Введение - Политика Внутренней Азии

Данная дипломной работа посвящена изучению религии и национализма во Внутренней Азии в поздний имперский и ранний советский период. Внутренняя Азия является геоэтнческим термином, которым в современности обычно обозначается территория между Монголией и Восточным Туркестаном (Синьцзяном). Изучением данного региона занимаются исследовательские группы и институты многих университетов, в числе которых университеты Индианы и Кембриджа, регулярно публикующие собственные научные журналы. Как отмечает Д. Синор, границы региона, понимаемого под Внутренней Азией, изменялись со временем. Поэтому следует говорить о Внутренней Азии как о территории, населенной алтайскими и уральскими народами, имеющими сходный экономический уклад (скотоводческий, не слишком пригодный для земледелия) . Данное определение несколько шире, чем рассматриваемые автором регионы - Бурятия, Монголия и Алтай. Несмотря на всю условность четкого определения регионов подобного рода, термин Внутренняя Азия является наиболее подходящим из существующих, так как не только подходит рассматриваемым районам - Монголии, Бурятии и Алтаю - по всем вышеописанным параметрам, но и вызывает определенные ассоциации с буддизмом. Общие хронологические рамки работы: с 1904 по 1924 год. Эти рамки в определенной степени условны, так как национальные и религиозные движения различались местом и временем. 1904 год взят вследствие появления первого нового массового религиозного движения в рассматриваемых регионах - бурханизма на Алтае. В 1924 году все рассматриваемые регионы становятся - по крайней мере формально - социалистическими: в Монголии умирает Богдо-гэгэн VIII и создается Монгольская Народная Республика. Как следствие такой широкой темы, все исследование направлено на раскрытие связей как между отдельными акторами, так и между их идеями. Изучение взаимосвязей акторов - не новый подход, но в данном регионе такого исследования не проводилось и тем более связь с религией не рассматривалась в таком широком контексте. Цель данной работы: определить, как вписывались рассматриваемые движения в политику управления регионами в Российской Империи и РСФСР. Тезис состоит в следующем: разнородные предпосылки изучаемых движений в сочетании с их конфликтами с имперской политикой говорят о необходимости комплексного изучения взаимосвязей и развития религии и национализма в них. автономия национализм имперский политика

Одной из ключевых концепций для правильного понимания данной работы является система "имперской ситуации", что подразумевает невозможность описания империи в рамках одной структуры (или подхода). Это также означает, что альтернативные социальные иерархии сосуществуют друг с другом внутри империи, и такие термины, как нация, автономия или колония, являются относительными, или, другими словами, они могут быть описаны и восприняты иначе, с точек зрения различных авторитетов. Немаловажно упомянуть о том, какие существовали имперские акторы (или агенты). Их можно разделить на два типа: те, которые приезжали из центра и местные акторы, которые инкорпорировались в имперские практики управления (потому как обладали необходимыми знаниями и это было территориально удобно). Благодаря политике по сохранению и управлению разнообразием создавались альтернативные возможности для имперских агентов, которые могли даже отнести себя к другой империи. Вследствие того, что большая часть рассматриваемых акторов были одновременно политическими, научными и религиозными деятелями, их цели и стремления исходили из сложно сочетаемых идей.

В начале XX века в рассматриваемом регионе появляются новые национальные религии и движения, такие как бурханизм на Алтае и обновленческое движение в Бурятии и Монголии, сторонники которых заявляли о необходимости либо полностью избавиться от устаревших ритуалов и ввести новые, которые оказались ближе к буддизму (в случае бурханизма), либо, как в случае обновленческого движения во всех его проявлениях, перевести большую часть литературы на национальные языки, сократить количество священнослужителей и упростить ритуалы. В то же время, в основе всех новых движений, за исключением консеравтивного и западнического в Бурятии, лежали мифы и истории, показывающие преемственность с прошлым - Джунгарским ханством или ранним буддизмом. Новые движения можно было бы легко описать как "прогрессивные" и "радикальные", но стоящая за ними и их лидерами история намного сложнее. Одна из основных задач этой работы - показать и правильно определить появление новых массовых религиозных и национальных движений в указанном регионе. Другая задача - показать, как правительства Российской Империи и РСФСР восприняли это явление и как изменилось их видение впоследствии. Автор предполагает, что Россия была конфессиональным государством, а Монголия занимала особое положение внутри Империи Цин. Конфессиональное государство означает, что религиозная принадлежность наряду с языком и сословием была одной из наиболее важных статусных характеристик в ??Российской Империи. В зависимости от принадлежности к определенным религиям менялась иерархия человека в обществе. Миссионеры были государственными агентами, которые пытались включить разные народы в состав государства с точки зрения религии, в то время как национальные и религиозные лидеры пытались найти способ сосуществования, который включал бы в себя локальные традиции. Важно отметить, что не только местные лидеры, но и различные группы интеллектуалов, такие как сибирские областники, этнографы и профессиональные востоковеды, способствовали формированию дискурсов автономий. Работы упомянутых специалистов будут правильно исследованы как исторические источники. Отношение населения к упомянутым движениям является отдельной проблемой, которая должна изучаться в другой статье. Тем не менее, небезынтересно колоритное замечание А. М. Позднеева, цитируемые В. Тольц, о том, что "для местных людей не было разницы между имперским бюрократом, миссионером или ученым" . Таким образом, конфликт с государством и внутри движений был связан с религией сложным образом, который не был бы понят без изучения конкретных примеров.

Многие современные историки национализма учитывают роль интеллектуалов. Например, Вера Тольц, Адиб Халид и Франсин Хирш, исследовавшие деятельность интеллигенции в национальных движениях, в своих работах показали их влияние на политику в начале XX века. Однако эти авторы не часто уделяли большое внимание роли конкретной религии, или же их работы были более общими. С другой стороны, А. А. Знаменский, Б. В. Базаров и Л. Б. Жабаева исследовали более поздний период и функционирование автономий в Советской России, но не использовали теории национализма. Это исследование является попыткой объединить оба подхода.

Для достижения задач данной работы используется монография Партхи Чаттерджи "Nationalist thought and the colonial world: the derivative discourse?", относящаяся к группе постколониальных (или субальтерных) исследований. Она позволяет органично вписать дискурсы Просвещения, постколониализма и ориентализма в данную работу. Также представляют интерес исследования Тары Зары по национальному безразличию. На первый взгляд, такая идентичность как "бурят-монголы", используемая также в названии Бурят-Монгольской АСССР в 1923 году выглядит очевидно двойственной, неоднозначной. Читателю это может напомнить теорию Тары Зары о национальном безразличии, которая выделяет подобные двойственные, неоднозначные определения как признак национальной индефферентности. В данном случае использование подобной теории не совсем верно: понятие "бурят-монголы" использовалось для артикуляции связей с Монголией, но довольно регулярно заменялось понятием "буряты", но никогда не монголы. Проблему использования "бурят-монгольского" национализма следует рассматривать последовательно, учитывая не просто историческую и культурную общность, которая имела и имеет место быть, а также контекст противопоставления российской колонизации и ассимиляции Бурятии и попытки повлиять на Монголию через бурят. В этом контексте развивалось и панмогольское движение, участниками которого были и члены Бурнацкома.

Что касается работы с источниками, в данном исследовании анализируются понятия в разнонаправленных источниках (таких как, например, переписка местных членов Коминтерна с центром или заметки этнографов), изучаются собственные термины в обозначенных регионах, рассматриваются официальные термины законодательства, производится поиск национального дискурса.

Возвращаясь к термину "национальное безразличие" и работам Тары Зары, следует сказать о том, как определялась национальность в Сибири. Как мы уже указывали, Российскую Империю можно назвать конфессиональным государством. До 1910 ученые определяли национальную принадлежность (используя термин того времени - народность) в первую очередь через родной язык и конфессию, что отразилось в переписи 1897 года. Позднее этот взгляд несколько изменился, добавились новые критерии, но и в 1917 году основным критерием был язык. В случае бурятов это было проблемой, так как многие из забайкальских бурят говорили на разных диалектах монгольского языка и в основном исповедовали тибетский буддизм традиции Гелуг, в то время как иркутские буряты ощутили более сильное влияние православной миссии и были гораздо ближе к русскому населению.

Следует пояснить также и термин панмонголизм. В источниках он имеет ярко выраженные негативные коннотации, так как используется в основном как весомое обвинение, часто связываемое с поддержкой иностранных государств (преимущественно Японии), тогда как данный термин впервые был введен в оборот еще В. С. Соловьевым в одновременном стихотворении, а идеологию можно отнести еще к Чингис-хану. В его использовании по отношению к данному периоду есть несколько проблематичных моментов. Во-первых, даже те из бурятских интеллектуалов, кто являлся идеологами этого движения, не всегда участвовали в его политических эманациях. Причины этого просты: во-первых, недоверие к Г. М. Семенову и отсутствие уверенности в реальной возможности существования такого государства. Во-вторых, отсутствие стремления к реальному включению всех монгольских народов в это государство. В-третьих, для самого атмана Семенова это движение в первую очередь означало получение независимой области с поддержкой Японии, общемонгольская идеология была максимум второстепенно.

Первая глава этой работы посвящена изменениям в национальной и религиозной политике при переходе от Российской Империи к РСФСР и анализу влияния интеллектуалов на нее. Во второй главе основное внимание уделяется самим движениям, и влиянию на них идей интеллигенции. Вторая глава подразделяется на три части, посвященных соответственно Монголии, Бурятии и Алтаю, расположенных по уменьшению масштаба движений.

Похожие статьи




Введение - Политика Внутренней Азии

Предыдущая | Следующая