Последствия руандийского геноцида - Руандийский геноцид: причины, характер, значение

Можно с полным основанием утверждать, что геноцид 1994 г. оказал огромное воздействие на историю как Руанды, так и стран зоны Великих озер. Масштаб этого воздействия был предопределен системой этнополитического взаимодействия государств этого региона, сложившейся еще в 1960-х гг.

Через традиционные механизмы взаимодействия (потоки беженцев, информационная циркуляция) конфликт тутси и хуту вышел за пределы Руанды (и Бурунди): он распространился на Заир, расколов прежде единую местную общину баньяруанда (тутси + хуту), спровоцировал Первую конголезскую гражданскую войну 1996-1997 гг. и дестабилизировал ситуацию во всем регионе Великих озер, послужив прелюдией "Третьей мировой войны". Руандийский геноцид стал катализатором местных социальных конфликтов, также принимавших традиционную этническую форму, которые вышли на поверхность в условиях кризиса "клептократического режима" маршала Мобуту. В таком контексте распространение руандийской модели этнического противостояния неизбежно принимало характер эпидемии и во многих регионах выражалось в форме символического принятия на себя участниками войны "руандийских этнических ролей". Так, в рамках Итурийского конфликта 1999-2007 гг. (локальный конфликт внутри Второй конголезской гражданской войны 1998-2003 гг.) столкнулись местные этнические большинство (ленду; ок. 700 тыс.) и меньшинство (хема; ок. 150 тыс.), которые имели общие язык и культуру и практиковали смешанные браки: они различались преимущественно своими занятиями (земледелие у ленду, скотоводство у хема). По свидетельству одного из представителей организации "Хьюман райтс уотч", эти этносы, не имеющие отношения к руандийским "этносам", "теперь (в 2001 г. - И. К.) отождествляют себя с категориями "хуту" и "тутси"... Ленду ныне считают себя родственниками хуту, тогда как хема отождествляют себя с тутси. Обе эти группы долгое время боролись за контроль над землей, но эти формы идентификации и их связь с геноцидом угрожает трансформировать эту борьбу в нечто гораздо более разрушительное".

С другой стороны, руандийский геноцид разрушил систему "государств-сосудов" Руанды и Бурунди и в конечном итоге подорвал сложившуюся в регионе модель этнополитического взаимодействия. Его непосредственным результатом явилось восстановление в Руанде этнократического государства: военная диктатура РПФ стала инструментом господства тутси над хуту. Таким образом, геноцид первоначально не прервал этнократическую цепь: одна этнократия породила другую. Однако установление в Руанде режима власти меньшинства-тутси превратило ее в этнократического "близнеца" Бурунди. Прекращение процесса "обмена беженцами" ликвидировало ту сущностную связь, которая обеспечивала взаимообусловленность политического развития Руанды и Бурунди - ту взаимообусловленность, которая порождала и укрепляла социально-экономическую, идеологическую и социально-психологическую базу для сохранения в них этнократических режимов. Прежде притягивавшиеся друг к другу как "+" и "-", эти государства, став двумя "+", в своем дальнейшем историческом движении пошли каждое своим особым автономным путем. После двух гражданских войн конца 1990-х -- начала 2000-х гг. из этой ловушки регионального этнополитического взаимодействия удалось выбраться и Заиру (ДРК).

Разрушение системы "переливающегося насилия" стало главной причиной того, что четыре страны, бывшие на протяжении четырех десятилетий ее пленниками (Бурунди, Руанда, Заир, Уганда), встали в начале XXI в. (Уганда еще в 1990-х гг.) на путь внутриполитического умиротворения и - в той или иной степени - демократизации. Даже в Руанде, которой история отвела роль эпицентра кризиса 1990-х гг., режим П. Кагаме, сохраняя в целом свой авторитарный характер, предпринял ряд мер по частичной политической либерализации и избавлению страны от наследия этнического противостояния (массовое возвращение беженцев с конца 1996 г., допуск политической оппозиции к участию в выборах 2003 г., конституционная поправка 2004 г. о запрете политической мобилизации по этническому принципу, отмена смертной казни в 2007 г.). Режим Й. Мусевени в Уганде, сохраняющий полуавторитарный характер, в июле 2005 г. снял, наконец, ограничения на деятельность политических партий. В ДРК, несмотря на трудности начавшегося в 2003 г. переходного периода и сохранение локальных очагов конфликта (в Северном и Южном Киву, в Итури, в Северной Катанге), удалось реализовать компромиссную политическую модель, основанную на частичной децентрализации и разделе полномочий между президентом и премьер-министром, ответственным перед нижней палатой (конституция 2006 г.). Выборы 2006 г. привели к созданию многопартийного парламента, в котором партия президента Жозефа Кабилы (Народное движение за реконструкцию и демократию) не имеет абсолютного большинства, и многопартийного правительства, возглавленного ветераном заирской политики Антуаном Гизенгой, лидером Единой лумумбистской партии. При всей хрупкости нынешней конголезской демократии (трудности интеграции партизанских соединений в армию, конфликт между властями и главной оппозиционной силой - Движением за освобождение Конго Ж.-П. Бембы Гомбо - в марте-апреле 2007 г.), эти изменения стали знаковыми для истории независимого Заира, чередовавшей гражданские войны с военными диктатурами. Но наиболее впечатляющие успехи продемонстрировала Республика Бурунди, которая впервые в своей истории с 1966 г. отказалась от этнократической системы: в 2003 г. бывший военный диктатор П. Буйоя, вновь захвативший власть в 1996 г., передал власть Домисьену Ндайизейе, лидеру партии ФРОДЕБУ, представляющую умеренное крыло общины хуту. Политический компромисс между двумя "этносами" был закреплен переходной конституцией 2004 г., установившей принцип 60% - 40% для их представительства в правительстве (ст. 129), государственном секторе (ст. 143) и в парламенте (ст. 164); в правительстве имеют право участвовать все партии, набравшие на выборах более 5%. В результате президентских выборов 2005 г. главой государства стал бывший лидер главной группировки мятежников-хуту Пьер Нкурунзиза. Таким образом, руандийский геноцид, оказавшийся логическим результатом и высшей точкой развития этнократической системы, обусловил в итоге ее постепенное размывание в Руанде и полную ликвидацию в Бурунди.

Геноцид в Руанде и инициированная им цепь событий в зоне Великих озер в конце ХХ - начале ХХI в. показывает, сколь извилистыми и порой непредсказуемыми путями идет история. Они еще раз свидетельствуют, как часто неоднозначна роль переломных исторических событий. Геноцид 1994 г. и "Третья мировая война", унесшие миллионы жизней и принесшие неисчислимые человеческие страдания, а в глобальном масштабе продемонстрировавшие мрачную изнанку эпохи глобализации, в то же время сломали просуществовавшую почти четыре десятилетия порочную систему переливающегося этнополитического насилия в этом регионе. В такой перспективе 1990-е годы по отношению к Черной Африке можно воспринимать не только как "потерянное десятилетие", но и в определенной степени как период разрушения рожденных еще при колониализме и поддерживавшихся в эпоху биполярного противостояния политических структур и механизмов - как государственных, так и межгосударственных - и в этом смысле как продолжение далеко не завершенного процесса деколонизации. Гражданские войны конца ХХ - начала ХХI в., нанесшие огромный ущерб континенту в экономическом и гуманитарном измерении, в то же время способствовали максимально быстрой "расчистке" африканского политического и социально-экономического поля от прежних элит и укоренившихся моделей отношений.

Похожие статьи




Последствия руандийского геноцида - Руандийский геноцид: причины, характер, значение

Предыдущая | Следующая