Понятие менталитета - Структурные элементы национального менталитета

Понятие менталитета, особенно в словосочетании "российский менталитет", превращается, если уже не превратилось, в один из самых популярных терминов современной российской психологии и смежных с нею наук. Отмечается, что "в конце ХХ в. в отечественной науке предметом широкого дискурса становится проблема менталитета" [Буянова, 2006, с. 168], что "исследования российской ментальности, самосознания и самоосознания интеллигенции становятся одними из самых актуальных в последние десятилетия" [Гусельцева, 2012, с. 46]. Пишут также, что "в последние пятнадцать лет в отечественных социальных науках нарастало использование термина "менталитет" в самой разнообразной трактовке" [Семенов, 2007, с. 95], что "актуальность изучения проблемы менталитета не требует доказательств.

Влияя на отражение происходящего в мире и стране, менталитет является фактором построения интегрального образа реальности (картины мира) и, соответственно, регулятором поведения людей" [Гостев, 2010, с. 22]. Высказывается мнение о том, что "проблема менталитета занимает центральное место в структуре исторической психологии; она в значительной степени определила становление этой отрасли знания" [Артемьева, 2010, с. 298]. Употребляются такие термины, как "парадигма ментальностей" [Родштейн, 2006] и т. п. А "менталистика" уже фигурирует в качестве самостоятельной исследовательской области [Акопов и др., 2006].

Отмечается и то, что в отечественной науке дореволюционного периода это понятие не использовалось, а для характеристики менталитета российские ученые предпочитали использовать другие, но идентичные по содержанию понятия - "национальный, народный характер", "психический склад нации", "дух народа" и др. [Артемьева, 2010]. Само понятие появилось в отечественной психологии сравнительно недавно - в 1990-х гг. Однако по существу в других терминологических обозначениях систематическая разработка этой проблемы началось в российской науке - истории, этнографии, географии, намного раньше - в 19-м веке [Там же].

Корни понятия "менталитет" усматриваются в работах Ш. Монтескье, Ж. Б. Вико, И. Гердера, Г. В.Ф. Гегеля, Д. Локка, Ф. Бекона и др. [Додонов, 1998]. Систематическое же исследование проблемы ментальности принято связывать со школой "Анналов", сложившейся во Франции в 20-30-е годы прошлого века под знаменем так называемой Новой истории, представленной именами М. Блока, Л. Февра и др. [Буянова, 2006]. Однако первым, по-видимому, ввел этот термин Л. Леви-Брюль в своей книге "Первобытный менталитет", увидевшей свет в 1921 г.

Ю. В. Буянова выделяет три этапа в развитии понятия "менталитет". На первом этапе оно латентно вызревает в исследованиях, по существу посвященных проблемам менталитета, но использующих другие термины: "психика народа", "дух народа", "этническое сознание" и др. На втором этапе происходит выделение этого понятия в школе "Анналов". На третьем начинается его использование разными науками - психологией, социологией и этнологией, что "отражает тенденцию современного знания к интеграции и междисциплинарному исследованию психологии народа" [Буянова, 2006, с. 170].

Причины широкого обращения отечественной науки к проблеме менталитета связываются с тем, что "ее актуальность обусловлена необходимостью изучения и предупреждения межнациональных конфликтов" [Там же. С. 168], с тем, что появление этого понятия является определенным этапом самосознания и самоутверждения нации [Российская ментальность, 1994].

Ю. В. Буянова утверждает, что "в годы тоталитаризма употребление данного термина в научных публикациях было невозможным" [Буянова, 2006, с. 169], оставляя эту очень важную констатацию без объяснения. Г. В. Акопов с коллегами связывает растущую популярность "менталистики" с транзитом нашей страны к демократии, рыночной экономике и т. п., с ее переориентацией в "ментальной дихотомии" Запад-Восток и т. п. [Акопов и др., 2006].

Еще чаще причины усматриваются в том, что отечественные реформы, осуществляемые по западным сценариям, в наших условиях дают неожиданные и преимущественно негативные результаты, поскольку не учитывают особенности российского менталитета [Семенов, 2007], и с другими подобными причинами. Причем подобная ситуация была характерной для середины XIX века, вообще регулярно воспроизводится со времен реформ Петра I [Гусельцева и др., 2012], и уже не одно столетие звучат утверждения о том, что "процесс реформирования не был приспособлен к самобытности России, к особенностям национальной психики" [Там же. С. 21].

Так или иначе, понятие "менталитет" оказалось не только очень востребованным современной российской реальностью, но по-своему и очень удобным для объяснения происходящего, обнаружив свой незаурядный потенциал в выполнении как объяснительных, так и идеологических и прочих (оправдание нашей неспособности жить по западным образцам и т. п.) функций.

При этом сразу же обозначился ряд тенденций, характерных для использования данного понятия по сей день.

Во-первых, особенностям российского менталитета, которым посвящали хорошо известные произведения отечественные мыслители еще прошлого века, в частности пассажиры "корабля философов" [1], уделяется куда большее внимание, чем самому понятию "менталитет", которое остается очень аморфным, плохо определенным и "малоконсонантным" - по-разному понимаемым и наполняемым разным смыслом различными исследователями.

Во-вторых, оно используется как практически синонимичное с такими понятиями, как "дух народа" и "национальный дух" (этими понятиями оперировал В. Вундт), "национальная психология", "национальный характер", "психологические особенности народа", "базовая личность", "модальная личность", "этническое бессознательное", "коллективная душа", "народное сознание" (и бессознательное), "национальное самосознание", "национальный склад ума" [2] и т. п., и остается непроясненным, имеются ли между ними какие-либо, кроме чисто языковых, различия.

В-третьих, отсутствуют сколь-либо удовлетворительные попытки структурировать менталитет, выделить его основные компоненты, четко определить, что именно это понятие охватывает.

Можно проследить и эволюцию исследовательских интересов в системе подобных, имеющих между собой много общего, понятий. Поначалу в соответствующей литературе доминировало понятие "национальный характер". Затем наблюдалось "изгнание темы характера из психологии и замена интегрального понятия "характер" понятием "личностных черт" или просто понятием "личность" [Насиновская, 1998, с. 180]. Однако, как отмечает Т. Г. Стефаненко, "в последнее время и понятие "национальный характер" вслед за понятиями базовой и модальной личности покидает страницы психологической и культурноантропологической литературы. Ему на смену для обозначения психологических особенностей этнических общностей приходит понятие "ментальность"" [Стефаненко, 1999, с. 139].

В общем, можно констатировать, что понятие "ментальность" или "менталитет" оказалось "лучше" других понятий, имеющих сходную предметную область, и одолело их в своего рода конкурентной борьбе понятий, очевидно, имея перед ними ряд преимуществ[3]. Более того, по мнению Т. Г. Стефаненко, "с первых шагов становления этнопсихологии крупнейшие ее представители изучали именно ментальность, хотя и под другими названиями" [Там же. С. 140]. В качестве исследователей, оперировавших аналогами этого понятия, Т. Г. Стефаненко называет В. Вундта, Ф. Хсю, Г. Г. Шпета, Л. Леви-Брюля, Г. Триандиса [Там же].

Похожие статьи




Понятие менталитета - Структурные элементы национального менталитета

Предыдущая | Следующая