Непременные законы и конституция - Н. Муравьев и тайное общество

Присутствующий в текстах декабриста дискурс, в рамках которого ключевыми элементами становились проблема самовластия или деспотии и необходимости ее ограничения фундаментальным законами, характерен для российской политической культуры второй половины XVIII века. В его основе лежит один из самых популярных в России того времени трактат Ш. Л. Монтеське "О духе законов" . В основе политической полемики периода правления Екатерины II лежал аналогичный представленным в текстах Муравьева тезис о том, что правление, никак не ограниченное "фундаментальным законом" является деспотическим, так как санкционирует произвол правителя от которого подданные не могут себя обезопасить.

Обсуждение того, насколько этот момент в развитии российской политической мысли может быть отнесен к процессу эволюции классической республиканской традиции в России, не входит в непосредственные задачи данной работы. Однако, представляется необходимым упомянуть ряд существенных отличий, присутствующих в рассмотренных текстах Муравьева и отделяющих их внутреннюю логику от аргументации, не являющейся республиканской. Прежде всего, в концепции Муравьева, наиболее важным аргументом оказывается необходимость участия всех граждан в принятии политических решений и основных законов государства. Именно по этой причине идеалом свободного государства, приводимым в тексте, оказывается не конституционная монархия, но Новгородская и Псковская республики. Республиканская форма правления служит наилучшим примером традиции, в которой все граждане издревле обладали свободой и правом участия в принятии решений.

Факт того, что все граждане имеют право на участие в правлении и на возращение себе свободы любым путем, если она была у них изъята, являются ключевыми в текстах Муравьева. В это же время, возможность решения этой проблемы путем установления "основных законов" в процессе принятия которых должны принимать участие граждане логически обосновывает необходимость создания конституционного проекта.

К началу XIX века, присутствовавшие в российском политическом дискурсе понятия фундаментальных законов и конституции, имевше ранее различные значения, объединяются в общее представление о конституции. В своей новой форме она обозначала основной закон государства, гарантирующий права и свободы граждан, а также регламентирующий систему управления государством. Доказывая необходимость законов, принятых гражданами, для обеспечения свободы, Муравьев, подразумевает именно это новое значение конституции, в которой будут приводиться гарантии прав и свобод, но в то же время, регламентироваться форма правления, позволяющая всем гражданам получать равный доступ к принятию политических решений.

В данном контексте, сопоставление дат написания "Любопытного разговора" и "Рассуждения" с началом его работы над конституцией позволяет сопоставить их в рамках логики политического мышления автора. Два текста, предназначенные для массового распространения по датам написания накладываются на тот период, когда Никита Михайлович уже начал работу над конституционным проектом. Следовательно, логика, в которой конституция являлась тем самым фундаментальным законом, необходимым для обеспечения свободы в государстве, подтверждается аргументами из иных политических произведений автора.

Итак, начало работы Муравьева над конституцией может быть логически соотнесено с осознанием им необходимости введения фундаментальных законов, способных обеспечить отечеству свободу. Однако каким образом декабрист планировал введение конституции в действие? Оригинальное название проекта, найденного во время обыска в бумагах князя С. П. Трубецкого, способное многое сказать даже без обращения к самому тексту документа: "Предположение для начертания устава положительного образования, когда Е. И. В. благоугодно будет с помощью всевышнего учредить Славянорусскую Империю" .

Название документа говорит о том, что текст конституции предполагалось предоставить императору Александру I, а само учреждение нового государства должно было быть инициировано лично монархом. Этот факт не согласуется с тем планом введения документа в силу, который Муравьев описал на следствии. Однако, учитывая специфичность следственных показаний как исторического источника (показания давались в условиях жесткого давления со стороны следственной комиссии и с учетом иных факторов, связанных со следствием), в данной ситуации представляется обоснованным отдать предпочтение документу, который был создан до ареста. Именно ненасильственный метод воздействия характерен для тайных обществ декабристов в период с 1816 по 1821 год. Планы цареубийства, как уже было указано выше, имели скорее риторическое значение героизированного подвига, вдохновленного античными образцами. В историографии декабризма не установлено ни одного факта подготовки к реальному осуществлению какого-либо из планов цареубийства, что не позволяет рассматривать их как часть реального политического действия.

Идея влияния на общество через публицистику, литературу и публичные выступления являлась магистральной для Союза благоденствия и была закреплена в его уставе, "Зеленой книге" . Подобный контекст позволяет некоторым исследователям рассматривать тайные общества декабристов как элемент политической публичной сферы, эволюционировавшей из литературной публичной сферы, появившейся в России во второй половине XVIII века. Оригинальное название конституционного проекта Муравьева позволяет утверждать, что его введение должно было быть возложено непосредственно на самодержца, который должен был принять подобное решение под давлением общественного мнения.

Текст конституции, доступный современным авторам в трех различных редакциях, уже был неоднократно разобран в многочисленных исследованиях. Целью данной работы не является подробный анализ содержания документа, однако представляется уместным указать на несколько значительных фактов, дополняющих картину политических взглядов Муравьева.

Конституция Никиты Михайловича содержит в себе значительные заимствования из конституции Соединенных Штатов Америки. Эти заимствования касаются как содержательной части, так и конкретных формулировок. В своем тексте Муравьев предлагает для России конституционное монархическое правление с федеративным разделением страны на 13 "держав".

Державы, в данном случае могут рассматриваться как аналоги штатов в американской конституции, так как их административные функции и функции самоуправления полностью соответствуют заокеанскому образцу. Сохранение монархии в проекте Муравьева было, в значительной степени, условностью: император становился "верховным чиновником Российского Правительства" и "соединял в особе своей всю исполнительную власть" что дословно копировало формулировку из конституции США применительно к президенту. Функции, которые брал на себя император как глава исполнительной власти, включали в себя руководство войсками, ведение переговоров с другими государствами (исключительно с согласия Думы), назначение на должность дипломатов и министров. Президент обладал аналогичным рядом обязанностей: командовал войсками, назначал на должности министров, вел переговоры и заключал договоренности с другими государствами с согласия Сената и т. д.

Клятва, которую должен был принести император при вступлении в должность звучала так: "Я клянусь торжественно, что буду верно исполнять обязанности императора Российского и употреблю все мои силы на сохранение и защиту сего конституционного Устава России" . Обратимся для сопоставления к клятве президента: "Я торжественно клянусь, что буду добросовестно исполнять должность Президента Соединенных Штатов и по мере всех своих сил поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов" . Клятвы совпадают не только содержательно, Муравьев заимствует даже внешние элементы и выражения: "торжественно клянусь", "исполнять обязанности/должность", "защищать" конституцию. Как и конституция США, проект Муравьева предполагал федеративное деление страны, двухпалатный парламент и осуществление принципа разделения властей.

Но как конституция Соединенных Штатов согласовывалась с "неоримским" республиканизмом, обнаруженным во взглядах декабриста? В своей монографии "Свобода до либерализма" Кв. Скиннер указывает, что со времен Славной революции "идеал смешанной и сбалансированной конституции оставался в центре проектов так называемых республиканцев XVIII века и в конце концов был воплощен и освящен в конституции Соединенных Штатов Америки (с той только разницей, что монархический элемент был заменен здесь президентским)" .

Авторы, принадлежавшие к традиции "неоримского" республиканизма, видели логичную форму организации государства, способную обеспечить гражданам свободу, в монархии, которая была бы ограничена фундаментальным законом - конституцией. При этом, система разделения властей рассматривалась как чрезвычайно полезный элемент, равномерно распределяющий власть в государстве и уменьшающий, тем самым, опасность произвола или злоупотребления оной. В главе, посвященной республиканизму было продемонстрировано, что "неоримскую" традицию отличает настороженное отношение к идее прямой демократии. Большинство авторов этой традиции однозначно предпочитают систему представительства и двухпалатный парламент.

Все эти принципы были с успехом реализованы в конституции Соединенных Штатов, поэтому факт их копирования Муравьевым не следует рассматривать как нечто выбивающееся из картины его республиканских политических взглядов. Отдельный момент, который в данном контексте также заслуживает внимания, касается федеративного устройства, предлагаемого декабристом для России. Хорошо известно, что Муравьев, работая над текстом конституции активно использовал трактат "О духе законов" Монтескье и комментарии к нему Де Трасси. Монтескье, которого современные исследователи причисляют к категории классических республиканских авторов, указал в "Духе законов" на проблему существования республиканского правления в государствах, занимающих большую территорию. Большое пространство, в представлении Монтескье, затрудняет существование республики, раздираемой на части представителями разных интересов, что, в свою очередь вызывает падение гражданских добродетелей и узурпацию власти деспотом.

Монтескье предполагает, что форма правления напрямую зависит от размеров государства: "Если небольшие государства по своеи? природе должны быть республиками, государства среднеи? величины - подчиняться монарху, а обширные империи - состоять под властью деспота, то отсюда следует, что для сохранения принципов правления государство должно сохранять неизменными свои размеры и что дух этого государства будет изменяться в зависимости от расширения или сужения пределов его территории" . В данном случае, Россия, с ее значительными размерами, попадает в число стран, которые неизбежно оказываются под властью деспота. Монтескье, однако, оговаривается, что обширные государства имеют возможность избежать деспотического правления: "Очень вероятно поэтому, что люди оказались бы в конце концов вынужденными жить всегда под управлением одного, если бы они не изобрели особого строя, которыи? со всеми внутренними достоинствами республиканского правления совмещает внешнюю силу монархического правления. Я говорю о федеративнои? республике. Эта форма правления есть договор, посредством которого несколько политических организмов обязываются стать гражданами одного более значительного государства, которое они пожелали образовать. Это общество обществ, составляющих новое общество, которое может увеличиваться присоединением к нему новых членов до тех пор, пока оно не станет достаточно сильным, чтобы обеспечить безопасность входящих в него государственных единиц" .

Федеративная республика, рассматриваемая автором как "общество обществ", предлагается им как единственная возможность осуществления республиканского правления на территории обширного государства. Муравьев, как уже было упомянуто, был хорошо знаком с текстом Монтескье и перенял у него в полной мере идею о разделении властей. Составление конституции для России, при условии сохранения республиканских идеалов, логически приводило к необходимости установления федеративного управления на территории страны. Однако Муравьев не был опытным политическим теоретиком и при написании конституции впервые столкнулся с необходимостью создания правового документа, который впоследствии должен был стать основным законом. Пример Соединенных Штатов, в этом случае, напрашивался сам собой.

Уже с 1815 года идеализированный образ Соединенных Штатов и их формы правления занимал в российской общественной мысли значительное место. В этом году в "Духе журналов" началась публикация "Картины Америки", состоящей из целой серии сюжетов, детально описывающих политическое, административное и социальное устройство США. В том же "Духе журналов" в 1820 году была напечатана серия очерков под названием "Конституция Северо-Американских областей", в которой содержались значительные отрывки из конституции Соединенных Штатов, а также отдельные фрагменты законов различных штатов. Данная серия публикаций получила в образованном обществе огромную популярность и с ней были знакомы многие декабристы.

Муравьев, знакомившийся со всеми книжными новинками и читавший множество журналов, не мог не знать о столь популярной серии публикаций. Но даже без знакомства с материалами, опубликованными в "Духе", Никита Михайлович был достаточно осведомлен в вопросах истории Соединенных Штатов. В библиотеке Муравьевых имелась история войны за независимость, а также полный текст конституции, который и был, очевидно, использован декабристом при создании своего конституционного проекта.

Таким образом, копирование конституции США органически вписывалось в общую концепцию взглядов Никиты Муравьева. Избрав наиболее популярный и соответствующий его целям и требованиям документ, он умело адаптировал его для российского контекста, сохранив принципы, составляющие основу "неоримской" республиканской традиции.

Похожие статьи




Непременные законы и конституция - Н. Муравьев и тайное общество

Предыдущая | Следующая