Подлинность "Слова" - Проблема подлинности "Слова о полку Игореве"

В третьей главе книги -- "Русские летописи и Слово о полку Игореве" -- основное внимание уделено "расхождениям" "Слова" с известиями летописей. Автор спорит с суждениями Б. А. Рыбакова и А. Г. Кузьмина, подвергшими основательной критике его взгляды и поднимает проблему подлинности "Слова".

В этой главе автор делает вывод, что в Слове о полку Игореве совпадает с Ипатьевской летописью не только вся фактическая основа рассказа о походе Игоря 1185 г., но и его композиция. Дает читателю ознакомиться с работой Б. А. Рыбакова, А. А. Шахматова и М. Д. Приселкова. Последние сделали вывод, что объединение трех летописей (Ипатьевской, Слова, Задонщина) произошло в 1200 г. Поэтому Слово о полку Игореве не могло возникнуть раньше начала XIII в. Что же касается автора слова, то зимин считает что автор Слова старался держаться близко к тексту своего источника не только при описании похода 1185 г., но и в характеристиках исторических событий и лиц, которых ему приходилось касаться. Точное следование известным нам источникам, отсутствие в Слове каких-либо новых фактов показывает, что его автор -- писатель, не являвшийся современником тех событий, которые он изображал. Все расхождения его с Ипатьевской (и Кенигсбергской) летописью объясняются или ошибочным толкованием летописного материала, или художественным обобщением образов и событий в Слове.

По Ипатьевской -- весь поход связан с именем Игоря. Остальные князья просто перечисляются "на равных". Только однажды летописец вскользь бросает, что "Всеволодъ немало мужьства показа". Под 1196 г. Всеволод характеризуется как наиболее храбрый князь среди Ольговичей. Эти глухие упоминания и дали основание автору Слова сблизить образ героя Куликовской битвы Владимира Серпуховского с одним из русских князей, участников сражения при Каяле.

Так обстоит дело с участниками похода 1185 г. Впрочем, и сами его события изложены не вполне точно. С. В. Шервинский даже прямо считает, что Слово не может быть источником достоверных исторических сведений о походе Игоря.

В Слове неверно изложена цель Игорева похода. Князь, оказывается, стремится "испита шеломомь Дону" или "поискати града Тьмутороканя". В. Г. Федоров доказал, что поход Игоря был набегом рассчитанным на внезапность. Эту точку зрения подтвердил новыми аргументами А. В. Позднеев. Если сам поход Игоря 1185 г. не был каким-либо значительным эпизодом в русско-половецких отношениях, то факт полонения князей, возглавлявших русскую рать, произвел большое впечатление на летописца. Автор же Слова о полку Игореве, следовательно, хотел приписать своему герою крупные внешнеполитические задачи, явно преувеличивая цели одного из обычных для XII в. набегов северских князей. Современник же похода несомненно должен был знать его цель.

В Ипатьевской летописи говорится, что битва 1185 г. с половцами происходила в районе реки Донца ("хотяхуть бо бьющеся доити р?кы Донця"). Правда, в одном месте сказано о намерении князя Святослава пойти в поход на "половци к Донови". Это дало основание автору Слова, имевшему в своем распоряжении Задонщину, создать обобщенный образ "великого Дона" -- цель походов русских князей 1185 г. Он при этом ошибочно решил, что битва произошла на Каяле "у Дону великаго".

Б. А. Рыбаков полагает, что, согласно Слову, Доном именовались Донец и нижнее течение Дона, а под Донцом разумелась речушка Уды. Но Дон, по Слову, тесно связан с морем. Попытка раскрыть значение "Великого Дона" Слова как Северского Донца наталкивается на непреодолимые трудности. Так, будет совсем непонятным, как же назывался нынешний Дон в XII в. Летописи не оставляют никаких сомнений, что в то время под "Доном" разумелся именно Дон, а не Донец. Б. А. Рыбаков считает, что "Великий Дон" включал в себя и отрезок теперешнего Дона от впадения в него Донца до устья. Но именно Донец впадает в Дон, а не наоборот. Спутать эти вещи житель юга Руси XII в. не мог. Гипотеза Б. А. Рыбакова не только оставляет открытым вопрос, как же именовался Дон в XII в., но и противопоставляет Слово Ипатьевской летописи: ведь в последней говорится не о "Доне", а о "Донце" как о месте битвы с половцами. Нельзя принять и вывод А. В. Лонгинова, разделяемый Б. А. Рыбаковым, о том, что битва при Каяле произошла в бассейне Днепра. Расчеты суточных переходов русских полков сделаны Б. А. Рыбаковым без учета наличия пехоты в войске, исходя лишь из возможностей конницы. Ссылка Б. А. Рыбакова на плач Ярославны, хотевшей, чтобы Днепр "възлелеял" к ней ее мужа, не может быть принята. Ведь княгиня хотела полететь и по Дунаю, чтобы добраться до Каялы. Если следовать логике Б. А. Рыбакова, то Каялу нужно искать где-то в районе Дуная. Перед нами чисто поэтические образы, далекие от действительности.

Автор Слова отлично знал летописную запись 1201 г., откуда он черпал ряд образов для своей Песни.

Сравнивая фактический матерал и идейную направленность Слова о полку Игореве с конкретно-исторической действительностью Древней Руси как она рисуется русскими летописями. В ходе этого сопоставления установлено, что вся фактическая основа рассказа Слова о походе 1185 г. и сведения по истории Руси X-XII вв. восходят к Ипатьевской и Кенигсбергской летописям. Там, где автор отступает от их текста, он допускает ряд фактических ошибок и неточностей. В Слове о полку Игореве нет достоверного исторического материала, который бы выходил за рамки названных летописей, нет никаких следов того, что автор был современником описанных им событий. Его отношение к летописному тексту свидетельствует о том, что перед нами книжник, подчас не понимавший некоторых тонкостей и древнего языка, и фактических данных летописей, грешивший анахронизмом.

Похожие статьи




Подлинность "Слова" - Проблема подлинности "Слова о полку Игореве"

Предыдущая | Следующая