Любовь как чувство и противоречия любви - Любовь как чувство и противоречия любви

Я дышу - и, значит, я люблю!

Я люблю - и, значит, я живу!

/В. Высоцкий/

Любви все возрасты покорны... О любви сказаны миллионы слов и написаны горы книг. Есть формулы любви, научные определения, философские трактаты, словом, как поется в известной песне: " О любви не говори, о ней все сказано... ". И все же для каждого нового поколения, вступающего в жизнь, философия любви - это тайна за семью печатями, крепость, которую надо покорить самому, пройдя нелегкий путь обретения и потерь. А прошлый опыт - тот самый ориентир, который поможет преодолевать сомнения и познавать великое таинство этого вечного как мир и столь же загадочного слова - любовь!

Однажды появившись, любовь прочно заняла свое место в жизни. Ее обожествляли и проклинали, в ее честь возводили дворцы и храмы, ее сажали в тюрьмы и сжигали на кострах. Затем одумывались, собирали пепел и вновь поклонялись. В двадцатом веке, когда люди стараются все явления систематизировать, не избежала этой участи и любовь. Психологи выделили и определили шесть разновидностей, шесть "цветов" любви.

Первая встреча с любовью у человека бывает в возрасте раннем, лет в одиннадцать-тринадцать. Как-то ни с того ни с сего давно знакомый гражданин в веснушках и с оттопыренными ушами или похожая на вешалку для собственной одежды смешливая гражданка начинают привлекать чье-то внимание. Одной девочке почему-то хочется во время перемены "случайно" задеть рукой гражданина. А одному мальчику - гражданку за косу дернуть, если таковая имеется. Вот это неожиданно возникшее влечение и есть первый, робкий еще признак проклевывающегося чувства. Любовь всегда начинается с влечения.

Только в любви и через любовь человек становится человеком. Без любви он неполноценное существо, лишенное подлинной жизни и глубины и не способное ни действовать эффективно, ни понимать адекватно других и себя. И если человек - центральный объект философии, то тема человеческой любви, взятая во всей ее широте, должна быть одной из ведущих в философских размышлениях.

Философский анализ любви разворачивается в двух основных направлениях: описание конкретных многообразных видов любви (от наиболее отчетливых ее видов до видов, стоящих на грани влечения и пристрастия) и исследование тех общих черт, которые присущи каждой из разновидностей любви. Главное внимание уделяется половой (эротической) любви, являющейся парадигмой всякой любви. Любовь истолковывается как влечение, порыв, вдохновение, как воля к власти и вместе с тем стремление к верности, как особая сфера творчества и одновременно стимул к творчеству в других областях, как предметное выражение глубин личности и ее свободы, притом свободы, готовой добровольно принести себя в рабство, как сложное, многоплоскостное перечисление биологического и социального, личностного и общественно значимого, интимного, затаенного и вместе с тем открытого, ищущего, претендующего.

Уже давно люди спрашивали себя, когда возникла любовь -- вынес ли ее человек из животного царства, или она появилась позднее. Многие считают, что любовь родилась позже своих собратьев -- ненависти, зависти, дружелюбия, материнского чувства. Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверно, не знали никакой любви. Исследователи древности говорят, что ее не было даже тогда, когда стало возникать единобрачие. Исходя из работ таких исследователей -- Моргана и Бахофена,-- Энгельс писал: "До средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в эти интимнейшие отношения. Но от этого до современной половой любви еще бесконечно далеко".

Многие философы, психологи, ученые считают, что во время античности любви не было, а был один только телесный эрос, простое половое влечение. Эрос античности -- так называют они любовь того времени, и это ходячий взгляд, который многие считают аксиомой. Вряд ли, конечно, верно, что в древности не было настоящей любви. О любви то и дело говорится уже в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад, появились даже теории духовной любви -- Сократа, Платона и Аристотеля. А греческие боги любви? В свите богини любви Афродиты было много богов -- покровителей любви. Один из них олицетворял собой начало и конец любви (у Эрота была стрела, рождающая любовь, и стрела, гасящая ее), другой -- плотские вожделения (Гимэрот), третий -- ответную любовь (Антэрот), четвертый -- страстное желание (Поф), пятый -- любовные уговоры (богиня Пейто), шестой -- брак (Гименей), седьмой -- роды (Илифия). И раз были боги любви и даже теории любви, то откуда же они брались, если не из любви?

При древних храмах жили тогда жрицы любви, их почитали, а любовь обожествлялась как таинственная сила. Конечно, это еще простой эрос, телесный, лишенный духовности. Но уже и в те времена людям ясно было, что этот эрос не просто животное чувство, - он очеловечивает человека. С ходом времени менялись люди, другим делался уклад их жизни, их психология. И наверно, нельзя выводить общие для всех эпох античности правила, думать, что любовь была в них одинаковой, равной самой себе.

Любовь ранней античности вполне, видимо, можно назвать античным эросом. Это как бы предлюбовь, в ней еще много обще природного, одинакового для человека и других живых существ. Телесные (хотя уже и одухотворенные) тяготения, плотские желания - таким и был, видимо, ранний эрос античности. Не раз говорится в мифах о том, что боги принимали облик других людей, чтобы под их видом явиться к возлюбленным.

Интересно, что любовь появляется во времена, когда женщина попадает под господство мужчины. Можно было бы подумать, что любовь возникла в истории как психологическое возмещение за женское рабство: подчинив женщину, мужчина сам попал к ней в плен. Но это внешний подход -- и очень однолинейный. Можно предположить, что похожие нравы царили в начальные времена варварского патриархата. Любовь не выдержала этого психологического ледникового периода и погибла. И лишь спустя долгие тысячелетия, когда отношения мужчины и женщины начали смягчаться, любовь стала рождаться снова. Личность начинает обособляться от общества, начинает все больше осознавать свои отдельные, частные интересы, все больше выдвигать их на первый план. И вместе с этим обособлением резко углубляется и любовь, она как бы выдвигается вперед, попадает под увеличительное стекло, и постижение ее ценностей делается куда более глубоким и разветвленным.

Именно тогда появляется ощущение исключительности любви, ее несравнимости с другими чувствами. То и дело говорят поэты, что любовь - центр жизни, самое главное в ней, что она сильнее всего на свете - сильнее уз крови, сильнее даже инстинкта жизни. Поэтому в античной поэзии начинает звучать нота нескончаемости любовного чувства

С ходом цивилизации все больше распадается древний синкретизм, все дальше уходят времена, когда духовность еще не вышла из лона телесности. Теперь она часто уже самостоятельна, независима, уже существует сама по себе. Любовь все больше пронизывается духовными тяготеньями, и это видно не только в лирике, и в позднеантичном романе. Для древних любовь -- смесь меда и яда, и недаром их трагедия с таким страхом писала о ней. Вместе с появлением любви резко выросли не только радости жизни, но и -- пожалуй, еще больше -- ее горести, ее боль, тревога. Любовь -- огромный психологический усилитель восприятия, и она увеличивает в глазах людей и счастье и несчастье, и, может быть, несчастье даже больше, чем счастье. И поэтому так много горя и боли в античной драме, в античной лирике, да и вообще у поэтов всех других эпох -- от Петрарки до Блока и Маяковского.

Входя в жизнь человечества, любовь меняет весь строй ее ценностей. Это совершенно новый стимул среди стимулов человеческого поведения, и, появляясь, он бросает свой отсвет на все другие стимулы, смещает их равновесие, резко меняет пропорции. Простота человеческой жизни теперь пропадает, рождение любви запутывает, усложняет индивидуальную жизнь, лишает ее былой ясности и цельности. Конечно, в разные времена и у разных людей это выглядит по-разному. Но ясно одно -- и это давным-давно стало понятно людям: любовь приносит человечеству не только свет, но и мрак, она не только поднимает, но и гнетет человека.

В этике с понятием любви связаны интимные и глубокие чувства, особый вид сознания, душевного состояния и действий, которые направлены на другого человека, общество и т. д. Сложность и важность любви продиктованы тем, что в ней сфокусированы в органическом соединении физиологическое и духовное, индивидуальное и социальное, личное и общечеловеческое, понятное и необъяснимое, интимное и общепринятое. Нет такого развитого общества и нет такого человека, кто не был с ней знаком хотя бы в малой мере. Более того, без любви не может сформироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития.

Страсть любить, отмечает в книге "Искусство любить" американский социолог Э. Фромм, это самое существенное проявление человеческих положительных, жизнеутверждающих влечений. "Любовь - единственный утвердительный ответ на вопрос о проблеме существования человека". Однако, продолжает он, большая часть людей не способна развить ее до адекватного уровня возмужания, самопознания и решимости. Любовь вообще - это искусство, требующее опыта и умения концентрироваться, интуиции и понимания, словом, его надо постигать. Причиной того, что многие не признают этой необходимости, являются, по мнению Фромма, следующие обстоятельства: 1) большая часть людей смотрит на любовь с позиции "как быть любимым", но не "как любить", не с позиции возможности любви; 2) представление, что проблема в самой любви, а не в способности любить; 3) смешиваются понятия "влюбленность" и "состояние любви", в результате чего доминирует представление о том, что нет ничего легче любви, в то время как на практике это совсем иначе. Чтобы преодолеть это состояние, надо осознать, что любовь - искусство (равно как человеческая жизнь вообще), что его необходимо постичь. Прежде всего, надо понять, что любовь нельзя сводить только к отношению между противоположными полами, мужчиной и женщиной. Любовью отмечена вся человеческая деятельность во всех ее проявлениях (любовь к труду, родине, удовольствиям и т. п.), более того, любовь может быть побудительницей этой деятельности, ее стимулом, источником энергии. "Любовь становится более плодотворной от наших внутренних переживаний, - пишет Х. Ортега-и-Гассет, - она рождается во многих движениях души: желаниях, мыслях, стремлениях, действиях; но все то, что прорастает из любви, как урожай из семени, еще не сама любовь; любовь - это условие, чтобы названные движения души проявились". Поэтому в каждую эпоху выделились разные виды и аспекты любви, делались попытки систематизировать формы ее проявления, расположив их по мере значимости и смыслу.

Концепция любви у Платона была первой попыткой раскрыть сущность "чистой" любви, понять и осмыслить то, что отличает эту сторону человеческой жизни от физиологического инстинкта, чувственного удовлетворения. Половой инстинкт отличается от любви тем, что он соответствует нашей психофизиологической организации, зависит от нашей чувственности, а его интенсивность - от степени нашей насыщенности. Половой инстинкт легко удовлетворить, и его монотонное повторение вызывает лишь утомление.

Любовь же - другая сторона человеческой жизни, она не сводится к удовлетворению нашей чувственности, так как вызывает не чувство утомления и пресыщения, а радость, восторг от бесконечного обновления. Она, как и человек, открыта для бесконечности и по сути своей антипрагматична. Любовь преодолевает не только ограниченность человека на пути к совершенству, истине, но и делает его понятнее другому человеку.

Фромм подчеркивает значение любви как страсти, преодолевающей отчуждение между людьми, порожденное чувством стыда, вины или волнения. "Без любви человек не мог бы просуществовать ни дня". "Возмужавшая любовь - условие, при котором сохраняется целостность, единство, индивидуальность каждого. Любовь - активная сила человека, это сила, пробивающая стены, отделяющие одного человека от другого, и объединяющая его с другими: любовь помогает человеку преодолеть чувство изоляции и одиночества, одновременно он может остаться самим собой, сохранить свою индивидуальность. В любви реализуется парадокс - два существа становятся одним, и одновременно их двое". Любовь, продолжает Фромм, не пассивное, а активное действие, "состояние, в котором любишь", но вовсе не влюбленность. Любовь связана с отдачей, а не восприятием. Самая главная сфера отдачи - царство гуманизма, в котором человек отдает себя, часть своей жизни (не всегда это означает приносить в жертву жизнь): радость, понимание, задачи, юмор, интересы и т. д. Отдавая эту часть своей жизни, подчеркивает Фромм, человек обогащает другого, углубляет смысл своей жизни, углубляя смысл жизни другого. Возможности любви зависят от степени развития личности и предусматривают достижение состояния творчества, в котором человек побеждает зависть, самолюбование, властолюбие, приобретает сознание своей силы, уверенность в своих силах при достижении цели. В той мере, в какой у человека не хватает этих качеств, он боится отдать себя, то есть боится любить. Об активном характере любви, продолжает Фромм, говорят и следующие ее элементы:

    O забота как активное отношение к жизни и благосостоянию того, кого мы любим, труд на пользу других; O отзывчивость как готовность "отозваться" на призыв другого, просьбу и т. п.; O уважение как способность видеть человека таким, какой он есть, признавая его индивидуальность (а не таким, какой нужен для наших целей); это только тогда, когда любовь свободна; O познание, которое преодолевает слепоту, неумение разглядеть друг друга; только в любви реализуется жажда знать себя и своих близких. Единственно полный путь познания реализуется в акте любви. Мне надо знать себя и другого человека объективно, чтобы быть способным разглядеть его истинную сущность или, точнее, преодолеть иллюзии, неверные, уродливые представления о нем. Только тогда, когда я познаю живое существо объективно, я могу узнать его до самой интимной сущности, и это я делаю в процессе любви.

Аспект любви, связанный с необходимостью отдавать, преодолевая свой личный эгоизм, жизненные инстинкты, играет особую роль в христианской морали, что выразилось в известном тезисе о любви к ближнему и врагу как к самому себе. Такого рода любовь важна не только для христианства, но и для морали вообще.

Любовь - и в этом проявляется ее уникальная роль в жизни - одна из немногих сфер, в которых человек способен почувствовать и пережить свою абсолютную незаменимость. Во многих социальных ролях и функциях конкретного человека можно заменить, заместить, сменить, только не в любви. В этой сфере жизни индивид имеет, таким образом, высшую ценность, высшее значение по сравнению со всем остальным. Здесь человек не функция, а он сам, в своем конкретном и непосредственном абсолюте. Именно поэтому только в любви человек может прочувствовать смысл своего существования для другого и смысл существования другого для себя. Это высший синтез смысла существования человека. Любовь помогает ему проявиться, выявляя, увеличивая, развивая в нем хорошее, положительное, ценное.

И, наконец, любовь - это одно из проявлений человеческой свободы. Никто не может заставить любить - ни другого, ни самого себя. Любовь - дело собственной инициативы, она основа самой себя.

Специфику любви Ортега-и-Гассет характеризует так: "Любовь - и именно любовь, а не общее состояние души любящего - есть чистый акт чувств, направленный на какой-либо объект, вещь или личность. Как одно из чувственных проявлений памяти, любовь сама по себе отлична от всех составных памяти: любить - это не соотносить, наблюдать, думать, вспоминать, представлять; с другой стороны, любовь отлична и от влечения, с которым она зачастую смешивается. Без сомнения, влечение - одно из проявлений любви, но сама любовь не есть влечение... Наша любовь - в основе всех наших влечений, которые, как из семени, вырастают из нее".

Любовь является ведущей потребностью человека, одним из главных способов укоренения его в обществе. Человек лишился природных корней, перестал жить животной жизнью. Ему нужны человеческие корни, столь же глубокие и прочные, как инстинкты животного. И одним из таких корней является любовь. "Что любовь есть вообще драгоценное благо, счастье и утешение человеческой жизни -- более того, единственная подлинная ее основа--это есть истина общераспространенная, как бы прирожденная человеческой душе".

Всякая любовь является любовью к конкретным, данным в чувстве вещам. Любви к абстрактному, воспринимаемому только умом, не существует. "Мыслимое,-- категорично утверждает Гегель,-- не может быть любимым". Любовь к ближнему -- это любовь к людям, с которыми вступаешь в отношения, любовь к добру -- любовь к конкретным его проявлениям, тем поступкам, в которых оно находит свое выражение, любовь к прекрасному -- влечение к вещам, которые несут в себе красоту, но не любовь к "красоте вообще". Нельзя любить "человечество", как нельзя любить "человека вообще", можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей его конкретности.

Особо следует подчеркнуть такую черту любви, как ее универсальность: каждый человек находит, в конце концов, свою любовь и каждый является или со временем станет объектом чьей-то любви. Красив человек или безобразен, молод или не очень, богат или беден, он всегда мечтает о любви и ищет ее. Причина этого проста: любовь -- главный и доступный каждому способ самоутверждения и укоренения в жизни, которая без любви неполнокровна и неполноценна. В ранней молодости настойчиво ищут, прежде всего, эротическую любовь, позднее приходит любовь к детям или к Богу, прекрасному или к своей профессии и т. д. Любовь может вспыхивать и гаснуть, одна любовь может замещаться или вытесняться другой, но человек всегда или любит, или надеется полюбить, или живет воспоминаниями о былой любви.

Любовь всегда означает новое видение: с приходом любви и ее предмет, и все его окружение начинают восприниматься совершенно иначе, чем раньше. Это выглядит так, как если бы человек в один момент был перенесен на другую планету, где многие объекты ему незнакомы, а известные видны в ином свете. Новое видение, сообщаемое любовью, это, прежде всего видение в ауре, в модусе очарования. Оно придает объекту любви особый способ существования, при котором возникает ощущение уникальности этого объекта, его подлинности и незаменимости. Любовь, создающая ореол вокруг любимого объекта, сообщает ему святость и внушает благоговение. О том, сколь сильным может быть благоговение, говорит, к примеру, то, что даже самые уродливые изображения богоматери находили себе почитателей, и даже более многочисленных, чем хорошие изображения.

"Тайна велика сия есть", сказано о любви еще в глубокой древности.

Перечисленные особенности любви -- это лишь то, что понятно в ней, или, лучше сказать, то, что лежит перед глазами.

Но в любви, несомненно, есть и что-то непонятное, роковое и даже мистическое. И возможно, что как раз эта, не поддающаяся объяснению сторона тяготения душ друг к другу и является главным в любви.

Вероятно, никогда не иссякнут споры о соотношении разумного и иррационального, физического и духовного в любви. Ясно, однако, одно: через нее мы осознаем, познаем и смысл жизни вообще, и собственную автономию. Любовь всегда счастлива, несчастлива лишь нелюбовь, ее отсутствие. Любовь - это критерий для нас самих и для окружающих наших способностей, нашего искусства быть человеком.

Любовь - маленькое, но сложно устроенное государство. Тут возможны всякие формы отношений: и демократия, и анархия, и просвещенный абсолютизм, и даже, к сожалению, деспотия. Но при одном условии: если форма эта принята добровольно. Нет ничего печальнее и безнадежней, чем долгая изматывающая борьба за власть.

В начальную, самую праздничную пору любви каждый из нас с удовольствием подчиняется капризам любимого существа, искренне и вдохновенно играет в раба. Счет обидам еще не начат, вопрос "кто кого?" еще не стоит. Мы уступаем друг другу радостно, как уступают ребенку в беге наперегонки.

Но ссора, другая - и кончился праздник. А в будни уже не до игры.

И вот каждый обиженно и скандально требует то, что ему недодано.

А ведь любовь - это когда я забочусь о тебе, а ты обо мне. Любовь - не для эгоцентриков.

А сильная любовь - это эксперимент на себе. Любящий бесстрашно и самоотверженно доходит, порой, до той ступени самоотдачи, за которой любовь становится тягостной для одного и гибельной для другого. Джульетта, Вертер, цвейговская Эдит невольно испытывали предел эмоциональных возможностей человека, как космонавт или врач изучают предел возможностей физических. Никто из них не хотел умирать. Но все они шли по краю пропасти - и сорвались.

А. Шопенгауэр и 3. Фрейд полагали, что любовь ослепляет, притом настолько, что в любовном ослеплении человек способен совершить преступление, ничуть не раскаиваясь в этом. Но любовь не ослепление, а именно иное видение, при котором все злое и дурное в любимом предстает только как умаление и искажение его подлинной природы. Недостатки любимого, замечает С. Л. Франк,-- это как болезнь у больного: ее обнаружение вызывает не ненависть к нему, а стремление выправить его.

Категория стиля настолько универсальна, что всю историю мирового искусства можно рассматривать как историю художественных стилей. Стиль - не постоянная и неизменная структура, а живой художественный процесс. Стили в искусстве не имеют четких границ, они плавно переходят один в другой и находятся в непрерывном развитии, смешении и противодействии. В рамках одного исторического художественного стиля всегда зарождается новый, а тот в свою очередь, переходит в следующий. Многие стили сосуществуют одновременно и поэтому чистых стилей вообще не бывает.

Мир искусства существует как бы параллельно нашему, материальному миру, а художественные идеи "парят" вне времени и пространства. Это объясняет, в частности, почему эпоха Возрождения в искусстве отражает не реальную, а вымышленную, идеализированную ситуацию в обществе того времени, а эпоха барокко совсем не исчерпывает широкий спектр идей XVII столетия. И только области творческой деятельности, теснее всего смыкающейся с материальной жизнью - прикладное искусство, традиционные художественные ремесла, дизайн - являются отражением времени и места своего рождения. Таким образом, распространенное мнение о том, что подлинное искусство всегда отражает жизнь эпохи, особенности исторического этапа развития общества весьма спорно.

Внешние, социальные факторы лишь частично влияют на внутреннюю логику зарождения, развития и периодической смены художественных направлений, течений, стилей. Эта логика представляет собой естественный исторический процесс, она едина для всех стран и народов и принципиально не сводится к внешним связям с особенностями данной исторической эпохи. Однако стиль в отличие от индивидуального вдохновения не может быть абсолютно свободен от влияния места и времени.

Стиль - это единство, целостность содержательных и формальных элементов, с помощью которых непосредственно создается художественное произведение. В художественном стиле все элементы не случайны, а связаны между собой. Именно поэтому натурализм не имеет стиля. По этой же причине трудно говорить о стиле живописи импрессионистов. Стиль есть исторический синтез образных представлений идеального мира. Вот почему понятие "реализм", "модернизм", не может быть названием стиля. Чем менее натуралистично художественное произведение, тем оно более стильно. Чем выше ясность, чистота композиционных связей, чем они полнее проявляются, тем выше стилевое качество произведения искусства.

За всю историю изобразительного искусства сформировались сотни стилей, включая их географические, национальные, исторические разновидности, и подробное исследование их всех возможно только в рамках энциклопедии.

Похожие статьи




Любовь как чувство и противоречия любви - Любовь как чувство и противоречия любви

Предыдущая | Следующая