Абдукция и объяснительные гипотезы - Методы и формы научного познания

Чарлз Сандерс Пирс (1839-1914) может считаться основателем современной общей семиотики. Пирс был универсальным гением, ему принадлежат работы во многих областях науки. Не признанный своими современниками, Пирс сегодня считается наиболее значительным философом в истории США. Написанное им составляет несколько тысяч работ, большая часть которых до сих пор доступна только в виде рукописей.

Семиотика Пирса развивалась совершенно независимо от лингвистически ориентированной семиотики его современника Соссюра и опиралась на философию, в особенности на логику и теорию познания. В противоположность семиотике Соссюра и его последователей в семиотической лингвистике, т. е. в противоположность семиотике, ориентированной на прикладное применение и постоянно опирающейся на модель языка, семиотика Пирса стремится к гносеологической всеобщности и, можно сказать, к метафизической универсальности.

Теория абдукции Пирса

Описанная Пирсом абдукция как метод научной аргументации, как способ находить новое знание, как путь к развитию творческих способностей имеет особенное значение не только для теории науки и теории аргументации, но и в первую очередь для герменевтики, семиотики текста и семиотической эстетики. Общие работы о теории абдукции Пирса - Kempski (1952: 83-115), Fann (1970), Reilly (1970), Savan (1980a), тематический выпуск журнала "Versus" 34 (1983), Hookway (1985), Anderson (1986), Kruse (1986), Bonfantini (1987), Schonrich (1990), Nagl (1992), Rohr (1993) и Richter (1995). О применении принципа абдукции в семиотике текста и в герменевтике см. Sebeok &; Umiker-Sebeok (1980), Eco &; Sebeok (eds. 1983), Herrero (1988), Biere (1989), Eco (1990), Reichertz (1990), Schillemans (1992) и Rohr (1993). Об абдукции в семиотической лингвистике см. Andersen (1973), Savan (1980a), Wirth (1993), о роли абдукции в компьютерной семиотике - Josephson &; Josephson (eds. 1994).

Абдукция, дедукция, индукция

Пирс развивал теорию абдукции на разных этапах своего философского творчества. Ранние формулировки понятия абдукции - гипотеза и ретродукция. В истории логики абдукция как способ логического вывода была впервые введена Пирсом, но он возводит свое представление об абдуктивном умозаключении к Аристотелю, который определял метод научного решения при логически неопределенных предпосылках.

В 1903 г. Пирс описывает абдукцию как процесс, в котором мы "выдвигаем объясняющую гипотезу", и называет ее "единственной логической операцией, которая приводит к новой идее". В 1878 г. он определяет абдукцию как новый способ логического вывода, противоположный индукции и дедукции.

Дедукция доказывает, что дело по необходимости обстоит именно таким образом. Мы исходим из общего правила и наблюдаемого единичного случая и выводим из этого новое знание об этом единичном случае. Пирс приводит следующий пример:

Правило: Все бобы в этом мешке белые. Случай: Эти бобы - из этого мешка. Результат (вывод): Эти бобы белые.

Поскольку дедуктивный вывод является необходимым (так как результат уже содержится в правиле), он никогда не может привести к новому знанию.

Индукция возникает из обращения дедукции. Из единичного экспериментально наблюдаемого случая или множества таких единичных случаев и верифицированного результата путем обобщения выводят правило. Но в конечном счете знание, полученное индуктивным путем, - это всегда высказывание о вероятности:

Случай: Эти бобы - из этого мешка. Результат: Эти бобы белые.

Правило: Все бобы в этом мешке белые.

Абдукция, исходя из результата, требующего объяснения, выводит (гипотетическое) правило, прежде неизвестное и принятое на пробу, чтобы объяснить данный случай:

Результат: Эти бобы белые. Правило: Все бобы в этом мешке белые. Случай: Эти бобы - из этого мешка.

Индукция

Индукция (от лат. inductio выведение) процесс логического вывода на основании перехода от частных положений к общим. Среди наиболее важных законов индуктивной логики выступают правила доказательства, связывающие причину и следствие: всегда, когда возникает причина, возникает и феномен (следствие); всегда, когда есть феномен (следствие), ему предшествует причина; если варьирует причина, варьирует и феномен; если причина имеет дополнительные свойства, то и феномен приобретает дополнительные свойства.

Рассуждения, ведущие от знания о части предметов (частного знания) к знанию обо всех предметах определенного класса (общему знанию), - это типичные индукции. Всегда остается вероятность того, что обобщение окажется поспешным и необоснованным.

Пример: Валеев - человек, Иткис - человек, Антонов - человек, Немцов - человек.

Валеев - студент АС - 663, Иткис - студент АС - 663, Антонов - студент АС - 663, Немцов - студент АС - 663.

Значит все люди студенты. Все студенты АС -663 - люди.

Дедукция

Дедукция (от лат. deductio выведение) процесс логического вывода на основании перехода от общих положений к частным.

Дедукция - в широком смысле слова - такая форма мышления, когда новая мысль выводится чисто логическим путем (т. е. по законам логики) из предшествующих мыслей. Такая последовательность мыслей называется выводом, а каждый компонент этого вывода является либо ранее доказанной мыслью, либо аксиомой, либо гипотезой. Последняя мысль данного вывода называется заключением.

Процессы дедукции на строгом уровне описываются в исчислениях математической логики.

В узком смысле слова, принятом в традиционной логике, под термином "дедукция" понимают дедуктивное умозаключение, т. е. такое умозаключение, в результате которого получается новое знание о предмете или группе предметов на основании уже имеющегося некоторого знания об исследуемых предметах и применения к ним некоторого правила логики.

Дедуктивное умозаключение, являющееся предметом традиционной логики, применяется нами всякий раз, когда требуется рассмотреть какое - либо явление на основании уже известного нам общего положения и вывести в отношении этого явления необходимое заключение.

Пример: Если Кабалдин отличник, то он получит красный диплом. Кабалдин не получил красный диплом. Значит он не отличник.

Абдукция

Абдуктивный вывод способствует нахождению неизвестных до настоящего времени концепций или правил на основе исследовательского удивления и выявления аномальных случаев. Такой вывод творчески соединяет новые и интересные эмпирические факты с предыдущим теоретическим знанием. Это часто требует пересмотра предварительных точек зрения и теоретических предубеждений - предположения и убеждения должны быть вынесены за рамки исследования или, по крайней мере, модифицированы. Характеризуя три указанных основных вида логического выведения умозаключений, Ч. Пирс писал: "Дедукция доказывает, что нечто должно быть, индукция показывает, что нечто действительно в настоящий момент, абдукция всего лишь предполагает, что нечто может быть".

Пример: Человек идет, дождь идет. Вывод человек это дождь.

Благодаря своему чисто гипотетическому характеру абдукция наряду с другими способами вывода может быть использована как научный метод в тех случаях, когда требуется прийти к истинному высказыванию. От суждений об ощущениях абдукция сначала приводит только к предварительному общему правилу. Из этого абдуктивного правила должны быть дедуцированы дальнейшие общие положения, которые затем следует проверить путем индукции. Чем большее число наблюдений позволяет прийти к индуктивному выводу, исходя из абдуктивно постулированного правила, тем больше становится объяснительный потенциал этого правила.

Абдукция как воображение возможной закономерности

Теоретическая основа трех форм логического вывода - учение Пирса о трех категориях. Дедукция как процесс опосредования чисто логическими закономерностями принадлежит категории третичности. Индукция как процесс подтверждения фактического в ходе столкновения и соприкосновения с реальностью относится к категории вторичности. Абдукция, исходный пункт которой - принятие чистой возможности, еще без установленного отношения к фактическому и закономерному, - представляет собой феномен первичности.

Признавая абдукцию в качестве научного метода, Пирс таким образом противостоял позитивистскому духу своего времени, который признавал научной только прямую верификацию. Однако абдукция, по Пирсу, выходит за пределы сфер применения логических законов, так как она вводит в процесс научного познания воображение в качестве эвристической ценности: "В конце концов, только воображение может позволить нам увидеть проблеск истины", "научному воображению грезятся объяснения и законы". Поэтому и не дедукция или индукция, но абдукция является залогом научного вдохновения: "Все научные идеи возникают путем абдукции".

Абдукция как инстинктивный творческий процесс

В поздних трудах Пирс сильнее подчеркивал различие между вероятностным характером индукции и творческим моментом в абдукции. Абдукция не исчерпывается ни предположением о вероятности чего-либо, ни всего лишь случаем. Мы приходим к абдуктивному результату "мгновенно", после того, как мы наткнулись на неожиданный или необычный факт, и новая гипотеза позволяет нам установить такую связь, "какая нам прежде и не снилась". Абдуктивный вывод делается следующим образом:

Наблюдается неожиданный факт С. Но если бы было верно А, то С было бы естественным следствием. Следовательно, есть основания предполагать, что А истинно.

Абдукция - это "всего лишь разгадывание", но тем не менее мы абдуцируем не просто по законам случая. Напротив, тот факт, что на протяжении мировой истории люди из миллиардов возможных гипотез действительно вывели (путем абдукции) лишь ограниченное число верных теорий, свидетельствует, что при абдукции нами руководят принципы, которые с самого начала с определенной долей вероятности ведут нас в верном направлении. Пирс принимает здесь концепцию эволюционно-исторического инстинкта. Мы угадываем правильные ответы с вероятностью большей, чем случайная, так как в противном случае было бы сомнительно, чтобы в ходе эволюции человечество когда-нибудь могло достичь того уровня знания, которым оно обладает. Следовательно, способность к верной абдукции есть феномен приспособления человека к окружающему его миру в ходе эволюции. Это приспособление привело к гомологии или иконичности духа и природы, так как "не может быть никакого разумного сомнения в том, что человеческое сознание, развившееся под влиянием законов природы, именно по этой причине совершенно естественным образом мыслит по образцу природы"

Семиотика абдукции

Абдукция, индукция и дедукция суть формы умозаключения и в качестве таковых относятся к десятому классу знаков - умозаключение / символ / общий знак. Как всякий общий знак, умозаключение есть символ, который указывает на закономерности или устанавливает их. Если умозаключение в качестве репрезентамена и в отношении к объекту и к интерпретанте принадлежит категории третичности, то при дальнейшей дифференциации по отношению к интерпретанте умозаключения различаются по категориям. В таком случае абдукция представляет собой феномен первичности в рамках третичности (в рамках отношения к интерпретанте), потому что абдукция характеризуется такими признаками, как спонтанность, оригинальность и чистая возможность (ср. также Rohr 1993: 106). Кроме того, абдуктивное умозаключение содержит и аспект иконичности, поскольку существует сходство между предпосылками и заключением (Rohr 1993: 91-92; Richter 1995: 154-56; CP 2.96). Факты, представленные в предпосылках (например, белый цвет некоторых бобов и всех бобов в мешке), суть иконический знак факта, репрезентированного в выводе (в данном случае: 'Белые бобы - из этого мешка'). Пирс иллюстрирует этот процесс 'замещения подобий' при абдуктивном выводе таким примером: "Пальто, шляпа, манера говорить и т. д. у этого человека - как у квакера; поэтому я предполагаю, что он квакер".

Все законы можно разделить на два типа: универсальные и статистические. Утверждение "всякий лед - холодный" относится к первому типу законов, а утверждение "зрелые яблоки - обычно красные" - ко второму.

Так для чего же нужны законы? Я считаю, что для объяснения и предсказания фактов. Ни одно объяснение не может быть сделано без помощи хотя бы одного закона, а "объяснение с помощью факта является в действительности замаскированным объяснением с помощью закона". Думаю, с этими славами нельзя не согласиться.

Свое название эти законы получили от характера той информации, которая используется для их формулировки и получения заключения из нее. Вероятностными они называются потому, что заключения, основанные на них, не следуют логически из имеющейся информации, а потому не являются строго определенными и однозначными. Поскольку сама информация при этом носит статистический характер, то часто такие законы называют также статистическими, и этот термин получил в науке значительно большее распространение.

Тем не менее использование термина "вероятность" для характеристики статистических законов более обоснованно с теоретической точки зрения.

Возникает вопрос: о какой вероятности вдет речь в данном случае?

В настоящее время существует по крайней мере три интерпретации этого термина. Первая из них связана с классическим периодом развития теории вероятностей, когда вероятность события определялась как отношение числа случаев, благоприятствующих появлению события, к общему числу всех возможных случаев. Такое определение мы встречаем у одного из основоположников классической теории вероятностей - выдающегося французского математика П. С. Лапласа. С помощью такого определения легко подсчитать вероятности, или шансы, появления события в азартных играх, из анализа которых и появилась сама теория. Однако правила азартных игр специально построены таким образом, чтобы шансы игроков были равновозможными, но в природе и обществе равновозможные события встречаются редко. Поэтому для количественной оценки возможности появления тех или событий необходимо было другую интерпретацию.

Со временем ученым действительно удалось найти ее путем сравнения числа появлений исследуемого события к общему числу всех наблюдений. Действительно, чем чаще происходит событие, тем больше вероятность его появления при данных условиях наблюдения. Очевидно, что численное значение вероятности при таком определении зависит от количества наблюдений, т. е. от относительной частоты появления события. Поэтому чем больше сделано наблюдений, тем точнее будет вычислена и вероятность события. Исходя из этого, некоторые ученые предложили рассматривать вероятность события как предел его относительной частоты при бесконечном числе наблюдений. Поскольку такое количество наблюдений практически осуществить невозможно, то многие теоретики, и тем более практики решили определять вероятность как отношение числа появления интересующего события к общему числу всех наблюдений, когда количество последних достаточно велико. Эта величина в каждом конкретном случае должна определяться условиями конкретной задачи, т. е. вероятность Р (А) равна:

Р(А)=т/п,

Где т - число появлений интересующего события, a n - число всех наблюдений.

Указанное определение вероятности называют также частотным, поскольку в нем фигурирует понятие относительной частоты при длительных наблюдениях. Последние анализируются обычно статистическими методами. Очевидно, что при статистической, или частотной, интерпретации нельзя говорить о вероятности отдельного, единичного события, которое не обладает частотой. Поэтому вероятность при такой интерпретации относится к некоторой группе событий. Из такого рассмотрения ясно, что волновая функция в квантовой механике определяет параметры будущего состояния системы "в среднем", т. е. не указывает, например, определенное значение координат ее элементов, а только тот интервал, в котором они могут находиться. Это обстоятельство часто характеризуют термином "вероятностное распределение".

Частотная, или статистическая, интерпретация вероятности получила наиболее широкое применение в естественных и технических науках, а в последние десятилетия также в социальном и гуманитарном познании. Это объясняется прежде всего тем, что реальные системы в основном состоят из большого количества элементов, связи между которыми имеют сложный характер и в которых немалую роль играют случайные факторы, от которых нельзя отвлечься, как это делают в классической механике. Тем не менее и для характеристики процессов в таких системах можно найти некоторые регулярности, которые дают возможность строить вероятностные прогнозы их будущего поведения.

Самое главное применение частотная интерпретация вероятности находит при открытии и анализе статистических законов. Всюду, где мы встречаемся с массовыми случайными или повторяющимися событиями, при тщательном исследовании можно обнаружить, что все они, несмотря на отклонения и разнообразие в своем поведении, обладают определенной регулярностью, а именно: устойчивой относительной частотой. Эта закономерность была выявлена еще в античном мире на примере относительной устойчивости количества рождающихся за год мальчиков и девочек. Впоследствии были найдены другие статистические законы в физике, биологии, демографии, страховом деле, социальной статистике и т. д.

Как относились к статистическим законам в классической науке? Признавались ли они в качестве постоянных методов исследования наравне с универсальными законами или считались временными средствами познания, используемыми для удобства, пока не будут найдены подлинные законы?

На этот вопрос можно ответить вполне однозначно: статистические законы не считались подлинными законами, так как ученые прошлого века предполагали, что за ними должны стоять такие же универсальные законы, как закон всемирного тяготения Ньютона, который считался образцом детерминистского закона, поскольку он обеспечивает точные и достоверные предсказания приливов и отливов, солнечных и лунных затмений и других явлений природы.

Статистические же законы признавались в качестве удобных вспомогательных средств исследования, дающих возможность представить в компактной и удобной форме всю имеющуюся информацию о каком-либо предмете исследования. Типичным примером может служить информация, получаемая посредством переписи населения. В принципе мы можем получить о каждом гражданине страны все необходимые сведения, но когда они классифицируются по отдельным пунктам, сводятся в отдельные показатели и обобщаются, то работать с итоговой информацией значительно удобнее и легче. Статистические законы и теоретические обобщения, найденные в физике, биологии, экономике, социологии, праве и других науках, также рассматривались в качестве удобного вспомогательного средства для описания, систематизации и обобщения найденного эмпирического материала. По-видимому, главная причина такого отношения к статистическим законам состояла в том, что заключения их не вполне достоверны, а лишь вероятны в той или иной степени, причем эта степень существенно зависела от количества наблюдений и экспериментов.

В связи с этим подлинными законами считались именно детерминистские законы, обеспечивающие точные и достоверные предсказания. Эта терминология сохранилась до настоящего времени, когда статистические, или вероятностные, законы квалифицируются как индетерминистские, с чем вряд ли можно согласиться. Единственное, что здесь верно, - это качественное различие между двумя типами законов: универсальными и статистическими. В то же время между ними существуют и глубокая общность, и единство, заключающиеся в том, что все они отображают определенные регулярности в природе и обществе. Опираясь на эти регулярности, мы можем успешнее действовать в окружающем нас мире случайностей и неопределенностей, поскольку законы устанавливают некоторые запреты и тем самым уменьшают количество возможных выборов или альтернатив действия.

Отношение к статистическим законам принципиально изменилось после открытия законов квантовой механики, предсказания которых имеют существенно вероятностный характер. Попытка найти некие скрытые параметры, с помощью которых можно было бы свести статистические законы к строго детерминистским законам, подобным законам классической механики, не увенчалась успехом.

В современной концепции детерминизма органически сочетаются необходимость и случайность. Поэтому мир и события в нем не оказываются ни фаталистически предопределенными, ни чисто случайными, ничем не обусловленными. Классический детерминизм чрезмерно подчеркивал роль необходимости за счет отрицания случайности в природе и поэтому давал искаженное представление о картине мира. В новой картине мира необходимость и случайность выступают как взаимосвязанные и дополняющие друг друга его аспекты.

Похожие статьи




Абдукция и объяснительные гипотезы - Методы и формы научного познания

Предыдущая | Следующая