено во времени; здесь материал произведения, и дух, и фигура, и внешность, и выражение материи - слово". Отсюда аналогия: в области фантазии "поэзия занимает место религии, музыка место философии и пластика место искусства". Подобно философии, где человек "наслаждается гармоническим спокойствием", музыка производит более глубокое впечатление на людей, "живущих, так сказать, во внутренности их идеальной сферы".

Репрезентируя весь мир в его божественном качестве, эманируя из себя всю Вселенную, музыка, будучи для романтизма предметом апофатической эстетики, остается в своей божественности неописываемой, неподвластной другим искусствам. Одоевский, рассуждая о связи музыки с высшими вопросами философии, пишет, что попытки объяснить ее поэзией (или живописью) не дают полного выражения истины: "Ни живописью, ни поэзией вы не выразите музыки; она неопределенна, потому что есть выражение души в степени ее дальнейшей глубины". Русские эстетические трактаты I трети XIX в. - Т. 2. - М., 1981, с. 183

То есть музыка - это душа души и т. д., сущности сущность. С этим связана иррациональность ее семантики (Credo Quia Absurdum), сила чувства, ею возбуждаемая, остраненность музыки. Типичное мистическое прочувствование музыкального феномена (осознанное в этой мистичности как специфически романтическое) дает статья "О новейшей музыке", опубликованная в 1820 г. в "Невском зрителе". Рассуждения о воздействии музыки исключительно на чувства, а не на разум, о непостижимости ощущений, внеположных умственному миру, завершаются характерной идентификацией романтической музыки как центростремительной к топосу Божественного как главного неизвестного этой эпохи. В сем отношении характер нынешней музыки чистый романтический, т. е. она не имеет никакой связи с существующим, но стремится к неизвестному, тому, что заключается в одном предчувствии человека. Поскольку музыка является самой Божественной творящей силой, то она, несомненно, должна вбирать в себя всю полноту мира, весь микрокосм. Весь мир начинает осознаваться как музыка. Борисова И. Е. Музыкальные интуиции русской романтической мистики. - М., 1989, с. 9

Характерным свойством музыки в понимании романтизма становится ее герметичность, закрытость, неизбывная таинственность, восходящая как к мистическим традициям Античности, так и к богатой музыкальными образами библейской традиции. В статье 1866 г. "Музыка и жизнь" Одоевский афористически сформулировал эту мысль, заметив, что о музыке можно говорить лишь музыкою. Русские эстетические трактаты I трети XIX в. - Т. 2. - М., 1981, с. 483

Музыка оказывается самодостаточным, самодовлеющим феноменом, не поддающимся идентификации и адекватному описанию.

В искусстве вообще и особенно в музыке скрывается таинственное. Это, во-первых, тайна творения (символически повторяющая тайну Творения). Одоевский в "Беседах о музыке" замечает, что художник должен сделать слушателей-зрителей сопричастниками тайны его творения, жрецами его святилища, дополнительными истолкователями мыслей и чувств, не выражаемых словом. Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. - М., 1956, с. 464

Итак, в мистико-религиозном контексте романтизма музыка неподвластна другим искусствам и самодостаточна, отсюда нерелевантность и даже невозможность для феномена звучащего каких-либо конкретных интерпретаций (отсюда неприятие звукописи, изобразительности в музыки). По мнению Одоевского, музыка не может и не должна выражать ничего конкретного, определенного, так же как в скульптуре не может и не должна использоваться краска. "Музыка не должна стремиться выразить то, что она не может выразить. Излюбленным примером в связи с этим у романтиков становится творчество Гайдна (а позднее Кюи). Музыка должна выражать то, чего требует духовный организм и что представляется в виде весьма реальных ощущений, но для выражения которых бессильны и резец, и кисть, и слово. И резец, и кисть, и слово представляют своему зрителю и читателю конкретные образы, и референт их произведений более или менее определен. Не такова музыка, но именно ее необщее выражение столь ценимо романтиками. Музыкальное может быть выражением абстрактных и неопределенных, но неизменно высоких категорий духа, души, религиозной идеи, грядущего спасения, бытия того, что можно лишь помыслить, предчувствовать". Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. - М., 1956, с. 467

Земная жизнь осмысляется в музыкальных терминах как диссонанс, неразрешенная септима, здесь музыканты могут лишь искать будущей мелодии и гармонии, которые найдут только в минуту смерти. Грусть, вызываемая музыкой, есть тоска по загробной жизни. Истинное бытие музыкально: будущая жизнь наиболее ясно представляется романтику в музыкальном образе бесконечного аккорда, окруженного радужными, беспрестанно изменяющимися цветами. И катартический восторг, вызываемый музыкой, Одоевский объясняет как предчувствие будущей жизни. Сакулин П. Н. Князь В. Ф. Одоевский. Из истории русского идеализма. - T. I. - Кн. 1. - М.,

1913, с. 507-509

Далее Одоевский переходит к основам теории музыки. Развертывание свойств музыки происходит под действием живой силы, динамизм которой заключается в оппозиции противоположностей, интенсивной и экспансивной сторон, "живящего и мертвящего производителей в природе". Отсюда в искусстве музыки взаимодействие консонанса и диссонанса, твердого и мягкого тонов (то есть мажора и минора, что соответствует полюсам наших чувствований - веселого и печального), высоких и низких звуков, мелодии и гармонии (которые соотносятся между собой, как в живописи фигура и краска), в музыкальном ладе - главных и побочных созвучий.

Музыкально-философская концепция В. Ф. Одоевского - самое яркое явление в этой области русской мысли о музыке в XIX веке.

Похожие статьи




В. Ф. Одоевский и его статьи - Музыкально-эстетические воззрения

Предыдущая | Следующая