РЕПРЕССИВНАЯ ПОЛИТИКА ЦАРСКИХ ВЛАСТЕЙ В ОТНОШЕНИИ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ, Тюремное заключение - История социал-демократического движения в мемуарных очерках В. Н. Трапезникова

Тюремное заключение

Период, после поражения первой русской революции, пожалуй, можно назвать самым тяжелым и зловещим. В этот период тюрьмы были переполнены революционерами. Царское правительство шло на все, чтобы вырвать из сознания народа революционные идеи. В один ряд с репрессиями встали: клевета, наговоры, провокации. С 1895 года начинаются массовые аресты социал-демократов. Аресты эти продолжаются почти непрерывно. Арестовывается масса рабочих, а среди них в первую очередь самые сознательные и активные. Громадное большинство социал-демократов "первого призыва" оказываются в тюрьме. Жандармы и прокуроры хвастают, что им удалось в корне задушить все социал-демократическое движение, но при этом они с удивлением констатируют, что с рабочим движением справиться не так-то легко. На допросах, московский товарищ прокурора Лопухин признавался, что, приступая к дознанию, он не предполагал, что социал-демократы, не смотря на существование усиленного сыска, так много успели сделать М. Н. Лядов. Как начала складываться российская коммунистическая партия...-С.115. Большинство заключенных составляли студенты. В то время выступления студентов участились. В отношении их были применены политические репрессии.

Ликвидация народа без суда и следствия приобрела массовый характер по всей России. Если после первой революции убийства, избиения, погромы выполняли отдельные люди, то в дальнейшем все это было узаконено. По приказу царя были созданы военно-полевые суды, которые существовали с 19 августа 1906 по 20 апреля 1907. Суды состояли из трех офицеров, которых назначал генерал-губернатор. Действия данных офицеров не были ограничены никакими нормами. Дело рассматривалось без участия каких-либо свидетелей, прокурора, защитника. Дело рассматривалось в течение 48 часов с момента возбуждения и приводился в исполнение в течение 24 часов. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Аресты социал-демократов проводились без предъявления обвинения, с формулировкой "арестовать впредь до выяснения причин ареста". Вот как пишет об арестах Владимир Николаевич: "Из того, что обыск производился без прокурорского надзора, было ясно, что он производится "в порядке охраны". Положение об охране государственного порядка и спокойствия давало жандармам право по одному подозрению арестовывать любое лицо и держать без предъявления обвинения в течение 7 дней. По истечении этого срока, если обвинение не предъявлялось, арестованный подлежал освобождению, хотя губернатору принадлежало право продолжить арест до 2 недель, а министру внутренних дел - до 1 месяца. Если в течение этих сроков материала для предъявления обвинения не оказывалось, арестованный мог быть освобожден даже любым мировым судьей, явившимся для проверки документов в тюрьму"Трапезников В. В стране неволи // Каторга и ссылка...- С.200.

Народ России стал понимать истину самодержавного строя. Даже противники революции понимали, что царская жестокость сделала больше, чем прокламации. На революционный путь народ встал благодаря прокламациям и пропаганде, но на окончательное формирование сознания народа повлияли репрессии. Как вспоминает бывший каторжанин Ф. А. Шавишвили, в это время, в результате свирепствовавшей в стране реакции на поверхность государственной жизни всплыло немало беспощадно жестоких людей. В эти страшные дни события торопили друг друга, нарастали одно за другим, умножали число таких людей. Последний царь России Николай II, спустя неделю после 17 октября 1905 года, когда им был дарован манифест, обещающий дать народу "незыблемые основы гражданской свободы", то есть 23 октября, назначил министром внутренних дел Петра Дурново, который позже передал эту должность своему тезке, саратовскому губернатору Петру Столыпину. Через шесть месяцев, т. е. 22 апреля 1906 года, в дни, предшествовавшие открытию первой Государственной думы (открылась 27 апреля 1906 года), руки Дурнова были уже обагрены народной кровью Шавишвили Ф. А. Царская каторга: Воспоминания бывшего каторжанина...- С. 83-84.

Вот как вспоминает Владимир Николаевич об условиях в пермской тюрьме. В 1903 году пермская тюрьма была переполнена политическими заключенными и поэтому некоторые были отправлены в Николаевские исправительные арестантские роты. Режим заключения в ротах вспоминается Трапезникову как исключительно суровый. Он был изолирован от других заключенных. "Впечатление было такое, что меня вызвали и отделили от товарищей с целью избить. Но на этот раз это оказалось неверно. Меня только перевели в отдельное помещение, где кроме меня никого не было. Это помещение за всю зиму не отапливалось: сидеть и спать приходилось в шубе, чернила замерзали. Граббе каждый день приходил ко мне, приставил ко мне особого надзирателя, неотступно следившего за мной через волчок, и приходил в неистовство, видя меня в шубе. Он вызвал фельдшера, требовал, чтобы тот удостоверил нормальность температуры, велел повесить термометр и ежедневно записывать градусы. Увы! термометр стал показывать 8°, и Граббе велел выбросить и повесить другой, который неизменно стоял на 16 градусах. Я не вступал с Граббе ни в какие разговоры и при его посещениях делал вид, что не замечаю его. Это приводило Граббе в бешенстве, и он буквально прыгал передо мной и, стуча себя в грудь и брызгая слюной, без конца кричал:

- Я - начальник тюрьмы, а вы - арестант, арестант, арестант Трапезников В. В стране неволи // Каторга и ссылка...- С. 207.!" Единственной радостью для арестантов, находившихся в Николаевской роте были общие прогулки на переднем дворе, откуда виднелся простор уральских гор, лесов, и пилка дров. Но если отношения с начальником обострялись, то в качестве наказания прогулки переносились во внутренний двор и налагался запрет на пилку дров.

Письмо, написанное Трапезниковым прокурору Пермского окружного суда, с жалобой на Граббе подействовало, и он был отправлен в Чердынскую тюрьму. "В Чердынской тюрьме условия режима были диаметрально противоположны николаевским: начальник тюрьмы Лопатин получил от прокурора особую инструкцию по отношению ко мне, выражавшуюся в словах "все можно, даже вино", а надзор за тюрьмой принадлежал моему университетскому товарищу А. А. Гилькову, когда-то вместе со мной читавшему в студенческом кружке Ф. Лассаля Трапезников В. В стране неволи // Каторга и ссылка... - С. 208." Путешествие от Перми до Чердыни описано Трапезниковым в очерке "По этапу. Из записной книжки невольного путника" (журнал "Образование", 1905 г., № 5-6).

Так же мягкими были условия в Пермской тюрьме это обусловливалось, с одной стороны, свойствами характера начальника тюрьмы штабс-капитана П. А. Барынина, с другой - временем: все ждали Первую Государственную Думу, а вместе с ней - амнистию, свободы, льготы в отношении к политическим и ослабления суровостей самодержавного режима, как вспоминает Трапезников. "Целый день наши камеры были открыты, и мы гуляли в тополевой аллее, играли в городки, пили на воздухе чай. Вечера были посвящены шахматам и чтению вслух газеты. Начальство пропускало в тюрьму "Новое Время", а нам ухитрялись передавать и другие газеты - "Русское Слово", "Нижегородский Листок". Камеры были устроены так, что через волчки можно было переговариваться совершенно свободно. К нам допускали лавочника Сиземина, ко мне приводили на целые дни детей, приносили для работы пишущую машину. Пронесли даже фотографический аппарат, и И. В. Цветков снимал нас группами и по одиночке. По предложению А. М. Лежавы, мы официально приветствовали телеграммой Н. Н. Жорданию по случаю избрания в Государственную Думу" Трапезников В. В стране неволи // Каторга и ссылка...- С. 211.

Так же режим вологодской тюрьмы не был слишком суров по сравнению с другими. Не было рукоприкладства, матерщины, телесного наказания, но такой режим соблюдался только в первое время. Но в 1910 году инспектором вологодской тюрьмы был назначен приват-доцент Харьковского университета юрист Александр Ефимов. Ефимов стал устанавливать новые порядки в вологодской тюрьме. Участились обыски в камерах, грубое обращение с заключенными, наказание розгами. Были изъяты рассказы и повести М. Горького, Короленко, Андреева. По распоряжению инспектора все заключенные обязаны были соблюдать "постные" дни, независимо от религиозной принадлежности. Но приказ был встречен отказом, на что Ефимов пришел в бешенство. По его распоряжению в ноябре 72 человека были высечены.

Но кроме жестокого обращения в тюрьмах, которые были переполнены, были случаи самоубийства. Люди лишали себя жизни в знак протеста, впав в отчаяние. Кто-то убивал себя куском жести, сжигали себя, глотали толченое стекло. Статистика не сохранила данных о том, насколько были распространены самоубийства. В Москве и Государственном музее революции, под стеклом одной из витрин хранится старая дамская сумочка и тут же слева - фото молодой женщины с такой надписью: "Слушательница Высших женских курсов Петербурга М. Ф. Ветрова. 21 декабря 1896 года была арестована по делу нелегальной типографии народовольцев и помещена в Петропавловскую крепость, в бастион Трубецкого, где 8 февраля 1897 года покончила жизнь самоубийством - сожгла себя в знак протеста против варварства царского правительства. Молодежь и петербургское студенчество 4 марта 1897 года устроили многолюдную демонстрацию. Аналогичные демонстрации проходили в Москве и Киеве" Шавишвили Ф. А. Царская каторга: Воспоминания бывшего каторжанина...- С. 129-130..

Как пишет российский ученый-юрист: "Законными" средствами дисциплинарного воздействия являлись разнообразнейшие лишения и того немногого, чем мог располагать заключенный, -- переписки, свиданий, прогулок, права пользования библиотекой и прочее, а над всеми этими мерами в каторжных тюрьмах, в исправительных арестантских отделениях и для ссыльных, а также в военных тюрьмах и дисциплинарных частях -- розги. Кроме того, в каждом месте лишения свободы применялся карцер, и в частности темный, с выдачей горячей пищи лишь через три дня на четвертый Гернет М. Н. История царской тюрьмы...- С. 264..

Находясь в тюрьме, некоторые ярые противники царской власти, заключенные были изолированы и находились в более худших условиях. И в ответ на это все остальные устраивали голодовки требуя общего заключения и общих прогулок. "Мы голодали 11 дней. Положение было крайне тяжелое. Все лежали, не вставая. Изо рта у всех шел какой-то дурной запах. Даже начальник тюрьмы капитан Мощенский плакал, выходя из камер башни. Но ответа на наши требования не было, а мы решили не сдаваться и ставили жизнь на карту. И вот, когда силы уже окончательно покидали нас, пришел ответ: все требования были удовлетворены. Нас немедленно перевели в общую палату тюремной больницы, где мы (мужчины) сидели все вместе и все же вместе гуляли на зеленом лужке за больницей без ограничения времени" Трапезников В. В стране неволи // Каторга и ссылка...- С.204.

Сравнивая дореволюционною тюрьму с постреволюционной, в частности с ГУЛАГом, А. И. Солженицын утверждает, что царская тюрьма являлась чуть ли не курортом по сравнению с трудовыми лагерями середины XX века. Главным аргументом было то, что многие революционеры смогли выжить и принять участие в революции. Если бы в царской тюрьме были такие же условия, как в ГУЛАГе, то, просто некому бы было бы делать революции 1917 г Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 1. М.: - 1990. С. 8 - 9..

Таким образом, для подавления социал-демократического движения в России проводятся массовые аресты явных активистов движения. Кроме физического уничтожения революционеров чиновники ставили цель опорочить саму идею освободительного движения. Например, с этой целью использовали деятельность анархистской группы. Если поначалу работа этой группы носила идейный характер, то со временем именем анархистов стали прикрываться уголовные элементы. Власти ухватились за это и, чтобы опорочить социал-демократическое движение, стали приписывать революционерам грязные уголовные дела. Подпольщики разных политических направлений были связаны между собой, часто наведывались друг к другу, делились новостями, обменивались литературой... Это давало юриспруденции повод судить большевика как анархиста, анархиста - как эсера и т. д Шавишвили Ф. А. Царская каторга: Воспоминания бывшего каторжанина... - С. 83. Условия в заключении были разными. Все зависело от начальников тюрем. Так невыносимыми были условия в Пермской тюрьме, где начальником являлся Граббе, в Вологодской - при приват-доценте Харьковского университета юристе Александре Ефимове. В таких местах были часты обыски в камерах, грубое обращение с заключенными, наказание розгами, запрет на трудовую деятельность. И в ответ на заключение, люди самовольно лишали себя жизни, устраивали голодовки. Но в сравнение можно привести в пример Чердынскую тюрьму, где наоборот, (как говорит Трапезников) даже разрешалось вино. Как я считаю, что условия заключения зависели от характера самого начальника.

Тюремное заключение

Похожие статьи