Заключение - Противоборство Японии и Китая

В ходе нашего анализа нам удалось сделать несколько наблюдений, которые выявляют особенности формирования дискурса "мягкой силы" в Японии и Китае и рецепции концепта на уровне государства, и внести свой вклад в разработку методологии исследования "мягкой силы".

Во-первых, мы прояснили вопросы, касающиеся Природы и Источников "мягкой силы". Нами были выделены две распространенные в научной литературе точки зрения относительно природы "мягкой силы". Представители первой группы исследователей исходят из дихотомии "материальное - нематериальное", в рамках которой к "материальному" отнесены ресурсы "жесткой", а к "нематериальному" - "мягкой" силы. Исследователи, разделяющие вторую точку зрения, предлагают поведенческую трактовку "мягкой силы" и делают акцент на ее ненасильственном характере, основываясь на дихотомии "привлечение - принуждение". Обе эти классификации связаны с неизбежными оговорками: "угроза" нематериальна по своей природе, но относится к "жесткой силе", тогда как дотации и помощь развитию ориентированы на привлечение и сотрудничество, однако их также следует отнести к ресурсам "жесткого" влияния. В связи с этим мы предприняли попытку объединить их в рамках одной классификации с использованием кругов Эйлера (рис. 1).

Предложенная нами классификация удобна тем, что учитывает возможность непротиворечивого отнесения некоторых ресурсов, таких как военная сила и экономическая мощь государства, одновременно к "мягкой" и "жесткой" силе. Если в случае "жесткой силы" речь идет непосредственно о владении экономическими и военными ресурсами, то "мягкая сила" проистекает из их символических проекции в "сфере идей" (см. схему) - восхищения военными достижениями и экономической моделью государства.

Разделение компонентов "мягкой силы" на "внутренние" и "внешние" способствует пониманию причин неэффективности стратегии, в которой присутствует дисбаланс между ними. Это было проиллюстрировано нами на примере японской стратегии "мягкой силы", которая нацелена исключительно на экспорт популярного культурного продукта и почти не уделяет внимания "мягкому" внешнеполитическому modus operandi. Неверная расстановка акцентов порождает в сознании реципиента "мягкой силы" два образа Японии - "кавайной" (Kawaii) Японии из Аниме и комиксов Манга, и образ, основанный на том, что Япония Делает. Как отмечают многие исследователи McConnell D., Japan's image problem and the soft power solution // Y. Watanabe and D. McConnell (eds), Soft Power Superpowers: The Cultural and National Assets of Japan and the US. New York: M. E. Sharpe, 2008, p. 18; Peng Er Lam, Japan's Quest for "Soft Power": Attraction and Limitation // East Asia (2007) 24, p. 360, Аниме и Манга хороши до той поры, пока очередной член парламента не посетит храм Ясукуни, возрождая к жизни реминисценции милитаристского прошлого.

В нашем исследовании мы также выдвигаем предположение о том, что к анализу механизмов "мягкого" влияния можно подходить с позиций психологии и феномена "самоосуществления пророчества". Применительно к "мягкой силе" его можно трактовать следующим образом. Хотя политические импликации "мягкой силы" не всегда ясны и осязаемы, обращение к концепту на высшем политическом уровне и действие акторов в соответствии с предположением, что этот фактор значим, уже создает ту действительность, в которой "мягкая сила" имеет вес. Идея объективизации субъективного близка к постмодернизму, однако ее правомерность в какой-то степени оправдана тем, что подобной же логикой руководствуется Джозеф Най, когда говорит о необходимости избежать "самоосуществления пророчества" в случае концепции "китайской угрозы" Nye J., The Challenge of China // How to Make America Safe: New Policies for National Security / ed. Stephen Van Evera, Cambridge, MA, 2006, p. 77. Наша идея - не более чем попытка найти новый подход к феномену "мягкой силы" и приглашение к дискуссии.

Для целей сравнительного анализа стратегий "мягкой силы" Японии и Китая нами были выделены повлиявшие на их формирования факторы внешнего (внешнеполитические цели/ положение в региональной и глобальной системе, специфика стран-реципиентов, прошлое страны/ роль в крупных конфликтах) и внутреннего (возможность использования культурно-исторического наследия, уровень развития общества потребления и индустрии популярной культуры, внутриполитическая ситуация и задачи) происхождения. Также, на основе изучения процесса эволюции дискурса "мягкой силы" в двух странах мы определили Триггеры - события, явления или лица, выступившие катализатором процесса обсуждения концепта на политическом уровне. Хотя данные факторы были выделены с учетом специфики стран Восточной Азии, чем обусловлено, в частности, внимание к общему историческому прошлому стран-трансляторов и реципиентов "мягкой силы", предложенная нами матрица См. Приложение может быть использована для анализа других страновых кейсов.

Отличительной особенностью японской стратегии "мягкой силы" является ясно различимое смещение акцентов с внешних на внутренние источники "мягкой силы". Причем и последние трактуются предельно узко: все внимание уделяется экспорту поп-культурного продукта. Его основными характеристиками можно назвать гибридность и немаркированное происхождение. Хотя японский культурный продукт снискал популярность и отвечает глобальному тренду в искусстве, постмодерну, он аполитичен по своей природе, и потому эффективность его использования в качестве ресурса "мягкой силы" спорна. В целом, политические импликации японской стратегии "мягкой силы" можно считать незначительными.

Дебаты Известны как "Taoguang yanghui" (быть незаметным) против Yousuo zuowei (букв. добиться чего-то): Glaser B. S., Murphy M. E., Soft Power with Chinese Characteristics: the Ongoing Debate, p. 12 вокруг переосмысления наследия Дэн Сяопина между апологетами курса "24 иероглифов" на пассивный внешнеполитический курс и сосредоточение на внутреннем экономическом развитии и сторонниками проактивной позиции и "выхода из тени" Лузянин С. Г. Китай между жесткостью и мягкой силой // Радио "Голос России", 18.10.2012 - [Электронный ресурс]: http://rus. ruvr. ru/2012_10_18/Kitaj-mezhdu-zhestkostju-i-mjagkoj-siloj/ (дата последнего обращения: 08.05.2014) протекали в том числе в плоскости "мягкой силы". В терминах "мягкой силы" "выход из тени" предполагает выработку системы ценностей, которая бы была противопоставлена либеральным ценностям и апеллировала к странам с режимом, отличным от либерально-демократического.

В нашем исследовании мы приходим к выводу о "переходном" состоянии китайской стратегии "мягкой силы", составляющей органичную часть общего внешнеполитического курса Китая, который находится в состоянии перехода от status quo державы к государству-ревизионисту (revisionist state).

Мы отмечаем некоторые "проактивные" черты в китайских идеологических концептах последнего десятилетия: концепциях "гармоничного мира" и "китайской мечты". Между тем, катализатором развития дискурса "мягкой силы" в Китае послужило в первую очередь осмысление изъянов политики Советского Союза, приведших к его краху, и концепция "китайской угрозы". Это приводит нас к мысли о преобладании "реакционных" (reactive) элементов в китайской стратегии. В особенности это заметно во внутриполитическом измерении политики Китая в сфере "мягкой силы". Идеологический проект Си Цзиньпина - "китайская мечта" - можно интерпретировать как ответ на неизбежную социальную трансформацию общества. Имея своей главной целью сохранение и легитимацию режима КПК, китайское руководство стремится перехватить инициативу у либеральной идеологии, предложив свой вариант "среднего класса" - с китайской спецификой.

В сфере "мягкой силы", как и во многих других случаях, чаяния и прогнозы исследователей и экспертов, равно как и опасения сторонников концепции "китайской угрозы", значительно опередили во времени осторожную политику Пекина. Избегая открытой конфронтации с Соединенным Штатами, Китай "нащупывает камни при переходе через реку".

Как мы видим, сравнительный анализ японской и китайской стратегий "мягкой силы" обнаруживает достаточно мало схожих черт, что подтверждает нашу гипотезу об отсутствии противостояния между ними. Это обусловлено тем, что Япония и Китай ставят перед собой различные задачи и располагают разными источниками "мягкого" влияния. Мы видим дальнейшие возможности для исследования в сфере сравнения "мягкой силы" Кореи и Японии, поскольку они сопоставимы по двум параметрам: по положению в региональной системе и по наличию развитой индустрии популярной культуры Популярная культура Кореи как ресурс "мягкой силы" уже получила освещение в некоторых работах: Катасонова Е. Л. Япония и соперничество "мягких сил" в Азии // Япония в Азии: параметры сотрудничества, М., 2013; Hayashi Kaori, Eun-Jeung Lee, The Potential of Fandom and the Limits of Soft Power: Media Representations on the Popularity of a Korean Melodrama in Japan // Social Science Japan Journal Vol. 10, No. 2, pp 197-216, 2007; Lee Geun, A Theory of Soft Power and Korea's Soft Power Strategy // Korean Journal of Defense Analysis, 2009; Корейский исследователь Ли Кын, однако, отмечает, что разработка полноценной стратегии Кореи в сфере "мягкой силой" - дело скорее будущего, нежели настоящего..

Похожие статьи




Заключение - Противоборство Японии и Китая

Предыдущая | Следующая